Розин Александр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Война «Судного дня» 1973 г.
Противостояние флотов СССР и США на море.
8. Расстрел
теплохода «Илья Мечников».
После эвакуации в Сирии все равно оставалось
много наших граждан как военных так и гражданских,
выполнявших свою работу там. Советские
офицеры принимали участие в боевых действиях на стороне Сирии, находясь при
командирах дивизий, бригад, отдельных полков, начальниках штабов и родов войск,
а также при старших офицерах служб обеспечения и снабжения. Как вспоминал
военный переводчик, полковник запаса Михаил Васильевич Разинков
проходивший переводческую практику в 1973 г. в сирийском полку ПВО вспоминал: «При отправке в Сирию во властных генштабовских структурах на
этот счет до сведения всех доводилось, что с началом боевых действий все
советские военные специалисты остаются на рабочих местах, постоянно находятся
при своих «подсоветных» и при перемещении сирийских
войск в пароксизме наступательного порыва доходят до границ 1967 года. Правда, о том, как
определить эти границы, что и как делать после их достижения, никто ничего не
говорил. В ходе войны среди наших соотечественников из числа военных погибли,
по-моему, три советских специалиста. Один из них пропал без вести. И было
множество раненых.»
Фактически погибли только два наших
советника, и не в танках, как подразумевают некоторые западные авторы, а скорей
всего на КП. 6 октября погиб во время боевых действий советник начальника штаба
механизированной бригады вооруженных сил САР, подполковник Сипаков
Александр Петрович. А 8 октября во время боевых действий погиб советник
командира механизированной бригады вооруженных сил САР, подполковник Головкин
Вячеслав Константинович.
9 октября 1973 г. во время бомбардировки
Дамаска был разрушен советский культурный центр. В результате налета были
жертвы среди советских и сирийских граждан, находящихся в здании. На рассвете 9
октября 7 истребителей F-4 нанесли внезапный удар по штаб-квартире сирийских
ВВС в центре Дамаска. Цель удара состояла в дезорганизации управления
сирийскими ВВС и деморализации высшего командования авиации противника. Каждый
истребитель нес по пять тонн кассетных бомб. Цель была успешно поражена, но
удар привел к большим разрушениям невоенных объектов. Один из Фантомов сбит
сирийской артиллерией ПВО. Повреждения получили телецентр, советский культурный
центр, больница, ряд посольств и жилых кварталов города.
Агентство САНА сообщило, что в результате
налета было убито и ранено более 200 человек. В том числе погиб наблюдатель ООН
от Норвегии.
Под обломками советского культурного центра
погибла заведующая курсами русского языка при культурном центре Александра
Петровна Калинычева. Всего лишь полмесяца назад она
приехала сюда, чтобы возглавить работу курсов. Вместе с А. П. Калинычевой погиб большой друг Советского Союза,
администратор советского культурного центра в Дамаске Мухаммед Амин.
Утром 6 октября, за несколько часов до
начала военных действий, последним советским самолётом из Дамаска были
эвакуированы семьи сотрудников советского посольства и других учреждений,
включая и Советский культурный центр (СКЦ). Все командированные из СССР работники
представительства Союза советских обществ дружбы
(ССОД) остались на своём посту - представитель ССОД Фомин О.И., его заместитель
- директор СКЦ Хакимов И.М., заведующая курсами русского языка Калинычева А.П., бухгалтер. Александра Петровна Калинычева
отказалась от имевшейся у неё возможности эвакуироваться, заявив: «Я участвовала в Великой
Отечественной войне, сражалась с фашистами. Вместе с войсками медсестрой прошла
путь от Москвы до Кенигсберга. Мне ли бояться израильских вояк. В эти тяжёлые
для наших друзей - сирийцев дни я хочу остаться вместе с ними. Надеюсь, что мы
вскоре начнём учебный год на курсах русского языка». Транспарант о начале работы курсов 10 октября развевался на осеннем
ветру перед фасадом здания СКЦ. Но 9 октября израильские бомбы уничтожили СКЦ.
Фомин О.И.,
представитель Союза советских обществ дружбы
(ССОД) в Сирии писал в дневнике: «9 октября, примерно в 11 часов утра, я вместе с
директором СКЦ и бухгалтером выехал в Советское посольство, чтобы информировать
посла Н.А. Мухитдинова о готовности представительства к любым непредвиденным
событиям и узнать последние новости. Заведующей курсами Калинычевой
А.П., проживающей в СКЦ, было предложено поехать вместе со всеми в Посольство,
но она отказалась из-за домашних дел. Находясь в Посольстве, в 12 часов мы
услышали гул самолётов и затем громкие взрывы.
Оказалось, что прорвавшаяся сквозь сирийскую противовоздушную оборону
израильская эскадрилья совершила варварский налёт на жилые кварталы в центре
Дамаска, где располагалось здание СКЦ. Сразу же после бомбардировки я вместе со
своим заместителем выехал из Посольства в СКЦ, испытывая тревогу за судьбу
Центра и Калинычевой А.П.
Подъехав, мы увидели, что здание Центра полностью разрушено прямым
попаданием бомб и ракет. Руины Центра дымились - горели библиотека и фильмотека.»
Только в середине октября под обломками было
обнаружено тело Калинычевой А.П., 19 октября военный
самолёт доставил ее в Москву. Она была похоронена на Ваганьковском кладбище.
Израильтяне принесли свои извинения. Однако
реакция советского представителя в Совете Безопасности ООН на них была
предсказуемой. 9 октября представитель СССР Я.А. Малик заявил решительный
протест, подчеркнув, что вся ответственность за новые кровавые злодеяния и
гибель невинных людей, за разрушение советского культурного центра в Дамаске
целиком и полностью ложится на правительство Израиль. Советский представитель
внес предложение, чтобы председатель Совета Безопасности обратился от имени
Совета к израильскому правительству с призывом немедленно прекратить бомбардировки.
А на израильские извинения, Яков Малик
заявил: «СССР не желает слушать извинения и соболезнования от представителя
убийц и международных гангстеров.»
Вскоре и наши моряки испытали на себе ход
войны. Теплоход «Илья Мечников» (построен во Франции, 5865
GT) Азовского морского пароходства, которым командовал капитан дальнего
плавания Евгений Владимирович Вовк, 1 октября 1973 г. вышел из порта Ильичевск
в сирийский порт Тартус, имея на борту всего 3.779 т
(в том числе 557 т на палубе) генерального груза (пиломатериалы, автомашины,
железнодорожные шпалы, нефтяное оборудование, металлоконструкции и др.),
предназначенного в основном для строительства Евфратской
гидроэлектростанции, а также для Министерства путей сообщения и Министерства
нефтяной промышленности Сирии. 5 октября судно прибыло на рейд Тартуса и стало на якорь в ожидании выгрузки. Первый
помощник капитана В. Иванов прочитал лекцию «О Советско-сирийском экономическом
сотрудничестве».
6 октября с утра на теплоходе начался
субботник, все свободные от вахт члены экипажа вышли на приборку. И в тот же
день моряки узнали о новой израильской агрессии, о начале военных действий на
Ближнем Востоке. Сирийские военные власти предложили ввести на судне
затемнение. Сам Тартус, обычно ярко освещенный город,
с наступлением вечера теперь погружался в полный мрак. Ночами моряки «Ильи
Мечникова» слышали отдаленную стрельбу, днем были свидетелями варварских
налетов израильской авиации. 10 октября сирийское радио сообщило о нападении
израильских катеров-ракетоносцев на порт Латакию и
повреждении ими мирных торговых судов. В ночь на 11 октября члены экипажа «Ильи
Мечникова» были разбужены грохотом залпов. Это сирийские военные суда отражали
атаку израильских катеров, напавших на порт Банияс. Нападавшим удалось поджечь большое нефтехранилище в Баниясе. Дым пожара стелился над морем весь день 11
октября. Старший механик турбохода А. Бардадым
вспоминал: «Конечно,
обстановка была сложная. И тревога лежала у всех на сердце, хотя мы не
допускали мысли, что агрессоры посмеют напасть на мирное судно, стоящее на
рейде. Все мы были возмущены варварскими действиями израильской военщины, своими глазами видели и бомбардировки, и пожары.
Экипаж у нас молодой, среди матросов и машинистов много двадцатилетних ребят.
Но держались стойко, спокойно.»
Вот как проходили эти нападения. В ночь с 10
на 11 октября израильскими ВМС был предпринят набег на сирийское побережье -
ударной группе из трех израильских катеров была поставлена задача обстрелять
нефтяные баки в Баниасе. Группа прикрытия
действовавшая против Тартуса состояла из 4 катеров «Gaash», «Soufa», «Hetz» и «Keshet» под общим
командованием Баркаи.
Обнаружив подход к Тартусу
неприятельских кораблей, сирийцы выслали в море 3 ракетных катера - один пр.205
РКАБ-3 и два пр.183Р «Р-43» и «Р-45», которые в 23.30 10 октября произвели
полный ракетный залп 8 ракет П-15, после чего сразу же стали отходить в
гавань. Сирийцы считали, что добились 3 попаданий, но реально ракеты были "уведены"
израильскими средствами РЭБ. В свою очередь
израильские катера успели приблизиться на достаточное расстояние, чтобы
атаковать сирийских катера ПКР "Gabriel",
израильтяне считали что они поразили два катера,
которые выбросились на берег и погибли, в реальности поражен был только один
«Р-43», он выбросился на берег в районе
порта.
Ударная же группа артогнем
подожгла часть нефтебаков в Баниасе,
после чего прошла к Латакии, где на внешнем рейде
ракетами "Gabriel" были потоплены два
стоявших там торговых судна - японский и греческий транспорты. От пробоин
греческое судно «TSIMENTARCHOS» (1959 г., 1.477 брт) затонуло, на
нем погибло два члена экипажа и семь были ранены, а японское «Yamashiro Maru» получило повреждения. После окончаний боевых действий
оба судна, севших на грунт, были подняты.
В ночь с 11 на 12 октября израильские
ракетные катера нанесли новый удар по порту Тартус. В
порту Тартус израильские ракетные катера двумя
ракетами «Габриэль» поразили советское торговое судно
«Илья Мечников». Третья ПКР «Габриэль», пущенная по
находящимся в гавани советским судам, угодила в волнолом порта. На встречу
израильским катерам выходили 2 РКА пр.183Р, но «Р-46» сел на
мол и ракеты не выпускал.
На теплоходе «Илья Мечников» в 00.00 12
октября на вахту заступил второй помощник капитана А. Пархонюк.
В 00.30 второй помощник и вахтенный матрос А. Кондратюк увидели в море вспышки
выстрелов, от берега потянулись к морю ленточки трассирующих пуль. Матрос А.
Кондратюк: «Ночь была
тихая, лунная, далеко и хорошо было видно. В отдалении, там
где шла стрельба, я разглядел несколько катеров, приближающихся к порту.
Вахтенный помощник немедленно вызвал капитана.» Капитан турбохода «Илья
Мечников» Е. Вовк: «Прибыл на мостик по вызову. Увидел стрельбу, контуры катеров вдалеке.
Немедля приказал держать машину на «товсь». Стрельба
продолжалась. Кондратюк в 01.00 доложил, что видит катер, идущий к ним со
стороны моря. В первую минуту мы решили, что это возвращается в порт сирийский
военный катер. Но уже через две минуты катер выпустил ракету. Это был большой
огненный шар, низко и быстро летевший над морем. Грохот взрыва потряс судно.
Плафоны были сорваны с потолка и закачались на проводах. Потом мы узнали, что
из всех иллюминаторов правого и левого бортов вышибло стекла.
Вторая ракета, выпущенная катером сразу же за первой, ушла по
направлению к порту. Третья - точно на наше судно и ударила в борт в районе
трюма № 3. Четвертая и пятая ракеты прошли мимо.
Сигнал тревоги был дан сразу же после попадания первой ракеты. Второй
взрыв застал команду уже на ногах. Я приказал немедленно установить характер
повреждений и вызвал на мостик радиста.» Начальник рации И.
Чумак: «Как
известно, при стоянке в портах мы обычно работаем только на прием. Но в связи с
военным положением опечатали радиорубки на всех иностранных судах, находившихся
в портах Сирии. После попадания израильской ракеты в наше судно я сразу же был
вызван на мостик. Капитан вручил мне ключ от радиорубки и приказал вскрыть ее.
Вместе с первым помощником капитана мы бросились туда. Дверь не открывалась.
Из-за сильного удара ее заклинило. Пришлось вышибать ее плечом. Затем я передал
дежурному Азовского морского пароходства первую радиограмму о случившемся.
Радиограмма была адресована начальнику пароходства.»
Теплоход «Илья Мечников» в результате
прямого попадания двух ракет, получил
две пробоины по правому борту в районе второго и третьего трюмов ниже
действующей ватерлинии. Одна размером приблизительно полтора на три с половиной
метра, другая - полтора на два с половиной. Ракеты взорвались внутри трюмов,
возник пожар, распространившийся на машинно-котельное отделение и среднюю
надстройку. Две аварийные партии приступили к тушению очагов пожара. Одну из
них в кормовом трюме возглавил старший помощник капитана В. Калугин, другую -
второй помощник А. Пархонюк. Сложность тушения огня
состояла в том, что взрывы перебили пожарную магистраль, воды не хватало. Но к
борту «Ильи Мечникова» подошел теплоход «Руза» Северного морского пароходства.
Капитан «Рузы» Юрий Дмитриевич Жуков, связавшись с терпящим бедствие
турбоходом, снялся с якорной стоянки и приблизился к нему. С борта «Рузы»
подали пожарные шланги, вода под большим давлением пошла к очагам огня.
На «Илье Мечникове» спустили шлюпку, подошли
ко второму трюму. Сначала били водой прямо со шлюпки, затем, когда пламя было
отогнано от пробоины, боцман А. Пивоваров, старший матрос Б. Миргородский и
матрос В. Серебряков проникли в трюм. Они пробрались туда через дыру,
образованную взрывом ракеты. Черный ядовитый дым от горящих шпал ударял прямо в
лицо, раскаленный металл прожигал шланги. Боцман и старший матрос работали в КИПах. Один тушил пламя, другой поливал товарища водой,
сбивая огонь на его куртке. Когда Б. Миргородский выбился из сил, его сменил В.
Серебряков. Шланги рвались, цеплялись за рваные края пробоины, падал напор, а
каждая минута промедления стоила дорого - огонь распространялся. Доступ к
очагам пожара затрудняли рельсы и листы металла. Проникнуть в трюмы сверху не
позволяли сорванные взрывами тяжелые металлоконструкции. Крышки трюмных люков
были тоже сорваны - одну из них приподняло и перекосило, другая от сотрясения
провалилась внутрь трюма. Огонь в разгерметизированных
трюмах усиливался.
В третьем трюме также бесстрашно боролись с
пламенем электрик В. Беляев, матрос А. Конарев,
машинист Г. Подчерный.
Сложной и опасной была обстановка в
машинно-котельном отделении. Здесь вахту нес второй механик В. Кочетов. Сразу
же после взрыва сюда прибежал старший механик А. Бардадым,
машинисты, свободные от вахты. Часть людей отправилась в аварийные группы,
оставшиеся принялись спасать от пожара «сердце» судна - машинно-котельное
отделение. Опасность здесь была тем более велика, что по всему его периметру
размещались топливные баки. Машинисты немедленно начали поливать водой
разогревающиеся перегородки, отделяющие их от горящих трюмов.
Наверху, в радиорубке, в дыму, в горячем и
влажном от пара тумане, непрерывно поддерживалась связь со Ждановом и Москвой.
Время от времени радист просил: «Погодите минуту, воздуха схвачу». Он выбегал
на палубу, делал несколько вздохов и снова брался за работу. Из порта на помощь
горящему судну уже спешил дунайский теплоход «Сарата», там
на борту были средства пенотушения.
Спустя некоторое время против огня
действовали тридцать семь пожарных стволов, две установки высокократной
пены, два ранцевых прибора ПО, работало паротушение на все трюмы судна. В
трюме № 3 огонь удалось сбить. Опасность взрыва топливных танков, расположенных
в этом районе, миновала. Но в трюме № 2 пламя еще держалось. Здесь огонь
добрался до кают рядового состава, находившихся в лобовой надстройке, палуба
коридора начала накаляться и вспучиваться. Ее поливали из двух шлангов, пар
поднимался вверх до ходовой рубки.
В спасении «Ильи Мечникова» принимали
участие экипажи трех советских судов: «Руза» Северного пароходства, «Сарата»
Дунайского пароходства, «Краснодар» Черноморского пароходства. С «Краснодара»
на борт «Ильи Мечникова» высадили аварийную партию. Начальником
аварийно-спасательных работ всех судов был назначен капитан Вовк.
Но погасить пламя не удалось. Старший
помощник капитана В. Калугин: «Мы, честно говоря, уже думали, что спасли судно -
пламя с него почти сбили. Кончилось пенотушение, густой пар стоял над
турбоходом. И тут задуло. На сильном сквозняке в трюмах огонь вновь ожил. Если
раньше горело по правому борту, куда можно было добраться через пробоины, то
теперь пламя взметнулось в трюмах у левого борта, куда доступ был затруднен.
Кроме того, судно приняло много воды, пробоины находились у самого уровня моря.
Поднялось волнение. Возникла угроза опрокидывания турбохода.
С новой силой забушевал огонь за переборками машинно-котельного
отделения. Раскаленную переборку, которую лишь сантиметры отделяли от топливных
танков, поливали неустанно. Сначала машинист, работающий со шлангом, выдерживал
восемь минут. Позже - пять. Потом машинисты менялись через каждую минуту.»
Огонь охватил надстройку, увеличивалась
осадка судна, рос крен. В этих условиях было принято решение отвести судно на
мелководье в район порта, притопить трюмы № 2 и № 3
для ликвидации в них пожара. В 7.00 «Илья Мечников» подошел к восьмиметровой
изобате. Здесь моряки подготовили судно к затоплению. В 7.30 стравили пар из
котлов, остановили все механизмы, отключили аккумуляторы. Сразу же после
постановки на якорь все члены экипажа перешли на борт «Сараты» и «Рузы». На
судне остались лишь четверо во главе с капитаном. Они ушли тогда, когда «Илья
Мечников» начал погружение. В 8.25 после
семи часов борьбы за корабль, горящее судно затонуло. Спасательный плотик взяли на буксир мотоботом
с теплохода «Сарата». Моряки находились на полпути к «Сарате», когда на «Илье
Мечникове» раздались два сильных взрыва - огонь все же добрался до топливных
танков. Затем еще один - послабее. Судно накренилось и
пошло вниз. Затем оно выровнялось- село на грунт.
Надстройка продолжала гореть.
Через несколько часов остальные советские
торговые суда вышли из порта Тартус в открытое море.
А спустя несколько дней моряков с «Ильи Мечникова» встречали в родном
Ждановском порту.
В отношении затопленного теплохода
руководство Азовского морского пароходства (АМП) после его гибели никаких
действий не предпринимало. Лев Владимирович Кильчевский
в 1973 г. заместитель начальника Экспедиционного отряда аварийно-спасательных,
судоподъемных и подводно-технических работ (Э/О АСПТР) ЧМП вспоминал: «Поскольку капитан Е.В.
Вовк уже после аварии имел встречу с руководством АМП, то он информировал нас о
позиции своего пароходства в связи в аварией «И. Мечникова». До указания ММФ, оказывается, АМП
«не рассматривало подъем полузатонувшего судна как ближайшую задачу»,
пароходство даже не анализировало серьезно положение и состояние судна - т. к.
«И. Мечников» восстановлению, видимо, не подлежал по экономическим соображениям,
то и спасение судна и груза считалось нецелесообразным. Руководство АМП
планировало продать его на металлолом в ближайшем пункте разделки или даже
отказаться от судна и груза, оставив его на месте полузатопленным.
А опытный мореплаватель А.М. Чайкин, заместитель начальника пароходства,
проявив завидный оптимизм, скорее смахивающий на легкомыслие, заявил, что можно
очень легко заделать две пробоины и поставить судно на плав. В любом случае подобный подход
свидетельствовал о слабой заинтересованности судовладельца в судьбе аварийного тб/х «Илья Мечников».»
Только с 1 по 9 ноября 1973 г. направленный
в Тартус ледокол «Афанасий Никитин» Э/О АСПТР провел
наружный осмотр и водолазное обследование аварийного судна. Только 11 ноября
после письменного указания заместителя министра Морского флота А. Колесниченко,
в котором АМП было предложено заключить с э/о АСПТР договор о постановке на плав затопленного турбохода,
судовладелец АС согласился такой договор заключить, а э/о АСПТР - направить для
спасения необходимые силы и средства во главе с начальником экспедиции.
Начальником экспедиции по спасению теплохода «Илья Мечников» назначили
заместителя начальника э/о АСПТР Л.В. Кильчевского.
Но время уже было упущено. В ноябре-декабре
1973 г. была проведена операция по подъему затонувшего судна, но штормовая
погода не позволила ее осуществить. Лев
Владимирович Кильчевский вспоминал: «Почти за сорокалетнюю
практику проведения более ста спасательных операций э/о АСПТР ЧМП в
Черноморско-Азовском бассейне и различных других районах Мирового океана,
попытка спасения «И. Мечникова» была единственным случаем, когда не удалось
достичь положительного результата. Через 34 года, просматривая достаточно
подробные дневниковые записи тех событий, критически анализируя работу
аварийно-спасательной экспедиции, вновь приходишь к выводу, что нам не хватило
рабочего времени: возможно, всего одного, максимум двух дней. С 27 ноября по 15
декабря мы имели всего 9 с половиной дней с рабочей погодой.
Если бы Азовское морское пароходство, как добросовестный судовладелец,
сразу же после случившегося 12 октября нападения на тб/х «Илья Мечников», а не спустя месяц, обратилось за помощью
к профессиональным спасателям - э/о АСПТР ЧМП - и организовало одновременно
выгрузку груза, то судно не было бы обречено на такую печальную гибель.»
13 октября советским руководством было
сделано «Заявление ТАСС» в нем были упомянуты потопление 12 октября теплохода
«Илья Мечников» и бомбардировка 9 октября советского культурного центра в
Дамаске. В «Заявлении» в жесткой форме
руководству Израиля заявлялось что СССР не потерпит
подобных действий и агрессоры ответят за свои действия: «Если правящие круги
Израиля полагают, что их действия в отношении мирных городов и гражданских
объектов Сирии и Египта останутся безнаказанными, то они глубоко заблуждаются.
Агрессия не может оставаться безнаказанной, и агрессор должен понести суровую ответственность за
свои действия…
…Советский Союз не может безучастно относиться к преступным актам
израильской военщины, в результате которых имеются
жертвы и среди граждан, находящихся в Сирии и Египте, и требует немедленного
прекращения бомбардировок мирных городов Сирии и Египта, строгого соблюдения
Израилем норм международного права, в том числе в отношении свободы
судоходства. Продолжение преступных действий Израиля поведет к серьезным
последствиям для самого Израиля.»
Москва отказалась принимать израильское извинение. Советский посол в Вашингтоне, Анатолий Добрынин, заявил от имени Кремля протест по поводу нападения, а также выразил неудовольствие фактами недавнего развертывания американских судов в восточном Средиземноморье.
Розин Александр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17