Розин Александр.
СССР в строительстве ВМС Кубы.
7. Ракетные
катера на Кубе в операции «Анадырь».
Как известно по плану операции «Анадырь» на
Кубе планировалось разместить базы создаваемого 5-го
флота СССР, командовать которым должен был вице- адмирал Георгий Семенович Абашвили, являвшийся руководителем морского отдела в штабе
Группы советских войск. В состав флота планировалось включить 2 крейсера пр.
68-бис, бригаду эсминцев и ракетных кораблей, бригаду сторожевых кораблей пр.
50, бригаду ракетных катеров, полк БРАВ, дивизию
дизель-электрических ракетных и бригаду торпедных подводных лодок, полк минно-торпедной
авиации, силы и средства связи, радиотехнического наблюдения,
аварийно-спасательной службы, гидрографии и тыла.
Но в силу возникших сложностей,
единственными надводными кораблями ВМФ СССР, перебазированными на Кубу в ходе
операции «Анадырь», была бригада ракетных катеров в составе 12 ракетных катеров
пр. 183Р (по классификации НАТО Komar) с двумя ракетами
П-15, каждый.
Это количество, видимо, определялось тем,
что такое количество катеров было изготовлено промышленностью и передано флоту
на момент принятия решения.
Все мероприятия по их перебазированию
проводились в глубочайшей тайне. Так командующий ЧФ лично приезжал в 41 бригаду
ракетных катеров ЧФ, устно ставил задачи и лично контролировал ход выполнения.
Нечто подобное было и на Балтике.
В июле 1962 г. 424
ДРКА (по другим данным 485 дивизион 36-й Краснознаменной ордена Нахимова 1
степени бригады ракетных катеров БФ, в составе 8 ракетных катеров пр.183Р на
торговых судах был отправлен на Кубу. Восемь балтийских РКА
в августе 1962 г. были перевезены в Гавану (Куба) на трех вышедших из
балтийских портов грузовых судах. Балтийским дивизионом командовал капитан 2
ранга Анатолий Трошко, начальник штаба капитан 3
ранга Громов Марат Николаевич.
28 июля из Балтийска вышел пароход «Советская Гавань»
(типа «Либерти», на его борту были четыре РКА, в том числе «Р-127» (командир
старший лейтенант В.Я.Рачеенков). Катера были хорошо закреплены, обшиты досками с обозначением
«перевозка сельхоз. машин». Командиром эшелона был капитан 1 ранга Белов.
31 июля из Балтийска вышел сухогруз «Двинолес» имевший на борту два РКА - «Р-116» (командир
капитан-лейтенант Александр Лазутин) и «Р-117»
(командир капитан-лейтенант Николай Школин). Катера
поставили на приваренные к палубе и обшитые досками под домики кильблоки. С
катерами шел и командир дивизиона капитан 2 ранга А.Трошко.
В первых числах августа из Балтийска вышел
третий сухогруз «Северолес» с последними двумя РКА,
старшим на борту был начальник штаба балтийского дивизиона РКА капитан 3 ранга
Громов Марат Николаевич.
На Кубу в Гавану они пришли по другому, 12
августа «Двинолес»,
17 августа «Северолес» и 20 августа «Советская
Гавань».
Главное оружие катеров - противокорабельная ракета
П-15 доставлялась вместе с катерами, но дополнительно П-15 были привезены на
Кубу 17 августа в Мариель на борту теплохода
«Аткарск». Теплоход вышел из Балтийска 3 августа, ракеты сопровождал
капитан-лейтенант Ким Васильевич Захаров, служивший до длительной командировки в береговой части
обеспечения ракетных катеров на Каспии. Ракеты по воспоминаниям майора Обидина Николая Леонидовича перевозились в 8 деревянных
контейнерах 6х6, которые были загружены в средний трюм. Разгрузку в Мариель производили ночью трехтонными кранами.
Балтийскими катерами командовали: капитан
лейтенанты Лазутин А. («Р-116») и Школин
Н. («Р-117»), старшие лейтенанты Рачеенков В.Я. («Р-127»), Культин,
Лямсков, Клещев, Зуйнов.
Все прибывавшие на Кубу катера разгружались
в Гаване. Дело в том, что РКА водоизмещением около 70 т снять с борта судна
можно только с помощью крана грузоподъемностью не менее 100 т, а такого крана в
восточных портах Кубы не было. В Гаване его тоже не было. Спуск осуществлялся
сложным и небезопасным способом двумя кранами, один из которых был паровой
плавучий, а второй - электрический наземный. Так как спуск катера должен
осуществляться при ровном киле, совмещение скоростей работы кранов, разных по
характеристикам возможностям, было не простой задачей. Руководство всеми
работами по спуску катеров на воду осуществляли кубинцы. Сделали они это
виртуозно. Все работы выполнялись ночью. Также под покровом ночи катера,
спущенные на воду, уходили из Гаваны в бухту Мариель,
которая находилась западнее Гаваны в 10-12 милях.
Первым на воду благополучно спустили
«Р-117», а вот с «Р-116» случилось непредвиденное. Дело в том, что для подъема
и спуска катеров краном специально на заводе была изготовлена металлическая
рама, чтобы подъемными тросами не повредить находящиеся рядом ангары (укрытия)
для ракет. Когда начали поднимать «Р-116», на полуметровой высоте оторвалась
одна серьга рамы, катер плюхнулся на кильблоки, а 4-тонная рама одним углом
рухнула на дюралевый ангар, существенно повредив его. Пришлось своими силами
производить ремонт ангара, к счастью, катер не пострадал.
Служивший тогда начальником штаба
балтийского дивизиона РКА капитан 1 ранга в отставке Громов Марат Николаевич
вспоминал: «Прибыли мы
в Гавану в августе. Разгрузились под покровом ночи. Далее своим ходом по морю
перебазировались в порт Мариэль, что в 50 километрах
от столицы острова Свободы. Там стали обосновываться, обживать служебные и
складские помещения, налаживали быт. Сразу выставили охрану. Вскоре в
расположение дивизиона приехал старший советник по флоту, который являлся
заместителем командующего группировкой советских войск на Кубе по ВМФ
вице-адмирал Георгий Абашвили. Он посмотрел, как мы
разместились, спросил, в чем нуждаемся, уточнил задачи и планы боевой
подготовки. Конечно, было непросто. Связь с Родиной отсутствовала.
Где-то после 20 августа дивизион приступил к плановой боевой
подготовке. Катера стали выходить в море, выполнять артиллерийские стрельбы.
Нашли у кубинцев специальный буксируемый щит-мишень. Тренировались и в
проведении ракетных атак, конечно, без реальных пусков. На горизонте постоянно
маячили американские военные корабли. Среди них особо выделялся огромный силуэт
авианосца.
В сентябре мы продолжили заниматься боевой подготовкой. А между тем,
как позже выяснилось, Карибским кризис разгорался с неимоверной силой. В октябре
он достиг своего апогея. Мир оказался на грани ядерной катастрофы. Американские
летчики ежедневно совершали облет морской акватории у берегов Кубы. Нас
предупредили - огонь ни в коем случае не открывать.»
Черноморцы прибыли позднее.
К началу августа
завершились подготовительные работы по передислокации на «объект 303»
(Куба) части управления 41-й ОБРКА ЧФ и
296 дивизиона ракетных катеров ЧФ. 18 августа 1962 г. часть управления 41-й
ОБРКА ЧФ, реорганизованная в управление 26-й ОБРКа,
управление 296-го ДРКа, реорганизованное в управление
213-го ДРКа, 4 экипажа малых ракетных катеров пр.183Р
(по классификации НАТО - Komar) и катера «Р-83»,
«Р-90», «Р-115» и «Р-118», береговая база 296-го ДРКа с сопутствующей техникой и плавсредствами грузились в Севастополе на сухогруз «Академик
Лебедев». Дополнительно на корабль грузились приданные: 330-й подвижной узел
связи, 90-е отделение технической позиции крылатых ракет П-15, 90-е отделение
технической позиции, 576-й отдельный караульный взвод.
Наибольшую трудность представляла установка
кильблоков (опор и подушек) для крепления на верхней палубе многотонных
ракетных и вспомогательных катеров. Ракетные катера после погрузки зашивались
досками, изнутри металлизированной лентой искажался силуэт катера для
скрытности при инфракрасном и другом специальном фотографировании. Снаружи были
сделаны крупные надписи типа “BRUTTO-18500”, “NETTO-1700”.
К 30 августа все погрузочные работы были
завершены, в конце дня 31 августа на причале бухты Стрелецкая состоялось
построение личного состава и в 21.00 сухогруз «Академик Лебедев» вышел из
Севастополя. На нем же находилось руководство сформированной для базирования на
Кубе бригады ракетных катеров, начальником эшелона был командир бригады капитан 1 ранга Е.Г.Шкутов.
14 сентября во второй половине дня «Физик
Лебедев» прибыл в Гавану. В Гаване с судна сгрузили катера, судно покинули
офицеры штаба бригады и те, кто оставался в западной зоне острова.
Штаб бригады был сформирован на базе штаба
Севастопольской отдельной бригады ракетных катеров. Командир
бригады ракетных катеров (БРКА) капитан 1 ранга Евгений Германович
Шкутов (участвовал в Великой Отечественной
войне в должности командира торпедного катера Северного флота), начальник штаба
бригады - капитан 2 ранга Евгений
Иванович Маливинский, заместитель командира
бригады по политической части - начальник политотдела бригады - капитан 2 ранга
Нечай Арсений Михайлович, помощник начальника штаба
бригады - капитан 3 ранга И.П.Подопригора.
Бригада
была разделена на две неравные части. Балтийский
дивизион в составе восьми катеров, возглавляемый капитаном 3 ранга А. М. Трошко, начальник штаба капитан 3 ранга М.Н.Громов
разместили в бухте Мариель под Гаваной, а
Черноморский - 213-й дивизион, в составе четырех единиц возглавляемый капитаном
3 ранга Б.Сафронова, начальник штаба капитан 3 ранга В.Кустов - в бухте Банес на восточной оконечности Кубы в зоне военно-морской
базы США Гуантанамо.
В начале сентября 1962 г. в порту Банес началось строительство новой военно-морской базы.
Туда были перебазированы 2 торпедных катера пр.183 (по
классификации НАТО - Р-6) и 1 противолодочный корабль пр. пр.122Б (по
классификации НАТО - KRONDSHTADT).
Черноморскому дивизиону после прибытия на
Кубу пришлось немало попутешествовать по острову. После того как с сухогруза «Физик Лебедев» в
Гаване сгрузили катера и судно покинули офицеры штаба бригады и те, кто
оставался в западной зоне острова. Остальной личный состав и техника, предназначенный
для базирования в бухте Банес, под руководством
начальника эшелона и командира дивизиона РКА выполнили почти 2000 километровый
переход Гавана - Сантьяго-де-Куба. Куда «Физик Лебедев» прибыл 20 сентября.
После разгрузки в порту черноморцам предстоял 200-километровый сухопутный
бросок со всем имуществом и техникой на северное побережье Кубы по маршруту Сантьяго-Ольгин-Банес. Первый эшелон самоходной колесной
техники с личным составом, не участвующим в работах в порту, возглавил командир
дивизиона капитан 3 ранга Б.Сафронов. Имущество перевозили кубинским
автомобильным и железнодорожным транспортом. Переезд личного состава и перевоз
техники прошли без потерь и происшествий.
Черноморским катерам после выгрузки в Гаване
пришлось выполнить, 500 мильный переход из Мариеля в Банес своим ходом. Переход катеров возглавлял начальник
штаба дивизиона капитан 3 ранга В.Кустов.
Командир дивизиона капитан 3 ранга Б.Сафронов встретил катера на
траверзе бухты Нуэвитас, утром выйдя им на встречу на кубинском МПК. Так идя за МПК катера
плотным кильватерным строем вошли в бухту Нуэвитас
и попарно пришвартовались у причала по корме транспорта «Полтава» с портом
приписки Одесса. Выполнив послепоходое обслуживание
техники, произвели дозаправку катеров и после отдыха личного состава, на
следующий день, покинув бухту Нуэвитас, РКА во главе
с комдивом и штабом дивизиона прибыли к месту постоянного базирования в бухту Банес.
Прибытие ракетных катеров на Кубу не
укрылось от американцев. Несмотря на меры маскировки, аналитики ЦРУ определили
наличие ракетных катеров еще на борту, идущих на Кубу теплоходов. 18 августа
американский самолет сфотографировал пароход «Советская Гавань» несший на
палубе четыре больших ящика. Аналитики используя
фотографии провели измерения объектов и
пришли к выводу что это ракетные катера, а наложив на фото ящиков силуэт РКА в
том же масштабе в этом утвердились. Окончательно американцы убедились в том что на Кубу доставлены ракетные катера 29 августа после
проявки пленок самолета разведчика.
3 сентября 1962 г. в
своем отчете директор ЦРУ Рэй С.Клайн
(Ray S. Cline)
сообщал что по крайней мере 8 ракетных катеров класса Komar доставлены на Кубу в последние недели.
Разведка отследила доставку всех 12 ракетных
катеров на Кубу: «Dvinoles» 2 катера - 12 августа, «Severoles» 2 катера - 17 августа, «Sovetskaya Gavan» 4 катера - 20 августа и «Fizil Lebedyev» 4 катера - 16 сентября. Общее число ракет Р-15 поставленные с
катерами на Кубу американцы оценили в 96 единиц. По аналогии с соглашением СССР
и Индонезии о поставке последней 12 РКА и 96 ракет. По 8 ракет на катер, две в
пусковых установках и шесть на хранении в порту.
Узнав об этом, президент Кеннеди, сам
воевавший на торпедном катере во Второй Мировой войне,
послал записку Министру ВМС Фреду Корту: «Я хотел бы получить данные относительно эффективности наших эсминцев
иметь дело с новыми моторными катерами класса KOMAR, которыми теперь обладают
кубинцы.» KOMAR был мал по сравнению с эсминцем, но это насекомое могло
уничтожить эсминец. Как писали Норман Полмар (Norman Polmar) и Джон Д. Грешем (John D. Gresham), каждый из этих новых катеров нес «две предназначенных для
поражения кораблей ракеты, оружие, против которого у американских военных
кораблей тогда не было никакой эффективной защиты.»
В первые дни кризиса советские специалисты принимали участие в переводе сил ВМФ
Кубы в полную боевую готовность в соответствии с планами, разработанными в
докризисный период. В ряде случаев приходилось преодолевать определенные
трудности. Особенно острой была проблема подачи на корабли торпед. Советские
специалисты торпедного оружия работали и днем, и ночью с максимальным
напряжением сил. К вечеру 26 октября задача, поставленная перед ними, была
полностью выполнена. В этот период начальник штаба кубинского флота вместе с
советским советником командующего ВМФ Кубы и советником командира Западного
военно-морского района вышли на кораблях в море, чтобы отработать
артиллерийские стрельбы по мишеням. Готовность фрегатов к нанесению
артиллерийского удара оказалась низкой, так как в период 1959-1962 гг. боевые
расчеты не обучались артиллерийским стрельбам. С целью оценки обстановки,
оказания помощи в поддержании боеготовности сил советские специалисты вместе с
кубинским командованием посетили корабли и части Восточного военно-морского
района, базировавшиеся в порту Банес. Они
неоднократно выходили в море на кубинских кораблях для проведения стрельб и
оценки уровня подготовки кубинских артиллеристов.
Из воспоминаний капитана 2 ранга в отставке
Дмитрия Ганина: «К 26-30 октября, когда ожидалось американское вторжение на остров, мы
смогли подготовить в Мариэле на 8 ракетных катеров
лишь 2 ракеты П-15 и столько же на катера, дислоцированные в Банесе.
Обстановка была очень сложной и напряженной. Когда в районах дислокации
частей мы стали рыть окопы и укрытия для занятия круговой обороны, от
начальника контрразведки ВМС Кубы Хосе Эрнандеса была
получена информация, что кубинцы задержали двух боевых пловцов-диверсантов. По
данным, добытым у них, для диверсионных подрывов наших кораблей и складов
готовилась целая группа контрас. Решением комбрига
ракетных катеров капитана 1 ранга Евгения Шкутова
была усилена охрана стоянок кораблей и дано «добро» на применение гранат РГД
для отпугивания подводных диверсантов.
Благодаря бдительности наших воинов нам удалось выявить кубинца,
нелегально прибывшего из США, активно интересовавшегося советскими кораблями и
войсками. Были задержаны и двое кубинских военнослужащих, работавших в
интересах американской разведки. При них обнаружили частично израсходованный
шифр-блокнот. Всеми задержанными занялась кубинская контрразведка.»
Капитан 1 ранга в отставке Громов Марат
Николаевич вспоминал: «Советский контингент предупредили об эскалации кризиса. Мы стали
готовить ракеты, которые до этого момента находились в состоянии повседневного
хранения. Теперь необходимо было провести их комплексную проверку, заправить
топливом и окислителем и погрузить на катера.
В дивизион снова приехал вице-адмирал Георгий Абашвили.
У всех один вопрос: «Что делать?» Наши сухопутные подразделения - береговая база,
позиция и узел связи - стали готовиться к отражению морского и воздушного
десанта. Начали копать окопы, оборудовать блиндажи и ходы сообщения. Проводить
учения с личным составом. Экипажи кораблей готовили свои боевые посты.
Между тем в верхах искали пути урегулирования кризиса…
22 октября Америка объявила блокаду острова Свободы. Сотни полторы
боевых кораблей взяли Кубу в кольцо. Все проходившие суда американцы
досматривали на наличие грузов военного назначения.
В момент острой фазы кризиса все военные моряки ощущали напряженность и
взрывоопасность ситуации, но паники не было. Личный состав дивизиона постоянно
информировали о происходящем: какие велись переговоры,
каковы перспективы разрешения кризиса.
Между тем разведка доложила, что американский десант сидит на кораблях,
самолеты в готовности на аэродромах, но движения никакого нет. Все это время
продолжалась дипломатическая переписка. И только 26 октября СССР признал
наличие своих ракет на Кубе. Уже на следующий день Кеннеди предупредил Хрущева,
если мы не уберем ракеты, они нанесут по Кубе авиационный удар и высадят десант
с последующим вторжением на остров. Хрущев ответил, что мы готовы вывести
ракеты, но при условии, что США выведут свои ракеты из Турции. Американский
президент согласился с предложением Советского Союза и дал обещание, что США не
станут нападать на Кубу. Острая фаза кризиса стала сходить на убыль.»
К сожалению, в ходе Карибского кризиса были
моменты, которые внесли элемент недоверия к "совьетико".
В период его пика Фидель выдвинул свои знаменитые
"5 пунктов" урегулирования, потребовав от США полного прекращения
подрывной деятельности и возвращения отторгнутой от нее военно-морской базы
Гуантанамо. Но американцы категорически отвергли требование Фиделя
и идею о трехсторонних переговорах. Они предпочли все вопросы решать только с
Советским Союзом, тем самым унижая Кубу и обостряя наши с ней отношения. Тогда
в Москве было принято решение направить в Гавану А.И. Микояна для ведения
переговоров с кубинским правительством параллельно с советско-американскими
переговорами, проходившими в Нью-Йорке. Узнав о прибытии А.И. Микояна, Фидель улетел в Сантьяго-де-Куба и некоторое время не
возвращался в Гавану. Это был его ответ на хрущевскую бестактность.
Как вспоминал В. А. Кузьмин: «После начала вывоза
ракетно-ядерного оружия с Кубы, А.
Цветков докладывал мне, что между младшим офицерским составом ВМФ Кубы шли
разговоры о том, что если русские решат вывозить с Кубы ракетные катера, то они
начнут по ним стрелять. Американцы же всеми силами пытались посеять разногласия
между нами через печать, радио, другими подрывными формами и средствами.»
Розин Александр.