Розин Александр.
СССР в строительстве ВМС Кубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
16. Неравная борьба.
Против подводных лодок командование американского флота выдвинуло: три авианосные противолодочные поисково-ударные группы в составе авианосцев «Эссекс», «Рэндолф» и «Уосп», каждый из которых имел на борту 50-70 самолетов и вертолетов, противолодочный вертолетоносец, более 180 кораблей сопровождения, а также почти 200 самолетов базовой патрульной авиации. К югу от Кубы, в Карибском море, было дополнительно развернуто ударное соединение во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз». К президентской охоте на русских в любой момент готовы были присоединиться авианосец «Индепенденс» и другие корабли.
Первой 23 октября южнее Бермудских островов с американцами столкнулась «Б-130» (бортовой номер 945), первое время за ней гонялись лишь несколько самолетов ПЛО «Нептун», но после того как американцы ошибочно посчитали что она сопровождает суда «Гагарин» и «Комилес», против нее был выслан авианосец «Эссекс» с кораблями сопровождения. А на лодке возникли серьезные проблемы со старыми аккумуляторными батареями.
Бывший
командир «Б-130» капитан 1 ранга в отставке Николай
Александрович Шумков
вспоминает: «Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены.
Буквально за сутки до нашей схватки с "Эссексом" внезапно затих эфир.
Мы почувствовали, что "дело пахнет керосином". От ГК ВМФ получили
радиограмму: "Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к
использованию". Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на
нас обрушились американцы…» В ночь на 25 октября во время
нахождения лодки в надводном положении на зарядке аккумуляторных батарей
все проблемы какие только могли обрушилось на экипаж. Снова слово Шумкову: «Когда
капитан-лейтенант Паршин доложил мне, что вышли из строя все три дизеля, я поначалу не поверил. Но это
оказалось правдой. Треснули зубья шестерен приводов передних фронтов левого и правого дизелей, а на
среднем поломалась арматура. Докладывает акустик: «Слышу шум винтов!»
Причем сразу с четырех направлений. Дал команду на срочное погружение. Едва
погрузились на 20 метров - над нашими
головами шум винтов, который безо всяких акустических средств услышал
каждый член экипажа. Потом раздались взрывы трех
глубинных гранат. По международному своду, это сигнал к немедленному
всплытию. Одна из гранат взорвалась прямо на палубе Б-130. Стальной корпус
зазвенел. Впечатление такое, что нас начали атаковать настоящими глубинными бомбами. А это война!
Уходим
на глубину. Как назло, заклинило носовые горизонтальные рули. Теплая забортная
вода видно «растопила» смазку и их заклинило. Резко стал расти дифферент на
нос. Боцман поставил кормовые рули «на всплытие». И если бы я мог дать приличную
подводную скорость, то быстро бы выровнялись. Но севшие аккумуляторы
позволяли выжать максимум 2 узла. На глубине 150 метров
наконец отвалились носовые рули. И снова ЧП! Мы на глубине 160 метров, а из
шестого отсека доклад: «Поступает вода!» Там
в трубопроводе охлаждения электромоторов образовалась микротрещина. Вода
в систему охлаждения поступает из-за борта. На глубине 160 метров через микротрещину вода врывалась в отсек под большим давлением,
образуя клубы густого пара. Еще 2-3 минуты - и вода попала бы на электромоторы. А там - замыкание, пожар и нам
крышка. Слава Богу, матрос, который нес вахту в отсеке, оказался
находчивым и расторопным. К сожалению,
фамилии его не помню. Он перекрыл клапан подачи забортной воды. Пока мы
бултыхались на глубине и боролись за свою жизнь, американцы взяли Б-130 в клещи. Эсминцы выстроились над лодкой прямоугольником:
по носу - один, два - по бортам, а четвертый - за кормой. Этот последний
работает по нам гидроакустической станцией в активном режиме. Все четыре
корабля отлично знали наше место. Тогда, в дни Карибского кризиса, американцы
стали применять новинку: погружаемые гидроакустические
станции. Эти ГАС противолодочные корабли могут
опускать на большую глубину, за слой
температурного скачка, и таким образом обнаруживать подводные лодки с большей эффективностью, чем обычные. Особливо, если противник находится в таком жалком
состоянии, как наша Б-130».
И все-таки «Б-130» удалось оторваться, лодка на полутораузловой скорости стала совершать
циркуляцию, то есть побежала по
кругу. Во время этого маневра кильватерная струя «Б-130» как бы «смазала» эхосигналы ГАС
американских кораблей. И они потеряли след субмарины, взявшей курс прямо к
берегам США. Шумков: «От преследования мы оторвались, но забот у нас не
убавилось. Механики починили средний дизель, но заряжать
аккумуляторы им в режиме движения под РДП нельзя. Такую зарядку можно сделать только бортовыми дизелями, которые из-за поломки передних фронтов ремонту в походных условиях
не подлежали. Хочешь - не
хочешь, а нужно всплывать. А это означает, что Б-130 сразу же обнаружат.
Памятуя о маневре американского эсминца, который в прошлый раз пронесся над самой рубкой лодки и явно пытался нас
«случайно» таранить, я решил
дотянуть до рассвета. И не потому, что на людях и смерть красна. Резон
был совсем противоположным - хотелось жить: если война не началась, то на глазах своих моряков командиры американских кораблей не решатся нас таранить».
Восемь
часов лодка ползла в глубине на электромоторах, и только на рассвете всплыла.
Ее сразу взяли в коробочку четыре американских эсминца, во главе с эсминцем
«Кеплер». В Москве было около девятнадцати часов 26 октября
когда всплыла «Б-130», командир сразу дал радиограмму о бедственном положении
лодки, дизеля неисправны, батареи разряжены. Радиограмму передавали 17 раз в
течение шести часов. Наконец пришел ответ. Главный штаб ВМФ давал указания по
организации борьбы за живучесть, передали что к «Б-130» идет спасательное судно
«СС-20» - «Памир», с которым лодка встретилась в районе Азорских островов. По мере продвижения лодки на северо-восток
американцы покидали лодку, сначала ушел один корабль, потом другой и так далее.
Спасателя встретили в одиночестве и с его помощью пошли домой.
25 октября к востоку от Бермудских островов была обнаружена «Б-59», для ее преследования 26 октября к блокадным силам присоединился авианосец «Рэндольф» с 8 эсминцами. Американские самолеты и корабли в их числе «Murray», «Bache», «Barry», «Cony», «Beale», «Lowry» буквально обложили лодку и дождавшись когда аккумуляторные батареи разрядятся вынудили сплыть 27 октября в 20.50 по местному времени лодку.
Бывший тогда на «Б-59» командиром группы ОСНАЗ капитан 2 ранга в отставке Вадим Павлович Орлов вспоминает: «Против Б-59 действовала авианосно поисково-ударная группа во главе с авианосцем «Рэндолф». По данным гидроакустиков, 14 надводных целей преследовали лодку. Со штурманом мы стали вести двойную прокладку: он, как ему и положено, Б-59, а я, вспомнив свою первую флотскую специальность, - американских кораблей. Поначалу довольно успешно уклонялись. Однако и американцы - ребята не промах: во всем канонам военно-морского искусства сжимали нас в кольцо и выходили в атаки, бросали подводные гранаты. Разрывались они рядом с бортом. Казалось, будто сидишь в железной бочке, по которой колотят кувалдой. Ситуация для экипажа - необычная, если не сказать, шокирующая.
Аккумуляторы на Б-59 разрядились до «воды»,
работало только аварийное освещение.
Температура в отсеках - 45-50 градусов, а в электромоторном - и вовсе больше 60.
Невыносимая духота. Содержание углекислого газа
достигло критического, практически смертельного для людей уровня. Кто-то
из вахтенных потерял сознание, упал. За ним второй, третий... Посыпались как костяшки домино. Но мы еще
держались, пытались уйти. Мучались так часа
четыре. Американцы долбанули по нам чем-то посильнее гранат - очевидно, практической глубинной бомбой.
Думали, все - финиш! После этой атаки
вконец измотанный Савицкий, который к тому же не имел возможности выйти на связь с Главным штабом,
рассвирепел. Вызвал он к себе
офицера, приставленного к атомной торпеде, и приказал привести ее в боевое состояние. «Может, наверху уже война
началась, а мы тут кувыркаемся, - возбужденно кричал Валентин
Григорьевич, мотивируя свой приказ. - Мы сейчас по ним шарахнем!
Сами погибнем, их потопим всех, но флот не
опозорим. Но стрелять ядерной торпедой мы не стали — Савицкий сумел
обуздать свой гнев. Посовещавшись с начальником штаба бригады капитаном 2 ранга
Василием Александровичем Архиповым и замполитом Иваном Семеновичем Масленниковым, он принял решение всплывать. Дали сигнал эхолотом, что по международным правилам
означает «всплывает подводная лодка». Наши преследователи сбросили ход.
Около
4 часов утра выскочили на поверхность. Сразу же стали бить зарядку и
вентилироваться. На мостик вышли Савицкий, Архипов, Масленников, вахтенный офицер, сигнальщик и я. Не успели
вдохнуть полной грудью, как ослепли. Со всех сторон американцы навели на
нас прожекторы, которые светили сильными
голубоватыми лучами. Словно люстра, над Б-59 завис вертолет с
прожектором. А вокруг, насколько хватало глаз, мигали сигнальные огни сотен
авиационных гидроакустических буев, покачивавшихся
на волнах. Ими обложили нас, как волка красными флажками. Красивая и
одновременно жуткая картина.
Савицкий приказал поднять флаг, но не
военно-морской, а государственный - красный, с серпом и молотом. Сразу
же на ближайший эсминец, находившийся метрах в 40-50,
дали семафор: «Корабль принадлежит Союзу Советских Социалистических Республик.
Прекратите ваши провокационные действия.
Командир». Дали также в Главный штаб радио с сообщением о всплытии и
наших координатах, о том, что преследуемся противолодочными кораблями американского флота.
Я спустился в лодку к своим ребятам-слухачам. От
работающих одновременно радиостанций в эфире творилось что-то невообразимое.
Перехватили мы депешу командира американской АППУГ. Тот докладывал, что поднял русскую подлодку.
Начало
светать. С палубы «Рэндолфа» стали взлетать
противолодочные самолеты «Треккер». Они делали круг, а затем на бреющем полете на
высоте 20-30 метров проносились над Б-59, стреляя по курсу лодки из пулемета. Так
повторилось несколько раз. Потом лодку взяли в тиски эсминцы. Они навели на нас
орудия. А наши дизеля колотили зарядку, экипаж дышал и приходил в себя.
Из Главного штаба пришла радиограмма с сообщением,
что Б-59 - вторая лодка, которую американцам удалось поднять. Нам
предписывалось оторваться от
противолодочных сил и следовать на ,запасную позицию в районе Бермудских островов. Принялись думать, как это сделать. Вскоре перехватили
сообщение с «Рэндолфа» о том, что на авианосце
прогорели трубки в одном из котлов. Ему приказали идти на ремонт в Норфолк.
Самолетов поубавилось. Но эскорт из 11 эсминцев остался. После утренней «боевой подготовки»
американцы решили передохнуть. На
надстройке одного из эсминцев появился небольшой джаз-оркестр. Сыграл «Янки дудл»,
потом принялся наяривать буги-вуги. Американские моряки, выскочившие на палубу в касках, принялись
лихо отплясывать. У нас атмосфера -
совсем иная. Всем, кто нес вахту на мостике, Савицкий приказал побриться
и вести себя достойно. Когда американцы устроили концерт джаз-оркестра, вахтенный офицер Б-59 стал ногой отбивать ритм.
Савицкий тут же отправил его вниз.
Ближе к вечеру около
нас остались четыре эсминца. Потом ушли еще два. Вероятно, американцы думали, что мы
возвращаемся домой. На Б-59 тем временем
искали вариант отрыва. Внимательно проанализировали обстановку и
прикинули свои возможности. Бдительность американцев несколько притупилась. Когда опустилась ночь, они примерно
раз в час поднимали с одного из эсминцев вертолет, который производил облет
лодки, а затем садился. Через определенные промежутки времени эсминцы «щупали»
Б-59 ГАС в активном режиме и прожекторами. Поняв алгоритмы действий противника,
придумали план отрыва. Лодка почти полностью заполнила балластные цистерны.
Достаточно еще чуть-чуть хлебнуть водички, и она была готова камнем уйти под волны. Савицкий с Архиповым еще
придумали такую штуку: матросы затащили в ограждение рубки деревянный
привальный брус и прибили к нему пустые жестяные банки из-под продуктов.
Получилось что-то вроде ложной цели с уголковыми отражателями, которая после
погружения должна остаться наверху. Не знаю, сработала ли военная
хитрость, но когда лодка в короткий
«антракт» между контрольными прощупываниями прожекторами и ГАС скрылась под волнами,
американцы явно этот момент прозевали.
Минут шесть они вообще ничего не предпринимали.
Лодка буквально провалилась на глубину. Для пущей верности отстрелили имитационные патроны с целью ввести в заблуждение вражьих акустиков относительно нашего курса. А сами повернули назад, развив полный подводный ход. Савицкий, конечно, рисковал, поскольку при таком режиме подводного хода зарядки аккумуляторов хватило бы на четыре часа. Но иного способа уйти не было. И расчет делался на то, что в случае успешного уклонения от противолодочных сил, мы еще успеем в темное время подзарядиться. Американские эсминцы метались из стороны в сторону, но нас не «видели». Через полтора часа я попросил Савицкого подвсплыть и дать мне антенну, то есть получить возможность прослушать эфир. Высунули антенну. По данным переговоров американцев составил схему их поискового полигона. Оказалось, что Б-59 уже находилась вне его зоны. Потом американские корабли расширили район поиска. Но опять же мы были вне пределов их досягаемости. Б-59 встала под РДП, зарядила аккумуляторы и ушла в назначенную позицию.»
«Б-59» оставалась на своей позиции еще почти месяц, пока не поступил приказ из Москвы возвращаться на базу. В Полярный вернулись в ночь на 5 декабря.
26 октября к востоку от Бермудских островов американцам удалось обнаружить «Б-36» (бортовой номер 911), но благодаря мастерской работе командира лодке тогда удалось уйти от погони и прибыть на позицию у пролива Кайкос. Но долго оставаться необнаруженными на небольшой позиции в гуще противолодочных сил американцев лодке не удалось.
30 октября эсминец «Charles P. Cecil» DDR-835 в точке 23-25N 65-48W установил с лодкой плотный контакт и не терял его почти 36 часов заставив «Б-36» всплыть на поверхность утром 31 октября после того как на субмарине разрядились аккумуляторные батареи. Эсминец сопровождал лодку до 2 ноября когда она обманув конвоиров сумела ускользнуть от них в точке 23-49N 59-56W.
Вот
как об этом вспоминал командир «Б-36» Алексей Федосеевич Дубивко:
«Мы подошли к Багамским островам. Получили приказание Главного штаба
«форсировать пролив Кайкос скрытно под РДП». Не знаю,
кто придумал такую мудрую рекомендацию, но
мои офицеры долго смеялись над этой фразой. Дело в том, что прозрачность воды в Саргассовом море в ясную погоду достигает десятков метров. Это полностью исключало использование РДП в светлое время суток. И ночью скрытное форсирование пролива под РДП было затруднительно. На
островах, которые омываются водами Кайкоса,
американцы установили радиолокационные и шумопеленгаторные станции. Я принял
иное решение: пройти Кайкос в подводном положении на электро-моторах,
предварительно пристроившись под днищем какого-нибудь транспортного судна, следующего в нужном нам направлении. Но
прежде нам необходимо как следует
зарядить аккумуляторные батареи. К тому моменту американцы уже искали нас интенсивно. Даже ночью заряжаться
под РДП давали не более 30-45 минут. Появлялся самолет, и лодке
приходилось погружаться, чтобы не выдать
себя. Уточнив свое место и маневрируя в 12-15 милях от пролива, мы ждали удобного момента для его форсирования. И
тут во время очередного сеанса связи
получили приказ отойти миль на 100 от Кайкоса и
занять позицию, ограниченную
небольшим радиусом. Так началось почти месячное, изнурительное противостояние американскому флоту у Багамских островов. Чуть ранее, в 200-300 милях от Бермуд, мы
натолкнулись на группу американских эсминцев, которые вели поиск
гидроакустическими станциями в активном
режиме. Сигналы их ГАС мы обнаружили значительно
раньше, чем увидели корабли в перископ
и услышали шумы винтов. Вообще, Саргассово море, как мы вскоре поняли, - район
с такой гидрологией, которая позволяет устанавливать
гидроакустический контакт с объектами на больших дистанциях. Лодочная ГАС «Арктика-М» в северных широтах
уверенно обнаруживала шум винтов
надводных кораблей с расстояния в несколько кабельтовых, а здесь
брала их с десятков и даже сотен кабельтовых. Такая «прозрачность» была
на руку не только американцам, но и нам. Обнаружив противника на значительной дистанции, легче совершить маневр
уклонения.
Перемещаясь в Саргассовом море
с одной позиции в другую и пользуясь преимуществами в дальности
обнаружения надводных кораблей, Б-36 успешно
выполняла поставленные перед ней задачи. Однако свое тактическое мастерство совершенствовали не только мы, но и
американцы. Зная, что зарядку аккумуляторов мы производим ночью в режиме
РДП, они стали устраивать против нас засады. В темное время суток в районе
нашей позиции они расставляли без хода и
ходовых огней несколько противолодочных кораблей, которые вели поиск
гидроакустическими станциями в пассивном режиме шумопеленгования.
Однажды около двух часов ночи мы и напоролись
на одну такую засаду.
Всплыли
в позиционное положение, то есть одна наша рубка торчит из-под воды. Ночь,
штиль, ясная видимость... Вдруг акустик обнаружил шум винтов противолодочного
корабля. Срочно начали погружаться. Шум винтов и работающих машин эсминца
оглушил экипаж. По корпусу застучал «горох» - охотившийся на нас корабль включил ГАС в активном режиме. Казалось, будто американский корабль провел граблями по нашим головам. .Когда мы
всплыли, выяснилось, что это случилось не фигурально, а на самом деле. Рамочная
антенна пеленгатора на Б-36 была намертво приварена к крыше ограждения рубки.
Так вот: атаковавший лодку эсминец сбил ее и оторвал.
Иначе говоря, от гибели нас отделяли каких-то метра полтора.
Но это мы осознали потом, а тогда настало время
отрываться. Но не удалось. Во-первых,
потому что на помощь эсминцу, обнаружившему нас, прибыли еще два корабля.
А во-вторых, и это самая главная причина неудачи, из-за уже упоминавшейся
поломки верхней крышки выбрасывающего устройства имитационных патронов лодка не
могла погружаться более чем на 70 метров.
Это обстоятельство сыграло роковую роль. Но прежде чем заставить Б-36 подняться
на поверхность, американцам пришлось 36 часов ее непрерывно преследовать. Обстановка в отсеках -
чудовищная. Люди задыхались и падали от усталости. После того как лодка
стала предметом «президентской охоты», я,
впрочем, как и другие командиры подлодок нашей бригады, не спал
несколько суток и больше всего боялся потерять сознание и свалиться. Выручал
нашатырный спирт, флакон которого предусмотрительно дал мне военврач Буйневич. И только после того, как аккумуляторная батарея
полностью разрядилась, я дал команду всплыть.
Как
только лодка закачалась на океанской зыби, мы подняли на штыревой антенне парадный крейсерский флаг ВМФ СССР.
Надо отдать должное командирам
кораблей, окруживших нас. Они вели себя достаточно корректно. Два эсминца
вскоре ушли, а с нами остался «Чарльз П. Сесил». С
него передали семафор русской азбукой Морзе: «Нужна ли помощь?» Ответил: «В помощи не нуждаюсь. Прошу не мешать моим действиям». И они не мешали. Правда,
шел эсминец параллельным курсом на дистанции 50-60 метров. И пушки его были
развернуты в нашу сторону. Донимали вертолеты, которые периодически
барражировали над Б-36. С них велась кино и
фотосъемка. Вертолеты сбрасывали взрывные
патроны впереди по курсу лодки, опускали буксируемые ГАС.
Наша служба радиоразведки перехватила открытое радио от президента Кеннеди командиру
«Чарльза П. Сесила»: «Благодарю за работу... Всплывшую русскую субмарину держать всеми силами и средствами». Мы же никак не могли передать донесение. Американцы глушили нас своими средствами радиоподавления. Только на 48 раз мы получили квитанцию Главного штаба, то есть подтверждение о приеме сообщения с борта Б-36.
Более суток потребовалось Б-36 для полноценной
зарядки батарей. Заодно, наконец, отремонтировали и укрепили верхнюю
крышку выстреливающего устройства. Теперь мы получили возможность нырять на 250
метров. Продумали мы и план отрыва от
«Чарльза П. Сесила». Здесь хорошую идею подсказали
старший лейтенант Жуков и мичман Панков - тот самый, которому была сделана
операция аппендицита на переходе в Бермудский треугольник. По их предложению блоки нашей ГАС подводной связи «Свияга» перестроили
на частоту работы гидроакустической станции американского эсминца, с
целью забить ее импульсы в первые минуты отрыва, когда
сами будем уходить на предельную глубину
погружения.
Днем отобедали. Выбрали момент, когда самолетов и
вертолетов не было видно, и погрузились. «Чарльз П. Сэсил»
включил свою ГАС в активном режиме. Он - сигнал, мы в ответ «Свиягой» - такой же. В общем, дезориентировали.
Двигаясь зигзагом на глубине 180-200 метров, изменили генеральный курс на 180 градусов. Вопреки ожиданиям,
довольно легко оторвались и тем самым
сорвали исполнение указания президента США противолодочникам: «русскую субмарину держать всеми силами и средствами».
Больше нас американцы обнаружить не смогли. Познав на горьком опыте новую тактику противолодочных сил в ночное время (нахождение в засаде без хода и огней, поиск только пассивными средствами обнаружения и т.д.), мы также изменили свою. С наступлением темноты всплывали в позиционное положение и заряжали батареи, вентилировались и определялись по звездам на «стопе», то есть без хода. Единственное неудобство доставляла авиация. Но ночью самолеты летали реже, чем днем, и для поиска применяли радиолокацию, работу которой мы обнаруживали на расстояниях, позволяющих успешно уклоняться погружением. Такая тактика применялась нами в течение двух недель - до тех пор, пока не настало время покинуть Бермудский треугольник и уходить домой - и ни разу не дала сбоя.»
7 ноября находились в последней из нарезанных позиций в 300 милях юго-восточнее от Багамских островов на лодке вышли из строя сразу два из трех главных дизелей, и «Б-36» до самого получения приказа о возвращении несла службу под одним оставшимся дизелем. 10 ноября в нарезанную для ПЛ позицию пришел вертолетоносец «Тетис Бей», в его присутствии лодка не могла всплывать ни днем, ни ночью. По этому командир перешел на 100 миль южнее не будучи обнаруженным, но так как он это сделал без разрешения Главного штаба, то по возвращении это ему поставили в вину. При возвращении в Норвежском море на лодке закончилось топливо, и оставшийся путь шли на масле. В районе Лофотенских островов к ПЛ подошел заправщик но шланги завести не удалось, они рвались и путь продолжили как могли. На подходах к Кольскому заливу закончилось и масло, и в базу входили на электромоторах.
«Б-4» в отличие от других лодок американцам вообще не удалось поднять на поверхность. Правда, ее тоже периодически обнаруживали, благо, сверхнасыщенность "полигона" противолодочными силами иногда позволяла американцам это делать. Но каждый раз, применяя маневр по курсу и глубине, малошумный режим движения и уходя под слой температурного скачка, командиру «Б-4» удавалось отрываться от преследования. Ночами лодка всплывала под РДП и заряжала аккумуляторную батарею. После отмены, в связи с изменившейся политической ситуацией, прорыва лодок на Кубу, «Б-4» еще месяц, как и две другие лодки бригады, оставалась на назначенной ей боевой позиции, после чего получила приказ возвращаться в Кольский залив.
Краткий рассказ о характере плавания наших лодок в ходе Карибского кризиса будет неполным, если не упомянуть о беседе с их командирами, которая произошла в январе 1963г. в кабинете первого заместителя Министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А.Гречко. Надо сказать, что ее лейтмотивом были упреки в адрес командиров и критика их действий в море, показавшие, что здесь, мягко говоря, не представляют их морской, а тем более подводной специфики. Как вспоминают моряки, участвовавшие в этой, с позволения сказать, беседе, главное, на что упирал маршал, было:
- Почему подводные лодки всплывали, да еще на глазах американцев?
- Потому что была необходима зарядка аккумуляторных батарей. Нас около трех суток непрерывно преследовали американские корабли, - отвечали и разъясняли командиры ПЛ.
- Так надо было погибать, но не всплывать, - строго сказал Гречко.
- Но у нас имелось боевое оружие. Почему, если было решено, что наши лодки должны были погибнуть, нам не дали приказ на его использование? - парировали те.
- Потому что считали, атомные лодки обязательно уйдут от надводных кораблей американцев, - ответил маршал.
- Простите, но мы командовали дизельными лодками, - удивились командиры новому обороту дела.
- Как так? В Генеральном штабе, по докладу Главкома ВМФ Горшкова, считали, что в Карибское море направлены атомные лодки.
- Так точно, - немедленно подтвердил присутствовавший там заместитель начальника Генштаба генерал-полковник В.Д-Иванов. Но его перебил сам начальник Генерального штаба маршал Н.В.Захаров, сказав:
- Нет, мы знали, что лодки были дизельными.
После этого то ли разбор, то ли беседа, то ли разнос был быстро свернут.
Позднее в мае 1963 г. прибывший в Советский Союз Фидель Кастро посетил подводные лодки Северного флота, но... не те, которые ходили в Карибское море в октябре 1962 г., а дизельные ракетные ПЛ проекта 629. Видимо, наше руководство решило, что они произведут большее впечатление на гостя и своими размерами, и главное - наличием мощных баллистических ракет на борту. Участники того октябрьского похода в Карибское море, пусть и с запозданием, но были отмечены государственными наградами.
Розин Александр.