Розин Александр.
СССР в строительстве ВМС Кубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
15. Операция «Кама».
Как говорилось выше первой к восточной оконечности Кубы 29 августа вышла ПЛ проекта 611 «Б-75» (к-2р. Н.И.Натненков) Следовали скрытно, на четвертый день вошли в зону противолодочной обороны НАТО. Шли, уклоняясь от самолетов радиолокационного дозора, которые регулярно появлялись в воздухе, в основном под РПД и на просторы Атлантики вышли благополучно. Пересекли Атлантику, достигли севера США, затем пошли на юг, прижимаясь к самой кромке трехмильной зоне территориальных вод восточного побережья США. При этом убедились, что никаких акустических станций на восточном побережье Америки, видимо, нет, в противном случае субмарину быстро бы обнаружили. 11 сентября на лодку пришла радиограмма, в которой сообщалось, что Вооруженные Силы СССР приведены в повышенную боевую готовность, а экипажу приказано быть в надлежащей боевой готовности, причем разрешалось применять оружие (на борту было 22 торпеды) в случае прямого нападения кораблей США или НАТО. Вечером того же дня, находясь в подводном положении, как и положено было по канонам тех лет, провели митинг личного состава с трансляцией по всему кораблю, на котором командир ПЛ кратко изложил содержание заявления ТАСС и радиограммы командования, разъяснил, что обстановка осложняется и не исключено применение против нас оружия, к чему мы должны быть готовы, чтобы отразить любое нападение. В резолюции митинга, принятой единогласно, моряки, естественно, одобрили принятые правительством меры и выразили готовность выполнить любой приказ командования. Миновав Флориду и Багамские острова, в конце сентября «Б-75» прибыла в конечную точку маршрута – Наветренный пролив, через который на Кубу следовали советские суда.
Командир подлодки капитан 1 ранга в отставке Николай Иванович Натненков вспоминал: «Лодка должна была также вести разведку и регулярно докладывать в Москву о перемещениях американского флота. Для того, чтобы не демаскировать лодку, я по-прежнему использовал тактику маневрирования вблизи берега или прятался под торговыми судами - советскими или чужими, что во множестве курсировали на нашей позиции. Благоприятствовали и погодные условия. Часто шли тропические дожди. Они давали возможность экипажу освежиться. Б-75 всплывала, и по несколько человек я выпускал на мостик, чтобы они приняли «душ», так как люди из-за духоты и влажности гнили в отсеках. Не спасал от болячек даже спирт, которым военврач Вуенич протирал тела моряков. Попали мы и в эпицентр урагана «Флора»: американские корабли им сдуло с моря, убрались и самолеты. Но и нам пришлось поштормовать. Волнение ощущалось даже на стометровой глубине. У нас выбило из креплений спасательный буй, а потом и совсем оторвало. Я боялся, что тем самым выдал себя. Но американцы, судя по всему, не обнаружили буй, или его волнами и ветром унесло далеко от нас.»
Всего в Саргассовом море за время службы «Б-75» сменила четыре позиции. Однажды ночью в условиях нулевой видимости, идя в надводном положении, чуть не столкнулись с кораблем США, который находился в дрейфе, как и мы, сохраняя скрытность. Срочно погрузились на предельную глубину (боевые смены были к этому времени отработаны) и пошли противолодочным зигзагом. Вахтенный акустик доложил, что корабль дал ход и его локаторы начали работать. Более двух часов он пытался обнаружить нас, но безрезультатно. Мы слышали его акустические посылки, которые нас не выявляли.
1 октября в поход вышли четыре подводные лодки 69 БПЛ – «Б-4», «Б-36», «Б-59» и «Б-130». Причем они одними из первых получили каждая по одной новой ядерной торпеде с АСБЗО которые заменили бывшие до этого на вооружении ядерные торпеды Т-5. На лодках находились почти все флагманские специалисты. Командир бригады В.Н. Агафонов был на «Б-4», на ней же шел и флагманский связист капитан 3 ранга Куликов, на «Б-59» начальник штаба В.А. Архипов и флагманский врач майор Дедков. На «Б-36» - заместитель командира бригады по электромеханической части капитан 2 ранга Любимов, а на «Б-130» заместитель командира бригады по политической части капитан 2 ранга Смирнов, флагманский штурман капитан 3 ранга Любичев и флагманский специалист по радиотехническим системам капитан 3 ранга Сенин. Отойдя от борта плавбазы «Дмитрий Галкин», бригада как соединение фактически перестала существовать. Действуя по единому плану, четыре субмарины шли тем не менее самостоятельно. Лодкам запрещалось поддерживать связь между собой. Согласно приказу лодки должны были скрытно следовать в Мариэль средней скоростью в 10 узлов: днем идти в подводном положении и под РДП, а ночью - под РДП и в надводном положении. Каждый командир обязан был сообщать о прохождении кораблем контрольных точек, назначенных графиком движения. Но приказ этот был невыполним. Действительно скрытный переход мог обеспечиваться средней скоростью всего лишь в 5 узлов. В Главном штабе ВМФ, безусловно, знали это. Но перед походом министр обороны Малиновский сказал Горшкову, что «операцию необходимо провести скрытно и стремительно». Вот почему операторы ГШ «подкорректировали» среднюю скорость перехода.
Командовавший тогда «Б-36» капитан 2 ранга Алексей Федосеевич Дубивко вспоминал: «Нам здорово повезло с погодой. Октябрь в Атлантике - время штормов, сплошная низкая облачность. Значит, для противолодочной авиации погода неблагоприятная. И на самом деле, натовские самолеты появлялись редко. Обнаружив их, мы успевали заблаговременно погружаться. На мой взгляд, имелось и еще одно важное обстоятельство, сыгравшее нам на руку. Следуя надводной скоростью в 12 и более узлов, мы заморочили голову противнику, поскольку действовали вопреки всяческим правилам. Похоже, зная о времени нашего выхода, натовцы рассчитывали наше местоположение, беря за основу скорость в 4-5 узлов. Поэтому массированное развертывание противолодочных сил на рубежах Нордкап — остров Медвежий, Исландия - Фареры, Азорские острова — Ньюфаундленд осуществлялось с опозданием, когда мы уже успевали их проскочить.» Все это не позволило ВМС НАТО на протяжении перехода обнаружить наши подводные лодки.
Но скоростной ход и неблагоприятная погода которая позволяла уклоняться от противолодочных сил имели для лодок и негативные последствия. На «Б-130» от беспрерывных ударов волн сорвало почти все леерные стойки, и они бились о борт, создавая помехи собственной гидроакустической станции. На «Б-36» волнами сорвало крышку в кормовом отсеке. Сразу же стало опасно погружаться на глубину более 70 метров… на «Б-59» полетела наружная захлопка дизеля. С дизелями мучились все без исключения. Чрезмерная нагрузка на них из-за ускоренного графика движения привела к тому, что два дизеля целыми сутками работали на полный ход, а на третьем в это время шел непрерывный ремонт аппаратуры, которая то и дело ломались от большой вибрации на волне.
Ситуация вокруг
Кубы обострялась. 13 октября американцы констатировали повышенную активность
советских подводных лодок в Атлантике и начали приводить в боевую готовность
свои противолодочные силы на этом направлении. 14 октября американцы получили
сведения о присутствии на Кубе стратегического ядерного оружия СССР, о чем 16
октября было доложено президенту Кеннеди. В ходе обсуждения мер, дальнейшего
противодействия доставки советских ракет на Кубу обсуждалась идея блокады
острова. При этом Роберт Кеннеди констатировал, что для действенности мер
блокады США окажется перед необходимостью топить советские транспортные суда и
подводные лодки. А 20 октября ЦРУ предположило, что подводные
лодки могут использоваться для транспортировки на остров ядерных боеголовок для
ракет. 18 октября в Западной Атлантике американцами был обнаружен танкер
«Терек» который шел для обеспечения
действий подводных лодок, в частности он в 450 милях севернее Азорских островов он через четыре
дня заправил топливом «Б-75». Бывший тогда заместителем командира по
политической части «Б-75» капитан 1 ранга в отставке П.Коптяев вспоминал: «В
третьей декаде октября получили радиограмму о том, что для встречи с нами
выслан танкер «Терек», от которого мы должны получить все необходимое для
продолжения автономного плавания. Конечно, такое известие никого не
обрадовало. Люди уже порядком устали, жара в отсеках и постоянное напряжение
всех измотали, возвращения ждали с нетерпением, но приказ не обсуждается.
Командир ПЛ поставил перед офицерами задачу убедить
своих подчиненных, что продления нашего пребывания в Атлантике требует
обстановка, что нам оказано высокое доверие - выполнить задачу
государственной важности. И такая работа с матросами и старшинами была
проведена, в результате - ни одной жалобы, ни малейшего проявления
недовольства.
В ночь на 22
октября, находясь в подводном положении, обнаруживаем шум винтов корабля,
шедшего курсом, которым должен был идти танкер «Терек». Убедившись в этом, мы
всплыли и сблизились с ним, но швартоваться из-за сильного волнения не
пришлось: топливо принимали по шлангу, продукты, почту и все прочее - по
канатам.
Перед рассветом
вахтенный радиометрист доложил о работе самолетной РЛС. Вскоре над нами
оказался самолет США «\/-2», в кабине которого хорошо был виден летчик, одетый
в красный комбинезон. Он кружился над нами на предельно низкой высоте и,
скорее всего, вызывал по радио корабли, указывая при этом наши координаты. Мы
торопились, а когда закончили прием всего положенного, поблагодарили экипаж
«Терека», погрузились на рабочую глубину и пошли сначала курсом 180 градусов,
потом курсом 90 градусов.
Всплыли в
темное время, в начале ночи. Офицеры группы связи, входящие в наш экипаж,
доложили командиру, что командование флота США требует от своих кораблей во что бы то ни стало найти советскую подводную
лодку. Однако выполнить приказ своего командования американцы так и не смогли,
хотя мы продолжали наблюдать за обстановкой и были все в той же боевой
готовности. Личный состав находился в приподнятом настроении, так как все без
исключения получили письма от родных и друзей, читали почти свежие газеты,
делились друг с другом радостями и новостями.
На следующий
день мы получили радиограмму, в которой нам было приказано следовать в базу.
Как и в начале похода, нам опять пришлось уклоняться от встречных судов и боевых кораблей НАТО, от самолетов радиолокационного дозора. Опять было много погружений, опять шли под РДП, иногда объявляли боевые тревоги. Наконец, зашли в свои воды, а 10 ноября 1962 г. в 16.00 Б-75 вошла в Кольский залив и через час-полтора ошвартовалась к пирсу в Екатерининской гавани г. Полярного.»
В середине октября 1962 г. помимо танкера «Терек», еще одно судно, находящееся в Атлантике привлекло пристальное внимание американских разведывательных служб. Этим судном был траулер «Шквал» (Shkval) который по американским данным являлся разведывательным судном, осуществляя радио- и радиотехническую разведку. Кроме того теперь «Шквал» американцами также подозревался в поддержке подводных лодок идущих на Кубу, в то же самое время он собирал сведения о американских судах в этом районе.
22 октября в 22.12 пост прослушивания УНБ США перехватил сообщение от советского траулера «Шквал» который как предполагали был около подводной лодки, на грузовое судно «Alantika». Сообщение посланное с траулера на «Alantika» предназначалось для ретрансляции в Мурманск, порт приписки субмарин. И хотя американцы оказались неспособны прочитать зашифрованное сообщение, американским операторам удалось установить их примерное местоположение. Так «Шквал» находился в нескольких сотнях миль к югу от Бермудских островов, а «Alantika» находился приблизительно в 150 милях от East Coast, около Филадельфии.
22 октября президент Джон Кеннеди, выступая по телевидению, объявил о введение строжайшего карантина Кубы с целью недопущения на остров советского наступательного оружия.
23 октября командиры лодок получили радиограмму от Главного штаба ВМФ, где говорилось о возможности провокаций против Кубы и наших Вооруженных Сил. Главком приказал занять позиции на расстоянии 300 миль восточнее Багамских островов. До этого экипажи подлодок мало что знали о страстях, кипевших по обе стороны океана. Главный штаб не давал никаких ясных ориентировок. Вместо них - телеграммы о необходимости усиления политработы с экипажами и предупреждения о достойном поведении» моряков по прибытии на Кубу. Выручали корабельные группы радиоразведки, о работе которых командиры и по сей день говорят с неизменной теплотой и благодарностью. Они перехватывали не только открытые сообщения американских кораблей и самолетов, но и передачи коммерческих радиостанций. Но не успели лодки миновать Бермудские острова и войти в Саргассово море, как эфир замолк. То есть прекратились переговоры между американскими кораблями и самолетами по открытым каналам связи. Испытывая информационный голод, командиры поручали группам радиоперехвата слушать «вражий берег». Из них установили что президент Кеннеди объявил блокаду Кубы и предупредил граждан о возможности ядерного конфликта с Советским Союзом.
24 октября в 10.00 режим морской блокады был установлен. Утром находившегося в Москве президента американской корпорации «Вустингхаус Инкорпорейшнл» Вильяма И.Кнокса пригласил советский лидер. Н.С.Хрущев на этой встрече заявил, что остановка и обыск советских торговых судов в открытом море «будет считаться пиратством» и что, «если США поступят таким образом, он прикажет своим подводным лодкам потопить американские военные корабли». И это заявление еще больше накалило обстановку в Вашингтоне. Тем более что в это время Макнамара сообщил, что два советских транспортных корабля «Юрий Гагарин» и «Комилес» находятся всего в нескольких милях от карантинной линии, по достижению которой они будут остановлены военными кораблями США. Затем, как вспоминал брат президента Роберт Кеннеди, «пришло обеспокоившее всех сообщение военного флота, что между двумя кораблями появилась русская подводная лодка». И как заявил Макнамара это представляет «очень опасную ситуацию» для американских эсминцев. После того, как Макнамара и председатель Объединенного комитета начальников штабов Тэйлор предложили поднять субмарину, передав на нее сигнал на всплытие гидролокатором, а если она не подчиниться, употребить взрывные сигналы. Туда была направлена авианосная противолодочная поисково-ударная группа во главе с авианосцем «Эссекс». Роберт Кеннеди: «Я думаю, что эти несколько минут стали тяжелым временем для президента. Был ли мир на грани уничтожения? Было ли это нашим грехом? Ошибкой? Можно ли было что-то сделать еще? Или ничего не делать?... Я слышал, как президент сказал:"Можем ли мы избежать этой первой встречи с русской подводной лодкой? Все, только бы не это!"» Кеннеди не хотелось первым нападать на советскую субмарину. Но Макнамара указал на опасность отсрочки нападения на подлодку и предложил рассмотреть планы чтобы «оказать давление на субмарину, чтоб выдавить ее из этого района угрозой потенциального разрушения.» Так что флот был готов атаковать лодку в случае, если она не подчиниться требованию о всплытии. Но, к счастью, в 10.25 утра того же дня посыльный принес весть, что советские корабли остановились.
Розин Александр.