На Главную.

Розин Александр.

Материалы цикла Корейские эпизоды советского флота.

1. Освобождение.

2. Создание ВМС КНДР.

3. Действия на море в первый период войны в Корее.

4. ВМС КНДР во время Корейской войны. Атаки ВВС КНДР по кораблям противника. Береговая оборона.

5. Минно-тральные операции на море во время войны в Корее.

6. ТОФ и Корейская война. Американские подлодки в Корейской войне.

Корейские эпизоды советского флота – ТОФ и Корейская война.

ТОФ.

Советские военно-морские силы на Тихом океане, еще в 1947 г. были разделены на два флота - 5-й ВМФ с главной базой во Владивостоке и 7-й ВМФ с главной базой в Совгавани.

Разделение Тихоокеанского флота обусловливалось тем, что его театр военных действий охватывал огромную океанскую акваторию от Чукотки до Восточно-Китайского моря. И если до 1945 г. командование еще справлялось с управлением разбросанными за тысячи километров частями и соединениями, то после окончания Второй Мировой войны и возвращения флоту ВМБ Порт-Артур и включения в зону ответственности флота Японского и Желтого морей командующий и штаб Тихоокеанского флота были просто не в состоянии надежно управлять двумя слабосвязанными группировками на огромном океанском пространстве. Тем более что на Дальневосточном ТВД четко определились два главных оперативно-стратегических направления: аляскинско-камчатско-сахалинское и китайско-корейское. Под них и была сформирована военная структура из двух отдельных военных округов с оперативно подчиненными им флотами. Следует отметить, что создание двух дополнительных флотов было поддержано большой группой старших офицеров и адмиралов, которые благодаря этому имели возможность получить практику серьезной командной и штабной работы, продвинуться по карьерной лестнице.

К 7-му ВМФ отошла вся оперативная зона ответственности от Анадыря до о.Хоккайдо (Япония), включая Сахалин и Курильские острова. Главная военно-морская база и штаб находились в Советской Гавани. Командующий 7-м ВМФ контр-адмирал Байков Иван Иванович (01.01.1947 г. – 16.10.1951 г.) и вице-адмирал Холостяков Георгий Никитич (12.11.1951 г. –04.04.1953 г.). Начальник штаба – контр-адмирал (с января 1951 г. вице-адмирал) Ципанович Василий Андреевич (май 1950 г. – апрель 1952 г.) и контр-адмирал Родионов Анатолий Иванович (май 1952 г. – май 1953 г.). Член Военного совета – вице-адмирал Азаров Илья Ильич (июль 1950 г. – май 1953 г.)

В состав 7-го ВМФ входила Камчатская военная флотилия (управление флотом, 5-я бригада ПЛ, 3-я бригада ТКА, 2-й отдельный дивизион ЭМ (пр.30К «Выносливый», «Властный», пр. 7 «Ретивый», «Решительный», «Редкий», «Распоропный»), 4-я отдельная группа ДК, 74-й аварийно-спасательный отряд, ОВР, береговая оборона, 23-я бригада ПВО, ВМБ Катаока и Провидение, 5-й отдельный судоремонтный батальон, 14-я отдельная бригада морской пехоты), все военно-морские базы, соединения и части ВВС, ПВО, береговой обороны, ранее входившие в состав расформированной Северной Тихоокеанской флотилии.

5-й ВМФ контролировал Японское и Желтое моря и Корейский пролив. Главная военно-морская база и штаб находились ва Владивостоке. Командующий 5-м ВМФ контр-адмирал (с января 1951 г. вице-адмирал) Кузнецов Никорай Герасимович (20.02.1950 г. – 08.07.1951 г.) и вице-адмирал Пантелеев Юрий Александрович (20.08.1951 г. – 16.04.1953 г.). Начальник штаба – контр-адмирал (с ноября 1951 г. вице-адмирал) Касатонов Владимир Афанасьевич (октябрь 1949 г. – апрель 1953 г.). Член Военного совета – генерал-майор береговой службы (с ноября 1951 г. генерал-лейтенант) Зайцев Гавриил Федорович (июль 1950 г. – апрель 1950 г.)

В состав 5-го ВМФ входили: подводные силы (1-я бригада ПЛ и 6-й отдельный дивизион ПЛ); надводные силы (эскадра НК, бригада ТКА, 1-й отдельный отряд ДК и отряд учебных кораблей); ОВР Главной базы (пять дивизионов и два отдельных отряда); ВВC (авиакорпус, четыре авиадивизии, четыре отдельных авиаполка, три отдельных авиаэскадрильи); части ПВО (зенитная артиллерийская дивизия); береговая оборона Главной базы (четыре сектора береговой обороны - Хасанский, Островной, Сучанский, Шкотовский, железнодорожная артбригада, местный стрелковый полк); Владимиро-Ольгинская и Порт-Артурская ВМБ.

При кажущейся значимости сил на Тихоокеанском театре, как же два флота и масса кораблей и судов в их составе. Фактически имелось незначительное число крупных надводных кораблей, 66 средних и малых подводных лодок и чуть больше 100 торпедных катеров, которые и составляли костяк сил предназначенных для защиты нашего дальневосточного побережья. Тем более что как раз перед войной в феврале 1950 г. по требованию американцев им были возращены 27 СКР (фрегатов) типа Такома - ЭК-1, 2, 4-22, 25-30 в японском порту Майдауру. Что не могло не сказаться на боеготовности флота. Не случайно в 1949 г. американский генерал Дуглас Макартур похвалился, что Тихий океан стал «англо-саксонским озером».

Конечно, прилагались усилия для исправления ситуации. В 1947 г. флот получил второй крейсер пр.26-бис «Лазарь Каганович», первый эсминец пр.30К «Внушительный» и второй СКР пр.29К «Буревестник». В 1948 г. еще два последних эсминца пр.30К «Выносливый» и «Властный» и первый тральщик пр.254 «Т-43». В конце 1949 г. от промышленности были приняты первые три эсминца пр.30-бис «Встречный», «Ведущий», «Важный» и очередные четыре тральщика пр.254 «Т-45», «Т-47», «Т-48», «Т-92». В 1950 г. до начала войны от промышленности в состав ВМФ 31 мая приняли только тральщик пр.254 «Т-91», остальные 10 кораблей этого типа приняли в основном в конце года, как и пять новых эсминцев пр.30-бис.

Флот в начале войны.

Утром 25 июня 1950 г. началась война в Корее, для нашего флота это оказалось неожиданностью.

Отдельные корабли были в море, а одно из них кабельное судно «Пластун» 26 июня в полной мере ощутило на себе дыхание войны.

23 июня 1950 г. в 16.30 кабельное судно «Пластун» (бывший траулер, с 1933 г. мобилизован как тральщик, с 1944 г. - «Т-11», в 1945 г. разоружен и переформирован в кабельное судно, вооружение в 1950 г. два 45-мм орудия, 4 пулемета ДШК) вышло из Владивостока в Порт-Артур. Имели на борту двенадцать пассажиров - флотские офицеры и гражданские служащиеся (в том числе и женщины), которые возвращались из отпусков к местам службы и работы, и груз (имущество связи и лес). Курсы корабля располагались вне территориальных вод сопредельных государств.

25 июня после начала войны из Чинхэ к восточному побережью вышел южнокорейский патрульный корабль «PC-701», несколько позже ту да же вышли тральщики «YMS-512» и «YMS-518».

В 20.12 «PC-701» направлявшийся на север по курсу 028, заметил черный дым, поднимающийся по пеленгу 045, на расстоянии 7 км. Согласно записям корабля, дымивший черным дымом корабль шел на юг со скоростью 10 узлов курсом 180 (или 190).

В 20.47 25 июня с «Пластуна» на широте 35 градусов 25 минут 2 [секунды], долготе 129 градусов 41 минута 0 [секунд] были обнаружены огни неопознанного корабля, приближающегося со стороны корейского берега. В 21.30 неопознанный корабль, приблизившись к «Пластун» на дистанцию 1-2 кабельтова, начал освещать корабль и потребовал его остановки. Командир «Пластуна» незамедлительно доложил дежурному по штабу флота о происходящих событиях. Из Владивостока поступил приказ: «На незаконные сигналы не реагировать, следовать прежним курсом».

Корейские записи сообщают, что в 21.30 корабль «PC-701» смог полностью увидеть корпус странного корабля со своей позиции в точке 35 градусов 15 минут северной широты и 129 градусов 31 минута восточной долготы. Что несколько расходится с советскими данными. Если запись «PC-701» верна, то советский корабль был в 18 км от побережья, а если советские записи верны, то «Пластун» был в 23 км от берегов.

В 21.45 со стороны корейского побережья «Пластуном» были обнаружены огни трех неопознанных кораблей, которые приблизились на дистанцию 10-15 кабельтовых и следовали в кильватер кабельному судну «Пластун».

Так как наш корабль никак не отвечал на световые сигналы с корейских кораблей, в 23.40 на совещании на борту «PC-701» его офицеры решили, что перед ними корабль Северной Кореи. Как раз в это время пришел и приказ из штаба ВМС о захвате корабля противника, но после возражения командира корабля, что это будет трудно сделать, штаб отдал приказ уничтожить корабль.

В 00.15 26 июня южнокорейские корабли подошли на дистанцию 10 кабельтовых, один из них зашел на левый борт и с дистанции около 5 кабельтовых произвел по кабельному судну три выстрела из орудия среднего калибера. Снаряды прошли над кораблем. После первого выстрела на «Пластуне» была сыграна боевая тревога. По приказанию командира корабля в адрес оперативного дежурного флота была передана кодограмма об обстреле судна. Одновременно командир корабля приказал сигнальщику передать на ведущий огонь корабль о принадлежности своего судна и наличия на борту пассажиров.

В 00.30 хотя и получив ответ на свой запрос южнокорейский корабль «PC-701», подойдя на 100-200 метров открыл огонь. В это время наш корабль находился примерно в 37,5 км от берега, в точке 34 градуса 56 минут северной широты и 129 градусов 30 минут восточной долготы. Южнокорейские артиллеристы стреляли на видимые бортовые огни нашего судна. Выпустив 20 снарядов 3-х дюймовых снарядов они добились пяти попаданий. Два других корабля - тральщики «YMS-512» и «YMS-518» дали несколько залпов из 37-мм орудий и крупнокалиберных пулеметов с большого расстояния. «Пластун» ответного огня не открывал.

Приблизительно в 01.15 один из снарядов разорвался на мостике, осколками был смертельно ранен командир корабля капитан-лейтенант Колесников, ранения получили так же помощник командира лейтенант Ковалев, рулевой и сигнальщик.

После этого командование «Пластуном» принял раненый помощник командира корабля лейтенант Ковалев, он приказал дать полный ход и открыть огонь. Расчет 45-мм орудия правого борта открыл огонь по «PC-701». Личный состав судна наблюдал попадание нескольких снарядов в «PC-701», после чего он прекратил огонь и резко ушел в сторону. Один снаряд «Пластуна» попал в центральную часть рулевой рубки, убив двух корейских моряков и ранив еще двух, был разбит гирокомпас, другой снаряд попал в борт у главного орудия «PC-701» повредив его.

На «Пластуне» в стороне от участия во внезапном сражении никто не остался. В том числе и пассажиры. Помощник коменданта Порт-Артура 39-й армии старший лейтенант Н.И. Филипашин принял на себя командование одним из орудий. Морской офицер из состава 7-го дивизиона 2-й БрТКа Порт-Артурской военно-морской базы А.А. Кучин с первых минут боя поднялся на мостик и, приняв на себя обязанности штурмана, благополучно довел в дальнейшем корабль в главную базу ТОФ. Главный технолог технического отдела флота  Н.П.Покровская в кают-компании развернула лазарет и оказывала первую медпомощь раненым.

В 01.20 южнокорейский корабль «PC-701» после полученных повреждений оставил место боя, направившись на север для оказания помощи раненый и для устранения повреждений.

В 01.21 помощник командира «Пластуна» приказал лечь на обратный курс.

В 01.35 «PC-701» снова направился на юг, что бы проверить, что там с вражеским кораблем. Район боя они обыскивали четыре часа, но ничего не обнаружив сделали вывод, что противник затонул около 1.38. И никого не смущает тот факт что не было пленено ни одного из заявляемых 600 десантников и команды корабля, как пишут «Выживших не было, только одежда, масляные пятна и деревянные ящики.» В 05.45 «PC-701» направился на север в сторону Мукхо на восточном побережье выполняя приказ штаба ВМС. В Пхохане с корабля выгрузили раненых и убитых.

Согласно советским официальным данным из видимости кабельного судна вражеские корабли скрылись в 01.50.

Всего по кабельному судну было выпущено более 60 снарядов, а с «Пластуна» по кораблю № 701 было выпущено двенадцать 45-мм снарядов и израсходовано около 180 патронов ДШК.

В результате боя на «Пластуне» было убито три человека: командир капитан-лейтенант Колесников Филипп Васильевич (1912 г.), старшина трюмной команды старшина 2-й статьи Еремеев Константин Семенович (1927 г.) и матрос Туркин Валентин Александрович (1929 г.). Погибших потом похоронили на Морском кладбище Владивостока. Тяжело ранены четыре и легко ранены девять человек. Судну были нанесены повреждения борта, надстроек, корабельного имущества, грузам и вещам личного состава.

27 июня 1950 г. Главное управление пограничный войск СССР сообщило о вооруженном нападении южнокорейских тральщиков на советское кабельное судно в Корейском проливе: «…26 июня в 2 час. 25 мин. по местному времени при входе в Корейский пролив четыре южнокорейских тральщика подвергли артиллерийско-пулеметному обстрелу кабельное судно «Пластун» Военно-Морского Флота, следовавшее из Владивостока в Порт-Артур.

Преследование советского судна продолжалось до 6 часов утра. В результате обстрела убиты командир судна «Пластун» капитан-лейтенант Колесников и 2 матроса, кроме того, из состава команды ранено 13 чел.

Судно получило две пробоины в подводной части корпуса и разрушения палубных надстроек.

Во время обстрела с корабля «Пластун» был открыт ответный огонь из двух 45 миллиметровых пушек и четырех крупнокалиберных пулеметов.

Судно своим ходом возвращается во Владивосток.

Генерал-лейтенант Петров.»

28 июня 1950 г. «Пластун» вернулся во Владивосток. По результатам установления всех обстоятельств командир Владивостокского района СНиС подполковник Ковалев принял решение предоставить отличившихся моряков 32 человека к государственным наградам. Это решение поддержали начальник связи 5-го ВМФ капитан 1 ранга Бледнев и командование 5-го ВМФ. 14 июля командующий 5-м ВМФ контр-адмирал Н.Г.Кузнецов обратился к военно-морскому министру адмиралу И.С.Юмашеву с ходатайством о представлении к награждению моряков «Пластуна», в августе наградной материал поступил в Военно-морское министерство. Но военно-морской министр адмирал Юмашев принял решение от награждения воздержаться.

В то время информация о бое не получила распространения и только в 1974 году в издательстве «Современник» вышел сборник повестей «Орудия в чехлах», автором которых был моряк В.И. Чукреев. Одна из повестей рассказывала о бое корабля «Ратник». Так в художественной форме впервые было рассказано о подвиге кабельного судна «Пластун».

Другим кораблям повезло больше и их вовремя вернули в советские воды.

Служивший тогда на большом охотнике за подводными лодками «БО-122» «Связист» Михаил Иванович Хнытиков вспоминает: «В 1950-м началась война в Корее. Так получилось, что мы оказались вблизи корейских берегов в самый первый ее день. Тогда мы шли из Владивостока в Дальний, перегоняли корабли для Китая... Ну, шли — громко сказано. Двое суток еле ползли в сплошном тумане. Едва пробилось солнце, вздохнули с облегчением: сейчас полный вперед, и скоро будем на месте. Но неожиданно весь отряд развернули на обратный курс. Нам объявили: в Корее война.

Мы в это время как раз проходили мимо Сейсина. Вся команда высыпала на палубу посмотреть. Мы же там каждый мысок, каждую бухточку на память знаем! Это ж вроде как совсем родная земля для нас. Чувство было такое, что лично каждому из нас войну объявили.

"Связиста" перевели в нейтральные воды. Три месяца мы болтались в виду корейских берегов..… Мы следили за американцами подводными лодками, расстреливали мины. Корейцам помогали, насколько это было возможно, чтоб нейтралитета не нарушать.

Северокорейцы были отчаянные, мужественные ребята. Они в любой шторм выходили в море на своих торпедных катерах, их нередко переворачивало волнами. Мы не раз подбирали из воды корейских моряков. Если удавалось спасти катер, брали его на буксир и тащили в наши приграничные бухты. Как корейцы были обозлены на американцев, вы бы видели, — наши к фашистам так относились.»

25 июня 1950 г. когда началась войны в Корее, наши флоты на Тихом океане, были переведены в повышенную боевую готовность.

Основная тяжесть в возможном противостоянии с западными флотами ложилась на 5-й ВМФ, в силу его приближенности к театру военных действий. В состав сил боевого ядра эскадры надводных кораблей 5-го ВМФ входили два легких крейсера пр. 26-бис «Калинин» и «Лазарь Каганович», переведенный в эсминец лидер пр.38 «Тбилиси», три эсминца пр.30-бис «Встречный», «Ведущий», «Важный», эсминец пр.30К «Внушительный», 6 эсминцев пр.7 «Разящий», «Ревностный», «Резвый», «Резкий», «Рекордный», «Рьяный», четыре относительно современных СКР – два пр.39 «Зарница», «Молния», один пр.29 «Альбатрос», один пр.29К «Буревестник».

В составе ВВС 5-го ВМФ имелось: минно-торпедная авиация – 8 полков (самолеты А-20, Ил-4, Ту-2, Пе-2); истребительная авиация – 10 полков (самолеты Як-9, МиГ-15, Ла-11); разведывательнгая авиация – 3 полка и 3 отдельных авиаэскадрильи (самолеты Ил-28р, ПБУ-6а, ПБН-1, МиГ-15); вспомогательная авиация – один полк и 3 отдельные авиаэскадрильи (самолеты Ли-2, Ил-12, А-20, Ту-2, Ил-28).

При этом часть надводных кораблей (эсминцы «Ревностный», «Рекордный» и «Расторопный») и подводных лодок проходила ремонт на Дальзаводе во Владивостоке.

Да и в остальном было не все впорядке, как вспоминал служивший тогда начальником штаба 5-го ВМФ контр-адмирал В.А.Касатонов: «В дивизии подводных лодок в боеготовом состоянии было только десять единиц, в дивизии торпедных катеров - 56 катеров.

Не лучше было положение и в авиации флота, хотя по численности она выглядела весьма внушительно: истребителей - 425, торпедоносцев -114, бомбардировщиков -118.

В 3-й минно-торпедной дивизии (МТАД) в одном полку 13 самолетов "ДБ-3" эксплуатировались уже более одиннадцати лет, и их моторы и оборудование то и дело выходили из строя; в другом полку - 22 американских самолета "А-20" по своему техническому состоянию имели уже ограничения по боевому использованию, могли нести одну лишь торпеду (вместо положенных двух). Так обстояло дело и в 18-й отдельной авиадивизии. Лишь в 89-й МТАД в одном из полков было 28 самолетов "Ту-2" в хорошем состоянии. Зато в другом ее полку 38 знаменитых "Пе-2" эксплуатировались с 1944-1945 годов и имели большой износ. Большинство истребителей типа "Р-63" были в свое время получены от США по ленд-лизу, послужили уже достаточно. Были установлены ограничения по скорости и пилотажу для отечественных истребителей "Як-9". Только полсотни истребителей "Ла-11" находились в хорошем состоянии. Новые же реактивные истребители "МиГ-15" еще только начали поступать на флот. Их освоение было впереди.

Большие трудности испытывали части авиации флота, дислоцированные в районе Порт-Артурской военно-морской базы. Особенно много беспокойства у командования вызвала только что переданная флоту 194-я бомбардировочная дивизия. Ее 126 самолетов "Ту-2" выпуска 1944-1948 годов в большинстве своем требовали ремонта. А экипажам еще предстояло учиться летать над морем и действовать против кораблей.

Сложности проявлялись и в организации связи, а также в использовании еще новых тогда на флоте средств радиолокации и гидроакустики. Перевооружение береговых узлов связи и кораблей новыми средствами радиосвязи серии "Победа" только начиналось, также как и поступление на флот отечественных радиолокационных и гидро¬акустических станций. Все это отрицательно сказывалось на боеготовности системы управления силами флота, возможностями оповещения кораблей и подводных лодок в море, а также боевой готовности сил и средств противовоздушной обороны.»

Чтобы избежать инцидентов, сразу после начала войны советское военное руководство немедленно предприняло необходимые меры для того чтобы избежать случайного столкновения с американцами.

Так 26 июня из-за войны в Корее было решено отменить поход эскадры 5 ВМФ ТОФ к Порт-Артуру. Ведь в ходе планируемых при этом учении кораблям и авиации пришлось бы действовать в районе Японского и Желтого морей, где были бы возможны нежелательные пересечения с кораблями американского флота.

Одновременно с этим, советским кораблям, покинувшим 26 июня порт Дальний (Дайлянь) на Ляодунском полуострове, было приказано «немедленно вернуться в свою зону обороны».

После начала войны часть подводных лодок была развернута в назначенных районах в готовности к боевым действиям. В готовности к отражению воздушного нападения и ударов с моря находились части противовоздушной обороны и береговой артиллерии. Морской генеральный штаб предписывал в случае захода американских боевых кораблей в Японское море поднимать разведывательную и ударную авиацию. Обстановка, приближенная к боевой, предъявляла повышенные требования к офицерам и личному составу, создавала немалые трудности в повседневной деятельности сил флота.

Историк и политолог Л. М. Млечин в книге «Холодная война: политика, полководцы, разведчики» писал: «На Дальнем Востоке шептались, что американцы не сегодня-завтра вторгнутся на территорию России. Ждали войны с Америкой из-за Кореи. В магазинах Приморского края исчезли спички, соль, мыло, керосин. Панические настроения охватили не только дальневосточников. Очереди образовывались даже в подмосковных магазинах…

Летом 1950 года советские люди с утра выстраивались в очереди перед магазинами и скупали все, что было на прилавках».

И эти опасения тревожили не только жителей Дальнего Востока. Л.М. Млечин опять таки в книге «Холодная война: политика, полководцы, разведчики» приводит дневниковые записи того периода, известного историка, профессора Московского университета С.С. Дмитриева, который писал: «В магазинах расхватывают сахар, сахарный песок и так далее, что может лежать: начинают делать запасы. Пахнет предвоенной тревогой…».

При этом американцы старались для себя уяснить, что же считать вступлением СССР в войну. Так в меморандуме Объединенного комитета начальников штабов министру обороны от 10 июля 1950 г. говорилось что: «Объединенный комитет начальников штабов придерживается мнения, что вооруженные силы СССР следует считать вступившими в военные действия в Корее, когда основные советские боевые подразделения вступают в бой или ясно указывают на свое намерение участвовать в боевых действиях против американских и/или дружественных сил в корейских военных действиях.»

В том числе и для понимания этой ситуации сразу же с развертыванием боевых действий в Корее военно-морскими силами США началось ведение корабельной разведки в районах военно-морских баз Советского Союза. Для этого привлекались в основном подводные лодки, реже эскадренные миноносцы. В районе военно-морской базы Порт-Артур в разное время отмечалось появление семи эскадренных миноносцев и одной подводной лодки, а в районе Советского Приморья (Владивосток, Корсаков, залив Посьет, о. Антипенко, мыс Островной, мыс Гамова, Уссурийский залив) подводные лодки обнаруживались 15 раз.

Наши моряки в Корее.

Старшим военно-морским советником при командовании ВМФ КНДР с октября 1949 г. был контр-адмирал Капанадзе Сеид Аввакумович.

На 1 января 1950 г. штат советских советников в Корее составлял 239 советников и обслуживающего персонала, в том числе: военных советников – 214, обслуживающего персонала – 25 человек. Однако, эти должности так до конца полностью и не были укомплектованы ввиду нехватки офицеров, имеющих опыт работы в армейском звене и знающих местные условия дальневосточного театра. Так, на 1 марта 1950 г., то есть практически накануне войны, в КНА находилось 148 советских советников. Для исправления ситуации 9 марта 1950 г. посол Штыков попросил направить дополнительно 54 советника. В том числе и для флота.

Ведь как писал Ким Ир Сен в письме Министру Вооруженных Сил СССР Маршалу Советского Союза Василевскому А.М. в январе 1950 г.: «Без военных советников флот КНДР обойтись не может, так как укомплектован неподготовленными в военно-морских вопросах специалистами, не имеющими навыков и опыта в тактических вопросах и имеющих малый опыт в проведении боевой подготовки».

Советские военно-морские советники участвовали в подготовке северокорейского флота к боевым действиям. 9 июня в Вонсане советские советники участвовали в вводе в эксплуатацию торпедного катера «№ 21», а 14 июня они участвовали в обкатке ТКА «№ 22». Но после начала войны, они на кораблях не появлялись. Как отмечала американская разведка «С 25 июня 1950 года на борту кораблей не было замечено ни одного советского человека.»

Кроме того как констатировала американская разведка с 8 апреля 1950 г. в Вонсане после отгрузки нефти тремя советскими танкерами, не было советских судов.

Попытки корейской стороны привлечь наших военных специалистов к участию в боевых действиях флота были отвергнуты советской стороной. 20 июня 1950 г, посол СССР в КНДР генерал-полковник Т. Ф. Штыков послал Сталину телеграмму следующего содержания: «Ким Ир Сен просил передать: для наступления и десанта нужные корабли. Два корабля прибыли, но экипажи не успели подготовить. Просит десять советских советников использовать на кораблях. Считаю, просьбу удовлетворить надо». В обоснование просьбы Ким Ир Сена он писал: «Десантные корабли необходимы для полного окружения противника на западном и восточном побережье Южной Кореи. КНА не располагает адекватным десантным транспортом. Было бы также желательно использовать наших моряков для управления десантными кораблями, поскольку у корейцев нет квалифицированных людей». Ответ, исходивший, конечно же, от Сталина, но подписанный А. А. Громыко, не заставил себя ждать и пришел 22 июня: «Ваше предложение отклоняется. Это дает повод для вмешательства». В китайских источниках написано, что там так же было заявлено: «…мы можем подготовить ваших моряков, но не можем оставить ни одного человека».

При этом на территории КНДР по соглашению от марта 1949 г. между СССР и КНДР в портах Сейсин (Чхонджин), Расин (Наджин) базировались советские боевые и вспомогательные корабли и значительный контингент советских военнослужащих. Так по данным американской разведки в Чхонджине в июне 1950 г. находилось 45 патрульных катеров, 50 резиновых лодок, 5 подводных лодок и 3000 военнослужащих советского военно-морского флота. Подводные лодки находились у пирса Синан (Sinan), в то время как патрульные катера были разделены между пирсами Оханг (Ohang) и Ниттесу (Nittesu). 16 июля как отмечали американцы, там же находились два-три советских военных корабля неустановленного типа, около 40 патрульных катеров, а также неустановленное количество военных кораблей советского и японского типа.

Все это накладывало определенные ограничения на действия американских войск. Так 3 июля 1950 г. в телеграмме от Госдепартамента главнокомандующему силами на Дальнем Востоке генералу Макартуру указывалось «Учтите, что для поддержания эффективной военно-морской блокады всего корейского побережья необходимо патрулировать следующие основные портовые районы: Наджин, Чхонджин, Вонсан, Инчхон, Чиннампо, Анжу и Сончхон, а также любой южнокорейский порт, который может перейти под контроль северокорейцев.

Чтобы держаться подальше от прибрежных вод Маньчжурии, и СССР, не планируйте блокаду Наджина, Чхонджина и Сончхона. Планируйте патрулирование на восточном побережье от 41 градуса северной широты и на западном побережье до 39–30 градусов северной широты.»

В дальнейшем в течение первого года войны несколько раз инициатива военного командования по поводу активных действий у советских границ натыкалась на запрет из Вашингтона. В пример можно привести ситуацию с портовым городом Рашин (ныне Наджин) расположенным в 27 километрах от советский граница на восточном побережье Кореи и связанным с советским портом Владивосток железной дорогой и автомобильной дорогой. Американцы считали его важнейшим узлом снабжения Советским Союзом КНДР. Как результат 12 августа 1950 г. Рашин подвергся бомбардировке 50 самолетов В-29 ВВС США. Это действие вызвало негативную реакцию в Вашингтоне, как сообщалось в меморандуме заместителя госсекретаря Мэттьюза после разговора с генералом Норстадом «…мы в Госдепартаменте были встревожены сообщениями о том, что американские B-29 бомбили порт Рашин. Я сказал, что, как ему известно, русские очень щепетильно относятся к любой военной активности вблизи своих границ. Я напомнил ему, что в директиве, отправленной в CINCFE, указывалось, что наши ВВС при бомбардировках к северу от 38-й параллели должны были держаться «на достаточном расстоянии» от маньчжурской и советской границ…

…Чтобы донести нашу точку зрения по соответствующим каналам, сегодня днем я позвонил генералу Бернсу. Не имея возможности связаться с ним или с капитаном Мердо, я передал мистеру Кеннету Янгу следующее сообщение:

Госдепартамент был глубоко обеспокоен бомбардировкой Рашина и не считал, что это соответствует общей директиве, одобренной президентом, согласно которой все американские бомбардировочные миссии должны оставаться «на достаточном расстоянии» от советской и маньчжурской границ. Я сказал, что сообщаю это как официальную точку зрения Госдепартамента, и попросил его довести ее до сведения соответствующих кругов…» Данное требование повторно было доведено до генерала Бернса 14 августа. Так что опасение нарушить советский воздушное пространство при подобных ударах привело к тому, что в сентябре Рашин объявили закрытым для дальнейших бомбардировок. Из-за статуса убежища Рашина он стал самым важным пунктом снабжения на северо-востоке Кореи. Он стал крупным арсеналом, а также железнодорожным узлом для перевалки оружия и техники. После неоднократных отказов только в августе 1951 г. государственный департамент и министерство обороны, согласились на бомбардировку с целью уничтожения этой жизненно важной цели.

Дислоцированные в Корее советские моряки в боевых действиях не участвовали. Но вероятно из состава советских подразделений, что базировались в портах восточного побережья Северной Кореи по запросу корейского руководства в конце июля 1950 г. были переданы 5 торпедных катеров типа Г-5. Но из-за того что большая часть подготовленных корейских моряков к этому времени уже погибла, то какой либо заметной роли в противостоянии на море они не сыграли.

Кроме того советская сторона активно использовала инфраструктуру портов Наджин и Чхонджин для снабжения корейцев. Так по американским данным, в течение августа 1950 г. около 40 судов ночью заходили в Чхонджин, где военнослужащие северокорейской армии выгружали танки и орудия, которые утром отправлялись на фронт по железной дороге. Так продолжалось и дальше, как отмечали американцы «В середине сентября советские суда (количество и тип не установлены) каждую ночь заходили в порт Чхонджин и разгружали грузовики и боеприпасы.» В конце сентября и начале октября суда, в том числе и северокорейские, продолжали выполнять рейсы из Чхонджина во Владивосток и обратно.

К этому времени наступательный порыв северокорейских войск, постепенно останавливался из-за многократного превосходства американской авиации и флота. Как вспоминал Владимир Афанасьевич Касатонов, в то время начальник штаба 5-го ВМФ: «… еще в августе … Н.Г.Кузнецов с тревогой сказал, что, похоже, северокорейцам не удастся уже сбросить в море оперативный десант, высаженный американцами на Пусанском плацдарме так как на подходах к нему американцы завоевали полное господство и в воздухе, и на море. Как показали события, прогноз этот полностью оправдался».

И как результат по данным американской разведки в августе советская учебная база, дислоцируемая в Наджине начала переезжать во Владивосток, чтобы избежать бомбардировок со стороны американцев и их союзников.

А после того как 15 сентября 1950 г. американские, их союзники и южнокорейские войска, перехватив инициативу, развернули контрнаступление с Пусанского плацдарма и высадили десант в порту Инчхон, ситуация на фронте приобрела лавинообразный характер. 27 сентября обе группировки соединились к югу от Есана, завершив тем самым окружение 1-й армейской группы КНА в юго-западной части Кореи. 28 сентября силы ООН овладели Сеулом, а 8 октября достигли 38-й параллели, и на восточном участке пересекли ее.

К этому времени всем стало очевидно, что надо проводить эвакуацию советских специалистов и членов их семей из Северной Кореи, в том числе и наших моряков базировавшихся в портах восточного побережья Северной Кореи у советской границы.

В число объектов, которые обслуживали советские военные специалисты входили: 3 авиационные комендатуры расположенные в Пхеньяне, Сейсине и Канко для технического обеспечения воздушной трассы Владивосток — Порт-Артур, Хейдзинский разведывательный пункт, станция «ВЧ» Министерства госбезопасности в Пхеньяне, трансляционный пункт в Ранане и рота связи, обслуживавшие линии связи с посольством СССР, советские лечебные учреждения (две больницы, 15 других были безвозмездно переданы КНДР в 1949 г.), редакция газеты на корейском языке, школа подготовки национальных военных кадров и Сейсинская военно-морская база, насчитывавшая 54 боевых корабля и вспомогательных судна.

По данным американской разведки в августе и сентябре 1950 г. только в Пхеньяне проживало около тысячи, советских граждан, в том числе около четырехсот гражданских лиц которые работали в советском посольстве и других советских учреждениях в Пхеньяне, а также в качестве политических и технических советников в различных важных корейских учреждениях. Остальные по американским данным военные - 400 полевых офицеров, 170 ротных офицеров и тридцать сержантов. Данные о количестве военных явно завышены.

В начале сентября семьи примерно 200 советских военных специалистов переехали из Чхонджина в Наджин, при этом сами советники оставались в Чхонджине.

Уже после того как в сентябре 1950 г. Объединенные Силы возглавляемые США перешли в контрнаступление, с возникновением угрозы захвата войсками ООН территории КНДР советское руководство 5 октября 1950 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение отозвать из КНДР часть специалистов и персонала советских учреждений: «…Утвердить прилагаемый проект телеграммы послу СССР в КНДР тов. Штыкову по вопросу об откомандировании из Кореи в СССР советских специалистов и сотрудников советских учреждений...

…С Вашими предложениями об откомандировании временно некоторых советских специалистов по согласованию с корейским правительством, а также работников советских учреждений в Корее согласны.

ГРОМЫКО».

А 6 октября Москва в ответ на паническую депешу от советского посла приняла более радикальное решение: «Первое. По вопросу об откомандировании советских специалистов и их семей, а также работников советских учреждений и их семей, указания Вам даны в нашем № 18909.

Второе. Вопрос об эвакуации с территории Кореи семей советских граждан корейской национальности Вы должны решить на месте с учетом обстановки.

Третье. Весь советский персонал авиакомендатур, а также семьи советских военных советников, должны быть эвакуированы с территории Кореи.

Четвертое. Согласны с Вашим предложением о том, чтобы в случае необходимости, на территорию СССР и Китая были эвакуированы все советские граждане, в том числе и советские граждане корейской национальности».

Так что уже с 7 октября 1950 г. была начата эвакуация в СССР имущества и персонала авиационных комендатур, кораблей Сейсинской ВМБ, семей военных советников. Она заняла несколько дней. Последними в январе 1951 года, на родину была отправлена отдельная рота связи.

С 8 по 11 октября 1950 г. в соответствии с решением правительства КНДР состоялся вывод правительственных учреждений и дипломатического корпуса из Пхеньяна. Сотрудники советского посольства переводились в район – на границе с Китаем. В ночь на 10 октября сотрудники советского посольства покинули Пхеньян в темноте под звуки бомбежек на легковых и грузовых машинах и 12 октября достигли города Синыйджу у китайской границы. 21 октября посольство, как и весь дипкорпус, был перемещен из Синыйджу в Супхун, а в ноябре в Манпхо.

Утром 13 октября начальник Генерального штаба ВМС СССР адмирал А.Г.Головко доложил И.Сталину, что по данным радиоразведки в 8.00 того же дня в окресностях Чхонджина (бывший Сейсин) появилась крупная военно-морская флотилия США, состоявшая из линкора «Missouri», трех тяжелых авианосцев («Valley Forge», «Leyte», «The Philippine Sea»), двух эскортных авианосцев («Sicily», «Beduin Strait»), трех тяжелых крейсеров («Rochester», «Toledo», «Helena»), трех крейсеров («Wooster», «Juno», «Ceylon»), 12 эсминцев, 3-я эскадра тральщиков и 1-я и 3-я десантно-штурмовых группы. Чхонджин в то время подвергся массированной бомбардировке с воздуха и моря. Учитывая стратегическую важность района Чхонджина, Сталин предположил, что американские военные собираются осуществить еще одну высадку морского десанта в тылу Корейской народной армии. После чего силы ООН могли бы продвигаться, не встречая никакого сопротивления, к рекам Ялу и Туманная (до 1972 года — Тюмень-Ула, или Туманган) на корейско-китайской и корейско-советской границах. Для Сталина это действительно был решающий поворот событий. Так как руководство КНР продолжало тянуть с ответом о вступлении их подразделений в войну на стороне КНДР. Советский лидер, учитывая столь критическую военную ситуацию, 13 октября 1950 г. телеграфировал Ким Ир Сену:

«Мы считаем продолжение сопротивления бесперспективным. Китайские товарищи отказываются участвовать в военном отношении.

В этих условиях Вы должны подготовиться к полной эвакуации в Китай и/или в СССР. В высшей степени необходимо вывести все войска и военную технику. Выработайте детальный план мероприятий в этой связи и неукоснительно следуйте ему. Потенциал для борьбы с противником в будущем должен быть сохранен.»

Посол Штыков передал телеграмму по назначению сообщив в Москву реакцию на нее корейцев:

«В соответствии с Вашим указанием 13.10.50 года имел встречу с КИМ ИР СЕНОМ.

Во время встречи присутствовал ПАК ХЕН ЕН, я зачитал текст Вашей телеграммы. Содержание телеграммы для КИМ ИР СЕНА и ПАК ХЕН ЕНА было неожиданным.

КИМ ИР СЕН заявил, что это для них очень тяжело, но поскольку есть такой совет они будут его выполнять.

КИМ ИР СЕН попросил зачитать практические советы и поручил ПАК ХЕН ЕНУ записать их.

Попросил нас оказать помощь в разработке плана мероприятий по этому вопросу.»

К счастью к этому времени китайское руководство решило вступить в войну и вслед за уже отправленными телеграммами, 13 октября И.Сталин через посла телеграфировал Ким Ир Сену что ситуация улучшилась: «Я только что получил телеграмму от Мао Цзэдуна, в которой он сообщает, что ЦК КПК обсудил ситуацию снова и все-таки решил оказать военную помощь корейским коллегам, несмотря на недостаточное вооружение китайских войск. Я жду подробных отчетов по этому вопросу от Мао Цзэдуна Цзэдун, в связи с этим новым решением китайских товарищей я прошу Вас временно отложить выполнение направленной Вам вчера телеграммы об эвакуации Северной Кореи и отступлении корейских войск на север.» 14 октября он вновь в своей телеграмме писал: «После колебаний и ряда временных решений китайские товарищи, наконец, приняли окончательное решение оказать помощь Корее войсками.

Я рад, что наконец-то было принято окончательное и благоприятное для Кореи решение…

…Вооружение, необходимое китайским войскам, будет доставлено из СССР.»

Но на остановку противника требовалось время, а он не собирался ждать. После полудня 13 октября начались удары по Чхонджину. Перед этим самолеты в течение получаса наносили удары по городу. Затем американский крейсер «Helena» CA-75 открыл огонь из своих восьмидюймовых орудий. В течение часа город подвергся массированной бомбардировке. 14 октября операция там продолжилась. 37 американских, британских, канадских и австралийских кораблей обстреливали позиции северокорейских войск вдоль 120-мильного участка побережья к югу от Чхонджуна. Обстрелы продолжались и дальше, но прошло полтора месяца пока 25 ноября южнокорейская дивизия “Капитолий” (Capitol Division) взяла без боя военно-морскую базу - порт Сейсин (Чхонджин) на восточном побережье. Город был пустынен. И хотя южнокорейские войска ожидали серьезного сопротивления, только один северокорейский батальон принял бой на подходах к городу. Наступлению дивизии на ключевой прибрежный город способствовали мощные удары с воздуха и обстрел с моря американским крейсером «St. Paul» CA-73.

И хотя оставшиеся порты восточного побережья Северной Кореи – Наджин и Унги оставались под контролем северокорейцев. Тем не менее еще 20 октября 1950 г. оставшиеся корабли северокорейского флота МПК пр. 122 («БО-125» «Телеграфист») «№ 11», морской охотник типа ОД-200 «№ 14» и торпедный катер типа Г-5 X-серии «№ 29» перешли советскую границу и укрылись в СССР.

Но уже 25 ноября начался контрудар частей, в которых основной силой были китайские «добровольцы» и советские войны-интернационалисты 64-го истребительно-авиационного корпуса. И фронт стремительно пошел обратно. В начале декабря порт Сейсин (Чхонджин) был освобожден после эвакуации южнокорейских войск.

У границы становиться горячо.

31 августа 1950 г. части КНА начали решающее наступление на Пусанчкий плацдарм. Но не имея достаточных сил к 8 сентября наступление остановилось, достигнув определенных успехов. Так 6 сентября северокорейские войска после продолжительного штурма взяли Пхохан, мощная поддержка оборонявшихся частей корабельными орудиями американского крейсера «Toledo» и эсминца «De Haven» наступление не остановило. Но эти успехи уже не смогли, ни на что повлиять. К этому времени американцы уже готовили высадку десанта в порту Инчхон. Привлекался 7-й объединенный флот специального назначения под командованием вице-адмирала Страбла и корабли других государств коалиции – всего 260 боевых кораблей и судов различных классов и 400 самолетов. Они высаживали в составе 10-го американского корпуса (1-я дивизия морской пехоты, 7-я американская пехотная дивизия, английский отряд «командос» и части южнокорейских войск общей численностью около 70 тысяч человек), под командованием генерала Элмонда.

Именно подготовка к этой операции привела к тому, что в начале сентября 1950 г. советские моряки Порт-Артурской военно-морской базы вплотную столкнулись с идущей рядом войной.

Из всех соединений 5-го ВМФ Порт-Артурская военно-морская база располагалась отдельно от всех на Ляодунском полуострове в Желтом море. С мая 1950 г. и по декабрь 1953 г. ею командовал капитан 1 ранга (с января 1951 г. контр-адмирал) Луцкий Николай Львович.

В состав ВМБ входили:

― 2-я бригада торпедных катеров (2-я БрТКА, с июня 1951 г. 170 бригада торпедных катеров), с января 1949 г. ею командовал Герой Советского Союза капитан 1 ранга С.П.Кострицкий, до декабря 1951 г. Бригада состояла из трех дивизионов имевших 50 ТКА: 4-й ДнТКА в составе 4-го, 9-го и 21-го отрядов - имевших 9 ТКА пр. “ТМ-200”, 4 пр. “ТД-200-бис”; 7-й ДнТКА в составе 18-го, 19-го и 34-го отрядов – имевших 12 ТКА пр.123-бис, 7 пр.123; 12-й ДнТКА в составе 10-го, 12-го и 95-го отрядов – имевших 18 ТКА пр.123-бис.

― 4-я бригада подводных лодок двух дивизионного состава: 11-й ДнПЛ из шести средних ПЛ - четыре типа «Щ» V-бис 2 серии «С-121», «С-122», «С-123», «С-124» и две типа «С» IХ-бис серии «С-52», «С-53», 12-й ДнПЛ из шести малых лодок типа «М» VI серии «М-43», «М-44», «М-45», «М-46», «М-47», «М-48». В состав бригады входил трофейный корабль-цель «ЦЛ-44» (бывший японский противолодочный корабль), два катера-торпедолова и водолазный катер. Бригаду подводных лодок возглавлял капитан 1 ранга В.И.Головачев.

― ОВР ПАВМБ - возглавляемый капитаном 3 ранга А.Кадученко имел в своем составе четыре дивизиона. 18-й отдельный дивизион тральщиков (18-й ОДнТЩ) базировался в Западном бассейне гавани включал шесть кораблей типа «YMS» «Т-605», «Т-606», «Т-607», «Т-608», «Т-609», «Т-611» под командованием капитан-лейтенанта А.Шевелева (позже его сменил И.Гриневич). 1-й отдельный дивизион больших охотников за подводными лодками (1-й ОДнБО) базировался в Западном бассейне гавани, насчитывавший шесть катеров типа БО-2 («SC»), под командованием капитан-лейтенанта А.Мищенко (позже его сменил капитан-лейтенант Г.Голота). 13-й отдельный дивизион больших охотников за подводными лодками (13-й ОДнБО) имевший в составе 5 катеров типа «БО-1». 36-й отдельный отряд СКА имевший 6 катеров типа «МО-1».

― минный заградитель «Вилюй» (бывший японский «Катасима мару»)

― береговая оборона ВМБ (БО ПАВМБ) – 222-й ОЖАДН, 165-й и 182-й ОАДН, 127-й ОБАБ, 97-й ОБМП, 623-й ОИБ.

― 1211-й ОЗАП.

― 1403-й ПБ.

― 143-й УС, район СНиС.

― гидрографический район.

― МСО ВМБ.

― тыл ВМБ.

После начала войны в Корее Порт-Артурская ВМБ как и весь Тихоокеанский флот был переведен в повышенную боевую готовность. Как вспоминал служивший там тогда на подлодках Герой Советского Союза, адмирал А.П.Михайловский: «В июне стало известно о том, что в Корее, совсем рядом с нами, началась самая настоящая война… Обстановка в Порт-Артуре посуровела. Многие офицеры начали отправлять семьи в Россию».

Командованию ВМБ было дано указание, проводить боевую подготовку в Желтом море у берегов базы. При этом начало войны не заставило наших моряков спрятаться в базе, они даже активнее чем прежде вели боевую подготовку. Как вспоминал адмирал А.П.Михайловский: «А «щучий» дивизион тем временем продолжал плавать, выполнял торпедные стрельбы и отрабатывал действия в тактических группах. В море я теперь ходил раз в шесть больше, чем прежде.»

К началу сентября на Инчхонском направлении, американцам чтобы скрыть подготовить высадку десанта и сосредоточения значительного военно-морского соединения, нужно было нейтрализовать советскую военно-морскую базу Порт-Артур. Поэтому 4 сентября, нарушая международные нормы, американский эсминец подошел к острову Хайян-Дао, где находилась советская РЛС – передовой рубеж военно-морской базы и своими средствами постановки помех постарался ее дезориентировать и подавить. Кроме того американцы чтобы лишить СССР возможности вести разведку в Желтом море пошли на военную провокацию, сбив советский самолет «А-20».

4 сентября 1950 г. расчет РЛС П-3, расположенной на о. Хайян-Дао (170 км восточнее Порт-Артура) в 26 км к юго-востоку от порта Дальний был обнаружен неопознанный эсминец, следовавший курсом 280 градусов. На разведку был послан советский двухмоторный самолет А-20ж («Бостон) 36-го минно-торпедного авиационного полка ВВС ТОФ экипаж ст. л-та Карпаева в сопровождении пары истребителей «Кингкобр» из 405-го ИАП (ведущий – командир 2-й АЭ капитан Бобенко, ведомый – замполит эскадрильи капитан Левчук). Командирам самолетов было дано указание ближе 15 км к эсминцу не подходить. Самолет А-20ж сделал разворот вправо на эсминец и на подходе к эсминцу был атакован одиннадцатью американскими истребителями. В 12.44 горящий самолет А-20ж упал в море на расстоянии 8 км южнее острова Хайян-Дао.

Свидетелями этого нападения американских истребителей были два других советских самолета, а также советский пост службы наблюдения и связи на о. Хайян-Дао. Чтобы прикрыть это ничем не оправдываемое нападение на советский самолет, представитель США в ООН пустил в ход лживую версию о том, что советский самолет якобы прошел над судном, осуществлявшим прикрытие, и направился с явно враждебными целями к центру соединения Объединенной эскадры и якобы открыл огонь по американским истребителям. В действительности же советский самолет не только не проходил над американским судном, но и не приближался к нему, находясь от него на расстоянии более 10 км, никакого огня по американским истребителям не открывал, а был сбит в результате беспричинного нападения на него одиннадцати американских истребителей. Экипаж самолета — старший лейтенант Карпаев Константин Павлович, лейтенант Мишин Геннадий Васильевич и младший сержант Макагонов Александр Афанасьевич — погиб. В 1956 г. тело лейтенанта Геннадия Мишина поднятое американцами были возвращены на родину.

Естественно по американской версии виновным был экипаж советского самолета. Совершая в тот день патрулирование, эсминец ВМС США «Herbert J. Thomas» DD-833 в 13.29 зафиксировал на радаре движение неопознанного самолета со стороны советской базы. Об этом было сообщено самолетам с авианосца «Valley Forge» CV-45. Звену «Корсаров», которые патрулировали в этом районе, была дана команда на перехват неизвестного самолета, который летел на высоте 4 тысячи метров со скоростью 180 узлов (325 км/час) курсом 160 градусов. Самолеты ВВС США, разделившись на две группы, через 6 минут приступили к перехвату самолета, взяв его в кольцо. Увидев истребитель, неизвестный самолет, по мнению американцев, допустил несколько ошибок. Увеличил скорость и со снижением стал уходить на восток в сторону Кореи, а не на запад в направлении Китая. Командир звена перехватчиков лейтенант Ричард Д.Е.Даунс (Richard E. Downs) пролетел над самолетом-нарушителем и сообщил, что видит двухмоторный бомбардировщик с красными звездами на крыльях. В это время экипаж самолета-нарушителя допустил еще одну ошибку, открыв огонь по перехватчикам. Об этом тут же было сообщено на базу. Получив разрешение на открытие ответного огня, командир звена лейтенант Даунс выполнил команду, однако промахнулся, так как находился в невыгодном положении. Следом за ним стрелял его ведомый и подбил советский бомбардировщик, который загорелся и вошел в штопор. На эсминце «Herbert J. Thomas» наблюдали всю картину воздушного боя. Приблизившись к месту падения советского самолета, американские военные моряки подняли на борт тело только одного русского летчика. Попытки делать искусственное дыхание в течение часа ни к чему не привели: летчик признаков жизни не подавал.

О советской реакции на случившееся вспоминает бывший летчик 1744-й отдельной морской разведывательной авиаэскадрильи (ОМРАЭ) Анатолий Ефимович Власов: «На следующий день после этого ЧП у нас была собрана воедино вся истребительная авиация и брошена в «гнилой угол» – так мы называли один из районов Желтого моря, где наиболее активны были американцы и где периодически они устраивали с нами различные инциденты вплоть до воздушных боев, во время которых гибли и наши, и их самолеты. Задачу истребителям поставили следующую: при встрече с американцами теперь уже самим спровоцировать их на конфликт, завязать воздушный бой и проучить как следует. Говорили, эту акцию одобрила Москва. Целый полк – около 40 истребителей («Аэрокобры», Ла-5, Ла-9) вылетели в заданный район с намерением отомстить за своих погибших товарищей. Схватка обещала быть суровой и беспощадной. Однако эта акция сорвалась: американцы словно предчувствовали что-то недоброе, и в этот день в «гнилом углу» ни один их самолет не появился… Акт возмездия так и не состоялся». Пришлось советской стороне ограничиться лишь официальной нотой протеста.

6 сентября советское правительство заявило протест правительству США и возложило на американцев всю ответственность за эти преступные действия, являющихся вопиющим нарушением общепризнанных норм международного права, и потребовало расследования и наказании лиц, ответственных за указанное нападение, а также на возмещении ущерба, причиненного гибелью экипажа в составе трех летчиков и уничтожением советского самолета. Естественно американская сторона ограничилась ответом в котором повторялась их версия с возложением всей вины на советских летчиков.

После этого инцидента в сентябре 1950 г. в Порт-Артуре был сформирован 55 авиационный корпус ВМС, который включил в себя все летные части Порт-Артурской ВМБ. В декабре этого же года 55 АК был переименован в 105 АК ВМС. В дальнейшем, в мае 1953 г. управление 105 авиационного корпуса ВМС было переведено из Порт-Артура в Советскую Гавань в состав ВВС 7 ВМФ. Входившая в состав корпуса 509 иад (405 и 348 иап) была передана 54 ВА ВВС и исключена из состава ВВС ТОФ.

Так что война вплотную подходила к нашим границам. И хотя американское руководство старались избежать вовлечения СССР в конфликт, на него давили со стороны военного руководства. Еще 6 июля 1950 г. от генерал-лейтенанта Джорджа Э. Стратемайерав в штаб-квартиру ВВС в Вашингтоне пришла телеграмма с просьбой разрешить провести разведывательные полеты на высоте (30 000 футов) над Дайреном, Порт-Артуром, Владивостоком, Карафутом и Курильскими островами. На это помощник госсекретаря Дин Раск заявил «…такие полеты будут явно противоречить конкретным директивам президента по вопросу Маньчжурии и Сибири и что я ни при каких обстоятельствах не могу дать на это согласия. или разрешение на такую операцию. Я сказал ему, что уверен, что президенту придется рассмотреть этот вопрос после тщательного совета со стороны государственного секретаря и министра обороны, и что я не сомневаюсь, что государственный секретарь будет решительно выступать против такой операции в существующих обстоятельствах.» Что и произошло. Предложение о разведывательных полетах было отклонено президентом Трумэном.

Тем не менее, американские самолеты все чаще нарушали наше воздушное пространство. Из справки Главного управления пограничных войск СССР о нарушении государственной границы СССР: американскими самолетами: «19 июля 1950 г.

С начала военной интервенции США в Корее пограничными войсками в районах Берингова пролива и Курильских островов отмечено увеличение полетов американских военных самолетов, которые в период с 27 июня по 16 июля 1950 г. в одиночку и парами 15 раз нарушали государственную границу СССР.

Самолеты США пролетали 3, 8, 11, 12, 13, 15 и 16 июля - над мысом Чаплина и бухтой Провидения, причем 8 июля самолеты 4 раза появлялись парами, 9 июля - над о. Большой Диомид, 14 и 15 июля - над нашими водами в районе мыса Дежнева (Берингов пролив), 27 июня и 15 июля над островами Курильской гряды.

Наряду с этим, за последнее время ежедневно отмечаются полеты военных самолетов США над американскими водами Берингова пролива в непосредственной близости к государственной границе СССР.

Кроме того 14 июля 1950 года в 1 час. 15 мин. с проходившего в Беринговом проливе парохода «Революционер» в 20 милях южнее мыса Кригугон в наших водах дважды наблюдался перископ неизвестной подводной лодки.

За этот же период нашими пограничниками отмечено оживленное, по сравнению с обычным, передвижение судов США у берегов Аляски.

Генерал-лейтенант Петров»

И командованию флота приходилось поднимать в воздух дежурные истребители для их перехвата. Боевые столкновения с американскими самолетами, нарушившими наше воздушное пространство, происходили весьма часто.

А в октябре 1950 г. произошел беспрецедентный случай, американские самолеты нанесли удар по советскому аэродрому расположенному в районе Сухая Речка в 100 км от советско-корейской границы.

7 октября 821-го ИАП 190-й ИАД 54-й Воздушной армии перелетел из постоянного места дислокации – аэродрома Вознесенское (возле Камень-Рыболова) всеми тремя эскадрильями на полевой аэродром авиации ТОФ «Сухая Речка», находившийся возле бухты Перевозной Хасанского района на расстоянии 165 км от Владивостока (по железной дороге) и 31 км (по Амурскому заливу). На вооружении полка стояли самолеты Р-63 «Кингкобра» американского производства, поставленные по ленд-лизу, к тому времени, уже изрядно устаревшие и израсходовавшие свой моторесурс. Личный состав, рассредоточив самолеты поэскадрильно в линейку вдоль ВПП, начал обустраиваться, разбивать палатки. 1-я эскадрилья была назначена на дежурство. Офицеры штаба дивизии, руководившие передислокацией, убыли в расположение дивизии – п.Хороль. Командир 821-го полка полковник В.И.Савельев находился в Ново-Сысоевке в штабе 54-й воздушной армии для отработки задач по предстоящим учениям. Вместо него руководили зам. командира подполковник Н.С. Виноградов и начальник штаба подполковник Степанец.

8 октября звено из четырех американских реактивных истребителей F-80C "Шутинг-Стар" из 8-й истребительно-бомбардировочной эскадрильи 49-го авиакрыла вылетело из Тэгу (К-2) для прочесывания района Чхонджин на северо-востоке Кореи. Когда у руководителя полета возникли механические неполадки, он и его ведомый прервали полет и вернулись в Тэгу. А руководитель звена Олтон Квонбек и его ведомый Аллен Дифендорф продолжили полет. Однако вместо того, чтобы нанести удар по аэродрому Чхонджин, они заблудившись атаковали аэродром на советской стороне. Обнаружив железную дорогу, по которой шли эшелоны с грузами, американцы полетели вдоль нее и, не замеченные радиолокаторами, проскочили государственную границу СССР. Обнаружив аэродром, летчики в 16.17 атаковали его, сбросив бомбы, затем боевым разворотом зашли со стороны сопок и в два захода обстреляли из пулеметов строения и стоянки самолетов. Советские самолеты, а это были истребители Р-39 "Аэрокобра" и корректировщики По-2 отдельной авиаэскадрильи, предназначавшиеся для воздушного прикрытия и корректировки огня 130-мм флотских башенных батарей Хасанского сектора береговой обороны. Стояли на открытых стоянках вдоль взлетно-посадочной полосы выстроенные в линейку. Дежурное звено, не получив команду на взлет, не успело подняться в воздух, а взлетев через три минуты противника уже не догнали. В результате атаки один из находившихся на аэродроме самолетов был уничтожен полностью, шесть сильно повреждены. По другим данным огнем были повреждены 9 самолетов Р-39, к счастью бомбы и реактивные снаряды не попали в склады с горючим и боеприпасами. Уже после налета оставшиеся самолеты списали, командира 821-го ИАП полковника Савельева и его заместителя подполковника Виноградова понизили в должности, а охрану аэродрома запоздало усилили.

9 октября СССР предоставил в ООН официальную ноту протеста. 20 октября президент США Гарри Трумен, выступая в ООН, признал вину США и выразил сожаление в том, что американские вооруженные силы оказались замешаны в инциденте с нарушением границы СССР и нанесении ущерба советской собственности. При этом они заявили, что нападение американских самолетов являлось «результатом аэронавигационной ошибки и плохого расчета» и сообщили, что «командир данного авиационного соединения смещен и предпринимаются соответствующие меры в целях наложения дисциплинарного взыскания на двух виновных в этом летчиков». Более того в заявлении говорилось, что «правительство США желает публично выразить сожаление по поводу того, что американские вооруженные силы оказались замешанными в этом нарушении советской границы», и сообщали, что правительство США «готово предоставить средства для возмещения любого ущерба, нанесенного советской собственности».

11 октября, развивая наступление, американо-южнокорейские войска прорвали оборону КНА и устремились к Пхеньяну. 23 октября столица КНДР была взята. Значительное влияние на исход операции оказал воздушный десант (178-я отдельная ударная группа, около 5 тысяч человек), выброшенный 20 октября в 40-45 км севернее Пхеньяна. Вслед за этим объединенные силы вышли на ближайшие подступы к границам КНР и СССР. Опасность положения вынудили советское правительство «подстраховаться» и сосредоточить вдоль китайской и корейской границ крупные соединения Советской армии: 5 бронетанковых дивизий и авиационную группировку. Группировка подчинялась маршалу Малиновскому и не только служила своеобразной тыловой базой для воюющей Северной Кореи, но и мощным потенциальным «ударным кулаком» против американских войск в регионе Дальнего Востока. Она постоянно находилась в высокой степени боевой готовности к ведению боевых действий. Непрерывно велась боевая, оперативная, штабная, специальная подготовка.

После того как в октябре 1950 г. американским силам и их союзникам в ходе наступления удалось почти разгромить КНА и в ряде мест выйти к границе с Китаем, на помощь Северной Кореи пришли подразделения китайской армии – именуемые добровольцами.

19 октября началось выдвижение на территорию КНДР соединений китайских народных добровольцев (КНД) (30 пехотных и 4 артиллерийские дивизии). Совместно с соединениями КНА они 25 октября 1950 г. в районе Унзан, Хичен с ходу нанесли удар по американским и южнокорейским войскам и отбросили их на 45—50 км. Американцы были шокированы.

В сложившейся ситуации главнокомандующий коалиционными силами ООН генерал Дуглас Макартур в сообщениях в Вашингтон настаивал на принятие решительных мер. Имелось в виду применение ядерного оружия. Главкома поддержали командующий бомбардировочной авиацией генерал О’Доннелл и начальник штаба ВВС США генерал Вандерберг, который еще 25 июня получил указание о подготовке к нанесению ядерных ударов по советским военным базам в Сибири, в случае участия в корейском конфликте Советского Союза. Тогда инициативу генерала Вандерберга отклонили, и вот теперь они снова настоятельно предлагали президенту начать атомную бомбардировку Китая. 30 ноября 1950 г. на пресс-конференции Трумэн сделал сенсационное заявление, что если потребуется, Америка начнет ядерную войну. Командующий стратегической авиацией США генерал Пауэр в эти дни был готов к исполнению решения о применении атомных бомб. В последние годы стали известны подробности американских «атомных» вариантов по отношению к Китаю и Северной Корее. Так, в частности, рассматривалась возможность применения шести атомных бомб в период с 27 по 29 декабря в районе Пхенсан, Чхорвон, Кимхва. Цель – уничтожение объединенной группировки КНА и Китайских народных добровольцев примерной численностью до 100 тыс. человек. Затем обсуждался вариант использования шести 30-килотонных бомб против китайских войск севернее р. Имджинган. Еще две 40-килотонные бомбы американцы намеривались применить 7 и 8 января 1951 года в районе Чонджу с целью уничтожения до 10 тыс. китайцев.

Тем не менее, американский президент не решился на этот шаг. По мнению известного американского историка и политолога Б.Броди, было несколько причин, из-за которых Вашингтон не рискнул использовать атомное оружие.

Во-первых, атомный арсенал США был относительно ограничен. К началу корейской войны американцы накопили около 300 атомных бомб. Это едва хватало для прикрытия европейского театра военных действий в случае возникновения войны с Советским Союзом;

Во-вторых, ОКНШ и президентская администрация в целом разделяла точку зрения генерала Куртиса Лемая, командующего стратегическим воздушным командованием США, в том, что применение атомного оружия оправдана при стратегических бомбардировках, в случае вступления США в глобальную войну. Корея же не является, тем объектом интересов Америки, ради которого можно идти на риск развязывания третьей мировой войны.

В-третьих, идея применения атомного оружия в Корее вызвала резкую оппозицию со стороны Великобритании.

Таким образом, американского президента остановили отнюдь не гуманные соображения, широко рекламировавшиеся на Западе, а опасения непредсказуемости последствий и негативной реакции мировой общественности. Риск вступления в войну Советского Союза был слишком велик, а разгромить СССР наличным атомным арсеналом американцы не могли. По свидетельству Г.Киссинджера, американское руководство хорошо понимало, что в случае атаки материкового Китая, как это предлагал генерал Д. Макартур, СССР не останется в стороне. Еще более откровенно на эту тему высказался генерал О. Брэдли, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов США, в выступлении по радио 24 июня 1960 года. Он объяснил, что позиция Д.Макартура была чревата опасностями. Поскольку Вашингтон знал, что Советский Союз располагает атомными бомбами и имеет договор о взаимопомощи с Китаем, причем Москва сделала США публичное предупреждение. По мнению О.Брэдли, в Вашингтоне считали, что, если США подвергнет Китай атомной бомбардировке, Советский Союз сбросит атомные бомбы в тылу американских войск в Корее, что приведет к уничтожению перевалочных баз США в Пусане и других местах. В рассматриваемый период, по оценкам американской разведки (документ NSC-68 от 14 апреля 1950 года), к середине 1950 года Москва могла обладать 10-20 атомными бомбами, а к середине 1954 года их количество могло достигнуть 200 единиц.

Но ситуация была нервозная, тем более что американские самолеты все чаще нарушали наши границы.

Сообщение Главного управления пограничных войск СССР в МИД СССР о нарушении государственной границы СССР американским самолетом: «29 ноября 1950 г.

28 ноября в 15 час. 57 мин. пограничным нарядом в районе устья р. Тюмень-Ула на высоте 5.000 м был обнаружен американский реактивный самолет типа «Шутинг-Стар», летевший в северо-западном направлении.

Самолет, нарушив границу, углубился на нашу территорию на 4 км, пролетел вдоль левого берега р. Тюмень-Ула до оз. Хасан, где в 15 час. 59 мин. развернулся и ушел в юго-восточном направлении…

Генерал-лейтенант Петров»

Из сообщения Главного управления пограничных войск СССР в МИД СССР о нарушении государственной границы СССР неизвестными самолетами 20 декабря 1950 г.: «20 декабря нарядами пограничных застав на Курильских островах зафиксировано два случая появления над нашими островами неопознанных самолетов.

В 4 час. 10 мин. на высоте 1500 м обнаружен полет неизвестного двухмоторного самолета, который, пролетев над о. Расева (Курильская гряда), скрылся в направлении о. Хоккайдо.

В 4 час. 35 мин. на высоте 500 м по шуму моторов зафиксирован полет неизвестного самолета, который, пролетев над o. Уруп, скрылся в направлении о. Хоккайдо.

Самолеты советской авиации в этом районе полетов не производили…

Генерал-лейтенант Петров»

И как закономерный итог, 26 декабря 1950 г. в районе мыса Сейсюра в Приморье два истребителя МиГ-15 (ведущий С. А. Бахаев, ведомый старший лейтенант Н. К. Котов) из 523-го ИАП сбили американский самолёт-разведчик RB-29. Вот такой отчет лег на стол главнокомандующего ВВС СССР: «26 декабря 1950 года в 14 часов радиолокационные станции отметили приближение со стороны Кореи в направлении госграницы СССР неизвестного самолета. Истребители в районе устья реки Тюмень-Ула (линия границы с Кореей) заметили приближающийся от мыса Сейсюра (Корея) американский самолет Б-29, который, как потом доложили летчики, сблизился с нашими истребителями и открыл огонь.

В результате ответного огня на Б-29 загорелось левое крыло, и самолет, развернувшись в сторону моря, резко пошел на снижение. Это подтверждается также данными радиолокационной станции.

По утверждению наших летчиков и заключению штаба ВВС, американский самолет Б-29 сбит и упал в море в 50 милях южнее мыса Сейсюра. Следует отметить, что 27 декабря с утра американские самолеты Б-29 группами по 2–4 машины летали в районе падения самолета.

Генерал-лейтенант Петров».

Развивая успех, КНА и КНД 4 января 1951 г. взяли Сеул, а к 8 января продвинулись на 80—100 км южнее 38-й параллели. Однако, учитывая условия местности и недостаток в силах и средствах, с 20 февраля по 20 апреля войска КНА и КНД отошли на рубеж 38-й параллели и перешли к обороне.

Для их прикрытия с воздуха, осенью 1950 г., в ответ на неоднократные просьбы правительства КНДР И.Сталин дал согласие на создание на территории Северо-Восточного Китая советского 64-го истребительного авиационного корпуса (ИАК). Его первым командиром стал генерал-майор авиации И.Белов, затем им командовали генералы Г.Лобов и С.Слюсарев. Корпус базировался на приграничных с КНДР аэродромах. Первоначально районом действия 64 ИАК помимо прикрытия китайских районов сосредоточения войск был район китайско-корейской границы. Потом максимальный рубеж боевых действий был постепенно перенесен на территорию КНДР до линии Пхеньян – Гензан, что примерно соответствует 37-й параллели, и ограничены полеты береговыми чертами с запада и востока. Официально СССР участия в войне не принимал, а около 40 тысяч советских военнослужащих входивших в состав 64 ИАК считались «китайскими народными добровольцами». Всего в 1950-1953 гг. в корпусе сменилось 12 истребительных дивизий (26 полков), 2 отдельных ночных истребительных полка, 4 зенитно-артиллерийские дивизии (10 полков), 2 авиационные технические дивизии, 2 зенитных прожекторных полка из состава ВВС и ПВО, 2 истребительных полка из состава ВВС ВМФ 578 и 781, несколько частей обеспечения. По данным Генштаба летчики корпуса произвели в ходе военных действий 64300 самолето-вылетов, участвовали в 1872 воздушных боях (огонь по противнику вели 6462 летчика) и сбили 1106 самолетов, в том числе 651 "Сейбр" (по данным 64-го ИАК – 1097 самолетов, из них 642 F-86). Еще 153 самолета противника, в том числе 40 "Сейбров", сбито огнем зенитной артиллерии (по данным 64-го ИАК – 212 самолетов, из них 35 F-86). Китайско-корейская ОВА сбила 271 самолет, в том числе 181 "Сейбр". Потери советской стороны составили 142 офицера (в том числе 126 летчиков), 133 сержанта и рядовых, 335 самолетов, 6 орудий и 1 прожектор. («КЗ» 27.06.2000 г. Почтарев А. «Корейская "Аллея МиГов"»)

ТОФ в период стабилизации фронта в Корее.

К лету 1951 г. обстановка на театре военных действий стабилизировалась. Ни одна из сторон не могла переломить ситуацию в свою пользу и начиная с июля 1951 г. между воюющими странами начались переговоры о прекращении огня. И хотя военные действия на суше, в воздухе и на море продолжались, то усиливаясь, то затихая, еще два года, в июле 1951 г. повышенная боевая готовность на 5-м ВМФ была снята.

С июня 1951 г. советские военные корабли начали выполнять переходы из Порт-Артура во Владивосток и обратноследуя вокруг Японии и огибая о.Хоккайдо.

Как это было описал в своих воспоминаниях адмирал Михайловский Аркадий Петрович, в то время дивизионный штурман 11-й ДнПЛ в Порт-Артуре: «…к середине июня все дивизионные специалисты во главе с В. И. Авдашовым, и я в том числе, оказались за штатом.

Бить баклуши в ожидании дальнейшей судьбы было довольно противно. Поэтому, когда однажды комбриг Головачев предложил мне временно пойти старшим штурманом на плавбазу «Смоленск» с задачей обеспечить ее переход во Владивосток, я согласился.

— Поход интересный, — говорил комбриг, — пойдете через Желтое и Восточно-Китайское моря, Окинавским проливом, поскольку в Корейском война, вокруг Японии и далее через Сангарский пролив к берегам полуострова Муравьева-Амурского. Я бы и сам пошел, да не пускают. А во Владивостоке явитесь в управление кадров, где и получите новое назначение.

В скором времени я прощался с Порт-Артуром, стоя на просторном, открытом ходовом мостике «Смоленска», в то время как корабль, медленно огибая Тигровый Хвост, оставлял за кормой Перепелиную сопку, а за левым траверзом Электрический утес.

В походе я занимался главным образом мореходной астрономией, приводя в изумление командира «Смоленска» капитан-лейтенанта Коротченко количеством астрономических обсерваций и тем, что, взглянув на часы, почти точно называл по памяти часовые углы и высоты многих навигационных звезд.

Когда прошли Окинаву, Тихий океан встретил нас во всем своем величии. Это была моя первая встреча с океаном. «Разве Каспий, Черное море да Балтика, или даже Желтое и Восточно-Китайское моря, с которыми я имел дело в последние годы, могут хоть немного сравниться с океаном!? — говорил я сам себе. — И волна не та, и цвет воды другой, и под килем не какие-то жалкие десятки метров, а почти одиннадцать километров глубины. Вот идет волнища — раз в пять длиннее нашего «Смоленска», а из волны то и дело, словно перископы, выныривают плавники акул с молотообразными головами. Красотища неописуемая!»

Однако до Владивостока мы не дошли. На траверзе острова Яку была получена радиограмма о том, что в 200 милях от нас терпит бедствие, потеряв ход, гидрографическое судно «Океан». Нам предписывалось найти злополучного гидрографа и отбуксировать его в Порт-Артур, что и было выполнено без особых приключений.»

20 июля 1951 г. произошла смена руководства 5-го ВМФ. Вице-адмирал Н.Г.Кузнецов был назначен вновь военно-морским министром, полтора месяца за командующего оставался начальник штаба 5-го ВМФ контр-адмирал В.А. Касатонов, а уже 20 августа командующим 5-м ВМФ стал вице-адмирал Ю.А.Пантелеев. К этому времени численность флота возросла за счет пополнения новыми кораблями и самолетами. Эскадра получила новые эсминцы проекта 30-бис и к осени 1951 г. имела в составе сил первой линии два крейсера «Каганович» и «Калинин», семь эсминцев. В 40-й дивизии подводных лодок в строю 12 ПЛ (по сравнению с шестью в 1950 г.), в 25 дивизии торпедных катеров – 58 катеров, 30-я дивизия ОВР насчитывала 37 единиц – СКР, тральщиков, охотников за подводными лодками. Эти соединения, базировались в Главной базе флота. Кроме того соединения и дивизионы торпедных катеров, подводных лодок и кораблей ОВР были дислоцированы и в других базах флота: во Владимиро-Ольгинской, в Советской Гавани, в Порт-Артуре.

Качественные изменения произошли и в авиации флота, она получала реактивные истребители МиГ-15 и бомбардировщики Ил-28. Но в штабе ВВС флота почти не было информации о боевом опыте наших летчиков воюющих в Северной Корее, по этому летчики почти ничего не знали о новых тактических приемах, рожденных в ходе воздушных боев с американцами. Кроме всего прочего наши самолеты летали с большими ограничениями по скорости и грузоподъемности. Поэтому командующий ВВС 5-го ВМФ генерал-майор В.П.Канарев и штаб авиации флота были порой не в состоянии организовать настоящее противодействие американским самолетам, залетавшим в наше воздушное пространство.

С учетом этого правительство СССР в сентябре 1951 г. приняло решение об усилении воздушной обороны на Дальнем Востоке. На базе воздушных армий ДВО и ПримВО были созданы 5 районов воздушной обороны приграничной линии: 11-й (Ляодунский полуостров), 12-й (о. Сахалин и Южные Курилы), 15-й (Приморье), 17-й (Камчатка и северные Курильские острова) и 18-й (Чукотка). Одновременно с образованием районов воздушной обороны приграничной линии было образовано управление командующего войсками воздушной обороны приграничной линии Дальнего Востока.

Столкновения у советских границ продолжались.

6 ноября 1951 г. два наших истребителя Ла-11 (старшие лейтенанты ведущий И.Я. Лукашев, ведомый М.К. Щукин) из 88 иап 7 ВМФ при сопровождении самолета А-20Ж, в 10.10 обнаружили в 10-15 км от берега, в пределах наших территориальных вод, американский патрульный самолет-бомбардировщик типа "Нептун". При сближении американский самолет открыл огонь по нашим истребителям, ответным огнем он был сбит и в 10.18 горящим упал в воду, и взорвался в 18 милях от границы территориальных вод. Наши самолеты без повреждений вернулись на свой аэродром. Высланные к месту падения самолета три торпедных катера останков самолета и 10 членов экипажа не обнаружили. СССР выступили с нотой протеста, «против этого нового грубого нарушения государственной границы СССР американским военным самолетом». Американцы в свою очередь заявили что самолет, выполнявший рекогносцировочный полет над Японским морем, был без предупреждения атакован советскими истребителями над международными водами.

Несмотря на то что повышенная боевая готовность на 5-м ВМФ была снята, наши корабли находились на острие противостояния с американцами. Особенно это касалось экипажей базировавшихся в Порт-Артуре. Как вспоминал офицер Кулюкин Лев Александрович с ноября 1950 г. и по май 1955 г. служивший там, на торпедных катерах: «Провокации со стороны американцев были. Однажды в нейтральных водах появился американский эскадренный эсминец типа «Флетчер». Вениамин Плотников – капитан-лейтенант, командир звена торпедных катеров – на своем судне шел с ним бок о бок параллельным курсом. Американцы наводили на советский катер скорострельные пушки и крупнокалиберные пулеметы. Наши моряки сохранили хладнокровие, но потом Плотников поделился с товарищами переживаниями:

– Черт его знает, возьмет, да выстрелит по нам какой-нибудь дурак.

А как-то в районе Хайендао – это такой остров недалеко от побережья Корейской Народно-Демократической республики – над катером, на борту которого находился Лев Кулюкин, совсем низко пролетел американский «Сейбр».

– То ли пилот нас фотографировал, то ли он хотел попугать нас, вряд ли он собирался стрелять. Летчик хорошо видел, чье судно внизу. Над нашим катером развевался военно-морской флаг СССР.» Именно там Лев Кулюкин был награжден медалью «За боевые заслуги» как он вспоминал: «Мы не допустили проникновения кораблей США в территориальные воды Китайской Народной Республики, действовали четко и слаженно, обошлись без потерь.»

Весной 1952 г. возобновились интенсивные полеты авиации ВМС США вблизи Порт-Артура. Их пик пришелся на май, и в этом месяце у экипажей 83-го САК произошло несколько столкновений с американцами над водами Желтого моря.

11 мая в 15.38 американский «Маринер» в 3 км южнее о. Хайян-Дао нарушил договорную зону. С аэродрома г. Дальний для перехвата были подняты два МиГ-15бис из 252-го ИАП (ст. л-ты Пальвинский и Самарский). В районе Хайян-Дао они встретили нарушителя и произвели по нему 4 атаки. Были отмечены попадания в хвостовое оперение, фюзеляж, правую плоскость и мотор. Летающая лодка со снижением и дымящим двигателем ушла в восточном направлении. Из-за малого остатка топлива истребители ее не преследовали и вернулись на свой аэродром. По всей видимости, это была машина из эскадрильи VP-47 или VP-731. Как вспоминал ветеран 530-го ИАП Дмитрий Яковлевич Мельниченко: «После этого инцидента нас собрали в клубе и показывали летному составу на экране пленки ФКП летчиков Пальвинского и Самарского. На пленке цель была очень далеко, они стреляли где-то с дистанции 800-1000 метров, хотя упреждение было нормальным».

27 мая в 13.16 вновь в районе о. Хайян-Дао, в условиях сильных радиопомех, посты ВНОС зафиксировали пролет неопознанного самолета. В 13.19 с аэродрома Саньшилипу была поднята пара истребителей МиГ-15бис (ведущий ст. л-т Ахмов, ведомый В. Долматов) из 282-го ИАП 37-й ИАД Порт-Артурского приграничного района воздушной обороны и направлена в зону № 2 (о. Хайяндао). Там на высоте 7000 м ее атаковала пара F-86. В результате ст. л-т Ахмов был сбит и упал в море. По воспоминаниям Мельниченко, который хорошо знал Долматова, в этом бою советские летчики не заметили атаку противника и никакой информации о приближавшихся американских истребителях не получали. Долматов увидел неприятеля, «когда самолет ведущего загорелся и стал падать. Он сделал переворот и со снижением ушел на свой аэродром. Мельком видел пару «Сейбров», больше никого». Его потаскали естественно, бросил мол ведущего и т.д., и т.п. Понятно чтобы другим неповадно было! А чего от нас требовать, когда налет у нас был на «МиГах» совсем небольшой. Когда молодежь нашего полка переводили в 37-ю ИАД в 1953 оду, у некоторых летчиков налет на «МиГах» был 20 часов». Тело Ахмова так и не нашли.

13 июня 1952 г. в 17.05 в 87 милях от мыса Овсянкина в Приморье был обнаружен американский самолет нарушитель типа Б-29, в 17.18 он углубился в наши территориальные воды. На его перехват был подняты два истребителя МиГ-15 (ведущий Федотов, ведомый Проскудин) 5 ВМФ. В 17.34 истребители обнаружили самолет нарушитель. При подходе наших истребителей американский самолет первым открыл огонь по самолету капитана Федотова. В 17.35 истребители атаковали американца и в 17.39 он загорелся и упал в воду на расстоянии около 16 миль от нашего побережья. Экипаж из 12 человек погиб. Наши истребители возвратились на аэродром, на самолете капитана Федотова была обнаружена одна пробоина от снаряда 15,7 мм калибра.

16 июля 1952 г. в 7.51 американский В-26 нарушил границу в районе о. Юаньдао (Круглый). Учитывая участившиеся случаи нарушения американскими самолетами воздушного пространства в районе Ляодуна, части 83-го САК усилили патрулирования над территориальными водами КНР. Из Дальнего наперехват вылетел на МиГ-15бис ст. л-т Ю.Н. Родионов из 718-го ИАП. В районе Юаньдао на высоте 2000 м он был наведен на самолет-нарушитель и атаковал его. По возвращении Родионов доложил, что добился нескольких попаданий 23-мм снарядов, но затем из-за плохой видимости потерял В-26 из виду. По данным американской стороны, инцидент произошел 15 июля над Желтым морем. Атаке «МиГа» подвергся метеоразведчик RB-26 из 91-й эскадрильи стратегической разведки. Советский летчик открыл огонь с довольно приличного расстояния, что позволило RB-26 избежать фатальных повреждений. Самолет укрылся в облаках, а затем благополучно вернулся на свою базу.

Для приобретения реального боевого опыта, 25 июля 1952 г. военно-морской министр вице-адмирал Н.Г.Кузнецов предложил провести через реальные боевые столкновения в небе Кореи морских летчиков Тихоокеанского флота. В ответ на его обращение Совет Министров СССР поручил Бюро по военно-промышленным вопросам рассмотреть предложение о включении в авиасоединение группы Лобова (64-ИАК) летного состава истребительного авиаполка ВМФ. Вопрос был решен оперативно, и уже 5 августа в состав 64-го корпуса в Маньчжурию отправился 578-й ИАП 7-й ИАД ВВС 5-го ВМФ под командованием подполковника Доброва В.Т., базировавшийся в Приморском крае под Владивостоком. Из состава полка было выделено 12 руководителей и 40 летчиков, к ним из-за нехватки офицеров были добавлены 13 летчиков из 165-й ИАД ВВС 5-го ВМФ, они отправлялись без своих самолетов, машины им предоставили на месте базирования. 15 сентября летчики впервые вылетели на боевое задание в небо Кореи. Всего в воздушных боях с сентября 1952 г. по февраль 1953 г. пилотами 578-го ИАП было сбито 4 истребителя Ф-86 и 2 подбито. При этом полк потерял двоих летчиков (ст. лейтенант Мещеряков А.А. (29.09.52г.) и лейтенант Постников И.И. (11.10.52г.)) и 10 самолетов МиГ-15бис. Соотношения сбитых самолетов противника к собственным было 1:2,5 в пользу противника. Морские летчики 578-го ИАП ТОФ показали слабую эффективность боевых действий, по мнению командования корпуса, и не смогли существенно повлиять на ход военных действий, так как подготовка летного состава этого полка была невысокой, отсюда низкая результативность в боях и большие потери. К тому же, летали «моряки» на чужой технике, подменяя полки 133-й ИАД (авиадивизии ВВС), базируясь на разных аэродромах, были как бы «на подхвате», что, конечно, также отрицательно сказывалось на их боевой активности.

7 октября 1952 г. около 15.30 американский бомбардировщик Б-29 нарушил государственную границу СССР в районе о. Юрий в Приморье, посланные на его перехват два советских истребителя Ла-11 из 369 ИАП были им обстреляны, открыв ответный огонь они сбили его. Поиск экипажа из 7 человек и обломков самолета проводился советским патрульным кораблем. Американцы в своем ответе утверждали, что инцидент произошел в 32 милях от острова Юрий и приблизительно в 6 милях от острова Хоккайдо. В заявлении они явно дали понять что отомстят: «Кроме того, в любом случае о нарушении советской государственной границы не могло бы быть речи, поскольку остров Юрий не является советской территорией, а как остров, входящий в группу островов Хабомаи является японской территорией, находящейся под японским суверенитетом. Своим преднамеренным искажением фактов этого инцидента советское правительство стремилось — не первый раз — избежать ответственности за беспричинное и неоправданное нападение, совершенно истребителями его Военно-воздушных сил на незащищенный самолет. Однако советское правительство должно нести эту ответственность правительство Соединенных Штатов настоятельно просит советское правительство тщательно рассмотреть те серьезные последствия, которые могут явиться результатом такой безрассудной практики неспровоцированного нападения на самолеты других государств, если она будет продолжаться.»

Вскоре американцы осуществили свою угрозу, подготовив хорошо организованную засаду.

18 ноября 1952 г. в штабе флота была получена информация, что недалеко от наших берегов в нейтральных водах Японского моря появился американский авианосец «Princeton» CV-37. Затем в 14.17 была обнаружена группа неизвестных самолетов южнее мыса Гамова. В 14.38 эта группа самолетов начала движение курсом на север в сторону нашей территории. Для их перехвата с аэродрома Унаши в 5 километрах от Находки вылетела четверка истребителей МиГ-15 (капитан Беляков Н.М., старшие лейтенанты Пушкарев, Вандаев А.И. и Пахомкин В.И.) 718 ИАП 5-го ВМФ. Наши летчики американских самолетов не видели. Летели в правом пеленге: ведущий – ведомый, ведущий – ведомый. Когда оказались вблизи авианосца, командир звена дал команду: подойти поплотнее, мол, покажем американцам, как умеем ходить строем. А американцы ждали, реактивные самолеты F-9 осуществлявшие прикрытие авианосца которых наши самолеты не заметили, в 14.48 атаковали. Американцы застали наших врасплох. Те толком и сообразить не сумели, что произошло. Даже выстроиться для боя не успели, когда все уже было кончено. Из четырех истребителей на аэродром возвратился один - Пушкарев, который во время боя оторвался от своих самолетов. Беляков Николай Михайлович и Вандалов Александр Иванович были сбиты, поскольку советским летчикам было запрещено открывать огонь вне зоны боевых действий, летчики – погибли. Летчик третьего самолета старший лейтенант Пахомкин Владимир Иванович успел передать, что остановилась турбина, его самолет без повреждений, но с пустыми баками упал в море в районе мыса Льва в 600 метрах от береговой черты, летчик погиб, он вместе с самолетом был обнаружен в марте 1953 г. с воздуха. Сразу после боя, командующий истребительным корпусом генерал Миронено в район боя направил истребительный полк. Но авианосец, не дожидаясь ответа, дал полный ход и скрылся.

Американская версия столкновения несколько отличается от советской.

«Утром 18 ноября 1952 года операторы РЛС крейсера «Helena» засекли большое количество высокоскоростных целей, приближающихся с севера. В 13 часов 29 минут было определено от 16 до 20 самолетов, шедших с севера.

В 13.36 лейтенант Е. Рейс Уильяме, командир 2-го звена, доложил, что видит семь МиГов. Ему поступило указание: набрать высоту и следовать курсом на северо-восток. Поднявшись на высоту, командир звена F-9 заметил четыре самолета противника, направляющихся в сторону порта. МиГи открыли огонь. Командир звена направил свой самолет в середину строя противника и тоже открыл огонь. Один из МиГов задымился и вошел в штопор.

Все семь МиГов вступили в бой. И два американца были отсечены от основных сил. Третий начал подъем для помощи своим товарищам, однако не успел: был поврежден.

Летчик Уильяме видел, как с подбитого МиГа выбросился летчик с парашютом, о чем незамедлительно сообщил на базу.

Лейтенант Уильяме повернул на базу. Но при подходе к основным силам его самолет был ошибочно обстрелян своим эсминцем.

Результаты боя следует признать успешными, так как в недавнем воздушном бою сбиты два МиГа и один поврежден».

Обкатка морских летчиков в небе Корее продолжилась, несмотря на не совсем удачное начало. В конце февраля 1953 г. на смену убывшему в Союз 578-й ИАП ТОФ в Аньдун прилетели 36 экипажей истребительного полка 781-й ИАП из состава 165-й ИАД ВВС 5-го ВМФ под командованием подполковника Снопкова Н.Д., как и в первом случае, они отбыли в правительственную командировку без своих самолетов. После короткой переподготовки на материальной части 133-й ИАД, освоив истребители МиГ-15бис, летчики 781-го морского ИАП к марту 1953 г. имели в своем составе 25 боеготовых экипажей, базировавшихся на приграничном китайском аэродроме Мяогоу. Уже в начале марта моряки стали выполнять первые боевые вылеты совместно с армейскими летчиками под их прикрытием. С учетом ошибок в подготовке к боевым действиям летчиков 578-го полка ТОФ на этот раз ввод был осуществлен под более строгим контролем со стороны «старожилов» корпуса, летчиков 216-й ИАД. Летчики морского 781-го ИАП ТОФ сбили в составе корпуса в небе Кореи 12 самолетов США, подбили 7. Свои потери составили 9 самолетов и 5 летчиков (ст. лейтенанту Каменщиков В.Г. (13.05.1953 г.), ст. лейтенант Тимошин В.С. (01.06.1953 г.), ст. лейтенант Царенко В.Ф. (05.06.1953 г.), ст. лейтенант Пушкарев Б.В. (05.06.1953 г.) и капитан Белов В.М. (12.07.1953 г.)). Эффективность боевых действий 781-ИАП ТОФ была выше по соотношению к сбитым самолетам противника 1,33:1 в пользу 781-ИАП. Отличительной особенностью тактики действий 781-ИАП ТОФ по сравнению с 578-ИАП ТОФ, являлось то, что воздушные вылеты и бои велись группами в составе авиаэскадрильи (164 раза против 66 раз 578-ИАП). В августе 1953 г. вернулись домой.

23 апреля 1953 г. 5-й и 7-й ВМФ были объединены в Тихоокеанский флот. Командующим ТОФ стал адмирал Ю.А.Пантелеев, а начальником штаба – вице-адмирал В.А.Касатонов.

На базе 7-го ВМФ в мае 1953 г. была образована Северо-Тихоокеанская флотилия (СТОФ), ею командовал контр-адмирал Чекуров Ваплентин Андреевич, начальником штаба был капитан 1 ранга Сутягин Борис Васильевич, членом Военного СТОФ был контр-адмирал Гришанов Василий Максимович. В ее состав были включены 172-я бригада эсминцев, 90-я бригада подводных лодок, 86-я Сахалинская бригада торпедных катеров, Южно-Сахалинская ВМБ, морские части в Де-Кастри и Николаевске-на Амуре, 105-й авиационный корпус.

По данным американской разведки на весну 1953 г.: «В настоящее время численность советских военно-морских сил в Тихоокеанском регионе оценивается в 321 надводный корабль, крупнейшими из которых являются два тяжелых крейсера и 31 эсминец; и 93 подводные лодки, из которых 64 современных типа. Эти силы могут быть немедленно задействованы в Корейском регионе. Советская военно-морская авиация на Дальнем Востоке (вся береговая авиация, включенная в приведенные выше данные по военно-воздушным силам Советского Дальнего Востока), по оценкам, насчитывает 1540 самолетов. По оценкам, используя известное на данный момент количество десантных судов в 42 единицы, Советский Союз мог бы обеспечить переброску десанта в составе двух дивизий к восточному побережью Кореи или Японии. Использование торговых судов позволило бы увеличить их возможности.»

В марте 1953 г. американский самолет разведчик RB-50 был вытеснен из нашего воздушного пространства советскими истребителями восточнее Камчатки, без каких либо повреждений.

27 июля 1953 г. в последний день войны американские летчики получили групповое задание, поиграть мускулами за считанные часы до вступления в силу перемирия после почти трехлетней войны. 324 американских военных самолета вторглись в воздушное пространство северо-восточного Китая и произвели беспокоящие налеты. По стечению обстоятельств четыре F-86 оказались вблизи трассы советского пассажирского "ила" как раз в тот момент, когда он приближался к центру провинции - городу Хуадянь.. Этот рейс до Владивостока был самым что ни на есть обычным, которых летчики 593-го отдельного транспортного авиаполка Тихоокеанского флота с момента развертывания в Порт-Артуре нашей военно-морской базы и за все время вооруженного конфликта в Корее выполнили, наверное, не одну сотню. Понятно, что особо беспокоиться экипажу было не о чем: трасса перелета пролегала исключительно над территорией Китая, далеко в стороне от районов боевых действий, самолет нес опознавательные знаки государственной принадлежности к СССР. Безоружный Ил-12 истребители 335-й авиаэскадрильи встретили в 12. 28 по местному времени в 110 км от китайско-корейской границы и сбили. Факт уничтожения пассажирского самолета Ил-12 американское правительство признало 1 августа 1953 г. Но пытаясь отдалить грядущий международный скандал намеренно изменило координаты места инцидента. Получалось, что все произошло не над территорией Китая, а в воздушном пространстве воюющей с Югом Северной Кореи - в 8 милях к югу от пограничной реки Ялуцзян. Разница между истинной и вымышленной точками боя составила - ни много ни мало -170 километров.

Руководство СССР предприняло попытку привлечь виновных к ответу через Международный трибунал в Гааге. Тогда же и всплыли фамилии авторов сомнительной победы - пилотов 335-й эскадрильи 4-го авиакрыла капитана Ральфа Парра (младшего) и его ведомого старшего лейтенанта Эдвина Скаффи. Ральф Парр (бортовой номер 959, позывной "Джон Шарк 4") был личностью известной. Имея к 27 июля 1953 г. на своем счету около 170 боевых вылетов и 9 сбитых самолетов противника, он определенно жаждал стать "двойным асом" и попасть в список особо удачливых летчиков (титул просто "аса" давался за 5 уничтоженных машин). Понятно, что последний день войны в Корее для честолюбивого капитана был последним шансом закрепиться в десятке лучших. И он его не упустил.

Несколько позже в западную прессу просочились подробности происшедшего. Причем в нескольких версиях, изложенных Парром и Скаффи. По одной Ил-12 был сбит после двух опознавательных облетов. По другой (она приведена в книге "Аллея МиГов", вышедшей в США в 1978 г.) дело обстояло несколько иначе. В интерпретации Ральфа Парра все было так: «Наше задание: сопровождать несколько разведывательных самолетов около реки Ялуцзян. Штаб хотел получить несколько хороших фотографий аэродромов МиГов, чтобы определить, сколько их переброшено в Северную Корею. Разведывательные самолеты не могли сделать фотоснимки из-за густой облачности на реке, поэтому мы направились обратно. Немного южнее на корейском побережье заметил серебряное пятнышко. Мы летели примерно на высоте 30 тыс. футов, а самолет противника - далеко внизу, может быть, на высоте 10 тыс. футов. Я взял с собой ведомого, и мы направились вниз.

Это был транспортный Ил-12 серебристого цвета с красными звездами на фюзеляже и крыльях, Я проверил свое местонахождение. В тот день нам определенно не нужно было быть на другой стороне Ялуцзян. Убедившись, что мы были глубоко в Северной Корее, я сказал своему ведомому, что собираюсь сбить противника. Он был "сидящей уткой" (легкой добычей). Я зашел ему в хвост и дал пару залпов. Он загорелся, накренился и разбился в холмах. Тот Ил-12, возможно, курсировал в этом районе в течение месяца, но сегодня ему не повезло.

Война закончилась в полночь, и я больше не думал об этом Ил-12. Затем меня вызвали в штаб дальневосточной авиации, где принялись расспрашивать о самолете, который я сбил, находясь в 60 милях внутри Маньчжурии...

ВВС организовали всестороннее расследование дела. Пленку камеры пулемета прокручивали снова и снова. Вопросы были одни и те же: "Где ты был?", "Какой тип самолета это был?", "Как он был маркирован?", "Можете ли вы доказать это?". Когда все доказательства были представлены, ВВС решили, что я прав, и всячески защищали. В конце концов русские отозвали дело из суда. Меня реабилитировали, но слишком большая суета была из-за одного паршивого Ил-12!».

Останки экипажа и пассажиров на месте падения неподалеку от Хуадяня обнаружила направленная из Москвы специальная комиссия Главного управления Гражданского воздушного флота СССР. Обследование показало, что шесть человек погибли от пуль и Осколков, остальные пятнадцать - при падении самолета. Найденные обломки имели 19 пробоин. Поврежденными при обстреле оказались имевшиеся у экипажа парашюты и вещи пассажиров.

Комиссия опросила также жителей окрестных китайских деревень, видевших, как американские истребители атаковали самолет. Так что утверждения Парра о том, что все произошло над территорией Северной Кореи, были откровенной ложью и строились на отрицании факта нарушения государственного рубежа Китая.

На борту Ил-12 был 21 человек, но в Центральном военно-морском архиве есть данные лишь о двадцати погибших авиаторах Тихоокеанского флота.

В состав экипажа входили служившие в 593-м отдельном транспортном авиаполку капитаны Дмитрий Глиняный, Иван Мулин, Федор Головачев, старший лейтенант Иван Игнаткин, старшина Николай Коновалов и старший сержант Николай Былинок.

Пассажирами в том злополучном перелете были военнослужащие:

1744-й дальнеразведывательной авиаэскадрильи капитан Анатолий Волошин, старшие лейтенанты Анатолий Лазарев, Семен Недогин, Николай Назаров, Валентин Сатинов, Виктор Жигулин, сержанты Евгений Козлов и Наиль Галеев;

1534-го минно-торпедного авиаполка старший лейтенант Яков Леках, Петр Тернов, лейтенант Виктор Тарасов;

27-й лаборатории авиационной медицины подполковники медслужбы Всеволод Ларионов, Иван Субботовский и майор медслужбы Василий Дробницкий.

В память о них в Жариковском сквере Владивостока был сооружен обелиск.

Тем не менее на борту Ил-12 был еще один человек, о чем упоминалось в акте спецкомиссии ГВФ СССР. Из общей численности в 21 человек исходило Советское правительство, определив размер компенсационной выплаты за ущерб, нанесенный государству в результате гибели его граждан и самолета, в 7 млн.445 тыс.800 рублей или в 1 млн.861 тыс.450 долларов США.

Эта сумма, помимо стоимости самолета в 961 тыс. рублей, включала:

единовременные пособия семьям погибших и членов экипажа самолета - 420 тыс. рублей;

пенсии несовершеннолетним детям и престарелым родителям погибших - 5 млн.670 тыс. рублей;

расходы, связанные с похоронами и перевозкой останков погибших, - 315 тыс. рублей; возмещение стоимости личного имущества погибших - 84 тыс. рублей.

С этим требованием был ознакомлен посол США в Советском Союзе Ч.Болен. Он заверил, что доведет его до сведения своего правительства.

Но до возмещения убытков дело так и не дошло. Американская сторона выдвинула встречный материальный иск, воспользовавшись инцидентом с бомбардировщиком В-50, который наши истребители сбили у острова Аскольд под Владивостоком. Уничтожили его они на вполне законных основаниях.

27 июля 1953 года в Пханмунджоме американским генералом Кларком от имени командования войск ООН, представителями КНДР и НОАК было заключено перемирие. Представители Южной Кореи отказались подписать документ.

29 июля 1953 г. американский бомбардировщик RB-50 из состава 55 разведывательного авиакрыла ВВС США в 06.44 был обнаружен радиолокационными станциями ТОФ в 130 милях к югу от мыса Гамова в направлении на мыс Гамова, Владивосток. На перехват в 06.56 с аэродрома Николаевка вылетела пара истребителей МиГ-17 из 88 ИАП (по другим данным 22 ИАП) пилотируемых капитаном Александром Дмитриевичем Рыбаковым и ст. лейтенантом Юрием Михайловичем Яблоновским. Радиолокационные станции флота, продолжая следить за движением неизвестного самолета, в 07.01 обнаружили его в наших территориальных водах, самолет шел в направлении на остров Аскольд на высоте 10.000 метров. В 07.11 ведущий в паре истребителей капитан Рыбаков обнаружил на расстоянии 10 км к югу от острова Аскольд самолет нарушитель. При сближении для опознания наши истребители были обстреляны в 07.12 (06.12 время по западным источникам) американцем. На ведущем истребители были повреждены левая плоскость и передняя часть фюзеляжа. Почувствовав удар в фюзеляж и потерю герметизации кабины своего самолета, ведущий летчик капитан Рыбаков на высоте 7000 метров открыл ответный огонь и приказал ведомому старшему лейтенанту Яблоновскому также открыть огонь по самолету нарушителю. В 07.16 самолет-нарушитель, разрушаясь на части, упал горящим в воду в расстоянии 15 км к югу от острова Аскольд. Наши истребители возвратились на свой аэродром. На ведущем самолете обнаружены попадания снарядов в левую плоскость и фюзеляж и повреждения шасси. В 14.20 с японского аэродрома Мисава по тревоге в направлении к месту происшествия вылетели 4 самолета американской спасательной эскадрильи. Ближе к вечеру посланные на поиск сбитого разведчика американские самолеты заметили находящиеся в воде две группы людей по три-четыре человека. Было зафиксировано наличие неподалеку и 12 рыболовецких судов. В 18.45 (17.45) американцы направили в район поисков 13 самолетов с авианосцев, в 20.00 (19.00) в район были направлены корабли, крейсер «Bremerton» CA-130 и 5 эсминцев. Около 04.00 (03.00) 30 июля два эсминца ВМС США в 45 км к югу от мыса Поворотный остановили советский траулер «РТ-423», производивший лов рыбы в этом районе. Американский и японский офицеры, находившиеся на катере, спущенном с одного из эсминцев, пытались получить у капитана траулера сведения, касающиеся сбитого самолета, однако никаких сведений получить не смогли, так как не имели русского переводчика. В течение всего дня американские корабли вели поиск летчиков покрыв площадь в 3300 квадратных миль. Но несмотря на все усилия из 11 членов экипажа и 6 специалистов радиоэлектронной разведки, только один был найден – второй пилот Джон Роче.

Литература.

• Болтенков Д.Е., Левшов П.В. «Авиация военно-морского флота России. 1916-2006 гг.» с сайта <http://www.moravia.ru/files/books/kniga.doc >
• Булыга Н. «Жертвы необъявленных войн. 1. Тихий океан: бой, которого официально не было.» «Известия» 05.01.1994 г.
• Булыга Н. «Жертвы необъявленных войн. 5. Как летчики умели "ходить" строем и гибнуть по одному». «Известия» 03.02.1994 г.
• «В Министерстве Иностранных Дел СССР» «Известия» 30.11.1951 г.
• Давыдов Андрей «Две войны одного комсорга» газета «Копейка» №16 от 29 апреля 2005г. с сайта <http://pressa.irk.ru/kopeika/2005/16/008001.html >
• «ДЕЙСТВИЯ ВОЕННО-МОРСКИХ СИЛ В КОРЕЙСКОЙ ВОЙНЕ 1950 – 1953гг.»
• Домошенкин С. «В представлении к награждению отказать…» «Морской сборник» № 2 2019 г.
• Доронин С. «Легкая добыча "двойного аса" Парра» «Морской сборник» № 11 2000 г.
• Касатонов И.В. «Флот выходит в океан». Москва. 1995 г.
• Киршин Юрий «Советские военные советники в КНДР» 21 марта 2011 г. с сайта <http://onekorea.ru/2011/03/21/sovetskie-voennye-sovetniki-v-kndr/?ysclid=lorhzjrfpj108155872>
• «Книга Памяти. 1946-1982 гг.» том 10. Москва «Патриот» 1999 г.
• Краснов В. капитан 1 ранга «Судьба кораблей в Порт-Артуре 1945-1955 гг.» «Морской сборник» № 6 2007 г.
• «Курсом чести и славы» Москва-Жуковский «Кучково поле» 2006 г.
• Машатин В. «Жертвы необъявленных войн. 2. Они улетели в никуда» «Известия» 11.01.1994 г.
• Машатин В. «Жертвы необъявленных войн. 7. Следы неизвестных солдат США в российских архивах» «Известия» 09.02.1994 г.
• Михайловский А.П. "Вертикальное всплытие" С-П. 1995 г.
• Млечин Л. «Холодная война. Политика, полководцы, разведчики» СПб, “Амфора”, 2014 г.
• Муратов В.Н. «Тихоокеанский флот. Хроники 1946-1961 гг.» «Морская коллекция» № 2 2017 г.
• Окороков Александр «Корейская война 1950-1953гг.» 29 ноября 2005г. с сайта <http://www.chekist.ru/article/911 >
• Павлюткин В. «Владивосток: горячее небо 53-го» «Красная звезда» 29.05.1999 г.
• Петренко В.М. «Советские войска на Дальнем Востоке в 1945-1953 годах» «Военно-исторический журнал», № 1. 2009 г.
• «Пограничные войска СССР. Май 1945 — 1950. Сборник документов и материалов.» — М.: Наука, 1975 г.
• «Протест Советского Правительства Правительству США» «Известия» 07.09.1950 г.
• «Россия (СССР) в войнах второй половины XX века» — М.: Триада-фарм, 2002 г.
• Самохин А.В. «Воздушная оборона границ СССР в начале 1950-х годов» Военно-исторический журнал № 12 2016 г.
• Сахончик С. «Загадка старого аэродрома» газета «Эхо» № 40
• Семенов Александр «Морские авиаполки ТОФ в Корейской Забытой войне. (1 часть)» с сайта <https://proza.ru/2014/04/15/1737?ysclid=lv2dgh4hqc489273338>
• Семенов Александр «Морские авиаполки ТОФ в Корейской Забытой войне. (2 часть)» с сайта <https://proza.ru/2014/04/17/1476>
• Семенов Александр «Морские авиаполки ТОФ в Корейской Забытой войне. (3 часть)» с сайта <https://proza.ru/2014/04/18/1547>
• Смолянников С. «Забытые тайны Корейской войны» 02.09.2010 г.
• «Советско-американские отношения. 1949-1952 гг. Документы.» Москва «Материк» 2004 г.
• Соловьев Александр «На дальнем форпосту» Авиация и время № 6 2009 г.
• Сысоев Александр «Легендарный Порт-Артур глазами рыбинца» 29.05.2020 г.
• Тарасов В.А. «Советская дипломатия в период корейской войны 1950-1953гг.» с сайта <http://asiapacific.narod.ru/countries/koreas/soviet_diplomat.htm >
• «ТИХООКЕАНСКИЙ ФЛОТ РОССИИ. 1731-2006 гг.: Исторический очерк: К 275-летию.» Владивосток: Дальнаука, 2006 г.
• Торкунов А. В. «Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов.» М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000 г.
• Шигин Владимир «Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина» «Вече», 2022 г.

• «Chongjin, à 45 milles de la frontière ruse, est anssi à nous.» LE MESSAGER, 25 NOVEMBRE 1950
• «FOREIGN RELATIONS OF THE UNITED STATES, 1950, KOREA, VOLUME VII» - «The Commander in Chief, Far East ( MacArthur ) to the Department of the Army» Tokyo , 3 July 1950—12:43 a. m. с сайта <https://history.state.gov/historicaldocuments/frus1950v07/d198>
• FOREIGN RELATIONS OF THE UNITED STATES, 1950, KOREA, VOLUME VII «Memorandum by the Deputy Under Secretary of State (Matthews)» [Washington,] August 12, 1950
• FOREIGN RELATIONS OF THE UNITED STATES, 1950, KOREA, VOLUME VII «Memorandum of Conversation, by the Assistant Secretary of State for Far Eastern Affairs (Rusk)» [Washington,] July 6, 1950. с сайта <https://history.state.gov/historicaldocuments/frus1950v07/d228>
• «FOREIGN RELATIONS OF THE UNITED STATES, 1952–1954, KOREA, VOLUME XV, PART 1» National Intelligence Estimate «Communist Capabilities and Probable Courses of Action in Korea» Washington, 3 April 1953.
• James A. Field, Jr. «History of United States Naval Operations: Korea» с сайта <http://www.history.navy.mil/books/field>
• KATHRYN WEATHERSBY «SOVIET AIMS IN KOREA AND THE ORIGINS OF THE KOREAN WAR, 1945-1950: NEW EVIDENCE FROM RUSSIAN ARCHIVES» November 1993
• «Memorandum by the Joint Chiefs of Staff to the Secretary of Defense (Johnson)» Washington, July 10, 1950» С сайта <https://history.state.gov/historicaldocuments/frus1950v07/d257>
• «MILITARY AND POLITICAL ACTIVITIES IN NORTH KOREA» 12 Oct. 1950, CIA-RDP82-00457R006000510011-1
• «NORTH KOREAN Naval Bases and Soviet Intelligence Activities at Chongjin, Songjin, and Wonsan.» CENTRAL INTELLIENCE AGENCY, 8 AUG 51, CIA-RDP82-00457R007900260012-8
• «NORTH KOREAN NAVY» CENTRAL INTELLIENCE AGENCY, 24 July 1950, CIA-RDP82-00457R005400070008-1
• «NORTH KOREAN TORPEDO BOATS» CENTRAL INTELLIGENCE AGENCY, 12 July 1950, CIA-RDP82-00457R005200540004-5
• «North Korean Troop Movements» CENTRAL INTELLIGENCE AGENCY, 21 August 1950, CIA-RDP82-00457r005600330010-7
• «Soviet Activities in Pyonig» CENTRAL INTELLIGENCE AGENCY 4 Jan. 1951 CIA-RDP82-00457r006700120004-5
• «SOVIET-KOREAN OIL COMPANY, WONSAN» CENTRAL INTELUGENCS AGENCT, 17 AUG 51, CIA-RDP82-00457R008000330006-5
• «Soviet Ships in the Vladivostok Area» CENTRAL INTELLIGENCE AGENCY, 31 Oct. 1950, CIA-RDP82-00457R 006200080002-7
• «The Cold War in Asia» 1996
• Thomas McKelvey Cleaver «MiG Alley. The US Air Force in Korea, 1950–53» 2019
• «37 Ships Hit Red Border Towns» The Straits Times 14 October 1950 Page 1
• «UN Forces Chase Reds in Retreat» Atlanta daily world, November 23, 1950
• WARSHIPS SMASH BORDER PORT'» The Straits Times, 13 October 1950, Page 1
• «(소련 군사고문단장)라주바예프의 6•25전쟁 보고서. 1-3 / 블라지미르 니꼴라예비치 라주바예프 저 ; 국방부 군사편찬연구소 역» ［서울］ : 國防部 軍事編纂硏究所, 2001
• 이근미 «[秘 錄] 백두산함의 생애» с сайта <http://monthly.chosun.com/client/news/viw.asp?nNewsNumb=200308100078>
• [출처] 1950년 6월 25일-26일 대한해협 해전의 과정 추정|작성자 메데, 2021. 6. 21. 19:21с сайта <https://blog.naver.com/joo99416/222405477758>
• 박희성 «조선인민군 해군의 창군과 한국전쟁 참전 연구» 【박사학위논문】한국사연구휘보 제201호 2023년 제2호
• «沈志华 «斯大林、毛泽东与朝鲜战争的起源» ——2009年5月30日三味书屋演讲, 2021-01-28 22:37 с сайта <https://www.aisixiang.com/data/28251.html>

Американские подлодки в Корейской войне.

В разведке у берегов СССР.

Есть доступные материалы об активных действиях американских подводных лодках, выполнявших специальные задания в Корейской войне, в том числе и у советских берегов. В материале, который посвящен 100-летию американского подводного флота говорилось, что в течение корейского конфликта, американские субмарины были среди первых американских сил, которые контактировали с врагом. Они отслеживали надводные силы, обеспечивали тактическую поддержку своих ВВС, разведывали советские и корейские минные заграждения и участвовали в специальных десантных операциях. Субмарины выполнили разведку и сфотографировали потенциальные участки пригодные для десантирования в районе Инчхона. Подлодки вели разведку и отслеживали советскую отгрузку. Дополнительно, они нейтрализовали морские силы в проливе Формозы (Тайваньский пролив) и патрулировали в Охотском море .

Перед войной главнокомандующий Тихоокеанским флотом США (CINCPACFLT) содержал передовую оперативную группу из четырех подводных лодок и одного спасательного судна подводных лодок в западной части Тихого океана (WESTPAC) на ротационной основе. Развертывания длились примерно шесть месяцев. Подводные лодки и спасательное судно WESTPAC составляли оперативную группу Commander Submarine Task Group - TG 70.9. Ее задачей было предоставление услуг по обучению противолодочной обороны подразделениям Седьмого флота и Командующего военно-морскими силами на Дальнем Востоке (COMNAVFE). Командир оперативной группы был командиром дивизии подводных лодок Тихоокеанского флота, который занимал эту должность в течение двух-трех месяцев. В разгар войны, 15 апреля 1951 г., COMNAVFE принял на себя оперативное управление COMSUBGRU WESTPAC, и 1 ноября 1951 г. обозначение оперативной группы подводных лодок изменилось на CTG 57.6.

Когда началась война, четыре подводные лодки «Catfish» SS-339, «Cabezon» SS-334, «Remora» SS-487 и «Segundo» SS-398 WESTPAC были разбросаны по всему региону, на Филиппинах, недалеко от Гонконга и в Йокосуке, а спасательное судно подводных лодок «Greenlet» ASR-10 находилось на Гуаме. 1 июля 1950 г. COMSEVENTHFLT приказал всем подводным лодкам и «Greenlet» отправиться в Йокосуку, которая на протяжении всей войны служила основной оперативной базой для подводных лодок WESTPAC.

Опасаясь вовлечения в войну советского флота CINCPACFLT в восточной части Тихого океана приказал развернуть пять подводных лодок из Перл-Харбора. Но когда стало ясно, что советский флот в конфликте принимать участие не будет, CINCPACFLT отменил приказ о развертывании подлодок с Западного побережья. Однако по просьбе морской пехоты в Йокосуку из Перл-Харбора была отправлена транспортная подводная лодка «Perch» SS-313 для осуществления рейдовых операций. Кроме того, CINCPACFLT отправил «Pickerel» SS-524 для усиления TG 70.9., она прибыла в Йокосуку в середине июля 1950 г. сменив «Cabezon».

В связи с началом войны американские подводные лодки были направлены в море и в других районах. Несколько подводных лодок были развернуты в Северной Атлантике для мониторинга советской военно-морской и воздушной активности в Баренцевом море, у Гренландии, Исландии и Великобритании. Аналогичные развертывания проводились подводными лодками Тихоокеанского флота в Беринговом море на протяжении всей войны, но только в летние месяцы.

Военно-морской флот США начал операции подводных лодок в поддержку Корейской войны еще в июле 1950 г., направив «Catfish» SS-339, «Pickerel» SS-524 и «Remora» SS-487 на разведывательное патрулирование.

При этом «Catfish» и «Pickerel» было приказано провести разведку побережья Китая, информируя командующего Седьмым флотом о любой непосредственной угрозе острову Формоза (Тайвань) со стороны коммунистических сил. Лодки вышли в патрулирование из Йокосуки 18 и 19 июля соответственно и находились там пока оно не было отменено 30 июля, из-за того что подлодки были плохими наблюдателями и их с 1 августа 1950 г. сменили начавшие патрулировать надводные корабли Седьмого флота.

А субмарина «Remora» SS-487, 23 июля 1950 г. первой была развернута в проливе Лаперуза, для проведения разведки. Этот патруль стал первым из 31, проведенного патрулирования в этом районе за время Корейской войны.

По заявлению американцев, советская поддержка Северной Кореи и потенциальная морская угроза, исходящая от советского флота, вынудили COMNAVFE держать пролив Лаперуза и окрестности Владивостока под постоянным наблюдением, чтобы обеспечить в случае обострения раннее предупреждение о готовящемся нападении на американские вооруженные силы или Японию. В связи с этим подводным лодкам было приказано специально отслеживать:

(1) Полет большого количества самолетов с территории СССР в направлении Японии.

(2) Обнаружение большой группы судов под прикрытием с воздуха и военно-морским эскортом, следующих курсом на Японию.

(3) Полное прекращение всех морских перевозок.

(4) Введение системы конвоирования или отсутствие обычных ходовых огней на судах СССР в ночное время.

При этом патрулирование вблизи пролива Лаперуза не было особой тайной для советского флота, так как проходы лодок через проливы Цугара и Лаперуза осуществлялись в надводном положении, кроме того странно выглядело прекращение патрулирования ими на время рождественских каникул и в зимние месяцы.

Так что, как только первоначальный всплеск активности после начала войны утих, операции подводных лодок вошли в привычное русло, которое характеризовало основную часть их деятельности на театре военных действий. Как отмечалось в отчете командующего Тихоокеанским флотом США: «Поскольку в Корейской войне не было военно-морского противодействия или торговых перевозок противника, с подходящими для подводников целями, операции подводных лодок WESTPAC (Западная часть Тихого океана) в основном ограничивались разведывательным патрулированием и [учебными] службами с противолодочными силами.»

С 14 по 22 августа 1950 г. подлодка «Pickerel» провела фоторазведку в Вонсане в районе, которое американское командование в дальнейшем рассматривало в качестве будущей цели десантирования. При этом операция выполнялась в то время когда северокорейцы с помощью советских советников устанавливали самое обширное минное поле за всю войну. Как признавался капитан-лейтенант Пол Р. Шратц (Paul R. Schratz), командовавший «Pickerel»: «Только позже я узнал, что район был сильно заминирован».

В сентябре 1950 г. десантная подводная лодка «Perch» SS-313 была выбрана, чтобы участвовать в смелом набеге на северо-восточном побережье Кореи к западу от Tanchon. 25 сентября лодка вышла с 67 британскими коммандос возглавляемых подполковником Драйсдейлом (Drysdale) в заданный район и в ночь с 1 на 2 октября высадила их под покровом темноты. Их целью был железнодорожный туннель. Тяжело груженые взрывчаткой коммандос быстро достигли цели, их обнаружили, и на берегу начался бой. Команда субмарины с тревогой ждала развязки, а сама субмарина маневрировала в заливе освещенная луной. Лодка пыталась избежать вражеских патрульных судов которые могли быть приведены в готовность из-за орудийного огня на берегу. Коммандос успешно закончили операцию и вернулись на лодку, их потери составили один смертельно раненый - P.R. Jones. Его похоронили в Японском море. Это была единственная подобная боевая операция американской подводной лодки во время Корейской войны. В дальнейшем было решено задействовать в подобных операциях надводные корабли, а не подлодки.

После походов «Pickerel» и «Perch» дальнейшие боевые патрули вдоль корейского побережья не проводились из-за минной опасности.

В сентябре 1950 г. субмарина «Pickerel» SS-524 вошла в советскую запретную зону близ Владивостока что грозило втянуть СССР в войну, если бы лодку обнаружили и стали бомбить. Командир подлодки Пол Шратц (Paul Schratz) позже писал: «Я оказался перед непростым выбором: либо не выполнить задание, если мы останемся в пределах назначенного района, либо проникнуть в советскую запретную зону и добиться успеха в ходе миссии… Мы проникали в зону [ограниченного доступа] настолько глубоко, насколько это было необходимо для выполнения задания». Выйдя из Йокосуки 14 сентября «Pickerel» выполнил патрулирование Японского моря и пролива Лаперуза, имея задачу сообщить о передвижениях советских военных кораблей в сторону Кореи, после начала высадки американского десанта в Инчхоне. 26 сентября «Pickerel» заметил несколько советских подводных лодок, направлявшихся в южном направлении, уйдя из района наблюдения, Пол Шратц сообщил о том, что он обнаружил. Однако позже было установлено, что советские подводные лодки направлялись во Владивосток. Кроме этого «Pickerel» также сообщал и о другой подозрительной советской активности во время своего патрулирования.

28 сентября 1950 г. «Tilefish» SS-307 вышла из Йокосуки в разведывательное патрулирование пролива Лаперуза, чтобы держать командующего военно-морскими силами Дальнего Востока в курсе относительно советской морской деятельности в той области.

Как отмечалось выше, действия подводных лодок не оставались незамеченными. Из сообщения Главного управления пограничных войск СССР в инстанции о появлении вблизи советских берегов неизвестных подводных лодок от 19 октября 1950 г.: «18 октября 1950 г. в 3 час. 15 мин. в районе мыса Гамов- o.Фуругельма в заливе Посьета, ориентировочно в координатах широта 42°31', долгота 131°04' радиолокаторной станцией дозорного корабля было обнаружено появление подводной лодки… Наших подводных лодок в указанных координатах не было.

19 октября шкипер кавасаки Голубев сообщил командиру пограничного катера, который нес свою службу в районе о. Стенина, o. Желтухина, о том, что в 13 час. 55 мин., находясь на ловле рыбы юго-восточнее о. Антипенко, он заметил перископ неизвестной под- водной лодки в координатах широта 42°46', долгота 131°30'.

Получив эти данные, командир катера лейтенант Песчанский вышел к месту обнаружения подводной лодки, где в 15 час. 10 мин. застопорив моторы, услышал шум мотора подводной лодки, о чем в 15 час. 20 мин, донес командиру дивизиона погранкораблей. Об обнаружении подводной лодки было также сообщено командиру группы кораблей капитану I ранга Коровкину…

Один из кораблей флота в 19 час. 00 мин. наблюдал всплытие и погружение подводной лодки в координатах широта 42°46', долгота 131° 30'…

Генерал-майор Зырянов»

С 30 октября по 28 ноября «Diodon» SS-349 выполнял патрулирование, пройдя незамеченным через пролив Цугару до Отару (Хоккайдо), затем продолжил патрулирование незамеченным, наблюдая и фотографируя судоходство в проливе Лаперуза.

В декабре 1950 г. подводная лодка «Besugo» SS-321 была назначена для патрулирования пролива Лаперуза, 6 декабря она вышла и пройдя через пролив Цугару 9 декабря заняла позицию у пролива Лаперуза к северу от о.Хоккайдо. Там она провела две недели отслеживая советские суда, перемещающиеся между Охотским и Японскими морями, несмотря на шторма, вернувшись в Йокосуку в конце декабря. Из-за того что погодные условия были плохими – штормовое море и снежные бури, разведывательная деятельность подлодок была мало эффективной, и патрулирование выполняемое подводными лодками было прекращено пока не кончится зима.

Весной операции возобновились. С 4 апреля по 6 декабря 1951 г. в районе пролива Лаперуза непрерывно велась подводная разведка, она давала необходимую разведывательную информацию о советских кораблях и тенденциях судоходства. Зимой патрулирование вновь прекратили.

18 августа 1951 г. «Volador» SS-490 вышел из Йокосуки для четырех недельного разведывательного патрулирования в районе Хоккайдо (Япония). Во время своего патрулирования подводная лодка идентифицировала и сфотографировала многочисленные цели и встретилась с субмаринами «Ronquil» SS-396 и «Tiru» SS-416 для обмена отчетами о патрулировании и другой ценной информацией. 16 сентября «Volador» провел церемонию в честь своего 1000-го погружения. После 24-часового прохода через пролив Цугару он завершил свое патрулирование и прибыл в Йокосуку 22 сентября.

Патрулирование субмаринами пролива Лаперуза было возобновлено 1 марта 1952 г. и продолжалось до 10 декабря. Лодками велась визуальное и фотографическое наблюдение за судоходством к востоку, северу и западу от Хоккайдо. Подводные лодки также докладывали COMNAVFE о действиях советских и китайских коммунистов на море и в воздухе.

Выйдя 25 мая 1952 г. «Blenny» SS-324 выполнила 35 суточный патруль в районе пролива Лаперуза.

Побережье Китая американцы тоже не забывали.

«Besugo» SS-321 вышла из Пирл-Харбора 7 января 1952 г. и 24 января пришла в Субик-Бей (Филиппины), 25 января приступила к своей второй специальной миссии. Получив приказ провести фоторазведку острова Хайнань , она заняла позицию у залива Юйлинь 28 января. Частые контакты с рыболовецкими сампанами, а в полудюжине случаев даже с целыми рыболовецкими флотами, очень затрудняли наблюдение и фотографирование. Кроме того, сампаны представляли еще большую опасность ночью, так как у них не было ходовых огней и они плохо отслеживались на радаре. В результате миссия дала ограниченные результаты. 28 февраля вернулся в Субик-Бей, а в марте 1952 года — в Перл-Харбор.

В декабре 1952 г. подлодка «Scabbardfish» SS-397 проводила разведывательное патрулирование у побережья Южного Китая с целью отслеживания и предоставления информации о возможных перемещениях кораблей коммунистического Китая.

В 1953 г. зимнего перерыва подлодки в патрулях в Японском море фактически не делали. 22 января 1953 г. патрулирование пролива Лаперуза было вновь возобновлено, чтобы обеспечить непрерывность наблюдения за судоходством и дать экипажам подводных лодок опыт действий в холодную погоду. При этом в начале января 1953 г. «Sabalo» SS-302 направлявшаяся из Перл-Харбора в Йокосуку попала в жесточайший шторм в Японском море.

2 марта - 5 апреля 1953 г. «Sabalo» SS-302 выполнила патрулирование разведывательного характера в Японском море. Как вспоминал участник похода лейтенант Роберт С. Белл-младший «…мы уже знали, что наши шансы пройти через пролив Лаперуза незамеченными были равны нулю. У нас был назначенный район в Японском море для патрулирования. Нашим заданием было подсчитывать и фотографировать корабли, идущие на север и юг. В первую ночь, когда мы всплыли для зарядки аккумуляторов, я был офицером на палубе. Погода была не очень хорошей с самого начала, но потом она стала еще хуже… Мы знали, что русские знают о нашем присутствии, потому что, когда мы всплывали ночью, на острове Сахалин загорались прожекторы. Мы также обнаружили их радар. Мы поняли, что они могли послать эсминцы и потопить нас, если бы захотели, и никто бы не узнал, что с нами случилось. Или ComSubPac могли заподозрить, что мы слишком близко подошли к Корее и были потоплены дружественным огнем. У нас был приказ держаться подальше от этого места, потому что нашим надводным силам было приказано топить любую подводную лодку, которая войдет в запретную зону…» Ближе к концу патрулирования на главном двигателе правого борта произошел небольшой пожар и его пришлось отключить.

Прекращение боевых действий в Корейской войне 27 июля 1953 г. не привело к изменениям в разведывательных операциях подводных лодок в Японском море. «Pomfret» SS-391, находившийся в то время на службе, продолжала патрулировать, пока в августе её не сменила субмарина «Ronquil» SS-396.

Количество американских субмарин которые были задействованы в Корейской войне определяются в разных источниках различно - 28 или 31 единица.

Но в «Navy and Marine Corps Awards Manual» 1953 г. приводятся данные о развертывании именно 28 субмарин в период войны в Корее, большее количество видимо, связано с тем, что походы продолжались и после завершения боевых действий:

«Sabalo» SS-302 – В WESTPAC 10 января – 2 июня 1953 г. (поход из Перл-Харбора с 26 декабря 1952 г. по 26 июня 1953 г.)

«Redfiah» SS-305 - В WESTPAC 29 марта – 12 июля 1951 г.

«Tilefish» SS-307 - В WESTPAC 28 сентября 1950 г. – 15 марта 1951 г.

«Perch» ASSP-313 (SS-313) - В WESTPAC 8 августа – 17 октября 1950 г. Командир лодки R.D.Quinn, стал единственным командиром подводником в этой войне получившим боевую награду - Бронзовую Звезду.

«Besugo» SS-321 - В WESTPAC 31 октября 1950 г. – 11 апреля 1951 г. Корабль получил одну боевую звезду.

«Blackfin» SS-322 - В WESTPAC 4 января – 25 апреля 1952 г.

«Caiman» SS-323 - В WESTPAC 16 февраля – 27 июля 1952 г.

«Blenny» SS-324 - В WESTPAC 25 мая – 18 октября 1952 г. Получила пять боевых звезд за боевые действия в Корее.

«Charr» SS-328 - В WESTPAC 20 апреля – 2 мая 1952 г. и 23 мая – 9 сентября 1952 г. Получила одну боевую звезду.

«Bugara» SS-331 - В WESTPAC 5 октября – 28 ноября 1950 г., 12 октября во время пребывания в Йокосуке, получила повреждения из-за столкновения с подлодкой «Pickerel» SS-524 и была вынуждена вернуться для ремонта в Перл-Харбор и 20 января-20 июня 1951 г.

«Cabezon» SS-334 - В WESTPAC 28 июня - 12 июля 1950 г. (поход из Перл-Харбора 18 марта – 29 июля 1950 г.) и 2 мая - 2 октября 1952 г. (поход из Перл-Харбора 21 апреля – 16 октября 1952 г.)

«Carp» SS-338 - В WESTPAC 18 октября 1952 г. – 15 марта 1953 г.

«Catfish» SS-339 - В WESTPAC 27 июня – 18 июля 1950 г. и 4 августа – 2 октября 1950 г.

«Diodon» SS-349 - В WESTPAC 19 октября 1950 г. – 12 января 1951 г. При переходе на Дальний Восток, спасли шесть летчиков у Гуама.

«Greenfish» SS-351 - В WESTPAC 29 ноября 1951 г. – 3 мая 1952 г.

«Pomfret» SS-391 - В WESTPAC 23 марта – 17 августа 1951 г. и 8 июня – 8 октября 1953 г.

«Sterlet» SS-392 - В WESTPAC 25 января – 25 мая 1953 г.

«Queenfish» SS-393 - В WESTPAC 4 августа – 24 сентября 1951 г. и 13 июня – 10 августа 1953 г.

«Ronquil» SS-396 - В WESTPAC 22 июля – 2 ноября 1951 г. и 11 июля – 3 октября 1953 г.

«Scabbardfish» SS-397 - В WESTPAC 23 июля 1952 г. – 2 января 1953 г. Получила медаль «За службу в Корее» за свои операции во время Корейской войны.

«Segundo» SS-398 - В WESTPAC 6 июля – 7 октября 1950 г. (в зоне боевых действий с 23-30 сентября 1950 г.) и 9 сентября 1952 г. – 17 января 1953 г. Получила одну боевую звезду.

«Sea Devil» SS-400 - В WESTPAC 6 октября 1952 г. – 3 марта 1953 г.

«Sea Fox» SS-402 - В WESTPAC 11 сентября 1951 г. – 18 февраля 1952 г.

«Tiru» SS-416 - В WESTPAC 20 июня – 26 ноября 1951 г. и 1 апреля – 11 августа 1953 г.

«Pomodon» SS-486 - В WESTPAC 3 декабря 1951 г. – 19 апреля 1952 г.

«Remora» SS-487 - В WESTPAC 27 июня – 28 августа 1950 г. и 15 марта – 2 июля 1953 г.

«Volador» SS-490 - В WESTPAC 12 августа – 2 ноября 1951 г.

«Pickerel» SS-524 - В WESTPAC 23 августа – 27 октября 1950 г.

В поисках советских подлодок.

В начале Корейской войны именно советские подводные лодки представляли наиболее серьезную угрозу Седьмому флоту США и военно-морским силам союзников на Тихом океане.

На момент вторжения главнокомандующий Тихоокеанским флотом США считал, что на Дальнем Востоке у СССР в общей сложности 78 советских подводных лодок.

На море американцы приложили немало усилий к обнаружению советских субмарин, в зоне боевых действий, но довольно трудно найти, то чего не было. Тем не менее, американцы долгое время считали, что советские подводные лодки периодически задействовались в ходе Корейской войны.

При этом отдел военной разведки Дальневосточного командования Генерального штаба, приступив к оценке советских подводных сил, в основном полагался на информацию, полученную из бесед с репатриированными японскими военнопленными. Эти японские репатрианты и предоставили 99 процентов информации, об объектах подводных лодок Тихоокеанского флота СССР.

Это было возможно из-за того что в конце 40-х годов на базе подводных лодок в бухте Улисс во Владивостоке работало 300 японских военнопленных. Кроме того, 350 японцев работали на заводе "Металлист" к северо-западу от Владивостока, а 200 - на ремонтной площадке Дальзавода, в том числе 50 высококвалифицированных японцев, были заняты на ответственных должностях в механических цехах, еще 200 - в сухом доке "Дальстроя" и на судоверфи, расположенных в бухте Золотой Рог во Владивостоке. Американцы для получения сведений провели допросы более тридцати четырех военнопленных японцев. Трое из них рассказывали про четыре бетонных подземных склада, где хранились торпеды, примерно в 5 милях к северо-востоку от Владивостока. Еще трое репатриантов заметили туннель для хранения магнитных мин на базе подводных лодок в бухте Улисс и другой подземный склад мин поблизости. Аналогичные сообщения были получены и о других подводных объектах Тихоокеанского флота СССР, в том числе и из ВМБ Советская Гавань, где в 1947 году работали 750 японских заключенных. Двадцать девять из них представили описание базы и ее пяти туннелей, проходящих по склону холма для размещения подводных лодок в незамерзающие месяцы.

Основываясь на таких японских наблюдениях, в заключительном отчете, датированном 10 августа 1951 г. и охватывающем объекты подводных лодок по всему Советскому Союзу и наблюдения подводных лодок на Дальнем Востоке, говорилось: «Имеющаяся в настоящее время информация идентифицирует сорок четыре объекта подводных лодок на Дальнем Востоке СССР, включая двенадцать баз подводных лодок или военно-морских сооружений, одиннадцать верфей, девять установок по производству подводных боеприпасов или деталей для подводных лодок, плавучий сухой док и причал снабжения подводных лодок… Наблюдения в течение июля 1950 года охватывали подводные лодки, замеченные в сорока четырех местах на Советском Дальнем Востоке или вблизи них, включая Сахалин, Курильские острова, арендованную Квантунскую территорию, Корею и Китай».

И когда началась Корейская война, правила ведения боевых действий по противолодочной обороне Седьмого флота гласили: «Неопознанные подводные лодки могут быть атакованы и отогнаны любыми доступными средствами самообороны или при указании на наступательные действия против наших сил.»

Для борьбы с ними уже 29 июня 1950 г. в Сасебо американцами были сформированы противолодочные патрульные силы, ясно что они предполагались действовать против советских сил, так как ни у КНДР ни у Китая подводных лодок не имелось.

После этого за неделю сообщалось о восьми случаях обнаружения подводных лодок. 3 июля британский фрегат «Hart» F-58 имел два акустических контакта с неизвестными подводными лодками, сбрасывал глубинные бомбы, после того как огибая западную оконечность острова Кюсю визуально наблюдал всплывшую подводную лодку. 14 июля американские ВМС действующие в районе конфликта получили разрешение топить неизвестные подводные лодки в случае агрессивных их действий против американских кораблей.

Как отмечалось 23 августа в меморандуме помощника госсекретаря по делам Дальнего Востока госсекретарю: «В настоящее время инструкции ВМС ООН предусматривают, что они могут атаковать неопознанные подводные лодки, находящиеся в подводном положении, только в том случае, если они остаются на позиции для нападения на судно ООН. Недавно командующий ВМС США, Дальнего Востока и Великобритания предложили создать «военную зону» в водах вокруг Кореи, в которую «нейтральным» военным кораблям будет запрещено заходить. Ни министерство, ни военно-морское ведомство не согласились с этим предложением, поскольку оно было сочтено неоправданным вмешательством в права нейтральных судов в открытом море и не имело никаких юридических последствий, кроме осуществления права на самооборону, уже содержащегося в приказы, по которым действовал ВМФ.

Следует признать, что нынешние линии военно-морской связи с Кореей очень уязвимы для атак подводных лодок, и если бы такая атака была совершена «северокорейскими» подводными лодками, было бы важно, чтобы ВМС ООН были в состоянии принять быстрые контрмеры, а не ждать. до тех пор, пока подводная лодка не займет позицию для нанесения атаки, как того требует настоящая инструкция. Однако предлагаемая территория настолько широка, что, если Советы не решат соблюдать условия, установленные для прохода подводных лодок через эту зону, у них не будет никаких средств для перемещения подводных лодок из таких мест, как Дайрен и Владивосток, кроме как в пределах китайских или российских территориальных вод…»

Но это все могло привести к конфликту с СССР и в августе 1950 г. американцы ограничили зоны атак «…в максимально возможной степени водами, непосредственно прилегающими к Корее, и морскими путями между Японией и Кореей, чтобы предоставить судам СССР разумную свободу передвижения из Дайрена и Владивостока…» Кроме того «Во избежание инцидентов с участием сил ООН и для защиты сил ООН необходимо предоставить полное и подробное уведомление всем правительствам до начала атак на подводные лодки в этом районе. Объявление района должно быть объявлено командующим Силами ООН не менее чем за 48 часов до начала атак в этом районе и должно быть немедленно доведено до сведения всех правительств через ООН. В течение этого 48-часового периода будут действовать действующие меры самообороны.»

Но в зонах, где атаки были разрешены, американцы продолжали атаковать и даже по данным западных авторов и журналистов топить неизвестные подводные лодки. Так по воспоминаниям моряков американского эсминца «McKean» DD-784 они дважды проводили операции против советских подводных лодок после того как в августе 1950 г. корабль прибыл в район конфликта из Лонг-Бич. Первый раз эсминец «McKean» DD-784 сбросил 5 глубинных бомб по тому что они определили как субмарина 23 сентября, а второе столкновение произошло в декабре 1950 г. 18 декабря 1950 г. эсминец «McKean» DD-784 вышел из порта Сасебо, чтобы присоединиться к 77 оперативному соединению, корабль шел с эсминцем «Frank Knox» DDR-742 когда установил контакт с подводной лодкой. Первые глубинные бомбы командир эсминца «McKean» DD-784 - J. C. Weatherwax который во время Второй Мировой войны служил на подводных лодках, были сброшены недалеко от неизвестной подлодки, после того как на нее был послан звуковой сигнал идентифицировать себя. После первых бомбометаний прилетевший самолет сообщил о силуэте подлодки в зоне бомбометания, который пропал после взрывов. Потом самолет сообщил о воздушных пузырях, обнаруженных в районе первого бомбометания и нефтяных пятнах, которое становилось все больше со временем. Это нефтяное пятно увидели с «McKean» и «Frank Knox» который присоединился к атаке спустя приблизительно 20 минут. Бомбометание прекратили после утери контакта. «McKean» в ходе первой атаки сбросил 11 глубинных бомб, затем продолжая поиск потерянной субмарины продолжалось профилактическое бомбометание, всего эсминец до 18.17 когда он завершил операцию в ушел в Сасебо он сбросил 54 глубинные бомбы. В районе инцидента эсминец «McKean» DD-784 был сменен кораблями «Endicott» DMS-35 и «Taussig» DD-746. Эсминец «McKean» DD-784 приняв в Сасебо 94 глубинные бомбы, вновь отправился на охоту за подводной лодкой 19 декабря. Количество советских подлодок росло. После еще трех нападений «McKean» DD-784 на субмарину утром с использованием 33 глубинных бомб 19 декабря она предположительно была поражена. Тем не менее утром 19 декабря, один из трех противолодочных самолетов патрулирующих район сообщил о следе торпеды, проходящей по корме эсминца «McKean». 20 декабря из Сасебо в район прибыло спасательное судно «GREENLET» ASR-10 присоединившееся к 5 эсминцам и 3 противолодочным самолетам в районе потопления субмарины. Спущенные под воду водолазы советской подлодки не нашли, ими был поднят бинокль, что еще они обнаружили неизвестно, спасательное судно почти сразу ушло в Перл-Харбор. Морякам было объявлено что бомбежке подверглось затонувшее 10 декабря 1950 г. грузовое судно «IONA MARU», а поднятый водолазами бинокль был времен Второй Мировой войны.

Еще одна из противолодочных операций против якобы советской подлодки связана с одной специальной операцией по добыванию секретов противника. Во время войны американцы приложили немало усилий для того чтобы заполучить новейшие образцы советской боевой техники, особенно самолетов. Несколько операций проведенных американцами в первом полугодии 1951 г. для захвата советского истребителя МиГ-15 окончились безрезультатно. Но в начале июля 1951 г. удача, наконец, улыбнулась им. 9 июля американцы получили данные, что сбитый истребитель МиГ-15 приводнился и затонул на мелководье в устье реки Chongchon, и почти не был поврежден. Было решено поднять его. Операция осложнялась тем что район проведения операции находился всего в 10 минутах полета от Antung где базировались многие вражеские самолеты. Для прикрытия операции в район были стянуты значительные силы, в том числе американский авианосец «Sicily» CVE-118, британский авианосец «Glory», крейсер «Belfast». 18 июля танкодесантный катер (LSU), оборудованный специальным подъемным краном был послан к Cho Do на борту десантного корабля-дока «Whetstone» LSD 27, на следующий день он был на месте. 20 июля под плотным прикрытием начал работы по подъему самолета. К вечеру был поднят двигатель, и проведены работы с фюзеляжем. 21 июля утром фюзеляж был загружен на LSU. Американцы опасались противодействия со стороны советско-китайско-корейских сил и очень переволновались, когда днем 21 июля пилоты истребителей с авианосца «Сицилия» (Sicily) обнаружили группу из 32 истребителей МиГ идущих неподалеку, но туманная погода предотвратила контакт. 22 июля LSU и его драгоценный груз были загружены в LSD «Epping Forest» и тот ушел в Инчхон.

Позже, летом 1952 г. американцы еще смогли захватить и вывести остатки фюзеляжа МиГ-15, совершившего вынужденную посадку в горах на Севере Кореи. А в сентябре 1953 г., они заполучили исправный самолет, когда северокорейский летчик Но Гим Сок за 100 тыс. долларов угнал истребитель МиГ-15бис (бортовой № 2057) и посадил его на американскую авиабазу Кимпо. К этому следует добавить, что еще в 1950 г. американцы захватили на северокорейских аэродромах Пхеньяна и Вонсана два исправных штурмовика Ил-10 и один истребитель Як-9, которые также были переправлены в США для испытаний и исследований.

Но июльская 1951г. история имела и дальнейшее продолжение.

28 июля 1951 г. эта авианосная группа, состоявшая из американского авианосца «Sicily», авианосца ВМФ Великобритании «Glory» и шести кораблей охранения, следовала в Желтом море западнее острова Пэкнендо (ныне принадлежит Южной Корее). Внезапно акустики эсминца «Ranshaw» DD-499 на удалении 731 метр зафиксировали крупный подводный объект, который двигался со скоростью полутора-двух узлов. Эсминцы «Ranshaw» и «Samuel M Moore» DD-747 отошли от группы охранения и начали преследование объекта. В результате погони было получено подтверждение, что под водой находится неизвестная подводная лодка. Командующий авианосной группой Джон Сэч приказал уничтожить подлодку. В 19.13 подлодку атаковали глубинными бомбами, ее бомбили в течение 28 часов попеременно пять американских эсминцев. В конце концов она снизила ход и легла на дно и потом, согласно записям в бортовом журнале американского эсминца «Ranshaw» не двигалась более двадцати часов. На поверхности воды затем появилось огромное масляное пятно длиной 7-8 километров и шириной пятьсот метров. Было установлено, что это дизельное топливо подлодки. Учитывая длительность боя, необходимость субмарин того времени регулярно подниматься на поверхность, появившиеся пятно, неподвижность объекта и ряд прочих факторов ВМС США признали объект уничтоженным. Было зафиксировано и точное местонахождение потопленной субмарины: 37°25'5" северной широты, 124°25'3" восточной долготы, в 42 км к юго-западу от острова Тэчхондо (Южная Корея), на глубине 80 метров в Желтом море. Естественно американцы предположили что это была советская подводная лодка, которая выполняла боевое задание в районе падения истребителя МиГ-15, тем более в ходе операции там однажды объявлялась тревога в связи с обнаружением неизвестной подводной лодки. Однако через месяц всем участникам сражения было приказано забыть о бое и никому ничего не рассказывать, всю относящуюся к инциденту документацию дали указание уничтожить, а все то, что могло хоть как-то навести на мысль о потопленной подлодке, было занесено в разряд сведений с грифом "совершенно секретно".

Но история имела продолжение. В 1993 г. силами ВМФ Южной Кореи трижды были проведены поисковые работы в возможном месте затопления подлодки, а затем в 1995 году дважды уже силами специальной группы при Академии ВМФ Республики Корея. Но все было безуспешно. В итоге помог случай. Корейские рыбаки постоянно жаловались, что недалеко от места, где велись поисковые работы, рыболовецкие сети постоянно цепляются за что-то на дне и рвутся. Глубина была как раз та, про которую говорилось в бортовом журнале эсминца - 80 метров. В итоге именно там и был обнаружен корпус субмарины, а ее вид был зафиксирован даже на камеру. Все материалы были отданы на изучение в НИИ обороны и науки РК. Южнокорейские военные специалисты, дали следующее заключение, которое удалось получить журналу "Вольган Чосон": «Длина объекта: 50-60 м, высота: 5-9 м, диаметр: около 5 м, высота в районе рубки: 11-12 м, центральная и носовая часть сильно разрушена. Если предоставленные американской стороной (Дональд Мекельплэш) факты соответствуют действительности, то обнаруженный на дне моря объект является потопленной советской подводной лодкой класса "М-V", длиной 50,9 м, весом 350 тонн».

Кажется вот они доказательства, тем более как уже писалось в составе Порт-Артурской ВМБ были два дивизиона подводных лодок. Но одно но, все они закончили свой путь естественным путем - шесть ПЛ типа "М" (VI серии) и четыре "щуки", входившие в состав порт-артурской бригады ПЛ, были переведены в Приморье и утилизированы на металлолом. Тихоокеанский флот СССР в пятидесятых годах потерял только одну подводную лодку – «С-117» пропавшую без вести в декабре 1952 г. в южной части Татарского пролива, куда она вышла 14 декабря для участия в учениях. Кстати это и стало одной из причин списания порт-артурских "щук". Больше в те годы советские лодки на ТОФ не гибли. Так что вопрос, что бомбили американцы, вполне возможно очередной призрак и что обнаружили южнокорейцы на дне моря, может какой-то миноносец времен русско-японской войны, который своим видом вполне напоминает подлодку, так и остается открытым.

За первые десять месяцев Корейской войны было зафиксировано девяносто шесть контактов подводных лодок за пределами корейских операционных зон, в то время как в течение следующих восьми месяцев их было еще восемьдесят восемь. Но за тридцать семь месяцев конфликта не было, ни одного инцидента с советскими подводными лодками.

Литература.

• Кирьянов Олег «Возле своих берегов корейцы нашли погибшую советскую подлодку» «Российская газета» 29.09.2008 г. с сайта <http://www.rg.ru/2008/09/29/korea-lodka-anons.html>
• Окороков Александр «Корейская война 1950-1953гг.» 29 ноября 2005 г. с сайта <http://www.chekist.ru/article/911>
• «Пограничные войска СССР. Май 1945-1950. Сборник документов и материалов» Москва, издательство «Наука», 1975 г.
• Alex Kershaw «Escape from the Deep. A True Story of Courage and Survival During World War II» 2009
• «Dictionary of American Naval Fighting Ships» Том 2, 1964
• «Dictionary of American Naval Fighting Ships» Том 7, 1991
• «FOREIGN RELATIONS OF THE UNITED STATES, 1950, KOREA, VOLUME VII» «Memorandum by the Assistant Secretary of State for Far Eastern Affairs ( Rusk ) to the Secretary of State» [Washington,] August 23, 1950.
• Gregory M. BILLY «AN OPERATIONAL ANALYSIS OF UNITED STATES SUBMARINE EMPLOYMENT IN TEE KOREAN WAR» 17 June 1994
• James A. Field, Jr. «History of United States Naval Operations: Korea» с сайта <http://www.history.navy.mil/books/field>
• Joseph H. Alexander «Fleet Operations in a Mobile War: September 1950-June 1951» 2001
• «Navy and Marine Corps Awards Manual» 1953
• Norman Polmar, Kenneth J. Moore « Cold War Submarines. The Design and Construction of U.S. and Soviet Submarines» 2014
• Norman Polmar , Lee J. Mathers «Spy Ships. One Hundred Years of Intelligence Collection by Ships and Submarines» 2023
• Paul M. Edwards «Korean War Almanac» 2006
• Peter A. Huchthausen, Alexandre Sheldon-Duplaix «Hide and Seek: The Untold Story of Cold War Naval Espionage» 2009
• «RANCHER SINKS RUSSIAN SUB IN 1950» с сайта <http://members.tripod.com/~breastroker/mckeansubhistory2.htm>
• Sabalo Memoirs of Lt. Robert C. Bell Jr. «On board Sabalo Sep 52 - Jun 53» с сайта <https://usssabalo.org/T-BellMemoirs.htm>
• Sean R. Filipowski «U.S. SUBMARINE OPERATIONS DURING THE KOREAN WAR» OCTOBER 1994
• «Submarines in Korean War. June 25, 1950 to July 27, 1953» с сайта <http://www.bowfin.org/website/bowfin/sub_facts/sub_facts.htm>
• W. Craig Reed «Red November. Inside the Secret U.S.-Soviet Submarine War» 2010
• «100 Years of the U.S. Navy Submarine Force - A Century of Achievements», Naval Submarine League с сайта <http://www.navalsubleague.com>
• С сайта <http://www.history.navy.mil/wars/korea/chron50.htm>

Розин Александр.

На Главную.