Розин Александр.
Горячее Красное море. Советский ВМФ у берегов Эфиопии,
боевые действия 1977-1978 гг.
Глава
3.
Защита
морских перевозок.
Наши транспорты от Суэцкого канала до порта Асэб шли под охраной боевых кораблей, в конце 1977 г. это
были корабли ТОФ входившие в состав 8-й оперативной эскадры, СКР пр.159 (НАТО -
Petya) «СКР-23» (бортовой 845, командир
капитан-лейтенант Сайк Павел Иванович) действовал в
территориальных водах Эфиопии с 6 декабря 1977 г. по 7 июня 1978 г. с заходом в
порт Массауа, СКР пр.159 (НАТО - Petya) «СКР-128»
(командир к-л Евгений Чертовиков),
в конце декабря 1977 г. к ним присоединился МТЩ пр.266М (НАТО - Natya) «Запал» ТОФ (к-л. Степанов В.Г.).
4 января 1978 г. в Красное море через Суэцкий канал пришел
черноморский СКР пр.50 (НАТО - Riga) «Ворон»
(бортовой 899, командир к-3р. Талмазан Борис Александрович из состава 1 дивизиона 184 БКОВРа ЧФ
базирующимся на Поти, он в Индийском океане был по 5 апреля 1978 г. Он
был первым из кораблей Потийской бригады
действовавший в Красном море. За сутки
до прохода сторожевиком Суэцкого канала по нему прошли наши суда с грузами. Эти
суда и сопровождал «Ворон» только прибыв в Красное море. По приходу в район
конфликта черноморцы вошли в состав 8-й Индийской эскадры и
встретившись с СКР пр.159 ТОФ, действовали вместе.
В
дальнейшем 1 февраля 1978 г. Суэцким каналом в Красное море прибыл второй СКР
пр.50 (НАТО - Riga) «СКР-57» (бортовой 886) из Потийской бригады, находился там по 29 мая 1978 г.
Именно
эти пять кораблей, и занимались конвоированием наших транспортов, в прочем
непосредственно конвоированием занимались сторожевики, а тральщик обеспечивал
минную безопасность на подходе к порту Асэб.
Воспоминаний
участников тех походов почти нет, а которые обнаружил, грешат неточностями и
ошибками. Направленный в поход на
черноморском СКР (скорей всего «Ворон») в конце декабря 1977 г. медиком корабля
Финогеев Александр Витальевич вспоминал: «Как
такового участия в каких-либо военных действиях у нас не было. Хотя однажды
ночью заходили в порт Асэб и передали какой-то груз.
Но «мессеры» не кружили, бомбы не рвались. И, слава
Богу. Основной работой был провод из Красного моря в Аденский
залив через Баб-Эль-Мандебский пролив и обратно наших
подводных лодок. Ну и, естественно, слежение за супостатом.
Второй, менее
приятной, задачей было участие в тралении мин. Тральщик ползет впереди, а мы за
ним. Вот здесь не зевай, иначе поднявшаяся мина может с успехом отправить тебя
к праотцам на тот свет. Незабываемо впечатление, когда за прошедшим тральщиком
прогремел такой мощный взрыв от поднятой мины, что даже у сигнальщика лопнула
барабанная перепонка.
После всех этих
походов через пролив шли к острову Дахлак. Там заправлялись топливом, водой и
шли назад.
Этот остров был почти
советским. Там находилась база подводных лодок, осуществлялся их ремонт и отдых
экипажа.
Стояночных дней почти
не было.
Служба моя ратная
продолжалась без малого полгода.
Вернулись на Родину
жарким летом.»
Следует
отметить, что там много неточностей (и американский авианосец в Красном море,
«японцы, китайцы и индийцы», проводка подводных лодок, база на о.Дахлак, его тогда только осваивали) да и в аннотации
говорится «В своих рассказах автор,
прослуживший врачом в рядах ВМФ более четверти века, в юмористической форме, с
определенной долей реальности и фантазии, повествует о службе в Военно-морском
флоте …» Но даже и в таких «материалах» есть что проверить и уточнить. К примеру в этом отрывке, был ли на деле взрыв мины в трале
тральщика. А это мог быть только МТЩ «Запал» он был единственным кораблем этого
класса с декабря 1977 г. по сентябрь
1978 г. в Индийском океане.
Наши
корабли успешно справлялись с поставленной задачей, что нашло отражение в
наградах, присвоенных по итогам похода. В докладном материале на командира
«СКР-23» капитан-лейтенанта П.И.Сайк представленного
к ордену Красной звезды говорилось: «Осуществлял
оперативное прикрытие перевозок. Несение разведывательной дозорной службы в
районе порта АССАБ. Принимал грамотные решения по обеспечению боевого прикрытия
судоходства в Красном море и Аденском заливе.
Инициативно вел разведку деятельности иностранных ВМС в зоне действия наших
сил. В боевой обстановке проявил мужество и хладнокровие».
А
угрозы для наших кораблей реально были.
Зимой
1977-1978 гг. северо-йеменские патрульные суда в районе острова Зугар (Zuqar) перехватили
несколько иностранных кораблей
(американское, французское и русское) зашедших в воды спорных островов и
потребовали покинуть эти воды.
А
5 января 1978 г. эритрейские партизаны захватили
универсальное сухогрузное судно «GERASIMOS M.» (1952 г., «VÄRMLAND», с
1963 по 1975 гг. «GRANDSON», GRT: 1116,
NRT: 641, DWT: 1671) под панамским флагом. 29 декабря 1977 г. судно покинуло
порт в Массауа (Эфиопия) идя к Порт-Судану.
На следующий день, 30 декабря из-за неисправности двигателя экипаж бросил якорь
близ маяка Marsa Taclai.
Часть команды оставила судно впоследствии, и 5 января 1978 г. оно было
захвачено и с тех пор ничего не известно
о судне. Управляющая и страховая компании объявили судно как потерянное.
Помимо
патрулирования прибрежной акватории, дополнительно советские и эфиопские
военно-морские силы, как заявляли иностранные информационные агентства,
постарались установить своего рода
защитную зону вокруг портов Асэб и Массауа. Убедительных доказательств создания таких зон они
не приводили, а ссылались на два косвенных эпизода. Первый - 18 января
британское Министерство иностранных дел посоветовало британским
грузоотправителям избегать Массауа. И второй,
гражданская авиация вылетающая из Джибути оказывалась
под зенитным огнем, если она отклонялась от маршрута и проходила ближе чем в 12
милях от Асэба.
А
ведь еще 27 октября 1977 г. эфиопские представители предупредили все авиакомпании что пролеты над портом строго запрещены. Тем не
менее инциденты случались. 24 января 1978 г. пассажирский самолет Боинг-747 авиакомпании
AIR FRANCE из-за ошибки пилотов пролетел вблизи порта Асэб
он был обстрелян зенитными орудиями, самолет летел на высоте 25.000 футов и
повреждений не получил. Как заявляли западные специалисты, одна из причин по которой якобы устанавливались
защитные зоны вокруг Асэба и Массауа
состояла в том, чтобы препятствовать тому, чтобы нежелательные зрители
наблюдали советскую военно-морскую деятельность в этих районах.
Кстати
в организации надежного ПВО вокруг порта Асэб ничего странного нет, ведь шла война с Сомали а у них
были ВВС. Николай Ефимович Конарев бывший тогда
начальником ПВО 13-ой дивизии и направленный в Эфиопию вспоминал: «Прибыли мы туда в 1977 году. Войска
сомалийцев стояли недалеко, в 300 км от столицы Эфиопии, Аддис-Абебы. Перед ПВО
стояла задача - не дать разбомбить порты страны, и в основном - порт, где наши
построили нефтеперерабатывающий завод. Разбомбят этот завод, сказал мне в
качестве напутствия генерал-полковник Ушаков, - мы тебя расстреляем, не
разбомбят - наградим. Я отвечал за всю ПВО Эфиопии, планировал систему ПВО всех
портов.»
29
августа 1978 г. неизвестное судно подойдя со стороны моря выпустило несколько
снарядов из 57-мм зенитной пушки по порту Асэб.
Обстрел привел к нанесению небольших повреждений танкеру «WETHERBY» компании
MOBIL OIL, доставившую сырую нефть. Обстоятельства, окружавшие инцидент никогда
не разъяснялись. Ответный огонь вела
береговая артиллерия, так как находящиеся там суда флота были неисправны. Из
четырех патрульных катеров в море не смог выйти не один, у одного двигатель был
разобран, а три не имели масла.
Так
что береговая охрана Эфиопии весьма нервозно реагировала на появление
неизвестных судов, законно считая, что они могут принадлежать эритрейским партизанам. В результате этого имело место
несколько инцидентов. В начале мая 1978 г. в 8 милях к северу от порта Асэб береговые батареи открыли артиллерийский огонь по 492
тонному спасательному буксиру компании Selco Salvage, когда он приблизился к сидящему на мели с 25
апреля греческому каботажному судну «Golden Seagull» (8772-dwt) с целью спасти его. Вероятней всего
буксир был принят за корабль, желающее разграбить терпящее бедствие судно.
После выстрелов буксир ушел.
При
этом следует помнить, что порт Асэб не был закрытым
портом, в него регулярно приходили грузовые суда различных стран доставлявших грузы. Поэтому
наши моряки постарались по возможности сохранить в тайне, что доставлялось в страну на наших судах. Служивший на
сторожевике «Ворон» Олег Харитонов вспоминал: «…в порту их разгружали, предварительно закрыв обзор с моря брезентом, но
было видно (техника и люди). Выгрузка велась ночью, т.к
там же были иностранные корабли.»
Естественно
американцы желали сами посмотреть, что творится в порту Асэб,
в начале января 1978 г. они по дипломатическим каналам запросили разрешение в
МИД Эфиопии о деловом заходе их ракетного фрегата «Julius
A. Furer» FFG-6 с визитом в порт Асэб.
Им вежливо отказали, без указания причин. В дальнейшем американцы делали еще
ряд запросов для посещения порта Асэб, к примеру в августе на октябрь, а потом в октябре 1978 г. для
фрегата «Vreeland» FF-1068 на 12 декабря. Но на все
запросы они получали отказ.
Десант
в Массауа.
Положение в
Эфиопии осложнялось идущей
в течение многих
лет войной с эритрейскими
сепаратистами. В конце ХIХ века Эритрея стала
итальянской колонией. Эфиопия, одно из древнейших государств мира, была
оккупирована Италией в 1935 г. Во время второй мировой войны Эфиопия не только
добилась независимости, но и совместно с британскими войсками освободила
Эритрею. Она, однако, оставалась под британским владычеством вплоть до 1952 г.,
когда по решению ООН была присоединена к Эфиопии на федеративных началах. Но в
1962 г. император Эфиопии Хайле Селассие
I упразднил федерацию, и Эритрея получила статус провинции. Эритрейцы
образовали Фронт Освобождения Эритреи (ELF), развернувший боевые действия
против правительственных войск.
Боевое
крыло фронта выросло из небольшого отряда, состоящего из боевиков ELF и
бандитов, которыми командовал известный шифта
(бандит) Хамид Идрис Авате. 1 сентября 1961 г. этот отряд дал бой полицейским
подразделениям в районе городка Амба-Адал. Этот день
и стал отмечаться в Эритрее как День
начала вооруженной освободительной борьбы. После смерти Адала
его отряд стал основой для военного крыла ELF
- Освободительной армии Эритреи, которая пополнялась дезертирами из эритрейской полиции и суданской армии. К 1965 г. эта армия
насчитывала тысячу бойцов, оружие получала из Сирии и Ирака.
В
1967 г. в результате внутренних конфликтов вылившихся в нападки и убийства
христиан в составе ELF и подстегнутых
наступлением эфиопской армии, христиане вышли из организации, не чувствуя себя
в ней больше в безопасности. Кроме того от ELF
откололась также группировка Османа Салеха Сабби Фронт освобождения Эритреи - Народно-освободительные
силы (ELF-PLF). ELF-PLF Османа Салеха Сабби получал
военную и финансовую поддержку из Ливии. Из ELF
вышли также Революционные силы (ELF-РС) и другие организации.
Идеологические
и этнические различия раскололи Фронт Освобождения Эритреи (ELF) и в 1970 г.
это привело к формированию Народного
Фронта Освобождения Эритреи (EPLF) который использовал марксистскую идеологию и
получал помощь от социалистических и развивающихся стран. С 1972 по 1974 гг.
между этими двумя группами шла
ожесточенная гражданская война.
В
январе 1974 г. EPLF нанес серьезное поражение императорской армии, тем самым
ускорив падение режима, который был свергнут в феврале того же года. Но и после
объявления Эфиопии (столица - Аддис-Абеба) республикой война не прекратилась.
К
началу кампании 1977 г. EPLF имел
приблизительно 15000 бойцов, а ELF все еще имел числовое превосходство, с 20000
бойцами и активно участвовал в борьбе, у ELF-PLF было 2-3 тысячи бойцов.
31
января 1977 г. силы эритрейских сепаратистов (EPLF)
захватили город Ом Хаджэр (Om
Hajer) на границе с Суданом, и начали наступление на Тэсэнэй (Tessenei) на суданской
границе, который взяли 12 апреля таким образом
открывая возможность поставок через Кассалу от их
сторонников в Хартуме (Судан).
Когда
летом 1977 г. в провинции Огаден вспыхнул сомалийско-эфиопский конфликт и все силы Эфиопии были
брошены на борьбу на восточных рубежах эритрейские
партизаны начали свое стратегическое
наступление. 3 июля ими захвачен г.Кэрэн, 6 июля EPLF взял Decamere, 8 июля капитал области Bogos,
горную цитадель Kcren, где 6 000 эфиопов были
разгромлены, 4 августа Deksa. 14 августа ELF взял Adi Quala, 24 августа Mendafera, и 31
августа в объединенном действии с ELF-PLF важный город низменности Agordat. К середине сентября Эфиопы управляли только Асмарой, Массаауа, Adi Caieh и городом Barentu в восьмидесяти милях на запад. EPLF тогда объявили
о создании правительства в захваченном Керене.
К
осени 1977 г. повстанцы контролировали уже 90% территории Эритреи. Под их
контролем находились все города Эритреи, кроме Асмэры
и портов Массауа и Асэб.
EPLF добился больших успехов, взяв под
контроль центральное плато, регионы Керен и Сахель, ELF
удерживал западные равнины и часть побережья.
В
октябре 1977 г. блокировали порт Массауа, полностью
парализовав его работу.
Эксплуатация
порта Массауа и так после 1975 г. резко сократилась,
а теперь и вообще почти замерла. Открыть порт для приема судов, которые должны
были доставить технику, боеприпасы, продовольствие и воду было поручено
черноморцам. Осенью 1977 г. из Северной бухты Севастополя приняв на борт
спецтехнику, вышло килекторское судно пр.145
«КИЛ-33». На борту была группа
специалистов 167 Аварийно-спасательной партии - старший мичман Назаренко Михаил Иосифович, водолазы-взрывники и
водолазы-сварщики: Оселедько Н., Гриценко
И.И., Павлухин Вадим, Манжула Александр и Мацукевич В.С. Куда шли не
говорили до самого прибытия в Массауа. Участник
похода Василий Степанович Мацукевич служивший на ЧФ в
в/ч 26979 (167 Аварийно-спасательная партия) г.
Севастополь вспоминал: «Ночью милях 8-10 стали на якорь. Что запомнилось, так это
спокойное море, и далеко-далеко, такой как затихающий звук грома. Вот тогда особист и сказал, что мы пришли в Эфиопию, и здесь война.
По причине молодости, эта весть абсолютно не ввергла в растерянность. Скорее
наоборот. Только подумалось - а чем воевать у нас даже пистолетов не было.
После того как
выгрузились, начали обследовать порт потому что должны были прибывать
транспорты с техникой и вооружением, поэтому порт должен быть чистым. В
дальнейшем это делалось регулярно. Тем более, что мы
должны были установить в порту плавпричал. Не на мины
же его устанавливать. Тем более после ухода
сепаратистов. Правда потом порт стали охранять
кубинцы. (И кубинки, кстати). Кроме того, не допустить ситуации подобной той,
что произошла в Сомали с ПД-66.»
Как
только водолазы обследовали акваторию, 26 ноября 1977 г. с БДК «50 лет шефства
ВЛКСМ» на берег были выгружены танки, бронетранспортеры, больше двухсот тонн
боеприпасов.
Цыпылов
Сергей Иванович тогда лейтенант, командир взвода средних танков боевой
десантной группы (БДГ) 390 полка морской пехоты 55-й дивизии морской пехоты
ТОФ, находившийся на БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» вспоминал: «В Адене или на выходе из Адена к нам на борт
перешёл начальник штаба 8-й ОПЕСК к-н
1 ранга Хронопуло. При заходе в Красное море, нам
поступила команда готовить всю нашу технику
к передаче эфиопским ВС в порту Массауа. Всё оставшееся время мы тщательно сбивали с
техники любые русские символы, убирали шильдики и
надписи. Перед входом в порт Массауа нас встретил артиллерийский катер Эфиопских
ВМС. На берегу наш
БДК встречала огромная толпа народу. После того, как открылись носовые створки,
опустилась носовая аппарель и на берег вышел первый
танк, на берегу началось что-то неописуемое, народ кричал в восторге, плясал и
танцевал. После передачи танков мы
думали, что уйдём вместе с БДК. Но случилось не так: поступила команда вместе с
танками оставить экипажи, планировалось в течении
нескольких дней провести обучение эфиопских экипажей. Мы вышли на берег имея на себе только личное оружие, офицеры - ещё
полевые сумки, и всё. Но эти несколько дней превратились в несколько месяцев.
Командовал группой командир БДГ м-р
Ушков, зампотехом был зампотех
БДГ л-т Бойко, так же был офицер от особого отдела и мы - командиры танковых взводов лейтенанты С.Цыпылов (т.е. я), С.Федотов и С.Кроник
(к-р взвода плавающих танков), так же в группе был
командир взвода МП л-т Бернавский .
Нам поставили задачу
обучить эфиопские экипажи. Это было довольно трудное дело, т.к. мы не знали их
языка, а они нашего, объяснялись с трудом в меру знаний на английском. К стати, забыл сказать, нам в группу ещё дали военного
переводчика, но он был один, и на все экипажи его не хватало физически. К тому
же военные они были ещё те, не случайно в итоги они потеряли Эритрею. К
примеру: у нас - механик -водитель, а они - я не
механик, ноу, ноу, ай эм ис шофер, те. он только шофёр,
водитель, а не механик. Что-то подтянуть, отрегулировать, элементарно протереть
- нет, это не его работа. И всё, дальше
- ни в какую. И так во всём. В связи с этим в нашу группу из Аддис-Абебы
был добавлен штатный военный советник, полковник, танкист-инженер по ремонту танков. К войне
они относились как к работе. Вечером они покидали позиции и возвращались в
город, к своим семьям, а утром приходили назад. Траншеи у них были обозначены
канавкой, глубиной в лучшим
случае по колено, об окопах в полный профиль и говорить не приходиться. В
конечном итоге мы их обучили всему, чему могли в тех условиях. Их командование
было довольно. Для проверки приезжал из Аддис-Абебы полковник, командующий
фронтом, про него говорили, что он в своё время брал Патриса Лумумбу в
Конго. Наши танки они в основном использовали как передвижные артустановки, перемещая их на самые опасные направления. Во
время таких перемещений, они ухитрились утопить в бухте один танк, когда на
плашкоуте переправляли его с другого берега бухты на эту, где были пирсы, а
глубины там большие, во время самого полного отлива из моря торчал только рессивер орудия, танк находился в воде почти
вертикально. Постепенно количество
исправных танков, которые ещё можно было восстановить стало
уменьшаться. И мы решили достать утопленный танк. Рассчитали схему полиспастов,
используя корабельные шпили. И в течении нескольких
часов вытащили его из под воды. Вытащенный танк стоял и из него со всех щелей,
лючков и разных дырок наверное пол дня сливалась вода.
Об электронике говорить было нечего, все дюралевые предметы были покрыты
иголками дюралевых окислов длиной с палец. ни до ни после я такого невидел.
Вот что значит тёплая морская вода. После этого промыли двигателем маслом,
которое на самолёте, две бочки, привезли из Аддис-Абебы, прочистили пушку. И
представляете, танк протащили на буксире за другим танком метров 20, и он завёлся, вначале с перебоями, а потом
ровно и уверенно. Эфиопы смотрели на нас как на каких -то
богов, волшебников. Представляете, какая у нас была гордость за нас, и за нашу
технику. А когда в добавок ещё выстрелили из орудия,
их восторгу не было пределов. Они сказали через переводчика, что после того,
что они видели - для них советское оружие самое лучшее в мире.
После того, как
мы с нашими танками остались на берегу, наш БДК ушёл, и мы на него вернулись
только в конце февраля.
Через несколько часов подошёл ЭОС
"Даурия", на борт которого мы
поднялись. Далее мы всегда ночевали на борту какого-нибудь нашего
корабля. Утром мы уезжали на фронт, вечером возвращались на корабль. Через
некоторое время, в связи с ухудшением обстановки "Даурия" отошла в
море, за горизонт. Утром мы на катере уходили на берег, ночью возвращались.
Затем "Даурия" ушла и мы жили на другом ЭОСе,
то ли "Баскунчак", то ли "Ямал", а может и на обоих в
разное время. Кроме этих кораблей мы длительное время жили на плавбазе
"Дмитрий Галкин" Северного флота…»
Пришлось
нашим морским пехотинцам тогда и в боях поучаствовать. Командир группы майор
Ушков Вячеслав: «Первая стычка у нас
произошла в районе аэропорта, цепи
пошли, там холмы небольшие такие были, с этих холмов мы вынуждены
были сесть сами за рычаги в
первом бою у нас семь машин было сожжено.
Несмотря на потери танков морским пехотинцам КТОФ удалось остановить
наступление противника. Тем не менее 3 месяца город
находился в полной блокаде.
Пребывание морпехов в Массауа не
афишировалось.
- У нас не было не
документов на руках, ничего своего не было, вообще ни чего. В чём была
сложность и у противника и у местных повстанцев одна и та же форма одежды.»
Битва
за Массауа.
В
книгах посвященным борьбе Эритреи за
независимость именно вмешательством советского ВМФ объясняется провал захвата
порта Массауа в 1977-1978 гг. к примеру
Robert Machida «Eritrea: The Struggle
for Independence» Red Sea Press,
1987 г.: «Советские танки Т-54 были
захвачены, а эфиопские солдаты убиты, Массауа
практически окружили и если бы не было (буквально) в
последнюю минуту вмешательства русских, Массауа упал
бы EPLF. Эритрейские силы были окончательно оттеснены
тяжелой огневой мощью с советских кораблей, дислоцированных в Красном море.» или Ḥagai
Erlikh «The Struggle Over Eritrea,
1962-1978. War and Revolution in the
Horn of Africa»
Hoover Inst Press, 1983 г.: «В
самом городе Массауа, эфиопская армия едва сохранила
свою власть над портом и соседними островами. Им удалось выдержать натиск EPLF
только благодаря помощи, оказываемой советскими линкорами.»
Сейчас
можно с полной уверенностью говорить, что рассказы об обстрелах позиций
партизан с советских кораблей это миф, реально наши боевые и вспомогательные
корабли выполняли роль транспортов доставляя в порт
боеприпасы, боевую технику, продовольствие и воду, а из блокированного порта эвакуировали раненых.
Как
сказано выше в октябре 1977 г. отряды блокировали дорогу к Массауа.
Эфиопская армия пять раз безуспешно пыталась разблокировать дорогу Массауа - Асмара, пятый раз был 8
декабря, когда более 300 грузовиков сопровождаемые 20-30 танками Т-54, которыми
управляли бойцы из Южного Йемена пытались пройти, но
натолкнувшись на сопротивление партизан вооруженных помимо стрелкового оружия,
гранатометами и минометами отступили.
9
декабря 1977 г. эритрейские партизаны начали
наступление на порт Массауа отрядами
насчитывающими 10000 человек. В ходе ожесточенных боев им удалось нанести ряд
ударов и опрокинуть эфиопские войска, так 9 декабря они захватили военный
лагерь Dogali, приблизительно в 12 километрах от Массауа, при этом по заявлению представителей партизан они
убили и ранили почти 1000 эфиопских солдат и захватил 15 танков и бронированных
автомобилей. Но самое главное там ими был захвачен центр водоснабжения Массауа, тем самым лишив город основных запасов пресной
воды. В лагере было множество свидетельств снабжения эфиопской армии советскими
вооружениями, ящики с советскими боеприпасами, множество гильз для 122-мм и
160-мм тяжелой артиллерии с советской маркировкой.
13
декабря отряды ELF захватил город Adi Caieh расположенный на дороге от Массауа
до Аддис-Абебы, который обороняли 7000 солдат.
В
двадцатых числах декабря 1977 г. несмотря на сильное эфиопское сопротивление,
силы сепаратистов штурмовали контрольно-пропускной пункт Массауа,
подожгли топливный склад 18 декабря, совершили набег на аэропорт к югу от Массауа и ворвались в город. В наступлении на город они
использовали 5 советских танков Т-54 ранее захваченных в сражении, в ходе боев
партизаны по их словам убили более 1500 эфиопских солдат, ранили приблизительно
2500 и 1020 взяли в плен. Эфиопские войска отступили к морской базе после
ожесточенной борьбы в центре города.
Перед
самым падением аэропорта туда 19 декабря со специальной миссией из Асмары прилетел транспортный самолет под командованием
капитана Юрия Старобинеца доставивший одного
единственного, крайне важного пассажира. Рейс был организован по прямому
приказу генерал-лейтенанта Чаплыгина. Александр Токарев вспоминал: «Лёту - всего ничего, каких-нибудь 20 минут.
Связи нет, зато прямо по курсу выхода в район четвёртого разворота отличный
ориентир - горят нефтеналивные сооружения…. Сели удачно на короткую песчаную
полосу, и только на пробеге я заметил, что на лётное поле ложатся снаряды,
поднимая невысокие столбы пыли. Первая мысль - только бы не повредили полосу,
нам же ещё взлетать. А на борту с нами один пассажир весь полёт не переставал
острить. Это, говорит, наши гаубицы на сопке, что слева по курсу посадки,
обрабатывают территорию, занятую противником: у них стволы раскалились, вот они
и «плюхают» на аэродром. Зарулили, открыли грузолюк, повыбрасывали пустые
бочки, из-за которых нас сюда занесло под обстрелом. Я побежал к расположенному
метрах в 60 йеменскому вертолёту, чтобы получить
информацию об обстановке. Военные вертолётчики из Южного Йемена тоже выполняли
там свой интернациональный долг. Спрашиваю на английском, мол, кто стреляет, свои или чужие. А мне в ответ на хорошем русском:
- Тебе какая разница,
кто накроет? Мы сейчас свой единственный двигатель запустим и взлетим. А вам
четыре выводить, да ещё за полосу бороться, вон гляди, все кинулись рулить на
взлёт. Это 120-мм миномёты бьют, сейчас пехота пойдёт. Прощай.
Они стали запускаться,
обстрел усилился. Это был мой первый обстрел, и я не знал, как себя вести:
падать, бежать или гордо идти, презрев опасность. По
неопытности, молодости и глупости я выбрал последнее. А мины ложились всё чаще
и ближе. Юра бросился мне навстречу:
- Ну что?
- Миномёты. Противник
сейчас возьмёт аэродром.
Никогда не забуду его
уверенное «К запуску!» Самым «болтливым» этапом полёта считается запуск,
руление и взлёт. Команды и доклады экипажа по СПУ перемежаются с инструкциями и
вопросами диспетчера по радио. Этот взлёт прошёл молча. Нет, конечно, они
переговаривались между собой, наши главные спасители - командир и борттехник
Алексей Климок. Они не пользовались внутренней
связью, и я их не слышал. Вместе с экипажем я в душе молил ставшие в эту минуту
самыми родными на земле и в воздухе двигатели АИ-20 пожалеть нас и побыстрее выйти на взлётный режим. Два запустили на месте,
третий - на рулении, четвёртый - на разбеге.
…Мы взлетели и взяли
курс на Асмару, а через несколько часов уже садились
в Аддис-Абебе.» За
этот полёт всех представили к
правительственным наградам, командир корабля Юрий Старобинец
был награждён орденом Красного Знамени.
В
Массауа армия отступила с побережья и заняла позиции
на острове Tualed у дворца Gidi.
Те, кто защищал район Gurgussum Beach
на севере Массауа, были прижаты к побережью и могли
либо погибнуть, либо сдаться. Те, кто не хотел сдаваться должны были проплыть в плавь пол километра
до морской базы. Немногим удалось
доплыть, в то время как другие утонули в этой попытке. Те, кто защищал город в
окопах аэропорта, также оставили позиции, ища убежище в морской базе. В Массауа оказались блокированы 6 тысяч солдат эфиопской
армии и милиционеров.
Оборону
военно-морской базы возглавлял командующий флотом коммодор Тесфэй
Берхану (Tesfaye Berhanu). С командующим флотом от армии действовал генерал Мерид Негасси (Merid Negussie), его из Асмары послал Менгисту
чтобы организовать оборону порта Массауа. Мерид был на борту морского судна с Тесфэй,
когда его бойцы отступили к военно-морской
базе. Менгисту неоднократно связывался с этими
двумя офицерами и приказал им защищать базу до последнего человека, что они и
делали.
Флот
обстреливал позиции мятежников из корабельных орудий, корабли располагались в
гавани, пока они не истратили боеприпасы. Армейские подразделения для борьбы с
сепаратистами задействовали недавно прибывшие установки залпового огня БМ-21. В
свою очередь сепаратисты вели огонь по кораблям флота из минометов днем и ночью
с большой точностью.
В
конце декабря 1977 г. когда партизаны захватили три четверти - Массауа, к четырем
судам ВМС Эфиопии обстреливавшим партизанские позиции
и не дающие захватить порт, подошли два советских военных корабля эсминец пр.56
(НАТО - Kotlin) «Веский» (бортовой 430, командир
капитан 2 ранга Литвинов) и десантный корабль. Какой не ясно,
либо черноморский БДК пр.1171 (НАТО - Alligator) «БДК-69» (бортовой 413) или черноморский СДК
пр.771 (НАТО - Polnocny-В) «СДК-109»
(к-3р. А.А.Охрименко), старшим на борту был
командир 147-го дивизиона десантных кораблей ЧФ капитан 1 ранга Геннадий
Спиридонович Верич. Хотя всего вероятнее они
оба были там, пусть и не одновременно, у Массауа
постоянно находились наши корабли боевые или вспомогательные имевшие задачу в
случае падения порта эвакуировать наших специалистов и морских пехотинцев.
И
сразу они были обвинены в стрельбе по партизанам. Об этом 17 января в Риме
заявил представитель эритрейских сепаратистов (EPLF) Ermias Debesai, по его словам два
советских эсминца бросили якорь в пяти милях от осажденного эритрейского
порта Массауа и обстреляли силы мятежников,
нападающих на город. Он также сказал, что силы мятежника сбили два эфиопских
самолета, один советского производства, а второй американского - и оба они
упали в море. В обращении представителей EPLF, выпущенном в Париже 20 января,
говорилось, что Советский Союз вмешивается в боевые действия с «самыми сложными вооружениями», которыми
могут управлять только советский или кубинский персонал. Основываясь на этих и
им подобных заявлениях, журналисты расписали, как действовали советские корабли. По их словам они размещались примерно в 5 милях от побережья. Ночью подходили к берегу и открывали огонь, а с
рассветом отходили в море, но продолжали вести огонь. Новый год они отметили
четырехчасовым артобстрелом позиций сепаратистов с моря и суши. Одно из
советских судов было десантным кораблем класса Alligator,
оно было замечено в действии капитаном греческого грузового
судна который сбежал из порта перед этим. Капитан утверждал: «Это было российским судном поддержки.
Десантные суда несли ракетные пусковые установки (грузовик с установкой
Катюша), и я думаю, что те на судне
знали, как использовать их. Я наблюдал их стреляющими залпами 25 ракет в эритрейцев, в то время как на земле эфиопы посылали только
пять или шесть ракет за раз.» Военно-морской обстрел координировался с
действиями ВВС использующих для атак как советские МиГ-21
так и американские F-5.
Естественно
новость о кровожадных советских моряках убивающих «мирных» земледельцев обошла
все западные газеты, к примеру - "Russians join fray?" The Pantagraph from Bloomington, Illinois, 19 January 1978 или Michael Wells, "Russians
Shelling Massawa?" Manchester Guardian Weekly, 29
January 1978, или
David
Fairhall, 'Transformed Role for the Soviet
Navy," Manchester Guardian Weekly, 29 January 1978.
Насколько
правдивы и красноречивы источники, на которые ссылались иностранные журналисты,
показывает публикация в суданской газете «AL-AYYAM'» в мае 1978 г., в ней
источники раскрыл присутствие советского военно-морского эскадрона в эритрейских портах Массауа и Асэб. По ним флот Советского Союза в Красном море, состоит
из восьми эсминцев вооруженных 5-дюймовым (примерно 127-мм) оружием дальнего
действия, которые действуют в эритрейских водах.
Команда военно-морского эскадрона, который проводит операции
в порту Массауа составлена из советских и
кубинских экспертов и моряков, так же как небольшого количества эфиопов.
Команды эсминцев, поставленные на якорь в водах порта Асэб,
состоят из 180 советских моряков. Ожидается, что их скоро сменит эфиопская команда, которая теперь обучается в
Советском Союзе. «AL-AYYAM'» также говорит, что есть два других советских
эсминца, которые патрулируют Красное
море, чтобы предоставить защиту эсминцам, действующим в эритрейских
территориальных водах.
Начнем
с того что кубинцы в помощи ВМС Эфиопии участия не принимали, вследствие чего их
в составах экипажей кораблей не было. Что за 8 эсминцев это раскрывали в журнале «Middle
East Economic Digest» за февраль 1978 г.: «Советское присутствие в Красном море включает эсминец, четыре фрегата,
минный тральщик, две плавбазы подлодок и несколько десантных судов». Что так и было - эсминец «Веский», 4 СКР «Ворон», «СКР-57»,
«СКР-23», «СКР-128», тральщик «Запал» и 2 плавбазы «Магаданский комсомолец» и
«Дмитрий Галкин».
Относительно
эсминцев в порту Асэб, это были переданные 11 февраля
1978 г. ВМС Эфиопии два катера - ракетный и торпедный.
В
мае 1978 г. информационный голос эритрейских партизан
газета “Eritrea
in Struggle” писала: «…приблизительно 25 советских военных кораблей
введены в Эритрейские территориальные воды, четыре из
которых обстреливали портовый город Массауа с начала
декабря 1977.»
Но
вот на брифинге Госдепартамента 17 января 1978 г. на вопрос журналиста
представителю госдепа: «ДЖОН, У ВАС ЕСТЬ ЧТО-НИБУДЬ О СООБЩЕНИЯХ, ЧТО СОВЕТСКИЕ
СУДА ФАКТИЧЕСКИ ВОВЛЕЧЕНЫ В АРТОБСТРЕЛ ПОРТА МАССАУА?»
Представитель
Госдепа ответил: «Я ПРОВЕРЯЛ, МАРВИН, НАСКОЛЬКО Я МОГУ ОТВЕТИТЬ, ЧТО У НАС НЕТ
НИКАКОГО РЕАЛЬНОГО СПОСОБА ПОДТВЕРДИТЬ ЭТО. МЫ, КОНЕЧНО, СДЕЛАЛИ НАШЕ
БЕСПОКОЙСТВО ИЗВЕСТНЫМ СОВЕТАМ О ПРИЧАСТНОСТИ К ТОМУ КОНФЛИКТУ, НО МЫ НЕ МОЖЕМ
ПОДТВЕРДИТЬ.»
Но
все, же не желая упустить эту «утку» и чтобы придать значимость и вес этим
сообщениям в конце января 1978 г. в газетах прошла информация, «факт» что советские корабли вели огонь по позициям эритрейских
партизан были подтверждены французскими разведывательными источниками.
При
этом нужно помнить что там находились участвуя в
перевозках грузов из Адена 2 средних
десантных корабля (СДК) пр.770МА (НАТО - Polnochny)
ВМС НДРЙ (Москва поставила из состава БФ три корабля: два в августе 1973 г. -
«Аль Вадиа» бортовой 136, второй бортовой 138 и один в июле 1977 г. «Сира» бортовой 137), и значит для западных журналистов они
по определению «советские». А подразделения Южного Йемена (НДРЙ) активно
участвовали в обороне Массауа. В конце 1977 г. ВМС
НДРЙ направил туда СДК пр.770 «Сира» бортовой
137 с десантом на борту. Всего в
боевых действиях в Эритрее с лета 1977 г. участвовал контингент
"добровольцев" из Южного Йемена - согласно ближневосточным сообщениям
от 8 марта 1978 г. в его составе было приблизительно 2000 пехотинцев, 160
офицеров действующих как военные советники, 60 специалистов управляющих танками
и артиллерией и 24 пилота управляющих советскими истребителями МиГ. Так что СДК
ВМС НДРЙ теоретически могли корабельными реактивными установками залпового огня
(2х18 140-мм ПУ НУРС WM-18 - 180 выстрелов М-14-ОФ) поддерживать свои войска в
районе порта Массауа.
В
общем, утверждение западных журналистов, что советские боевые корабли
обстреливали позиции эритрейских партизан, стало одним из широко растиражированных мифом тех лет было.
При этом журналисты ссылались на представителей эритрейских
фронтов и прочие сомнительные источники. И как в любой информационной войне
конкретных фактов они не приводили, ограничиваясь общими обвинениями, а если и
притягивали какой либо факт, то на поверку оказывалось, что он ничего не
подтверждает. Так в случае с безымянным греческим капитаном советская
причастность основывалась только на факте залповой стрельбы «Катюшами» - «те на судне знали, как использовать их. Я
наблюдал их стреляющими залпами 25 ракет в эритрейцев,
в то время как на земле эфиопы посылали только пять или шесть ракет за раз.» Хотя в
реальности все было намного проще, наши корабли подвезли боезапас для Градов
вот они и заработали в полную силу.
Во
второй половине декабря 1977 г. эсминец пр.56 (НАТО - Kotlin)
«Веский» (бортовой 430, командир капитан 2 ранга Литвинов) в порту Асэб принял на борт 4000 ящиков боезапаса: из них около
тысячи - это ракеты установки "Град", остальное - автоматы, патроны.
Боезапас был доставлен на сухогрузе ЧМП. Сергей Кузнецов
служивший на эсминце «Веский» вспоминал: «Грузились
с утра до позднего вечера. Гдето в 23-24 часа вышли
из порта и направились в порт Массауа Эфиопия. Пришли
утром и сразу началась разгрузка на машины для града. На
противоположном берегу стояли установки града. Так как бои шли на окраине
города грады заправлялись и открывали огонь сразу. Ночью хорошо было видно всю
эту войну. Мы простояли трое суток из за поломки машин в порту. Через три дня вышли на рейд и
стояли там до января.»
О
том же спустя почти тридцать лет рассказал на страницах еженедельника «Якутск
вечерний» участник тех событий Сергей Попов служивший
на эсминце «Веский»: «К эсминцу подошли
советские КрАЗы, МАЗы, КамАЗы. Через несколько часов
после выгрузки начали вести залповый огонь три реактивные установки
"Град", которые стояли за бухтой. Только свист стоит: "У-тю, у-тю, у-тю…".
Нечто похожее мы видели в кино, когда стреляли знаменитые "Катюши".
Обстреливали ближайшую сопку. Снаряды взрывались не как в кино. На сопке то и
дело вспыхивали белые облака дыма. Дым не черный, а белый-белый. Позже не раз
наблюдали бомбометание наших МиГов. Представляешь, мы стояли далеко от берега,
и наш мощный эсминец вибрировал от этих взрывов. …бухта постоянно обстреливалась перекрестным огнем. То и дело
около эсминца свистели пули. С нами на пару стоял советский сторожевой корабль.
Он однажды попал под пулеметный обстрел какого-то судна. Отвечать не стали,
развернулись и поплыли обратно.
… Однажды объявили:
подойдет эфиопский крейсер и будет обстреливать берег. Мы, матросы, с
нетерпением ждали начала этого зрелища. После многочасового ожидания приплыл
этот "крейсер". Корыто по сравнению с нашим кораблем. Спереди и сзади
у него были 76-миллиметровые орудия. Думаем: сейчас как бабахнет. Долго стояли.
Наконец бухнуло одно орудие. Спустя несколько часов выстрелило второе.
"Пристреливаются, - говорим мы со знанием дела. - Сейчас дадут залп".
Какое там! Уплыли. Черт его знает, что они там стреляли. "Крейсер",
блин… Да такое корыто после нашего одного выстрела разнесло бы в щепки.»
После
разгрузки «Веский» стоял в море у Массауа, Новый год
встречали там же.
«Гуляющая» из публикации в публикацию информация что эсминец
«Веский» оказывал артиллерийскую поддержку
правительственным войскам в
боях с сепаратистами Эритреи в
районе порта Массауа,
вышла из статьи Демидов М.В. «Очерк истории Тихоокеанской эскадры», журнал
«Тайфун» № 3 1999 г., и она основывалась видимо на западных источниках, так как
члены экипажа «Веского» участвовавшие в том походе опровергают данные
утверждения.
Виктор
Сидельников из БЧ-2 (ракетно-артиллерийская) ЭМ
«Веский»: «…мы были в центре боевых
действий, но у нас был приказ на провокации не поддаваться, да нас обстреливали
с берега когда мы стояли на банке. Но в ответ мы не
сделали не одного выстрела, хотя честно сказать руки чесались.» Сергей
Кузнецов: «Наш корабль артиллерийским
огнем эфиопам не помогал. Какой то Сергей Попов писал об этом но это не правда.» Александр Павлович
Сотов старший матрос БЧ-5 (электромеханическая): «Нет, мы не открывали огонь. Обстрел сепаратистов в Массауа
было из Градов как только мы их разгрузили»
Относительно
упомянутых в статье Демидова «16
членов экипажа были
награждены орденами и медалями СССР» ,
это так, но наградили их не за участие в боях , а за поддержание корабля в
боевой готовности. На корабле были проблемы, часто лопались
трубки в котлах их приходилось глушить. Работы проходили при высоких
температурах (внутри котла) за это дали награды. Среди матросов и старшин к
наградам были представлены 10 человек. К примеру, награжденный Жихарев из БЧ-5,
лазил в котел, который еще не остыл. Его одевали в фуфайки, что
бы не обжегся, и он лез в котел глушить лопнувшие трубки. Наградили Драчева
Василия командира отделения машинно-котельной группы, Григоревский
Владимир командир отделения торпедистов тоже был награжден медалью «За отличие
в воинской службе 2 степени».
Помимо
морпехов, по крайней мере, сорок советских
технических специалистов были размещены в Массауа,
чтобы управлять тяжелой артиллерией, БМ-21 и другим сложным оружием.
Эвакуацию
наших специалистов видимо из района Gurgussum Beach на севере Массауа который
был в декабре захвачен отрядами партизан провел наш БДК, а эсминец «Веский» его
сопровождал. Вот как это было по воспоминаниям членов экипажа эсминца.
На
берегу шел бой, сепаратисты прижали правительственные войска к порту, местное
население кто на лодках, кто вплавь бросились в вводу
и поплыли в нашу сторону. У эсминца был
приказ на борт не кого не брать. Тем не менее под обстрелом наши ребята на баркасе помогали вывозить
раненых женщин, детей. На берегу находились две установки «Град»
которые вели прицельную стрельбу по противнику. Сепаратисты пытались захватить
эти минометы, в самый критический момент
к берегу подошел наш БДК и забрал с пирса наших военных специалистов,
также на палубу вьехали и эти две установки и с
палубы сделали последний залп и БДК вышел в море. Снаряды с берега начали
рваться вокруг эсминца, была дана команда покинуть акваторию
порта и корабль вышел в открытое море.
После этого пошли вдоль берега, спецы
разглядывали всю береговую линию в бинокли.
В дальнейшем эсминец «Веский» 9 января 1978 г. пришел в порт Аден и
находился там по 13 февраля, выполняя ремонтные работы.
Цыпылов
Сергей Иванович вспоминал: «С течением
времени и благодаря способностям эфиопских военных наши танки были все
перебиты, и нам из Союза пришёл БДК с новой техникой… Техника была без
экипажей. Командованием была поставлена задача нам её выгрузить
на берег. Наш зампотех л-т Бойко А. совместно с
командованием подобрали место высадки,
он наметил маршрут движения танков. Была абсолютно глухая ночь, изредка
проблёскивала луна, когда БДК подошёл в указанное место. Благодаря тому, что мы
в дома в Союзе на тренировках и учениях отрабатывали все элементы погрузки на
корабли и выходу на берег до автоматизма, выход на берег прошёл как по маслу,
без остановок и задержек, в самое кратчайшее время. За рычагами танков сидели
все офицеры-танкисты и механики-водители нашей группы, несколько человек были
на берегу , обозначали фонариками створ выходного
коридора. На командование эскадры организация и оперативность высадки произвели
сильное впечатление. По возвращению на корабль, я уже не помню
на каком мы жили, по ГГС объявили, что получена радиограмма, что главком
ВМФ адмирал флота СССР Горшков объявляет всем десантникам, принимавших участие
в выполнении правительственного задания по выгрузке техники на необорудованный
берег, благодарность. Это было нечто. Далее уже днём, прямо в море, на плаву,
из БДК на какой-то плашкоут, перегрузили своим ходом установку
"Град", кто это делал я не помню, сам не
видел, т.к. выполнял какую-то другую задачу. Скорее всего
это был наш зампотех л-т Бойко. Когда я об этом
узнал, у меня челюсть упала на палубу. За такое в Союзе несколько раз убили бы
за нарушение мер безопасности, в лучшем случае уволили бы, а нескольких
начальников понизили бы в должности и т.д. А там приходилось принимать не
стандартные решения, и самим их выполнять.»
Командир
группы майор Ушков Вячеслав: «Когда
мятежники предприняли решительный штурм, на помощь пришёл десант КЧФ,
доставивший очередную партию боевой техники. Но силы были не
равными и вскоре угроза окружения нависла над штабом фронта. Чёрным
беретам удалось с боем к нему пробиться.
- Я доложил
командующему фронтом, что вам предложено перенести штаб фронта на наш корабль и
дальше мои бойцы отражали атаку за атакой.
Морская пехота помогла
Эфиопским частям отбросить врага. За голову командира советского десанта было
даже назначено вознаграждение в 100 тысяч $ США, но морпехи
удерживали город до получения приказа об отправке домой.»
Так
под непосредственным управлением майора Ушкова В.К. и
офицера особого отдела эскадры Осецкого Сергея Владимировича
, из штаба были вынесены секретные документы, имеющие важное значение. «… нас интересовала любая возможность, которая
позволяла бы организовать получение документальных материалов о планах,
действиях сторон, о разведке, которую ведут как правительственные войска, так и
сепаратисты… И вот начался обстрел. Шквальный огонь
велся гранатометами, «Градами» и пулеметами с трассирующими пулями. Группа
ползком по асфальту пробирается к штабу. Были в двух шагах от него, но вдруг на
наших глазах здание штаба с грохотом разваливается от прямого попадания. Но мы
бежим в горящий штаб. Есть такое слово «надо». … В охваченном огнем и дымом
здании мы нашли все разведсводки в отношении наших
кораблей, советских граждан, нашей группы, командования и эскадры. По сути, это
были целые досье. Набрали множество документов. Но такая операция была очень
рискованной. На той войне в плен не брали. Да и политический резонанс мог быть
весьма негативным. Так что на «прокол» права не имели. … Документы оказались
полезными как для контрразведки, так и для разведки. Обобщенные данные
отправили в Центр, и, судя по содержанию ответных телеграмм из Москвы, наши
результаты оценили высоко».
Для
исправления ситуации на архипелаге Дахлак была организована подготовка
эфиопских подразделений силами наших инструкторов. Так там старшему лейтенанту
ВДВ Николаю Стаськов (ныне
генерал-майор, замкомандующего ВДВ по миротворческим
операциям) предстояло, по сути, в одиночку за месяц подготовить целый разведбат - триста отобранных со всей армии добровольцев.
Помогать должны были ему в этом лишь переводчик да эфиопский фельдшер. Сразу же
обнаружились трудности с языком: эфиопы говорили на разных диалектах, в итоге
переводчика понимали не все. Одни объясняли другим, что хочет русский советник,
но все равно выходила путаница. Обучение грозило растянуться на месяцы. Тогда
он стал действовать так: становился в пятидесяти метрах от выполняющего задачи
по одиночной подготовке эфиопа и когда тот что-то неправильно делал - например,
полз или занимал позицию, клал пули ему под ноги. Словом, понимание сразу
наладилось, и обучение пошло так, как надо. Унижения в такой методике эфиопы не
видели. Особенно после того, как русский на глазах у всех спас одному из них
жизнь.
Война
с повстанцами отличалась особой жестокостью. Некоторые дни боевых действий
оборачивались тысячами погибших с обеих сторон. В память Николаю Стаськову
врезалось, как во время обороны порта Массауа, когда
партизаны сильно прижали правительственные войска и сотни людей начали
отступать к воде, надеясь спастись, доплыв до стоящего неподалеку фрегата
«Эфиопия», с корабля открыли огонь по своим. Чтобы не
отступали. А когда положение стало совсем критическим,
находившихся на линкоре наших советников послали на катере вывезти
командующего. Но тот отказался от эвакуации, сказав, что останется со своей
армией до последнего. Людей на этой войне, казалось, вообще не жалели. Бывало,
чтобы заткнуть дыры на фронте, в бой бросали совсем необученных солдат. Пригоняли крестьян, 5 - 6 часов они, советники, обучали их, чему
успевали, - стрелять, пользоваться связью, словом, азам, сажали на технику - и
вперед в бой.
Лобовая
атака партизан на военно-морскую базу провалилась с очень большими потерями, по
сообщениям эритрейцев они потеряли 200 человек
убитыми и 400 ранеными. Попытка провести блокаду базы в течение 21-31 декабря
1977 г. ни к чему не привела, и партизаны были вынуждены отойти.
Тем
более что в начале января 1978 г. в результате контратаки эфиопские войска
остановили и отбросили партизан от цента Массауа,
после двух недель кровопролитных боев.
Помимо
подготовки наши военные специалисты участвовали в планировании десантной
операции, особенно после неудачной попытки эфиопской стороны.
В
1978 г. военным советником командира военно-морской базы в городе Асэб капитаном 1 ранга Виктором Ивановичем Пиковым был
разработан план высадки десанта эфиопской морской пехоты на территории
захваченной сепаратистами, он лично участвовал в высадке, чем во многом
определил её успех. Десант разгромил противника. Как и всегда в таких ситуациях
в Эфиопии существовала пятая колонна, представители которой вели разведку в
интересах противоположной стороны, устраивали диверсии, брали заложников и т.п.
Виктор Иванович вспоминает случай, когда, работая над планом высадки десанта,
он неожиданно увидел, как над его рабочим столом чёрная рука вырезает большим
ножом дыру в фанерном потолке кабинета, видимо, с целью фотографирования
документов. Поиски диверсанта результатов не дали, но с тех пор охрана
помещения была усилена.
Полковник-
инженер И. А. Иконников из 10-го отдела ГШ ВМФ вспоминал: «… в 1978 году в Эфиопию для уточнения объемов
военно-технического сотрудничества была направлена объединенная группа
специалистов Минобороны, в которой ВМФ представляли я и полковник-инженер
Дмитриев И. К. (23-й ГМПИ). В Эфиопии в это время шла вооруженная борьба между
правительственными войсками и сепаратистами Эритреи, борющимися за отделение от
Эфиопии. В руках сепаратистов находилась фактически вся Эритрея, за исключением
столицы Асмары и военно-морской базы Массауа. Попасть в эти пункты тогда можно было только по
воздуху.
Из Аддис-Абебы нас
самолетом доставили в Асмару и поселили в гостинице,
где мы дождались вертолета, который и доставил
в Массауа для переговоров с командующим
флотом.
В городе совершенно
отсутствовали вода и электроэнергия, так
как водозаборы городского водопровода и электростанции находились в руках
сепаратистов. Из питьевых жидкостей имелось только пиво «Мадам Мелотти» (на территории пивзавода
находились единственные в городе скважины).
На следующее утро
начался штурм Асмары и мы с
верхних этажей отеля могли наблюдать происходящие бои, а днем нас возвратили в
Аддис-Абебу. Правительственным войскам удалось тогда отстоять Асмару и через несколько дней нам все же удалось попасть в Массауа.
Там условия оказались
еще сложнее, чем в Асмаре. База расположена на
острове, находящемся в небольшом заливе, и соединена с материком дамбой длинной
500-700 м. практически вся территория базы простреливалась минометным огнем а на причалы в светлое время суток нельзя было выйти,
так как снайперы с противоположного берега немедленно открывали огонь. Однажды,
возвратившись с переговоров, мы обнаружили, что железобетонный козырек над
входом в помещение, где мы жили, полностью разрушен прямым попаданием мины.
Командование Эфиопии
приняло решение ударом с территории базы прорвать блокаду и освободить
побережье от сепаратистов. Морем в Массауа доставили
войска и технику, подготовили штурмовую группу, которая должна была первой
прорваться на материк по дамбе и обеспечить движение по ней остальных войск.
Накануне штурма нас вертолетом вывезли в порт Ассаб,
где мы разместились на советском теплоходе, разгружавшемся в порту. Здесь мы получили
возможность помыться, пожить в каюте с кондиционером, нормально питаться.
Военная операция в Массауа прошла успешно: блокада была снята, побережье
освобождено. Через двое суток мы вернулись в базу для завершения переговоров.»
Также
наши моряки, перебросили в район несколько эфиопских подразделений, которые
десантировались с кораблей на побережье.
Служивший
на СКР пр.50 «Ворон» ЧФ Олег Харитонов
вспоминал: «…там была натуральная войнуха. Брали "десант" (баржа с кучей нигеров) и тащили их куда скажут. Близко к берегу шли,
обстреливают с минометов и со всего что стреляет, отошли в море, баржу
раскачивает, нигеры выпадают!! Потом высаживались на
о.Дахлак, для очистки от сепаратистов, промеров
глубины и в дальнейшем организации нашей базы. Там когда-то была тюрьма,
природа дикая! Когда уходили из Африки
нас меняли, кто-то из наших (Потийских)
не помню. Взяли назад в Союз одного нашего (членовредителя соляр в колено) и
одного морпеха, их тоже меняли и у него нашли
револьвер "Кольт". Особист содержал их в
одной каюте, обидно. Морпех много чего рассказывал
про береговые дела…»
Служивший
на «СДК-109» Сергей Донченко рассказывал: «…первый эфиопский десант мы брали если помнишь в п. Тио, вместе со скарбом, от него
почти ни кого не осталось, так рассказывал особист. …
Я стоял на вахте у арсенала а он разговаривал с кем то из офицеров в коридоре,
что из десанта что мы высаживали остались в живых 8
человек, успели переплыть бухту ,а танки сепаратисты у них просто забрали …
Каждая ходка из Массауа с полным танковым трюмом
лежачими ранеными.»
Механик
158 дивизиона спасательных судов Черноморского флота Игорь Рябинкин
находившийся тогда на спасательном судне «СС-21» которое находилось в зоне боевых действий
вспоминал о событиях начала 1978 г.: «… СС-21
совместно с большим десантным кораблем высаживал десант в порт Массауа для вытеснения сепаратистов. Спасательное судно
попало под обстрел, в ходе которого капитан 3 ранга Г. Ганзий
(секретарь парткома дивизиона спасательных судов) получил ранение в ногу и был
госпитализирован. Задача по вытеснению сепаратистов была выполнена… Через
несколько недель СС-21 был возвращен в Средиземное море, а в июне 1978 года,
когда командир и корабельные офицеры "прочно стали на ноги", нас с В.
Васильевым (командир 162 дивизиона спасательных судов) отправили в Севастополь.»
После
стабилизации линии фронта в окрестностях Массауа, в
феврале 1978 г. завершили свою работу в Массауа
морские пехотинцы ТОФ. Командир группы майор Ушков Вячеслав рассказывал: «Перед отправкой я построил всех своих ребят.
Какого только оружия у нас не было? Всевозможнейшее и американское и
итальянское. Побросали мы с борта корабля в воду это оружие и боеприпасы к
нему. Вот в этой форме бойцов Эфиопской армии, без всего нас грузят на этот
корабль. С этого корабля в Красном море передают на следующий корабль, только
идёт радиограмма, принять нас и всё. Никто не спрашивал, кто мы, что мы без
документов, в чужой форме. На 2-3 кораблях, пока не доставили нас в Аден, в
порту Адена стоял наш БДК.»
Страна
не забыла своих героев. В августе 1978 г. заместитель командующего ТОФ
вице-адмирал Э. Н. Спиридонов вручил ордена и медали группе матросов и офицеров вернувшихся от берегов Эфиопии. Командир
БДГ майор Ушков Владислав Константинович
был награждён орденом Боевого Красного Знамени, зампотех
десанта Александр Бойко - орденом Красной Звезды, более десяти матросов и
сержантов - различными медалями, в том числе лейтенант Сергей Кронин медалью «За боевые заслуги», матрос Виктор Кувшинчиков, старший сержант Александр Давыденко медалью «За отличие в воинской службе» II
степени. Были награждены и члены экипажа большого десантного корабля «50
лет шефства ВЛКСМ». Большой вклад в дело воспитания экипажа внес заместитель
командира корабля по политчасти капитан-лейтенант Владимир Леонтьев,
награжденный орденом Красной Звезды, старший матрос Виктор Кирилловский был
награжден медалью «За отличие в воинской службе» II степени и так далее. От
имени награжденных офицеры М. Хронопуло
и С. Цыпылов заверили, что они воспринимают высокую
честь, оказанную им Родиной, как аванс, который они будут оправдывать всей
своей службой, что они приложат все силы, чтобы внести свой вклад в дело
дальнейшего укрепления боеготовности родного Тихоокеанского флота.
Розин
Александр.