Розин Александр.
Горячее Красное море. Советский ВМФ у берегов Эфиопии,
боевые действия 1977-1978 гг.
Публикация посвящена началу освоения советским ВМФ Красного моря и его помощи дружественной нам Эфиопии. Тема участия ВМФ СССР в боевых действиях в Красном море в 1977-1978 гг. ещё ждёт своего подробного освещения, и данная публикация - попытка систематизировать то немногое, что пока опубликовано. Персональная благодарность тем, кто рассказал о своей службе на кораблях в Красном море - Харитонову Олегу и Гирееву М.П. служивших на СКР «Ворон», Чичеву Владимиру Николаевичу с плавмастерской «ПМ-156», Анатолию Абрамову с БПК «Василий Чапаев», морякам с эсминца «Веский» - Сергею Кузнецову, Александру Сотову, Виктору Сидельникову и Николаю Баулину, Александру Заикину с узла связи «Палас», Василию Степановичу Мацукевичу в/ч 26979 (167 Аварийно-спасательная партия) г. Севастополь, и конечно Цыпылову Сергею Ивановичу командиру танкового взвода боевой десантной группы, которой командовал майор Вячеслав Ушков.
Размещаю
исправленную и дополненную версию публикации «Горячее Красное море 1977-1978
гг.», она существенно отличается от первоначальной,
которая так широко разошлась по интернету.
Теперь
она охватывает как ликвидацию нашей ПМТО в Бербере и эвакуацию наших людей из
страны, так и деятельность нашей 8-й эскадры в Красном море во время войны
Сомали с Эфиопией и боевых действий в Эритрее. Взаимоотношения СССР с Эфиопией,
когда там правил император и советские военно-морские визиты туда будут
вынесены в другую публикацию.
Фактически
старая версия была создана на нескольких публикациях времен перестройки. С тех
пор появилась масса других источников, что и позволило исправить ошибки,
проникшие в публикацию из статей тех лет.
Как
и раньше вся информация берется из открытых источников и воспоминаний
участников событий, за что им огромная благодарность. Конечно большой минус в
отсутствии доступа к архивным материалам, но такой возможности у меня нет.
Глава
1.
Состав
Индийской эскадры с лета 1977 г. по лето 1978 г.
В
западных средствах массовой информации вопрос об участии советского флота в
конфликте Сомали с Эфиопией и в Эритрее в 1977-1978 гг. решался просто,
«армада» советских боевых кораблей беззастенчиво действует на просторах
Красного моря, угрожая доставке грузов в Сомали, и обстреливает позиции
эритрейских партизан. Для подкрепления утверждений об «армаде» приводится цифра
в 20 - 25 советских кораблей в районе
конфликта. В принципе цифра верная, это количество советских кораблей
оперирующих в Индийском океане. Есть только одно но, в 20-25 упомянутых
кораблей, входят и вспомогательные суда (танкеры, буксиры, плавбазы, транспорты
снабжения, гидрографические, суда космического флота и т.д.), доля которых
составляла 60-70% от общего числа.
7
июня 1977 г. завершив свою боевую службу Индийский
океан покинул РКР пр.58 (НАТО - Kynda) «Адмирал Фокин» (бортовой 822, командир
капитан 2 ранга В.И.Дарнопых, старшим был начальник штаба бригады капитан 1 ранга Р.В.Паромов).
На боевой службе остались 4 надводных боевых корабля: 2 СКР
пр.159 (НАТО - Petya) «СКР-46» и «СКР-130» (бортовые 844 и 842) , 1 МТЩ пр. 264 (НАТО - Т-58) «Тимофей
Ульянцев» (бортовой 801, командир капитан-лейтенант П.З.Сорока) все трое там с 25
марта и 1 БДК пр.775 (НАТО - Ropucha) «БДК-181» (бортовой 551, командир капитан
3 ранга Щетинин В.П., на борту бмп 390 пмп,
командует к-н Иванов В. В.) выполнявший межфлотский переход с БФ на ТОФ вокруг
Африки в Индийском с 1 мая. Подводные силы представлены
1 дизельной подлодкой пр.641 (НАТО - Foxtrot)
прибывшей в мае.
Так было два месяца, пока 21 августа в Индийский океан не
вошла, обогнув Африку группа кораблей, совершающая межфлотский переход с
Балтики на ТОФ в составе БПК пр. 1134А (НАТО - Kresta-II) «Василий Чапаев»
(бортовой 239, командир капитан 1 ранга
Л.А. Агаджанов) и 2 СКР пр.1135
(НАТО - Krivak-II) «Резкий» (бортовой
212), «Ретивый» (бортовой 217, командир
капитан 3 ранга Ю.М.Рыжиков). Командиром
перехода был капитан 1 ранга Коновалов с ТОФ. 24
августа - 1 сентября они находились с визитом
в Мапуту (Мозамбик). С 10 сентября группа находилась в районе
Африканского Рога, войдя в состав эскадры.
В октябре 1977 г. на БС в Индийском океане с ТОФ прибыл
новый отряд боевых кораблей, который сменял находившиеся там корабли. 18
октября пришли БДК пр.1171 (НАТО - Alligator) «50 лет шефства ВЛКСМ» (бортовой
386, к-3р. Маркин А.С. , на борту бмп 390
пмп, командует м-р Ушков В.К.) и ДПЛ пр.641 (НАТО - Foxtrot). А 28 октября пришли - эсминец пр.56 (НАТО -
Kotlin) «Веский» (бортовой 430, капитан 2 ранга Литвинов), 2 СКР пр.159 (НАТО -
Petya) «СКР-128» (к-л. Евгений Чертовиков), «СКР-23» (бортовой 845, командир к-л. Сайк Павел Иванович) и танкер «Егорьевск». Кроме того в октябре в
Индийский океан прибыл СРЗК пр.850 «Семен Челюскин» (бортовой ССВ-469, командир
к-3р. В.Ф.Левых).
Поскольку
конфликт Эфиопии с Сомали вошел в острую фазу в четвертой декаде 1977 г. и в
ноябре Сомали изгнали нас с баз в стране, корабли эскадры были перемещены в
южную часть Красного моря.
При этом состав эскадры был на обычном уровне, исключением
было развертывание в Индийском океане атомохода пр.659 (НАТО - ECHO-I) «К-151» (старший на борту
адмирал А.С.Берзин), который прибыл в Индийский океан с ТОФ 12 ноября вместе с
ПБПЛ (НАТО - DON) «Магаданский комсомолец» (бортовой 941), как ответ на
очередное развертывание АУГ 7-го флота США.
14-15
ноября завершив свою БС, Индийский океан покинули 2 СКР пр.159 (НАТО - Petya)
«СКР-46», «СКР-130», 1 СКР пр.1135 (НАТО - Krivak-I) «Ретивый», МТЩ пр. 264 (НАТО - Т-58) «Тимофей
Ульянцев», БДК пр.775 (НАТО - Ropucha) «БДК-181» и 1 дизельная подводная лодка
пр.641 (НАТО - Foxtrot).
Во
многих западных публикациях говорится о значительном увеличении,
наращивании 8-й оперативной эскадры в
связи с войной между Сомали и Эфиопией в декабре 1977 г. - марте 1978 г.,
однако это было не так. Как видно ротация кораблей прошла обычным порядков и их
даже не задержали из-за эвакуации ПМТО в Бербере (Сомали), единственным
усилением с ТОФ были пришедшие в середине декабря на смену ушедшим кораблям 1
БДК, 1 МТЩ и 1 БПК.
11-12 декабря 1977 г. на БС в Индийский океан пришли БДК
пр.775 (НАТО - Ropucha) «БДК-63», МТЩ пр.266М (НАТО - Natya) «Запал» (командир капитан - лейтенант
В.Г.Степанов) и вспомогательное судно.
28 ноября 1977 г. в связи с необходимостью в срочном порядке доставить
эфиопской стороне танки, другое вооружение и боеприпасы корабли буквально
вытолкнули в поход, старшим на переходе был капитан
2 ранга Зозуль Александр Григорьевич.
18
декабря в Индийский океан для несения БС прибыл БПК пр.61 (НАТО - Kashin)
«Строгий» (бортовой 100, к-3р Л.Кулик).
В свою очередь 26 декабря Индийский океан покинули БПК пр.
1134А (НАТО - Kresta-II) «Василий Чапаев» (бортовой 239, к-1р. Л.А. Агаджанов) и СКР пр.1135
(НАТО - Krivak-II) «Резкий» (бортовой
212) направившись к месту постоянного
базирования на ТОФ, а 30 декабря 1977 г. оставила Индийский океан и АПЛ пр.659 (НАТО - ECHO-I) «К-151», вернувшаяся на ТОФ.
В декабре с Черноморского флота через Суэцкий канал в регион
пришли два десантных корабля, сперва БДК пр.1171 (НАТО - ALLIGATOR) «БДК-69»
(бортовой 413) вышедший первоначально на БС в Средиземное море с 4 ротой 336 отдельного Гвардейского
Белостокского орденов Суворова и Александра Невского полка морской пехоты БФ,
усиленная взводом плавающих танков. Командир
десанта гвардии капитан Тугов В.М., начальник штаба - гвардии старший лейтенант
Кочешков А.Н., зам.командира по политчасти - гвардии
капитан Комарецкий Ю.Д. Позже СДК пр.771
(НАТО - Polnocny-В) «СДК-109» (к-3р. А.А.Охрименко),
старшим на борту был командир 147-го
дивизиона десантных кораблей ЧФ капитан 1 ранга Геннадий Спиридонович Верич.
К
концу декабря в корабельном составе эскадры рост был только в количестве
десантных кораблей и вспомогательных судов. Если обычно на БС находился один БДК то тогда их число достигло 4: 2 БДК пр.1171 (НАТО -
ALLIGATOR) «50 лет шефства ВЛКСМ» (бортовой 386), «БДК-69» (бортовой 413), 1
БДК пр.775 (НАТО - ROPUCHA) «БДК-63» и 1 СДК пр.771 (НАТО - POLNOCNY) «СДК-109»
в Аденском заливе. В общем, увеличенное число десантных судов в регионе
сохранялось до конца августа 1978 г. но после ухода 3 сентября 1978 г. БДК
«Крымский комсомолец» через Суэцкий канал на Черное море их осталось два.
Вспомогательный
флот к декабрю 1977 г. возрос на спасательное судно «СС-21», килекторское судно
«КИЛ-33» и 2 дополнительных буксира.
Весь этот рост был связан с вынужденной
эвакуацией из Берберы
(Сомали) и снабжением Эфиопии в ходе ее конфликта с Сомали.
В первые месяцы 1978 г. особого усиления боевого состава
эскадры так же не было, в регион через Суэцкий канал пришли четыре корабля. 4
января из состава Черноморского флота пришел СКР пр.50 (НАТО - Riga) «Ворон»
(бортовой 899), 23 января ПБПЛ пр.310 (НАТО - Don) «Дмитрий Галкин» (бортовой 933) Северного флота несшая БС в Средиземном
море, 1 февраля второй черноморский СКР
пр.50 (НАТО - Riga) «СКР-57» (бортовой 886) и 26 февраля ПМ пр.304 (НАТО - Amur) «ПМ-52» выполнявшая
межфлотский переход с БФ на ТОФ с несением боевой службы в Индийском океане.
И
это все было достигнуто благодаря использованию Суэцкого канала, что тоже было
небольшой победой. После того как 15 марта 1976 г. Народное
собрание АРЕ приняло закон о прекращении действия Договора о дружбе и
сотрудничестве между СССР и АРЕ от 27 мая 1971 г., наши военные в течение
месяца были вынуждены осуществить вывод советских специалистов и имущества к 15
апреля 1976 г. После этого СССР прекратил использовать Суэцкий канал для
перехода надводных боевых кораблей в Индийский океан и на ТОФ.
Межфлотские переходы на ТОФ боевых кораблей осуществлялись вокруг Африки. Для
переходов Суэцкий канал использовали вспомогательные суда ВМФ СССР и боевые корабли передаваемые флотам других стран.
После
того как в результате расширения конфликта между Сомали и Эфиопией, Советскому
Союзу потребовалось укрепить свои морские силы в Красном море, в декабре 1977
г. было решено провести на юг через Суэцкий канал БДК пр.1171 (НАТО -
ALLIGATOR) «БДК-69» чтобы отследить реакцию египетского руководства, которое поддерживало
сторону Сомали. Никаких препятствий Египет не чинил и это
позволило наращивать численность эскадры боевыми и вспомогательными
кораблями Черноморского флота.
С
декабря 1977 г. по ноябрь 1978 г. следующие надводные корабли и вспомогательные
суда прошли через Суэцкий канал чтобы присоединиться к
эскадре в Индийском океане и позже возвратились через канал в Средиземное море:
Надводные
корабли:
2
БДК пр.1171 (НАТО - ALLIGATOR) «БДК-69», «Крымский комсомолец»;
1
СДК пр.771 (НАТО - POLNOCNY) «СДК-109»;
2
СКР пр.50 (НАТО - Riga) «Ворон», «СКР-57».
Вспомогательные
суда:
1
Килекторское судно пр.145 «КИЛ-33»;
1
Спасательное судно пр.527М «СС-21»;
1
ПБПЛ пр.310 «Дмитрий Галкин»;
1
Океанский буксир пр.733 «МБ-19».
С
декабря 1977 г. по ноябрь 1978 г. следующие вспомогательные суда прошли через
Суэцкий канал чтобы присоединиться к эскадре в
Индийском океане и позже отправиться на ТОФ:
1
Кабельное судно;
1
Океанский спасательный буксир пр.733;
2
СУДНА ВОССТАНОВЛЕНИЯ КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ;
1
ПБПЛ пр. 188бУ, учебное судно «Бородино»;
1
ОКЕАНСКОЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ СУДНО.
Некоторые
надводные боевые корабли и вспомогательные суда
прошедшие через Суэцкий канал чтобы присоединиться к эскадре в Индийском океане
на ноябрь 1978 г. все еще являлись частью 8-й эскадры:
1
СКР пр.50 (НАТО - Riga) «Волк»;
1
БДК пр.775 (НАТО - Ropucha) «БДК-197»;
2
МТЩ пр.266М (НАТО - Natya)
«Контр-адмирал Першин», «Контр-адмирал Хорошкин»;
1
ПМ пр.304 (НАТО - Amur) «ПМ-52»;
1
СУДНО ВОССТАНОВЛЕНИЯ КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ;
1
ВОДНАЯ АВИАКОМПАНИЯ;
1
СУДНО ОБЗОРА.
Кроме
того БПК пр.61 (НАТО - Kashin) «Строгий» ТОФ несущий БС в Индийском океане в
конце января 1978 г. прошел на север Суэцким каналом в Черное море, позже в конце марта 1978 г. он через канал вернулся в Индийский океан и
продолжил БС.
Фактически
это было почти все усиление эскадры во время кризиса вокруг Эфиопии. Из состава ТОФ в Индийский океан на БС до осени 1978 г. пришли 4
боевых судна: 5 апреля дизельная
подлодка вооруженная крылатыми ракетами пр.651 (НАТО - Juliett) «Б-270», там по
30 сентября 1978 г., 29 мая БДК пр.1171 (НАТО - Alligator) «Николай Вилков»,
там до 6 января 1979 г., 25 июля СКР пр.1135 (НАТО - Krivak) «Разумный» и со 2 августа по 21
сентября ДРПЛ пр.629Р (НАТО - Golf) «БС-107» (б. «К-107» пр.629) выполнявшая
межфлотский переход южным путем с ТОФ на СФ вокруг Африки.
Эвакуация
из Сомали.
Обстановка
в районе Африканского Рога начала обостряться в мае 1977 г. когда два крупных
отряда подготовленных в Сомали бойцов Освободительного фронта западного Сомали
(WSLF) пересекли границу с Эфиопией,
чтобы присоединиться к силам местных лидеров сопротивления в Огадене. Это
вторжение не было просто стихийным эпизодом партизанской войны, а являлось
хорошо запланированной стратегической кампанией сомалийского руководства. 13
июля в боях на территории Эфиопии стали принимать участие первые регулярные
соединения армии Сомали. 21 июля самолеты Сомали «МиГ-21МФ» начали атаки по
различным объектам в Эфиопии.
Советский
Союз поддерживал режимы, как в Сомали, так и в Эфиопии, и пытался остановить
конфликт, но безуспешно. В июле-августе 1977 г. в Москве состоялись раздельные
закрытые встречи заместителя министра иностранных дел Л.Ф.Ильичева с
правительственными делегациями Сомали и Эфиопии в целях склонения обеих сторон
к проведению мирных переговоров, но они закончились ничем. Но даже и тогда в
Москве не оставили попыток уговорами и угрозами остановить конфликт. В виде
"пряника" выступило подписание в августе нового экономического
соглашения с Могадишо, а когда сомалийцы опять отказались
отвести войска из Эфиопии им продемонстрировали "кнут" - в
сентябре прекратили поставки топлива и оружия.
29-30
августа 1977 г. руководитель Сомали Сиад Барре совершил визит в Москву, где
попытался добиться нейтрального
отношения СССР к своим акциям в Огадене и увеличения советских военных
поставок. Но Москва не пошла на встречу предложениям
сомалийского лидера. На обратном пути из Советского Союза С.Барре сделал
остановку в Египте, который за год до этого
разорвал отношения с Кремлем. Президент А.Садат поддержал позицию
Сомали, пообещав помощь и поддержку. Сигналы о готовности предоставить Сомали
вооружения поступили также от Саудовской Аравии, Ирана, Пакистана и Судана.
Первоначально
конфликт никак не сказался на деятельности 8-й оперативной эскадры, только
снизилось число посещений портов Сомали нашими кораблями. Так в январе - марте
ежемесячно было по 11 заходов, в апреле - 12, мае - 10, в июне - 12, а потом
началось сокращение визитов, в июле - 4, августе - 7, сентябре - 2, октябре - 4
и в ноябре - 7.
Но
чем дальше заходил конфликт и чем больше шла советская
военная помощь Эфиопии, тем резче становились заявления и дала сомалийской
стороны. 6 августа 1977 г. сомалийские власти пытались с использованием военных
досмотреть советский самолет, приземлившийся в Могадишо для дозаправки,
утверждая, что он транспортирует оружие в Эфиопию. В начале сентября 1977 г. в
интервью иранской газете член ЦК Сомалийской революционной социалистической
партии полковник Ахмад Махмуд Фарах (Ahmad Mahmoud Farah) заявил
что Сомали выгонит всех советских техников, если Москва не прекратит поставлять
оружие Эфиопии.
Готов
ли был СССР к такому развитию событий и да и нет. В Москве явно ожидали осложнений в деятельности ПМТО в Бербере и в
октябре 1977 г. туда через Суэцкий канал из Севастополя направили спасательное
судно пр.527М (НАТО - Prut) «СС-21»
(к-3р. В.А.Асламов, старший на борту командир 162 дивизиона спасательных
судов к-2р. В. Васильев). Но никто и не думал, что все
закончится полным разрывом.
В
стране с помощью СССР возводился целый ряд объектов важных для развития
экономики страны по соглашению от 1974 г. работало примерно 2000 гражданских
технических специалистов. Общий объем производства на объектах
советско-сомалийского сотрудничества в 1976 г. составил около одной трети
объема промышленного производства в государственном секторе страны.
Игорь
Георгиевич Пенков, в то время старший политический советник начальника
политотдела ВМС Сомали вспоминал: «Еще
утром -13 ноября мы с сомалийскими коллегами здоровались, улыбались друг другу.
Днем президент объявил о денонсации договоров с Советским Союзом и фактически
предложил нам убираться вон. Вечером мы уже были окружены врагами. Для Москвы,
убаюканной сказками о нерушимой дружбе, это был неприятный сюрприз. А для нас -
сущий кошмар....»
13 ноября 1977 г. в 17.00 президент Сомали Сиад Баре по
национальному радио объявил о прекращении
действия
советско-сомалийского Договора о
дружбе и сотрудничестве от 11 июля 1974
г. Страну до 20 ноября должны были покинуть 2 тысячи советских военных и гражданских специалистов и членов
их семей всего примерно 5-6 тысяч человек.
В
Могадишо состоялось чрезвычайное заседание Центрального Комитета правящей
сомалийской Социалистической партии, продолжавшееся девятнадцать часов.
Результатом было заявление о «грубом
вмешательстве» Москвы во внутренние дела стран Африканского Рога, об отказе
Сомали «от договора о дружбе с Советским
Союзом», о высылке в течение недели нескольких тысяч советских гражданских и военных
советников и специалистов и о разрыве сомалийским правительством
дипломатических отношений с Кубой.
Советский Союз должен был «немедленно
убрать свои военные сооружения» из портов Кизимайо и Бербера. Сомалийцы
даже заявили, что готовится «совместная
военная интервенция против Сомали», и официально обратились за помощью к
американцам.
Игорь
Георгиевич Пенков вспоминал: «...нам
милостиво дали целую неделю на то, чтобы покинуть страну. Советская колония
оказалась на положении заложников. Кроме того, там была масса советского
имущества. Как все это вывезти за неделю? Сомалийцы решили проблему просто,
взяли и все конфисковали. Но как за неделю вывезти тысячи советских
специалистов с семьями? Я обратился к командующему сомалийским флотом с
просьбой разрешить заход в порт наших десантных кораблей из Аденского залива
для эвакуации нашего имущества. Но Сиад Барре запретил: «эвакуировать из Сомали
нечего».»
Большинство
советских граждан планировалось эвакуировать через аэропорт Могадишо с
использованием воздушных судов «Аэрофлота», 10-12 рейсов, по два в сутки. Но
власти Сомали всячески старались осложнить эвакуацию, показывая свою власть.
15
ноября 1977 г. в Могадишо был захвачен в
заложники экипаж «Аэрофлота». Наш экипаж перехватили на пути в аэропорт -
служебный автобус блокировали на трассе, людей вернули в Могадишо и закрыли в
гостинице: телефоны и свет отключили, к номерам приставили автоматчиков, и
сообщили, что утром всех расстреляют. К тому времени, к берегам Сомали
выдвинулся наш десант и, узнав об этом, местные не решились убивать заложников,
а спустя сутки всех отпустили.
Игорь
Георгиевич Пенков, в то время старший политический советник начальника
политотдела ВМС Сомали вспоминал: «Наша
группа начала переправляться в аэропорт, который оказался ловушкой. Там над
нами просто измывались. За нами присылали спецрейсы - пассажирские «ИЛы»,
которые вели опытные военные пилоты в штатском. Когда ночью самолеты шли на
посадку, на взлетных полосах полностью вырубали электричество. Только чудо и
сноровка наших летчиков спасали от катастроф.
Очередь на таможенный досмотр стала
бесконечно долгой. Женщины с детьми спали на полу, начали болеть. А таможенники
неторопливо, круглые сутки, сменяя друг друга, потрошили чемоданы и сумки. Не
знаю - правда или нет, но говорили, что особенным
издевательствам подвергся кубинский посол. Его раздели
чуть ли не догола. Впрочем, и нашим досталось - не дай
Бог. Отбирали практически все, включая поношенные детские вещички. Вытряхивает
таможенник чемодан и попросту грабит. Смеется и откладывает приглянувшиеся ему
вещи, говорит: «Это - мое». А сверху на антресолях дежурили с кинокамерами
корреспонденты Би-би-си и Синьхуа. Посол строго на
строго наказал: не давать им «компромата».
И все-таки дождались те корреспонденты сенсации.
Дошла очередь до одного нашего специалиста. Когда таможенник затеял
издевательство над его семьей, расшвырял по полу детские
вещи, он, здоровенный мужик, врезал ему как следует. И тут мы все, безоружные,
вооружились полными бутылками «пепси-колы» и встали стеной, готовые драться. Те
сообразили, что любая заваруха со стрельбой по безоружным
кончится плохо для них. Струсили. Тут как раз и наш морской десант подоспел.
Дело сразу пошло быстрее. Я улетал последним на АН-12, Меня таможня вообще не
досматривала. Ну а когда прибыли на Родину, с нас взяли подписку о
неразглашении...»
Последние
300 советских граждан вылетели из Сомали в Южный Йемен 20 ноября. А всего с 16
ноября из Могадишо самолетами было вывезено 1600 человек.
Как
сказано выше отношение сомалийцев к советским людям изменилось после прибытия к
столице нашего десантного корабля. Эвакуацию техники и людей
из Могадишо морским путем осуществляли три грузовых корабля - теплоходы «Сочи»
(пр.1563, ЧМП), «Брянский рабочий» (пр.595, ЧМП), «Пятидесятилетие комсомола»
(пр. 1562, АМП) и буксир-спасатель пр.843 «Атлант» Одесского экспедиционного
отряда АСПТР, но их сомалийские власти не допускали в порт для загрузки, по
этому для их поддержки пришлось задействовать морских пехотинцев.
После того как прибывший 14 октября 1977 г. на БС в
Индийский океан БДК пр.1171 (НАТО - Alligator) «50 лет шефства ВЛКСМ» (бортовой
386, командир капитан 3 ранга Маркин Анатолий Семенович, на борту БДГ 390 ПМП,
командует м-р Ушков В.К.) прошел Андаманское море и вошел в зону
ответственности 8-й оперативной эскадры на БДК перешёл штаб эскадры во главе с
контр-адмиралом Николаем Яковлевичем Ясаковым. Экипажу объявили, что корабль
идёт в порт Виктория, Сейшельские острова, с первым официальным визитом. Заход
планировался на ноябрьские праздники. Перед визитом БДК дней пять стоял в море,
чистились-красились, наводили марафет, готовились. И в это же время
контр-адмиралу Ясакову присвоили звание вице-адмирала, так что на Сейшелах он
уже был вице-адмиралом. Визит прошел на высоком уровне с 3 по 8 ноября. После
этого корабль отправился по направлению
к Аденскому заливу.
Цыпылов
Сергей Иванович тогда лейтенант, командир взвода средних танков боевой
десантной группы (БДГ) 390 полка морской пехоты 55-й дивизии морской пехоты
ТОФ, находившийся на БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» вспоминал: «После визита на Сейшелы мы пошли на север, в
сторону Адена или Берберы. Шли не спеша, работала одна машина, был виден берег
Сомали. Вдруг корабль резко совершает поворот на 180 градусов, включается
вторая машина, корабль аж присел на корму, такие были
ощущения, и на самой большой скорости пошёл обратным курсом на юг. Нам
объявили, что мы идём в столицу Сомали г.Могадишо, там
совершён антигосударственный переворот, мы должны будем эвакуировать наш
аэродром, точнее аэродромную технику.»
Как
принималось решение об этом, описал адмирал Михаил Николаевич Хронопуло, в то
время капитан 1 ранга, начальник штаба 8 ОПЭСК ВМФ: «В то время я находился на большом десантном корабле «50 лет шефства
ВЛКСМ». Базировались мы тогда на севере
Сомали в порту Бербера в Аденском заливе. 13 ноября 1977 года президент Сомали
Сиад Барре объявил, что до 20 ноября все советские граждане должны покинуть
страну. Кроме того, сомалийское руководство заявило, что все советское
имущество, находящееся на территории республики, конфискуется. Я немедленно
информировал центр о необходимости срочно организовать эвакуацию. Центр устроил
мне нагоняй за паникерство и предложил составить план постепенной эвакуации до
нового года. Я такой план составил и передал в центр. 14 ноября пришло указание
переделать план. В этой волоките прошел еще один день. Только 16 ноября
поступило распоряжение срочно идти в Могадишо.
Мой корабль, когда еще
был совсем новым, легко набирал скорость в 15 узлов. Но за восемь месяцев
службы в южных морях оброс ракушками и водорослями. Времени-то осталось в
обрез: от Берберы до Могадишо
четверо суток ходу. Я по лоцманским картам определил оптимальный маршрут с
использованием попутных морских течений. Прибыли мы как раз в последний день
ультиматума - в полдень 20 ноября. Поскольку сомалийские власти вели себя по
отношению к нам, мягко выражаясь, непорядочно, я не счел нужным запрашивать
разрешение на вход в гавань Могадишо. Там еще стоял наш транспортный корабль,
которому не разрешали подойти к причалу для погрузки советского имущества Мол, грузить нечего, все теперь стало
собственностью Сомали. Естественно, эту противозаконную акцию мы не признали.
Высадили морских пехотинцев на берег. Как только на берегу появились наши
десантники, ситуация мгновенно изменилась. Издевательства над нашими людьми
прекратились, и никто не осмелился препятствовать погрузке советского имущества
на транспортный корабль.»
При
этом в своих воспоминаниях Михаил Николаевич смешал истории двух БДК бывших в
тот период в Индийском океане - только что прибывший на БС БДК пр.1171 (НАТО -
Alligator) «50 лет шефства ВЛКСМ» и завершавший поход БДК пр.775 (НАТО -
Ropucha) «БДК-181» бортовой 551. Хронопуло говорит: «Мой корабль, когда еще был совсем новым, легко набирал скорость в 15
узлов. Но за восемь месяцев службы в южных морях оброс ракушками и водорослями.» и скорей всего это могло относиться к
«БДК-181», который именно был новым кораблем
выполняющим межфлотский переход с БФ на ТОФ с несением БС в Индийском океане,
он как раз вышел 10 февраля 1977 г. из Балтийска и в мае прибыл для несения БС
в Индийский океан, 15 ноября покинул его отправившись к месту базирования на ТОФ. А БДК «50 лет
шефства ВЛКСМ» только 18 октября прибыл на БС в Индийский океан, да и в состав
флота он вошел в 1969 г.
Цыпылов
Сергей Иванович находившийся на БДК «50 лет шефства
ВЛКСМ» вспоминал: «При подходе к Могадишо
нас никто не встретил, и командиру БДК капитану 3 ранга Маркину пришлось
подходить к берегу самостоятельно, без лоцмана. После того, как открылись
носовые створки и была опущена носовая аппарель, на
берег вышли танки и взвод морской пехоты л-та Бернавского. Морпехи были в своей
чёрной форме, вооружены автоматами, рукава закатаны, танки рычат, стволы
поворачиваются и т.д. Нам потом старший по аэродромной технике рассказал, что
до этого сомалийцы никого к морю не пропускали, наша колонна стояла
заблокированная, ни вперёд ни назад. А тут, когда они
увидели, что на берег выходят танки и морские пехотинцы в какой-то чёрной
страшной форме, они подумали, что мы собираемся атаковать город и моментально
очистили дорогу к морю. Техника без задержек была загружена на корабль и мы не задерживаясь вышли в море. Когда мы отходили
от берега на посадку заходил американский самолёт. Нам повезло, что на
переходе до Адена на море был штиль, корабль был сильно перегружен. В Адене
техника была сгружена на пирс и оттуда мы пошли в Эфиопию, в порт Массауа.»
Командование сомалийской
армии знало на
что способны советские
морпехи не понаслышке. Ещё в
сентябре-октябре 1972 г. в
ходе совместных учений
в район порта Буляхар (западнее Берберы) советская
морская пехота Тихоокеанского флота
с ходу прорвала
после десантирования подготовленную противодесантную оборону
сомалийских войск и совершив 80 километровый марш
в условиях пустыни
вышли к порту Бербера. На учениях
присутствовал и министр
обороны Сомали генерал М.А.Самантар.
А
тогда ситуация осложнялась еще и тем что в районе столицы у сомалийцев не было
значительных армейских сил, только внутренние войска. Еще 13 октября египетский
военный атташе в своем докладе отмечал, что безопасность столицы охраняет всего
один механизированный батальон сомалийской армии, так как большая часть
вооруженных сил задействована в боях в Огадене.
А
только на борту БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» в составе БДГ имелось: танковая рота
(1 взвод плавающих танков и 2 взвода средних танков), усиленная взводом морской
пехоты, батареей 120-мм миномётов, отделение стрелков-зенитчиков из ПЗРК и
передвижная мастерская.
Поэтому в
ноябре 1977 г. после высадки десанта в Могадишо сомалийцы не
пытались противодействовать нашим морякам и ни во что не вмешивались. Тем
более что это было чревато для самих сомалийцев, ибо то
что предстало перед глазами наших морпехов очень их возмутило. Вот что
вспоминал один из участников десанта: «На
берегу стеной высились штабеля ящиков с тем самым имуществом, которое
сомалийское руководство решило себе присвоить. За этими штабелями на высотке
располагались вооруженные люди. А перед штабелями на узкой полосе вдоль причала
находились советские специалисты с семьями, точнее, какая-то часть из них.
Остальные были в аэропорту Могадишо. На этой узкой полосе суши они провели не
то двое, не то трое суток под палящим солнцем. Выйти
оттуда было страшно, поскольку по штабелям время от времени стреляли. Люди были
в отчаянии. Когда к ним на выручку подошли десантные катера, женщины плакали, а
одна из них не выдержала и прыгнула в воду с высокого мола вместе с ребенком. Моряки
ее тут же подобрали, а потом дали несколько очередей поверх той баррикады из
ящиков. Обстановка нормализовалась, все пошло как по маслу».
Ситуация
в Бербере где был наш пункт материально технического обеспечения (ПМТО) была не
столь драматична в силу того что там находилось больше наших военных, в порту
находились плавмастерская «ПМ-156», плавучий док «ПД-66», а поблизости было
несколько кораблей нашего флота, хотя без сложностей все же не обошлось.
Руководством Сомали всё советское имущество
находящееся на территории
страны было объявлено
собственностью Сомали, кроме того был издан указ, запрещающий нашим
кораблям приближаться к сомалийским портам. Но дарить сомалийцам наше
оборудование ПМТО, узла связи, снаряжение со складов, в том числе и крылатые ракеты складированные на берегу Москва не собиралась, все
было решено вывезти.
Для предотвращения возможных инцидентов со стороны ВМС
Сомали, а на Берберу базировались оба их ракетных катера пр.205У (НАТО -
ОСА-II) поставленные Советским Союзом в декабре 1975 г. к ПМТО подтянули
незадействованные в боевых задачах немногочисленные корабли 8-й эскадры,
эсминец пр.56 (НАТО - Kotlin) «Веский» (бортовой 430, командир капитан 2 ранга
Литвинов) из района Персидского залива он прибыл за три дня, БПК пр. 1134А (НАТО - Kresta-II) «Василий
Чапаев» (бортовой 239, командир капитан 1 ранга Людвиг Аветисович Агаджанов).
Служивший на нем Анатолий Абрамов вспоминал: «Мы стояли на рейде Берберы! На борту был командир 8 эскадры
контр-адмирал Ясаков Н.Я. (в то время он был еще контр-адмиралом). Мы стояли в видимости п.Берберы
и поддерживали связь с нашими специалистами. Они сообщили, что в отряде ракетных катеров
Сомали сыграна тревога и они выходят в море. Катера
действительно вышли, но приближаться к кораблю не стали, а маячили на
горизонте. Ясаков приказал при приближении сомалийских самолетов открывать по
ним огонь самостоятельно.»
Служивший
тогда на эсминце «Веский» Сергей Кузнецов вспоминал: «…пришел приказ срочно идти к Сомали порт Бербера
где была база наша. Шли трое суток. В нейтральных водах у Сомали встретились с
БПК В.Чапаев. Он пошел в порт Бербера, а мы остались в нейтральных водах для
прикрытия. Кто еще находился там не знаю. Видал нашу
плавбазу. Встретили ребят по учебке там. Они связисты. После обеспечивали
охрану по доставке дока в п.Аден.»
Кстати именно эти события в несколько искаженном виде и
спроецированные на себя нашли отражение в воспоминания сержанта Юдина Сергея
Михайловича, участника боевого похода на БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» в зоне
Индийского океана в составе батальона морской пехоты ТОФ с июня 1977 г. по май
1978 г.: «… в 77м, на Аравийском полуострове и в Африке ситуация резко обострилась,
как нам
по простому объяснял замполит, «сомалийские сепаратисты покатили бочку на
социалистических эфиопов», они и на йеменские территории претендовали.
Так что наш поход
начинался с порта Бербера, но в порт нас сомалийцы не пустили. Тогда подошёл
корабль сопровождения БПК «Чапаев», сделал разворот в гавани, и порт для нас
был открыт. Семьи дипломатов, специалистов забрали другие суда, а на наш
корабль (БДК «50 лет шефству ВЛКСМ») загрузили аэродромную технику, авиационные
наливники. В открытом море мы всё это передали на сухогрузы. Задача была
непростая, но выполни ли аккуратно, только у одного КрАЗа рама переломилась.
А уж после этого
отправились на Сокотру - объяснить сомалийцам, чей это остров. Йемен к тому времени уже направил туда войска, мы перебросили на
остров их танковую бригаду (Т-34), специалистов, продукты.» Следует помнить что БДК «50 лет шефства ВЛКСМ»
осуществлял эвакуацию наших граждан из Могадишо куда он был направлен после
визита на Сейшельские острова, а значит быть свидетелем того как проходила
эвакуация Берберы он быть не мог, и этот факт он видимо услышал
позже. Эпизод с передачей техники в море имел место уже при действиях корабля у
берегов Эфиопии, в начале 1978 г. И кстати не малая
вина за ошибки лежит и на человеке писавшем статью Андрее Коновалове, он
вторично повествуя о службе С.М.Юдина в газете «Буровик Газпрома» 18 февраля 2011
г. не удосужился даже посмотреть каким странам относятся Могадишо и Бербера,
причем первую он путает с Массауа: «В
эфиопском порту Могадишо разгрузили военную технику…», «Из эфиопской
Берберы мы спасали аэродромную технику…».
Старший
матрос, техник по ремонту РЛС ПЛ на «ПМ-156» Чичев
Владимир Николаевич вспоминал: «В
последний день погрузки (а нам дали на эвакуацию 72 часа) на рейде Берберы,
далее 12-мильной зоны территориальных вод, стояли наши боевые корабли. Это
вселяло уверенность, что нас не бросят в беде. Тем не менее
главная корабельная машина у нас работала на малых холостых оборотах, на юте,
по приказу командира, дежурил моряк с огромным острым топором в руках (чтобы по
команде перерубить швартовые канаты, связывающие корабль с пирсом), на ходовом
мостику и по шкафутам было выставлено дополнительное охранение с боевым
оружием. Сомалийские торпедные и ракетные катера предпринимали провокационные
маневры - то выходили из гавани по направлению к нашим судам, то возвращались в
гавань на полном ходу, включая сигнальные сирены и открывая люки аппаратов.
При эвакуации ПМТО
спецтехника грузилась на сухогруз в трюм корабельными кранбалками, а до порта,
как мне кажется, автомобили добирались своим ходом.
За погрузкой техники я
не наблюдал. Помнится, было очень много имущества из
ПМТО, его привозили в порт, заносили на корабль и крепили по разным углам и
помещениям. Работали почти без отдыха, поскольку всех охватывало тревожное
напряжение от происходящего.
Под конец с городка
привезли семьи сотрудников нашей миссии и специалистов. Для их размещения
выделили часть кают на мичманской и офицерской палубах. Люди жаловались на
сомалийский беспредел, поскольку все, что было у них в
городке из личного имущества более-менее ценное, было реквизировано.
Как отрывали ПД - не
помню. Кажется, вначале из порта вышел сухогруз (я в предназначении кораблей
ничего не понимаю, поэтому назвал это судно именно так), затем вытащили док, а
последними выходила ПМ-156. На рейде, за пределами территории Сомали,
гражданских пересадили на другой корабль. На буксир к себе взяли док и потащили
его в Аден».
Имущество ПМТО, узла связи «Палас» с личным составом
последнего (64 человека, офицеры, мичманы, матросы) грузили на сухогруз
«Полоцк» Ждановского морского пароходства, их потом разгрузили в Адене.
Для
организации эвакуации техники и оборудования находящегося в Сомали часть
вспомогательных кораблей Черноморского
флота находившихся на боевой службе в Средиземном море были направлены через
Суэцкий канал в Индийский океан. В состав отряда, которым командовал командир
162 дивизиона спасательных судов капитан 2 ранга В. Васильев входили
спасательное судно проекта 527М «СС-21» (капитан 3 ранга В.Асламов),
киллекторное судно «КИЛ-33» (оно было
направлено в порт Массауа) и два буксирных судна проекта 733 (одно из них
«МБ-19») от вспомогательного флота. Основной задачей являлся вывод большого
плавучего дока «ПД-66» и груженой на его палубу техники из порта. Чтобы вывести
док из порта, надо было поднять мертвые якоря, на которых он стоял. Для этого
требовался плавучий кран и трое суток. Решили обрубить тросы, которыми док
соединялся с бетонными массивами-якорями. Так и сделали группа с «СС-21» высадилась на берег,
заложили подрывные заряды под якорь-цепи, сорвали док
с места. «СС-21» взял его на буксир и вытащил за пределы территориальных вод.
Здесь их встретили и сопроводили в Аден, вместе
с плавмастерской «ПМ-156». За это
командир «СС-21» В.Асламов был награжден орденом Красной Звезды.
История
советского базирования в портах Сомали завершилась.
В
1978 г. док перетащили на о.Дахлак в Красном море,
«ПМ-156» спустя время вернулась к месту постоянного базирования на Камчатке. О экипаже «ПМ-156» написал в своей книге «На службе
океанскому флоту 1946-1992» командовавший тогда Камчатской военной флотилией
И.М.Капитанец: «В Республике Сомали,
расположенной на Африканском Роге, произошел переворот, который изменил
политическую ориентацию по отношению к СССР, причем мы потеряли там аэродром,
пункт базирования кораблей и узел связи. Плавмастерская КВФ оказалась в сложных
условиях и около года находилась в Сомали, затем в Сингапуре на ремонте и
вернулась с боевой службы лишь через 22 месяца. Правда, мы за это время один
раз произвели смену экипажа плавмастерской, и тем не
менее это был подвиг, рекорд пребывания корабля за пределами Камчатки.
Встречали мы его всем Военным советом. Моряки выглядели похудевшими и
обносившимися, но были полны решимости выполнить любое
новое задание. На это способны только наши русские офицеры и матросы. Больно до
слез было смотреть на встречавших их родных, истосковавшихся по своим мужьям и
отцам. Да, это был подвиг. В тропическом климате, без кондиционеров, с
ограниченным обеспечением и без денежного довольствия, моряки достойно
продержались за границей, не имея никаких происшествий. Весь экипаж наградили
ценными подарками, предоставили краткосрочные отпуска, а несение ими боевой
службы было поставлено в пример всему личному составу флотилии.»
Упоминаемый
в ряде публикаций, в связи с эвакуацией наших людей из Сомали в ноябре 1977 г.
БДК пр.1171 (НАТО - Alligator) «Крымский комсомолец» ЧФ никакого отношения к
тем событиям не имел, так как на боевую службу в состав 8-й эскадры прибыл
через Суэцкий канал в конце апреля 1978
г.
План
уничтожения ПМТО Бербера.
Во
время войны между Сомали и Эфиопии корабли нашей эскадры в ней помимо
снабжения и конвоирования транспортов
другого участия не принимали. Хотя руководство Сомали опасалось, что советские
корабли начнут перехватывать идущие в сомалийские порты грузовые суда с
оружием.
Единственной
боевой операцией, куда привлекался флот, было его использование для наблюдения
в плане по уничтожению не вывезенного имущества бывшей ПМТО, который в полном
объеме так и не был приведен в действие.
В
ноябре 1977 г. эфиопские ВВС по разработанному нашими советниками плану нанесли
успешный удар по сомалийскому аэродрому у Берберы где
базировались бомбардировщики Ил-28. Полковник авиации Владимир Ненахов
вспоминал: «После удара по одному из двух
аэродромов Берберы, мы, окрылённые
успехом, решили врезать по второй авиабазе, а заодно и по морскому порту
Бербера. Обидно было невероятно, что он, расширенный и модернизированный на
советские деньги, вместе с аэродромом и множеством других объектов достанется
американцам. То, что они туда обязательно придут, мы не сомневались, так как
получали информацию не только из газет…
Учитывая, что
сомалийская ПВО так и не смогла организовать эффективное противодействие
эфиопской авиации, я на одном из совещаний доложил свой предварительный замысел
генерал-лейтенанту авиации Г.Дольникову. Внимательно выслушав меня и задав
несколько вопросов, он дал «добро» на продолжение разработки плана операции.
При этом уже после совещания, в разговоре без свидетелей, он сообщил, что
вскоре должен прибыть кубинский авиационный контингент в составе двух - трёх
эскадрилий, а самое главное - будет существенно усилена численность ВВС
Эфиопии. Всё это я должен был учесть в расчётах. Завершая обсуждение, Дольников
посоветовал соблюсти все возможные меры секретности, привлекая к работе
исключительно советских специалистов. Что же касается эфиопских и кубинских
авиаторов, то им задачи предполагалось поставить накануне проведения операции…
Над планом будущего
налёта мы работали по ночам и в свободное время. Все документы с расчётами
хранились в нашем штабе, который охранялся подразделениями ВДВ. По мере
прибытия новой техники и кубинских частей в план налёта вносились всё новые и
новые дополнения, обусловленные увеличением числа подразделений, которые
предполагалось задействовать в ходе планируемого налёта для разрушения
различных объектов. В общем, согласно проведённым расчётам,
подкреплённым результатами моделирования с практической проверкой на полигонах,
после нашего удара там не должно было остаться почти ничего, в полном
соответствием со словами гоголевского Тараса Бульбы, сказавшего своему
сыну-предателю: «Я тебя породил, я тебя и убью…»
Но в Москве, куда мы
представили на утверждение план операции, буквально «ахнули», ознакомившись с
нашими расчётами, обозвав нас «кровожадными ястребами»… Ответ был подобен
холодному душу: акция подобных масштабов подорвёт все усилия Советского Союза
на мировой арене, и на нашу страну будут смотреть как на Америку. В то же время
оперативный отдел Генерального штаба и Главный штаб ВВС в целом положительно
оценили нашу разработку, и вскоре мы получили приказ все материалы по этой
разработке выслать в Союз и, по возможности, забыть о ней…»
Тем
не менее, Эфиопия наносила удары по бывшей ПМТО хотя и
не в таких объемах. 9 декабря 1977 г. они бомбили авиабазу Харгейса отстроенную
в свое время СССР и до разрыва использовавшуюся для базирования
разведывательных самолетов выполнявших полеты над Индийским океаном. В
результате был разрушен главный радар, зенитные батареи. 27 декабря 4
истребителя F-5Е вновь бомбили Харгейса, на аэродроме был разрушен последний
сомалийский бомбардировщик Ил-28 и поврежден истребитель МиГ-21 с номером
261, а 4 других
среди которых были МиГ-21 и F-5 нанесли удар по Бербере. Это было первым
авиаударом по городу, в результате того что город находится в зоне досягаемости
ВВС Эфиопии, поставки военного снаряжения из Египта воздушным путем было
организовано в Могадишо, а не в Берберу или Харгейсу,
которые были ближе к зоне боевых действий.
Вполне
возможно, что за ударом 27 декабря был направлен наблюдать наш десантный
корабль. Бывший в 1984-1987 гг. военным советником в Эфиопии Юрий Леонидович
Кручинин в своих воспоминаниях «Военный советник» г.
Севастополь, 2011 год, вспоминает, как ему рассказали о якобы уничтожении нашей
авиацией оставленных складов ПМТО Бербера в 1977 году: «Мне в свое время обо всем рассказал командир большого десантного
корабля, который был свидетелем эвакуации этой базы. Его большой десантный
корабль нес боевую службу в Индийском океане и стоял на якоре в районе острова
Сокотры. Командир получил приказание перейти в район Берберы, стать на якорь
вне территориальных вод, и наблюдать за событиями в этом районе. Личный состав
пункта был эвакуирован на десантных кораблях заранее. Плавсредства, ремонтные
мастерские, плавдок были выведены из базы, но всю технику и имущество за трое
суток эвакуировать было невозможно.
Заняв позицию в 30
кабельтовых от ПМТО, командир доложил командиру эскадры о готовности вести
наблюдение всеми средствами. Строения бывшего пункта отлично просматривались
оптическими средствами. На бывшей нашей базе оставались три больших склада.
Склад артиллерийского, противолодочного, стрелкового боезапасов, склад
медицинского и химического имущества и склад продовольствия, вещевого и
шкиперского имущества, топливная база и многочисленные постройки. Вывести такое
количество боеприпасов и имущества за три дня не представлялось возможным. В
назначенное время появилась пара истребителей-бомбардировщиков. Они сходу
нанесли удар ракетами и артиллерией по складам и строениям. Сделав второй
заход, самолеты ушли на восток, а через интервал в 5-6 минут еще две пары
самолетов нанесли следующий удар. Все взлетело в воздух, от пункта снабжения
ничего не осталось, все горело и взрывалось.
- Что наблюдаете? -
поступил запрос.
- Все уничтожено, -
доложил командир.
Поступило приказание
сфотографировать результаты налета, сняться с якоря и следовать согласно плану.
Так был «эвакуирован»
пункт материально-технического обеспечения в районе Берберы.»
Как
все было в действительности пока не ясно и требует дополнительных уточнений.
Вполне вероятно, что наличие 27-28 декабря советского корабля у Берберы,
являлось причиной слуха озвученного президентом Судана американскому дипломату:
«…что он только что получил сообщение, что 28 декабря
советское судно, содержащее боеприпасы и запасные части для Сомали, достигло
Берберы»
Удар
по Бербере 27 декабря был не последним, 7 февраля
шесть эфиопских самолетов снова бомбили Берберу и Харгейсу.
Розин
Александр.