На Главную.

 

Розин Александр.

 

Обострение обстановки на Дальнем Востоке в конце 60-х годов.

 

Конец шестидесятых годов на Дальнем Востоке был горячем временем. Разраставшаяся  война в Индокитае, все чаще опаляла своим огнем советские суда во вьетнамских портах. В 1967-1968гг. по меньшей мере, три советских торговых корабля были повреждены, при этом были убитые и раненые. С февраля 1967г. американские корабли приступили к обстрелу территории Северного Вьетнама (ДРВ). Не оставляли они в покое и советские берега. Особенно активно работали разведывательные корабли, так РЗК «Баннер» с октября 1965г. за три года выполнил восемь походов к советским берегам и восемь походов в Восточно-Китайское море. В 1967г. к нему присоединился второй РЗК «Пуэбло». Деятельность их проходила буквально на грани. В августе 1963 г. советский эсминец прибег к опасному маневрированию с целью пресечь действия исследовательского судна ВМФ США у берегов Камчатки. В мае 1965 г. другой советский эсминец создал помехи действиям эсминца ВМФ США, обнаружившего советскую подводную лодку. В январе 1966 г. советский военный корабль с бортовым номером 045 попытался затруднить маневр авианосца «Hornet», готовившегося к взлету палубных самолетов.

В феврале 1967г. РЗК «Баннер» (BANNER, AKL-25, AGER-1) вышел из порта Йокосука на разведывательную операцию «Кликбитл» в Японское море. Официально он вел радиоэлектронную разведку находясь в 12 милях от Владивостока, но как вспоминал один из участников этого похода берег был намного ближе в 4-5 милях. В течение всего похода корабль находился под наблюдением с советского корабля, в марте этот корабль был неожиданно заменен старой землечерпалкой, которая через несколько дней видимо выполняя приказ, совершила навал на «Баннэр». Американский корабль отделался вмятиной и поспешил покинуть район отправившись в свой порт. Американцы не афишировали этот инцидент, тем более что он был не первый с этим кораблем в этом районе. 4 июня 1966г. «Баннер» столкнулся с советским судном «Анемометр» (Anemometer) в Японском море. Оба судна получили незначительные повреждения. Но как показывают дальнейшие события американцы решили преподать советским морякам показательный урок, чтобы отвадить их от применения «навала».

Помимо разведывательных операций, американцы регулярно проводили военно-морские учения у Приморья. Естественно присутствие иностранных боевых кораблей близ границ не могло оставаться без внимания со стороны флота. На сопровождение и для наблюдения за ходом маневров высылались советские боевые корабли. От их присутствие американцы старались избавиться. Так в июле 1966г. в ходе противолодочных учений флотов Японии, Южной Кореи и США в Японском море, американский эсминец «Уолкер» (Walker DD-517) 24 июля осуществил операцию по вытеснению советского эсминца класса Kotlin (пр.56), а 29 июля разведывательного траулера «Измеритель» (Izmeritel). В следующем году этот эсминец опять отличился. В мае 1967г. американцы провели очередные - четвертые учения в Японском море совместно с японцами. При этом их корабли неоднократно приближались к советскому побережью на близкое расстояние. Опасно маневрировали рядом с советскими кораблями, которые вели слежение за авианосцем «Хорнет» (Hornet, CVS-12) и при этом эсминец «Уолкер» (Walker, DD 517) дважды сталкивался с советскими кораблями. 10 мая он  при скорости около 28 узлов навалился  своим правым бортом на левый борт советского эсминца «Веский» (бортовой 022). При этом кронштейном штыревой десятиметровой антенны, находящейся на кормовой надстройке, сорвал  шлюпку советского эсминца  с кормовых талей. Шлюпка повисла на носовых талях, а американский кронштейн вместе с антенной вырвало из надстройки «Уолкера», и они упали на палубу нашего корабля. 11 мая «Уолкер» таранил носом корму советского БРК «Гордый» (бортовой 025), пробив борт выше ватерлинии. К счастью на «Гордом», повреждения оказались незначительные. После этих двух инцидентов американская сторона пыталась всю вину за столкновение кораблей в Японском море свалить на советских моряков. Когда же в Москве американцам был показан кинофильм о маневрировании ЭМ «Веский» и американских кораблей, снятый в майские дни оператором разведгруппы штаба ТОФ, нападки на советскую сторону со стороны американцев прекратились, а командующий 7-м флотом США на Тихом океане даже заявил, что никаких претензий к маневрированию советских кораблей в Японском море 10-го и 11 мая 1967 года не имеет и что плавание совместно с советскими кораблями было "приятным событием".  Это, однако, не охладило их желание играть в рискованные игры.

 

Захват «Пуэбло» - 1968г.

 

11 января 1968г. американский РЗК «Пуэбло» (Pueblo, AGER-2) вышел из военно-морской базы Сасебо (Япония) с задачей радиоэлектронного контроля баз и портов Северной Кореи и наблюдения за советскими кораблями. Миссия « Пуэбло» носила кодовое название PINКROOT и была одобрена Объединенным разведывательным центром Пентагона. Цель состояла в том, чтобы определить, не являются ли массированные проникновения северокорейских диверсантов на Юг прелюдией крупного наступления. Если в 1966 году в Демилитаризованной зоне зафиксировано 50 вооруженных стычек, то в следующем году это число выросло в десять раз! Боевое распоряжение на поход гласило: не позднее 8 января 1968 года выйти из Сасебо, находиться в назначенном районе с 10 по 27 января. Было предписано:

- определить характер и интенсивность деятельности ВМС Северной Кореи в районе портов Чхонджин, Сонгджин, Мьянг До и Вонсан;

- вскрыть радиотехническую обстановку восточного побережья КНДР, установить дислокацию береговых радиолокаторов и параметры их излучения;

- вести техническое и визуальное наблюдение за советскими военными кораблями в проливе Цусима. Выявить цели их постоянного присутствия в районе, которое началось с февраля 1966 года;

- определять реакцию КНДР и СССР на ведение разведки в Японском море и Цусимском проливе;

- немедленно докладывать командованию о корейских и советских действиях, представляющих опасность для вооруженных сил США.

Кроме того одной из причин направления «Пуэбло» к порту  Вонсан, стало полученное им задание проверить информацию о том, что русские временно перевели из замерзающего порта Владивостока в этот корейский город и на прилегающий остров Майян-До базу подводных сил Тихоокеанского флота.

16 января корабль вошел в прибрежные воды КНДР. Для того чтобы исключить преждевременное обнаружение «Пуэбло» со стороны северокорейского флота, на корабле был установлен режим радиомолчания - радисты осуществляли только прием сообщений, поступающих с берега, любые радиоизлучения с корабля были строго запрещены. С поставленной задачей Бушеру удалось успешно справиться - «Пуэбло» незаметно для северокорейцев прибыл в назначенный район. Прошло несколько дней, корабль продолжал медленно патрулировать или лежать в дрейфе в районе "Плутон". В эфире раздавалось только тихое потрескивание атмосферных помех, море было пустынным, и только изредка сигнальщикам удавалось рассмотреть проходившие на большом удалении от «Пуэбло» грузовые суда под японским или советским флагом. Так и не обнаружив в районе каких-либо признаков деятельности северокорейского флота, Бушер приказал начать движение в южном направлении и следовать в район "Венера". Здесь он планировал занять позицию вблизи порта Мьянг До, продолжить ведение радио- и радиотехнической разведки и маневрировать на заданном удалении от побережья с небольшой скоростью и на переменных курсах. 21 января отряд северокорейских агентов в форме южнокорейских солдат напали и безрезультатно попытались убить президента Республики Корея, и разведывательный поход «Пуэбло» совпал с этим событием, что тоже видимо, сыграло свою роль в дальнейших событиях. 21 января  экипаж корабля  засек рядом советскую субмарину, но не смог ее идентифицировать, вечером рядом в «Пуэбло» прошел северокорейский катер типа SO-1. На большой скорости корабль проследовал мимо американского судна на расстоянии около мили, не проявив к нему какого-либо интереса. Радиоэлектронные средства СКА не работали, никого из команды на мостике и верхней палубе видно не было. Полагая, что остался незамеченным, коммандер Бушер решил продолжить плавание в районе, по-прежнему соблюдая режим радиомолчания. Пробыв в районе Мьянг До непродолжительное время, «Пуэбло» взял курс в южном направлении и начал движение в район "Марс". Здесь кораблю предстояло непродолжительное ведение разведки неподалеку от порта Вонсан, после чего 23 января Бушер планировал начать обратный переход в район Цусимского пролива.

Разведывательный поход «Пуэбло»  совпал по времени с очередной операцией КНДР по дестабилизации ситуации в Южной Корее.  Зная об активном левом движении на Юге, в КНДР были уверены, что разница между Третьей и Второй республиками не так высока. В.Д. Тихомиров отмечает у северокорейского руководства «стремление искусственно создать на Юге революционную ситуацию», расшатав режим и действуя по вьетнамскому образцу. В 1967-1968гг. число вооруженных столкновений на ДМЗ достигло наивысшего уровня со времени окончания Корейской войны. Ким Вон Иль приводит данные командования войсками ООН , на 18.10.1967г., согласно которым на границе произошло 540 крупных и мелких инцидентов, в ходе которых 224 «инфильтранта» были убиты и 50 захвачены в плен Югом. Наиболее известен инцидент 21 января 1968 г., когда группа северокорейских спецназовцев проникла в Сеул для того, чтобы убить президента  Пака. Не следует, однако, думать, что на подступах к Голубому дому развернулось форменное сражение. 17 января 1968 г. 31 боец спецназа КНДР  перешли ДМЗ, проделав дыру в заграждениях, и в течение двух дней передвигались по лесам незамеченными, пока не натолкнулись на четырех дровосеков. Нежеланных свидетелей, однако, не убили, а пытались проводить с ними пропагандистские беседы, в итоге отпустив под честное слово никому о них не говорить. Тем не менее, в ту же ночь с 19 на 20 января местные сообщили об этой встрече в полицию, и когда 20 января диверсанты проникли в Сеул мелкими группами, они заметили усиление мер безопасности. Тогда, переодевшись в форму военнослужащих РК, они строем направились в сторону Голубого дома, выдавая себя за подразделение, возвращающееся с патрулирования. Им удалось миновать несколько армейских и полицейских постов, однако на расстоянии 800 м от цели полицейский патруль проявил больше бдительности и начал задавать вопросы. Северяне отвечали сбивчиво, и когда один слишком подозрительный полицейский потянулся за пистолетом, один из диверсантов выхватил оружие первым и уложил его на месте. В последовавшей за этим схватке двое северокорейцев погибли, а остальные отступили, посте чего группа рассредоточилась и стала пробираться обратно к ДМЗ. В течение нескольких следующих дней за ними шла охота: троих выловили в окрестностях Сеула, 25 погибли в перестрелках ближе к границе, 1 был взят в плен, двое, по-видимому, спаслись. Потери южнокорейской стороны составили 68 убитых и 66 раненых. Потери американцев: трое убитых и трое раненых.

Утром 22 января командиру «Пуэбло» доложили об обнаружении излучений радиолокационных станций, а спустя некоторое время сигнальщики обнаружили два северокорейских траулера  советской постройки класса «Lenta», следовавших курсом на корабль. Траулеры были опознаны как «Rice Paddy 1» и «Rice Paddy 2». Подойдя на дистанцию около 400 м, траулеры произвели многократный круговой обход «Пуэбло», дистанция между кораблями вскоре сократилась до 25 м. В свою очередь, американцы внимательно наблюдали за действиями северокорейских судов и произвели их фотографирование. Поскольку корабль был обнаружен, коммандер Бушер отменил режим радиомолчания, приказал радистам связаться с радиоцентром ВМС США в Камисея и передать донесение об обнаружении траулеров. 23 января  американцы вновь засекли советскую подводную лодку.

Всю ночь 23 января «Пуэбло» пролежал в дрейфе на удалении около 25 миль от северокорейского побережья. На рассвете корабль начал движение в направлении острова Йо До. Только утром радистам удалось установить связь с Камисея и передать два донесения: в первом, с большим опозданием, сообщалось об обнаружении северокорейских судов, а во втором - об убытии этих судов и о восстановлении на «Пуэбло» режима радиомолчания. К полудню с радиоцентра Камисея были получены квитанции о приеме двух радиограмм. Небо постепенно затягивалось облаками, становилось прохладнее, корабль лежал в дрейфе… Казалось, ничто не предвещало каких-либо резких перемен в размеренной жизни экипажа корабля. Коммандер Бушер находился в кают-компании, когда ему доложили об обнаружении надводной цели, быстро сближающейся с «Пуэбло». Дистанция до цели составляла 8 миль. Спустя несколько минут последовал второй доклад: дистанция до цели сократилась до 5 миль, а приближающуюся цель сигнальщики классифицировали как северокорейский СКА -  сторожевой катер «SC-35» класса SO-1, бортовой номер 35 (300т., одно 3-дюймовое орудие и два 57мм автомата). Бушер приказал включить навигационную РЛС и проверить местоположение корабля, а также отдал приказание сигнальщикам поднять на мачте флажный сигнал "Занят проведением океанографических работ". Когда расстояние между кораблями сократилось до 900 м, СКА уменьшил ход и поднял сигнал с требованием к «Пуэбло» сообщить свою государственную принадлежность. По команде Бушерана мачте был поднят американский флаг. В 12.10 с северокорейского СКА на берег была передана радиограмма следующего содержания: "Обнаружил судно с бортовым номером GER 2. Полагаю, что это американский разведывательный корабль. Какого-либо оружия на борту не замечено". В 12.12 «SC-35» запросил указать национальность, после этого был поднят американский флаг. В 12.20  сигнальщики «Пуэбло» заметили приближающиеся к кораблю на большой скорости 3 торпедных катера, а в 12.27 на мачте СКА был поднят новый сигнал - "Застопорить ход, в противном случае открываю огонь". Убедившись в том, что расстояние до ближайшего побережья составляет 15,8 мили, коммандер Бушер решил не выполнять требование СКА, а сигнальщикам приказал поднять ответный сигнал "Нахожусь в международных водах". В 12.35 три торпедных катера заняли позиции вокруг судна.  «Пуэбло» оказался в окружении четырех кораблей - СКА «SC-35» класса SO-1, бортовой номер 35 и 3 торпедных катеров  «PT-601», «PT-604», «PT-606», а над его мачтами с оглушительным ревом несколько раз пронеслись два северокорейских истребителя МиГ-21. Одна из торпедных лодок просимафорила: «Следуйте за мной. У меня на борту лоцман». При этом  с СКА «SC-35» на один их торпедных катеров «PT-604»  перебралась группа вооруженных автоматами военнослужащих. Корейцы повторили сигнал «Стойте или откроем огонь». В ответ командир «Пуэбло» поднял сигнал «Я отбываю из района».  «Пуэбло» дал ход. Пришли в движение и корейские катера, они вновь передали «Остановиться или я буду стрелять». Торпедный катер «PT-601» направил торпедный аппарат на «Пуэбло».  В 13.06 с СКА в штаб  была отправлена вторая радиограмма. В ней сообщалось: "…намерен изолировать личный состав GER 2, взять его на буксир и доставить в Вонсан. В настоящее время готовлю к высадке досмотровую группу". «Пуэбло» не останавливался, увеличил ход и начал маневрировать. Северокорейские корабли решили применить силу. СКА открыл огонь по «Пуэбло» из 57-миллиметрового орудия, а торпедный катер обстрелял из 30-мм крупнокалиберного пулемета его надстройку. В 13.34 под угрозой дальнейшего обстрела «Пуэбло» застопорил ход, коммандер Бушер приказал всему личному составу покинуть верхнюю палубу и приступить к немедленному уничтожению секретных документов и аппаратуры. В результате обстрела была повреждена мачта, получили ранения члены экипажа, находившиеся на мостике, в том числе и сам Бушер.  Только после того, как на СКА был поднят сигнал "Следовать за мной для приемки на борт лоцмана", «Пуэбло» в 14.30 вновь дал ход. Попытка увеличить скорость и оторваться от северокорейских кораблей окончилась для американцев печально: в результате повторного обстрела были ранены еще несколько человек, сжигавших в это время на надстройке, в районе трубы, секретные документы. Связь с берегом была устойчивой, и обо всех событиях, происшедших на корабле, было сообщено на радиоцентр Камисея. В ответной радиограмме сообщалось о направлении в район инцидента нескольких самолетов. По команде с СКА под угрозой очередного применения оружия коммандер Бушер приказал застопорить ход, в 14.32  на борт корабля поднялась  досмотровая группа с торпедного катера в составе 2 офицеров и 8-10 солдат вооруженных автоматами АК-47. Экипаж «Пуэбло» был собран на палубе, после чего у всех были связаны руки, а на глаза надеты темные повязки. Любое неповиновение немедленно подавлялось досмотровой группой силой оружия. В 16.00 на корабль прибыла вторая группа  северокорейских моряков во главе с полковником и лоцманом сменившим рулевого. Корабль был взят на буксир и в 20.30  приведен в порт Вонсан, где американские моряки были погружены в автобусы и доставлены на железнодорожный вокзал, где  их уже ожидал поезд. На рассвете 24 января 1968г. поезд прибыл в Пхеньян и утром 82 американских моряка переступили порог пхеньянской тюрьмы, где их сразу же развели по камерам. Как выяснится позднее, в результате вооруженного инцидента погиб один и были ранены девять членов американского экипажа. Это был первый американский военный корабль, захваченный с 1807г.

Во время разведывательных походов случаи нарушений территориальных вод были нередки, советские корабли не являлись исключением. Так по американским данным советское судно «Барометр» (Barometer) 7 апреля 1965г. осуществляя слежение за американскими кораблями подошел на 2,8 мили к побережью Пуэрто-Рико. 23 октября 1965 советское судно «Арбан» (Arban) вошло в  территориальные воды США в районе Сан Педро (Калифорния), а  6 декабря 1966 советское судно «Теодолит» (Teodolit ) снова нарушило американские территориальные воды в трех отдельных случаях. И если СССР и США на нарушение морской границы ограничивались протестами, то другие страны реагировали более нервно, тем более Северная Корея. С 1964 года представители КНДР периодически заявляли о шпионской деятельности иностранных кораблей у его побережья. Для защиты своего побережья Северная Корея создала небольшой прибрежный флот, основными задачами которого были - патрулирование и прикрытие побережья. Главной ударной  силой его являлись: 4 субмарины класса "W" (пр. 613) , по крайней мере, 7 ракетных катеров класса "Komar" (пр.183Р)  и 3 быстроходных патрульных судна  класса "Shershen". "Komar" и "Shershens" были, вероятно, поставлены из СССР в 1966-1967г годах. Кроме того их флот  также имел 39 торпедных катеров (в основном пр.123К), и по крайней мере, 2 береговых ракетных комплекса с крылатыми ракетами. В  ноябре 1967 северокорейцы вновь выдвинули обвинения о кораблях-шпионах у своих берегов, в том же году они потопили южнокорейское патрульное судно, которое охраняло южнокорейских рыбаков, и которое как они заявили, зашло в их территориальные воды.         

 

Действия американского флота.

 

23 января после известия о задержании «Пуэбло» американский флот пришел в движение. В 15.06, командующий Седьмым Флотом приказал атомному ударному авианосцу «Энтерпрайз», атомному ракетному фрегату «Thomas Truxtun» (DLGN-35) и трем эсминцам «Higbee» (DD-806) из Сасебо, «O'Bannon» (DD-450) из Йокосуки и «Collett» (DD-730) который находился в 120 милях к югу от Йокосуки  перейти на полной скорости к южному концу  Цусимского пролива, между шести и семи вечера того же дня. Атомный ударный авианосец «Enterprise» (CYAN-65), атомного ракетный фрегат «Thomas Truxtun» (DLGN-35, позже CGN-35) и ракетный фрегат  «Halsey» (DLG-23), они направлялись на юг к Филиппинам после того как в 09.00 23 января вышли из Сасебо. В 19.21  командующий Тихоокеанским флотом приказал командующему Седьмым флотом, принять меры к размещению эсминцев как можно скорее у порта Вонсан на расстоянии 12 миль от берега. В приказе говорилось, что им надо быть готовыми участвовать  в действиях по освобождению «Пуэбло». Седьмой флота отреагировал на приказ через семьдесят пять минут, направив «Энтерпрайз» с кораблями сопровождения  в Японское море и посылая эсминец «Higbee» (DD-806)  к порту Вонсан. Получив приказ атомный ракетный фрегат «Thomas Truxtun» (DLGN-35) направились на север, развив скорость  приблизительно 33 узла. Авианосец «Enterprise» (CYAN-65) и фрегат  «Halsey» (DLG-23) отправились туда чуть позднее. Вечером из Сасебо вышел только что прибывший туда для небольших ремонтных работ от берегов Вьетнама эсминец «Higbee» (DD-806) имея приказ быть готовым к буксировке.  Эсминец  «Herbert J. Thomas» (DD-833)  патрулировал в водах  между Тайванем и материковым Китаем, в этот день  планировалось возвращение его в порт для отдыха. Но после того, как «Пуэбло» был захвачен, ему немедленно приказали перейти к месту где он был захвачен, там он должен был встретиться с  авианосцем. Но придя на место никого там не оказалось и в течение целого дня эсминец там был один, а рядом угрожающе летали «Миги». В  23.34 командующий получил приказ  выполнить миссию разведки порта Вонсан, при этом командующий Седьмым флотом уточнил, что нельзя начинать боевых действий, пока нет приказа руководства. Вскоре после полуночи, командующий  АУГ с авианосца «Энтерпрайз» ответил, что он планировал осуществить разведывательный вылет самолета  днем из района  к востоку от Пусана, чтобы подготовить самолеты  для будущих операций. Но очевидно политическое руководство еще не решило, как им поступить.

Обеспокоенный захватом «Пуэбло», президент Джонсон собрал консультативное совещание с военными и гражданскими экспертами. Рассматривались различные варианты американского ответа: воздушный удар по Вонсану, минирование гавани и морская блокада. Но эти меры вели только к возможному развязыванию войны и были недостаточно эффективны для оказания давления на КНДР. Так морская блокада Вонсана могла бы сократить внешнюю торговлю Северной Кореи не больше, чем на 25% ибо основная масса грузов шла по железным дорогам, торговый флот северокорейцев был минимальным и его еще надо было отыскать. Сразу возникло предположение о причастности к инциденту СССР. Министр обороны Роберт Макнамара заявил, что ему «ясно», что Советы знали об инциденте заранее, некоторые из советников заявили, что нельзя прощать подобные действия. В этот момент ситуация могла выйти из под контроля и привести к прямому столкновению между советским и американским флотами. За авианосцем «Энтерпрайз» следовало советское гидрографическое (разведывательное) судно «Гидролог» (Gidrolog), порой оно приближалось к авианосцу на 700-800 метров, выполняя те же функции что и захваченный «Пуэбло». 24 января во время обсуждения американского ответа в Белом Доме, советник по национальной безопасности Джонсона - Уолт Ростоу (Walt Rostow) высказал идею дать приказ кораблям ВМС Южной Кореи захватить советское судно, следующее за авианосцем «Энтерпрайз» ради симметрии. Подобный «симметричный» ответ мог иметь тяжелые последствия, ведь по американским данным за авианосцем «Энтерпрайз» во время его перехода к корейскому побережью «шла» советская АПЛ класса «November» (торпедная АПЛ пр.627А) и неизвестно как бы действовали советские моряки при агрессивном развитии событий в отношении советского судна и какой они имели приказ на подобный случай.

Но вопреки предположениям Белого Дома, захват «Пуэбло» был неприятной неожиданностью для Москвы. С советскими руководителями не консультировались заранее. 23 января 1968 г. посол США в Москве Томпсон попросил о срочной встрече в Министерстве иностранных дел СССР и по поручению своего правительства передал первому заместителю министра Кузнецову В.В. просьбу оказать содействие в возвращении судна и его экипажа. В советском внешнеполитическом ведомстве не располагали другой информацией о происшедшем инциденте, кроме скупого сообщения пхеньянского радио. Неясность ситуации и намерений участников конфликта ставила СССР в трудное положение. Поэтому Василий Васильевич - весьма уважаемый в политических кругах человек и опытный дипломат заявил американскому послу, что советская сторона не может взять на себя роль посредника в связи с указанным происшествием, и рекомендовал американцам обращаться по этому поводу непосредственно к КНДР, как суверенному государству. Это была апробированная линия поведения нашего МИД, указывающая, с одной стороны, на уязвимость позиции США, не имеющих дипломатических отношений с Северной Кореей, а с другой, на то, что Москва не причастна к конфликтным ситуациям, которые время от времени возникают на Корейском полуострове. Но поскольку инцидент в Корее затрагивал интересы безопасности дальневосточных районов советской стороне все же не удалось избежать посреднических услуг. Прежде всего, Москва информировала руководство северокорейского МИД об обращении посла Томпсона в МИД СССР. Эту миссию выполнил советский посол в Пхеньяне, которому одновременно было поручено выяснить причины и детали инцидента, а также дальнейшие намерения КНДР в этой связи. Надежды прояснить ситуацию посол возлагал на встречу с министром иностранных дел Пак Сен Чером. Однако этот руководитель оказался, как всегда, скуп на информацию и оценки, когда дело принимало серьезный оборот. Он охотно рассказал бы о результатах своей последней охоты на фазанов или превратностях погоды, но ничего конкретного об инциденте от него услышать не удалось. Аналогичные результаты дало обращение посольства к руководству Министерства национальной обороны. Только 24 января заместитель министра иностранных дел КНДР Ким Та-бонг (Kim Tae-bong) сообщил «братским» послам в Пхеньяне о захвате американского судна после его  вторжения в территориальные воды страны. Из-за этого глава советского правительства А.Косыгин позже жаловался на Северную Корею, что об инциденте мы узнали только из печати. 

В  01.38  24 января командующий  Тихоокеанским флотом приказал  всем американским военно-морским силам оставаться к югу от тридцать шестой параллели и не демонстрировать свою силу в районе инцидента, и не направлять эсминец в район порта Вонсан. Кроме того, к семи часам командующий Тихоокеанским Флотом также направил приказ о прекращение полетов разведывательных самолетов в Японском и Желтом морях. Далее, никакие противолодочные полеты не позволялись около района инцидента, за исключением патруля из  двух самолетов около АУГ. Полчаса спустя, главнокомандующий Тихоокеанским направлением подтверждал, что Объединенный Штаб запретил демонстрацию силы, корабли флота  не должны были двигаться   дальше на  север, и оставаться на занятых позициях. «Энтерпрайз» продвинувшись  до  северо-восточного конца Корейского пролива, к югу от Пусана,  к полудню получил приказ занять  новую позицию и отошел на юго-запад в Восточно-Китайское море. Эсминцы  «Higbee» (DD-806),  «Collett» (DD-730), «Ozbourn» (DD-846) и «O'Bannon» (DD-450, он присоединился к АУГ 26 января)  были вместе с «Энтерпрайз» там же 24-26 января. К полудню 24 января, главнокомандующий Тихоокеанского направления, для того  чтобы уменьшить риск войны, приказал от него  зависимым командующим, не начинать демонстрацию силы в  демилитаризированной зоне или в другом  смежным с Северной Кореей районе. Американские военно-морские и воздушные силы оставались  на расстоянии  80 миль от побережья Северной Кореи.

24 января американский представитель в Военной комиссии по перемирию в Корее вступил в контакт с представителем КНДР и потребовал немедленно возвратить судно и его экипаж, а также принести извинения за его интернирование в нейтральных водах. В ответ северокорейская сторона потребовала извинений от США за вторжение их судна в территориальные воды КНДР. Таким образом, выяснилось, что ни одна из конфликтующих сторон не считала свои действия противоправными, что они по-разному оценивают место происшедшего инцидента. Американцы настаивали на том, что захват их судна произошел за пределами 12-мильных территориальных вод, а посему он явился актом произвола. Северокорейская сторона оправдывала свои действия тем, что американский корабль вторгся в ее внутренние воды. Как заявил заместитель министра иностранных дел Ким Чэ Бон 24 января, данный случай не имеет отношения к вопросу о ширине территориальных вод, поскольку судно вошло в залив, который согласно международному праву считается внутренними водами. При этом они сослался на постановление своего правительства, принятое 5 марта 1955 г., в котором наряду с установлением ширины территориальных вод значительная часть Восточно-корейского залива, где произошло задержание "Пуэбло", объявлялась внутренними водами КНДР.

Между тем, проблема уточнения ширины территориальных вод КНДР в те времена была не совсем простая. Между Севером и Югом неоднократно возникали инциденты на море, и где бы они ни происходили, стороны преподносили их как результат вторжения во внутренние воды. Но какова их ширина, выяснить тогда не удавалось. В то время многие страны пересматривали пределы своих военных и экономических интересов на море в сторону их увеличения, и в Пхеньяне, вероятно, имелись определенные соображения на этот счет. По этой причине там не торопились уточнять свои позиции. Однако инцидент с американским судном вынудил Пхеньян официально подтвердить 12-мильную ширину территориальных вод.

25 января президент США Джонсон объявил о мобилизации 14.600 резервистов. В американской прессе начали, звучать призывы нанести удар по ВМБ Вонсан и силой освободить РЗК. Адмирал Ulysses S. Grant Sharp Главнокомандующий  американским Тихоокеанским Флотом, предложил направить эсминец «Higbee»  прямо в гавань Вонсан под прикрытием самолетов с авианосца «Enterprise» (CVAN-65) и взяв на буксир  «Pueblo» увести его.  По другому плану предполагалось что «Enterprise» (CVAN-65) и 4 сопровождавших его эсминца 30 января проведут операцию по освобождению «Пуэбло» из гавани Вонсан. Эсминец «Ozbourn» (DD-846) примет морских пехотинцев с авианосца и войдет в гавань, «Collett» (DD-730) и «O'Bannon» (DD-450) артиллерией прикроют десантников с «Ozbourn»,  которые должны были высадиться на судне и оно на буксире «Ozbourn»  выводилось бы из гавани на максимально возможной скорости. Авиация с авианосца прикрывает и наносит удары по огневым точкам противника. 

Эти планы имели мало шансов на успех, в порту находились 7 ракетных катеров класса «Komar» и несколько патрульных катеров, кроме того, была сильна и береговая оборона, так что  корабли будут под их огнем в течение 2-3 часов.

Более реальным был план Министерства обороны США когда оно предлагало разбомбить «Пуэбло», не останавливаясь перед гибелью членов экипажа. Быть может, это предложение не было принято лишь потому, что капитан корабля капитан 3 ранга Ллойд М.Бьючер успел послать донесение, что экипаж делает все для того, чтобы документы и техническое оборудование были уничтожены. У капитана был приказ командующего американскими военно-морскими силами в Японии вице-адмирала Френка А.Джонсона не сдаваться в плен, ни при каких обстоятельствах. И когда стало ясно, что захват судна неминуем, экипаж приступил к уничтожению документов и оборудования. Были задействованы подрывные патроны (предназначенные для борьбы с подводными боевыми пловцами), но они оказались маломощными и мало эффективными, кроме того использовались пожарные топоры, кувалды, две машины-бумагорезки и другие подручные средства (несколько мешков с использованными бланками перехвата намеривались выбросить за борт). Однако достаточное количество компрометирующих документов и часть специального оборудования уцелело (в том числе карты прокладки маршрутов перехода РЗК, технические описания шифровальных машин, многочисленные материалы перехвата и тому подобное).  Другой причиной по которой бомбардировка не была осуществлена было то что уже 26 января в Пхеньяне на пресс-конференции капитан «Пуэбло» Ллойд М.Бьючер признал что экипаж корабля занимался шпионажем.

В частности, выяснилось, что корабль «Пуэбло» принадлежал Тихоокеанскому флоту Военно-морских сил США, его экипаж насчитывал 83 человека, включая 6 офицеров, 75 моряков и двух гражданских лиц. Последние - Дан Ричард Тэк и Гарри Апридейл числились на судне в качестве океанографов, а на деле являлись профессиональными разведчиками. Они прибыли на судно в декабре 1967 г. по приказу начальника отдела каботажных исследований при военно-морском министерстве и занимались изучением военных объектов на территории интересующих разведку государств.  Как сообщил капитан, судно работало по планам Центрального разведывательного управления США. Там прорабатывались варианты распространения войны во Вьетнаме на другие регионы Азии, в связи с чем «Пуэбло» направлялся в прибрежные воды СССР, КНДР и Китая. Задание на проведение разведки прибрежных вод советского Дальнего Востока, береговой линии Северной Кореи и Китая получено капитаном 2 декабря 1967 г. в японском порту Йокосука от командующего Флотом США в Японии контр-адмирала Франка А. Джонсона. Корабль заходил затем в японский порт Сасэбо, а оттуда двинулся к берегам СССР. Разведка советского побережья прошла благополучно, хотя «Пуэбло», как это видно из опубликованных карт и выдержек из судового журнала, неоднократно нарушал территориальные воды СССР. 16 января 1968 г. судно вошло в прибрежные воды Северной Кореи. Внешне оно выглядело не как военный корабль, а как малое научно-исследовательское океанографическое судно размером с небольшую яхту. Оно не поднимало флага, позволяющего определить его государственную принадлежность. «Пуэбло» приближался на 9,8 миль от Калдана, расположенного севернее порта Чондин, находился в 11,2 милях от Эрандана, в 10,75 и 11,3 милях от острова Рандо восточнее порта Сондин, в 8,2 милях от мыса Ансенкаб в районе Маяндо, в 7,6 милях от острова Редо в районе Вонсана. Отсюда, по признанию капитана, был виден дым, поднимающийся из труб домов, расположенных на берегу.  Капитан указал точку захвата корабля: в 7,6 милях от острова Ёдо, т.е. в пределах 12-мильной зоны. В перестрелке один член экипажа американского судна был убит, трое ранено. Капитан полностью признавал свою вину в нарушении территориальных вод и осуществлении незаконной деятельности. Это была первая информация, проливающая свет на фактическую сторону инцидента. Конечно же, надо было учитывать, что признания М. Бучера были сделаны не на открытой пресс-конференции с участием зарубежных корреспондентов, а в условиях интернирования, что могло повлиять на его интерпретацию события в выгодном для северокорейской стороны свете.   

28 января в Японское море вышел крейсер УРО «Чикаго» (Chicago) (CG-11),  чтобы помогать координировать воздушные действия для авианосцев  Группы Задачи 70.6.  Спасательное судно «Grapple» (ARS-7) вышло из порта Йокосука (Япония) к Пусану (Южная Корея) и после некоторых приготовлений перешло в район порта Вонсан. Оно должно было войти в гавань  и взять на буксир «Пуэбло», после того как Северная Корея согласится освободить его. Но после трех или четырех дней ожидания, судно ушло обратно к Пусану.  Много кораблей было направлено к берегам Кореи из Тонкинского залива от  берегов Северного Вьетнама, в их числе были  авианосец «Coral Sea» (CVA-43),  «Ranger» (CVA-61), ракетный эсминец «Lynde Mccormick» DDG-8  и другие. Для американцев это было серьезным испытанием, так как из района тропиков они попали в холодное зимнее Японское море с его снегопадами, туманами и обледенением. Противолодочный авианосец «Yorktown» (CVS-10) направлялся к берегам Вьетнама, когда его развернули в Японское море. Отправлялись корабли и из США, из Сан-Диего к берегам Северной Кореи 27 января вышла АУГ с авианосцем «Bon Homme Richard» (CVA-31)  и в сопровождении  ракетного эсминца «BUCHANAN» (DDG l4), эсминцев «DENIS J. BUCKLEY» (DD 808), «Uhlmann» (DD 687) и «FLOYD B. PARKS» (DD 884).  С ними также вышел эсминец «Mullany» (DD-528), но на переходе они попали в сильнейший тайфун, и после недели  движения, эсминцу приказали возвращаться в Сан-Диего к разочарованию всех на борту.

Вскоре у побережья Кореи было сосредоточено 32 надводных корабля в том числе 3 ударных авианосца - атомный ударный авианосец «Энтерпрайз» (Enterprise) (CVAN-65), ударные авианосцы  «Рейнджер» (Ranger) (CVA-61),  «Coral Sea» (CVA-43), противолодочные авианосцы «Yorktown» (CVS-10), «Kearsarge» (CVS-33), 3 крейсера - ракетные крейсера  «Чикаго» (Chicago) (CG-11),  «Providence» (CLG-6), легкий крейсер «Канберра» (Canberra) (CA-70), 26 эсминцев и фрегатов в том числе - атомного ракетный фрегат «Thomas Truxtun» (DLGN-35) 23.01.-12.02., фрегаты УРО «Halsey» (DLG-23) 23.01- ; «Preble» (DLG-15); «Dewey» (DLG-14); «Brook» (FFG-1); эсминец УРО  «Lynde McCormick» (DDG-8) январь-; эсминец «Collett» (DD 730)  23.01.- ; «Ozbourn» (DD-846) 24.01. - ; «Higbee» (DD 806) 23.01.- ; «O'Bannon» (DD-450) с 26.01. - ; «Uhlmann» (DD-687); «Nicholas» (DD-449); «Herbert J. Thomas» (DD-833)  24.01. - ; «Everett F. Larson» (DD-830) 31.01.- 02.03.; «Frank E. Evans» (DD-754) 1-4 марта; «Buck» (DD-761) с 29.01. по начало февраля.; «Strong» (DD-758) - 23.02.- 06.03.1968 от берегов Вьетнама; «Hanson» (DD-832) в марте;  «Taussig» (DD-746) 29.01-01.03.; «John A Bole» (DD-755) 26.01.-февраль; «Preble» (DDG-46) 1 марта- март. РЗК «Banner» (AGER-1) 30.01.- февраль. Ряд вспомогательных кораблей, в том числе - транспорт спецбоеприпасов «Sacramento» (AOE-1), танкер «Platte» (AO-24), корабль связи «Aurlington» (AGMR-2), спасательное судно «Grapple» (ARS-7), ремонтная мастерская «Samuel Gompers» (AD-37) последняя обслужила за время кризиса  71 судно и другие. Кроме надводных кораблей, к 1 февраля  Объединенный Штаб, предписал Тихоокеанскому флоту развернуть до девяти дизельных и атомных торпедных подводных лодок у берегов Кореи,  в том числе «Volador»  SS-490.  Как подчеркивали американские исследователи «Это была самая большая военно-морская группировка, развернутая в качестве ответных действий в период после Кубинского кризиса».

В дополнение к  американским кораблям, южнокорейский флот разместил девятнадцать боевых судов и два быстроходных патрульных судна в шестнадцати секторах вокруг Республики Корея. 

 

 Действия северокорейского флота.

 

Северокорейский флот является  прибрежным, и его основными задачами были - патрулирование и прикрытие побережья. Главной ударной  силой его являлись: 4 субмарины класса "W", по крайней мере, 7 ракетных катеров класса "Komar"  и 3 быстроходных патрульных судна  класса "Shershen". "Komars" и "Shershens" были, вероятно, поставлены из СССР за последние  два года или около этого. Северная Корея также имеет 39 других торпедных катеров, и есть, по крайней мере, 2 береговых ракетных комплекса с крылатыми ракетами.

Северная Корея имеет 6 судов (одно из них в Нампхо). Четыре прикреплены к рыболовному флоту. Все они водоизмещением по 2000 тонн, за исключением «Paektu-San» (7218 тонн). На корейцев работают 3 польских сухогруза управляющиеся совместной польско-корейской компанией. Снабжение КНДР шло в основном по суше, доставка грузов по морю на 2/3 осуществлялась советскими судами, по 8% приходилось на польские и английские суда, 5 % греческие, остальные на другие.

26 января министр обороны КНДР Ким Чан Бон передал советскому послу просьбу своего правительства о срочной поставке средств ПВО в связи с вероятной возможностью налетов американской авиации на Пхеньян и другие города страны. Эта просьба, скорее всего, была удовлетворена.

Фоторазведка порта Вонсан выполненная 25 января показала, что в порту находятся все  7 ракетных катеров класса «Komar» и несколько патрульных катеров. Но с 28 января  по данным ЦРУ, северокорейские ВМС расширили  свою деятельность от порта Вонсан на  тридцать миль в Японское море.     

           

Реакция  СССР на кризис.

 

Взаимоотношения СССР и Северной Кореи  оставались сложными в течение всего времени после окончания Корейской войны. Итоги событий 1956-1957гг. показал Ким Ир Сену, что он может с определенной осторожностью игнорировать приказы Москвы и Пекина, и внешняя политика КНДР того времени во многом представляла собой грамотное лавирование между КНР и СССР. 6 июля 1961г. между СССР и КНДР сроком на десять лет был подписан договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Один из его пунктов гласил: если одна из сторон подвергнется вооруженному нападению со стороны какого-либо государства, то другая сторона немедленно окажет военную и иную помощь всеми имеющимися в её распоряжении средствами. Условия были жёсткие, никакие консультации и согласования, предшествующие оказанию военной помощи, не предусматривались. Но в конце 1962г. произошло охлаждение отношений, Москва отказалась предоставить КНДР военную помощь в кредит и предложила закупать оружие. Состоявшийся в декабре 1962 г. Пленум ЦК ТПК «осудил» СССР и лично Н. С. Хрущёва за «ревизионистскую политику» и одобрил курс на «модернизацию армии и превращении её в кадровую, на вооружение всего народа, превращение всей страны в неприступную крепость». В.П.Ткаченко даже отмечает, что на специально созванном пленуме даже раздавались требования разорвать дипломатические отношения с СССР. После этого в 1963г. КНДР  ищет опору в отношениях с Китаем. Пхеньян и Пекин провели серию переговоров по пограничному урегулированию, на которых согласились на совместное владение, совместное управление и совместное использование пограничных рек Ялуцзян и Туманган вместо более распространенной «средней линии». При этом примерно 80% островов на этих реках переходили под юрисдикцию КНДР.

Некоторое потепление в отношениях СССР и КНДР наступило только после прихода к власти Брежнева 14 октября 1964г. Одновременно «культурная революция», в ходе которой Мао руками хунвэйбинов начал разрушать традиционную иерархическую систему и временно вверг страну в хаос, вызвала некоторое охлаждение северокорейско - китайских отношений и подтолкнула КНДР к сближению с СССР, который на фоне войны во Вьетнаме и усиливающихся проблем с КНР стал расценивать Северную Корею как стратегического союзника. 11 февраля 1965г. состоялся визит в КНДР советской партийно-правительственной делегации во главе с А. Н. Косыгиным. Пхеньяну простили все военные долги, и страна начала получать новую военную технику, в том числе МИГи и Т-62. В этот же период при советской поддержке заложили атомный реактор в Ёнбёне. 15 сентября 1966 г. «Нодон Синмун» осуждает культурную революцию и хунвэйбинов, которые не остались в долгу - во время визита Ким Ир Сена в феврале 1967 г. в Пекин некоторые хунвэйбины сделали его объектом критики, обвиняя его в культе личности, тяге к роскоши, в том, что у себя в стране он не провел ничего похожего на их «революцию». В результате контакты между двумя странами сократились до нуля, а на границе произошел ряд инцидентов. И все же конец 1960-х годов был ознаменован определенной утратой Советским Союзом способности влиять на внешнюю политику Ким Ир Сена и ужесточением его курса по отношению к Югу под впечатлением успеха повстанцев Южного Вьетнама.

Советская сторона не могла оставаться в стороне от конфликта. Во-первых, от района  маневрирования американской эскадры до Владивостока около 100 километров, во-вторых, у СССР с КНДР был заключен договор о взаимном сотрудничестве и военной помощи. В любой час могли начаться военные действия, а Москва молчала. Оперативно отреагировал на возникшую ситуацию и взял полноту ответственности на себя командующий ТОФ адмирал Николай Николаевич Амелько. Вот как он это описал в своих воспоминаниях (к сожалению они грешат неточностями): «Я немедленно связался с главкомом С.Г. Горшковым, заявил, что в этих условиях необходимо флот привести в полную боевую готовность. На это Горшков сказал мне, что, мол, ты знаешь, что комфлотом подчинен министру обороны и главнокомандующему, звони, мол, министру обороны А.А. Гречко. (в беседе с Черкашиным Амелько об этом сказал конкретнее - «Сергей Георгиевич отвечал мне уклончиво: мол, он всего лишь заместитель министра обороны и подобный приказ может отдать только Маршал Советского Союза Гречко».) На этом разговор закончился. Начал звонить министру обороны - не отвечает. Позвонил дежурному генералу КП Генштаба. Коротко объяснил обстановку. Тот ответил, что начальника Генштаба в Москве нет, а министр отдыхает на даче - разница во времени между Владивостоком и Москвой - 7 часов. Попросил у дежурного генерала телефон дачи министра, он отказал, заявив, что это ему запрещено.

Дело не терпело отлагательства. Я решил собрать военный совет флота. Позвонил Василию Ефимовичу Чернышеву - секретарю Приморского краевого комитета КПСС, тоже члену военного совета флота, замечательному человеку, члену ЦК КПСС, Герою Советского Союза, руководителю во время Отечественной войны партизанскими отрядами в Белоруссии - немцы его звали "генерал Лукаш", охотились за ним, четырех "Лукашей" повесили, но не настоящего. Попросил, чтобы он обязательно был на заседании военного совета, так как дело очень серьезное. Он пришел.

Я доложил военному совету обстановку, разговор с Горшковым, о попытке связаться с министром обороны. В заключение сказал, что обязан принять эффективные меры. Поэтому, учитывая, что в это время шли необходимые для СССР переговоры с США, чтобы им не помешать, решил флот привести в боевую готовность частично и скрытно. Развернуть у входа в Вонсан эскадру, в районе маневрирования американских авианосцев развернуть 27 подводных лодок, начать разведку авианосцев с фотографированием самолетами разведывательной авиации Ту-95рц, базирующимися на аэродроме Воздвиженка. Все члены военного совета молчали, обдумывая мои слова. Начал В.Е. Чернышев:

- Николай (мы с ним дружили), я считаю, что твое решение абсолютно правильное, случись что-либо, тебя обвинят, скажут, а ты зачем там был и бездействовал. Можешь рассчитывать на полную мою поддержку. Я уверен, что такого же мнения все члены военного совета.

Все согласились, и мы начали действовать. Министру обороны послал подробную шифротелеграмму об обстановке и действиях флота. У меня был телефон для связи с министром обороны Кореи и нашим посольством, но связи не было, видимо, была отключена или повреждена». Самолеты Ту-95РЦ базировались  аэродроме Хороль.

25 января представитель США в ООН Гольдберг официально обратился к председателю Совета Безопасности с просьбой о срочном созыве Совета в связи с захватом судна "Пуэбло" в нейтральных водах. В его письме также указывалось, что режим перемирия в Корее неоднократно нарушался в последнее время, в частности, упоминался инцидент, связанный с попыткой покушения на президента Южной Кореи. В тот же день 25 января посол США в Москве Томпсон вручил послание президента Л. Джонсона председателю Совета Министров СССР Косыгину А.Н., в котором обращалось самое серьезное внимание на действия северокорейских властей и выражалась надежда на то, что Советское правительство использует все свое влияние, чтобы убедить Пхеньян немедленно освободить «Пуэбло» и его команду. В свою очередь и СССР высказал недовольство американскими действиями во время беседы Томпсона с Косыгиным. Вот что писал Томпсон в Вашингтон: «… Выделяя внешнеполитический контекст своего предварительного комментария, Громыко выразил глубокое сожаление, что американские корабли вели себя слишком вольно. Очевидно, военное командование США не видит ничего предосудительного, посылая свои корабли так близко к берегам, городам и сооружениям других государств. На его взгляд, в США выработалась привычка игнорировать интересы других стран. Например, СССР направлял многочисленные ноты американскому правительству, приводя конкретные данные о месте, времени и даже бортовых номерах американских самолетов, которые совершали облеты советских торговых судов. Но всякий раз американская сторона присылала стандартный ответ, что советская информация не соответствует действительности. Это снижает межправительственные контакты до уровня, когда они уже не могут расцениваться как серьезные.» Тем не менее тревожный тон послания подтверждал существовавшие в советском руководстве опасения относительно возможности наихудшего варианта развития кризиса. Надо было убедить американцев в необходимости проявлять сдержанность. В ответном письме А.Н. Косыгина Л. Джонсону от 27 января советская сторона заявила, что не разделяет ту интерпретацию событий, которую дают им в США. Обращалось внимание на опасные последствия, которые могла бы повлечь за собой милитаристская кампания, развернутая в США в связи с инцидентом вокруг захвата «Пуэбло». Советский премьер отмечал, что попытки применить в отношении КНДР методы давления могут лишь осложнить возможность урегулирования конфликта, и предостерегал Л. Джонсона от принятия опрометчивых действий. Информация о письме Л. Джонсона и о нашем ответе на него была срочно направлена в Пхеньян. В комментарии к обмену посланиями советская сторона выражала надежду на то, что корейское руководство учтет все обстоятельства, вытекающие из международной ситуации, так и из внутриполитической обстановки в США, подчиненной интересам предстоящих президентских выборов, которые могут толкнуть американскую сторону на опасные действия. Одновременно советскому представителю в Совете Безопасности ООН было дано указание возражать против включения в повестку дня Совета жалобы США на действия КНДР, а если это не удастся сделать, то добиваться ослабления военного противостояния сторон и перевода кризиса в русло переговоров. В целом же, СССР был существенно ограничен в принятии других шагов, возможных в подобной ситуации, поскольку он не располагал достаточной информацией о случившемся. Проблема информации, политических консультаций всегда была слабым местом в наших отношениях с КНДР.

26 января состоялось заседание Совета безопасности ООН в связи с кризисной ситуацией, вызванной захватом «Пуэбло», однако решения проблемы найдено не было. События последующих дней, а затем и недель показали, что ни одна из сторон не была готова идти на какой-либо компромисс но и начинать войну тоже никто не хотел. Москва прямо заявило об этом руководству Северной Кореи. Н.Н.Амелько вспоминал: «23 января, а началось это 21 января (захват «Пуэбло» произошел днем 23 января, так что видимо данные даты перепутаны, и их следует читать так - 25 января, а началось это 23 января), звонит по ВЧ из Москвы С.Г. Горшков и просит переправить нашего посла Сударикова, который в этот момент находился в Москве, на моем самолете в Пхеньян, так как у корейцев все аэродромы закрыты. Я ответил утвердительно. На следующий день Судариков прилетел рейсовым самолетом Ту-104 во Владивосток. Мой самолет Ил-14 уже был готов, и я встречал посла на аэродроме. За обедом, там же на аэродроме, мне Судариков сказал, что он везет пакет Ким Ир Сену.

Суть послания Л.И. Брежнева заключалась в том, что мы, Советский Союз, из-за инцидента с "Пуэбло" войну американцам объявлять не будем. А мои действия наверху были одобрены. Пообедав и поговорив, я посадил Сударикова на свой самолет, отправил в Пхеньян, предупредив командующего ПВО страны на Дальнем Востоке, чтобы не сбили самолет с послом при перелете границы. Но шеф-летчик командующего флотом, маневрируя между сопками на малой высоте, благополучно и неожиданно для корейцев сел на аэродроме в Пхеньяне, о чем я доложил в Москву».

Первая информация об инциденте была получена советской стороной во время встречи советского посла с Ким Ир Сеном 28 января. Подтвердилось наше предположение о том, что северокорейцы не имели намерений задерживать это судно, не знали, что это военный корабль и кому он принадлежит. Попутно выяснилась немаловажная деталь. По словам Ким Ир Сена, никто не догадался точно зафиксировать точку, где закончился процесс задержания судна, уходившего в открытое море. Таким образом, стало ясным, что первоначальная версия Пхеньяна о задержании судна в территориальных водах оказалась неточной. Корейское руководство, как говорил Ким Ир Сен, было настроено быстро урегулировать инцидент, но это оказалось невозможным в связи с угрозами США нанести удар по городам Северной Кореи. Он заверил, что в Пхеньяне не желают войны, не будут поддаваться на провокации и намерены вести дело к разрядке напряженности, консультируясь с Советским Союзом. Информация Ким Ир Сена была оценена в Москве позитивно, она свидетельствовала об отсутствии у Пхеньяна намерений расширять конфликт. Оставалось, правда, неясным, когда и как предполагается решать проблему американского судна и его команды. Создавалось впечатление, что Северная Корея не торопиться искать выход из сложившейся ситуации.

Сопоставление высказываний Ким Ир Сена с практическими шагами корейской стороны создавало впечатление, будто в Пхеньяне есть люди, которые придерживался более жестких позиций в отношении американского судна. Но представить себе такую ситуацию в реальных условиях Северной Кореи было немыслимо. Можно допустить, что военная верхушка проявляла готовность к решительным действиям, только вряд ли она стала бы противоречить мнению Верховного главнокомандующего. Скорее всего, мы здесь столкнулись со своеобразной тактикой Пхеньяна в сфере информации.

Информация Ким Ир Сена вселяла надежду на мирный исход конфликта. Одновременно выяснилось, что и другая сторона в принципе не против решить его мирными средствами. Об этом говорилось в письме государственного секретаря США Д. Раска, которое он направил министру иностранных дел СССР Громыко А.А. 29 января. Он сообщал, в частности, что президент Л. Джонсон проявляет в вопросе о "Пуэбло" сдержанность и исходит из того, что скорейшее возможное урегулирование положения было бы в интересах всех сторон. Далее в письме госсекретаря излагались обстоятельства захвата корабля США "Пуэбло" в международных водах. Американская сторона, писал Раск, может предоставить магнитофонные записи радиограмм капитана "Пуэбло", а также командиров корейских катеров о местонахождении корабля во время его задержания. Он сослался при этом на статью 23 Женевской конвенции 1958 г., в которой говорится, что если какой-либо военный корабль не соблюдает правил прохода через территориальные воды, то прибрежное государство может потребовать от него покинуть эти воды. Раск отметил, что хотя КНДР не является участником Женевской конвенции 1958 г., однако положением статьи 23 лишь подтверждается обычная норма международного морского права. Из письма напрашивался вывод о том, что позиции обеих сторон в конфликте были небезупречными. Спорными оставались проблемы идентификации судна "Пуэбло" как военного, определения места начала и конца его задержания и ряд других деталей. В то же время различия в оценках как раз и давали повод для поиска приемлемого решения проблем за столом переговоров. 28 января состоялась первая встреча офицеров связи в Пханмунджоме, где американская сторона передала корейской стороне письмо, в котором предлагалось провести закрытые переговоры по вопросу о "Пуэбло". Письмо не было принято по той причине, что оно не содержало подписи и даты. На последовавших затем встречах офицеров связи 30 января и 1 февраля рассматривались документы, отвечающие необходимым требованиям, а также порядок проведения неофициальных переговоров между представителями СЩА и КНДР. 9 дней спустя после инцидента, 2 февраля в Пханмунчжоме переговоры все же стартовали. Американская сторона поставила вопрос о возвращении судна и экипажа, а также просила сообщить имена убитых и раненых членов команды. Корейская сторона настаивала на том, чтобы США принесли извинения за вторжение судна в территориальные воды КЦДР, дали заверения, что подобные действия не будут допускаться впредь, убрали войска и вооружения, доставленные в Южную Корею после инцидента с «Пуэбло».

 

Советский интерес к «Пуэбло».

 

Естественно захваченный корабль разведчик очень интересовал советские компетентные органы, которые не прочь были ознакомится с его начинкой, тем более что американцы так хвастались им. Находившийся в середине 60-х годов в США советский журналист Г. Шахов вспоминал: «В свое время группе советских журналистов, и в их числе автору этих строк была предоставлена возможность побывать на строившемся американском атомном коммерческом судне «Саванна». Мы тогда долго ходили по палубе в сопровождении гидов-инженеров, готовых, казалось, отвечать на любой вопрос.

«У нас секретов нет»,- неизменно повторяли они. Но когда в изнеможении от жары и грохота мы выбрались из трюма и увидели неподалеку небольшой корабль, весь опутанный проводами, на наш вопрос, что это за судно, один из гидов бросил: «Это - секретное оружие Пентагона. Мы не располагаем о нем информацией. Одно можем сказать - на этом корабле больше электроники, чем в любом научно-исследовательском центре. Да и стоит эта «шаланда» во много раз больше, чем атомная «Саванна».

Позднее в газете «Нью-Йорк таймс» я увидел фотографию американского судна, показавшегося мне удивительно знакомым. Прочитав подпись под фотографией, я вспомнил тот корабль в американском порту, который был назван «секретным оружием Пентагона». «Нью-Йорк таймс» поместила снимок корабля-шпиона «Пуэбло», задержанного в территориальных водах Корейской Народно-Демократической Республики, где он занимался сбором данных военного характера. «Таких кораблей, начиненных электронной аппаратурой, - хвастливо писала газета,- военно-морские силы США имеют только в Тихом океане более двадцати. Их цель - следить, следить, следить».»

28 января ЦРУ заявило американскому руководству, что на самолете ВВС ТОФ  в Северную Корею,  возможно, прилетел советские специалисты, чтобы исследовать «Пуэбло» и его оборудование.  Возможно, что они были не так уж и не правы в своих предположениях. Спустя какое-то время, вместе с корейскими офицерами на борт корабля разведчика прибыли советские специалисты из ГРУ. Группу наших разведчиков возглавляли В.Князев и А.Куземин. Кроме того в ее состав входили офицеры В.Щелчков, И.Липаев, В.Юфанов и другие. С разрешения северокорейской стороны специалисты ГРУ в области радиоэлектронных средств разведки П.Е. Бескоровайный, В.И. Кирилов и другие выехали в КНДР к месту стоянки американского корабля.  Находясь в Северной Корее, офицеры ГРУ провели полное обследование американского корабля и его электронной начинки. Результаты обследования «Пуэбло» и возможностей новейшей радиоэлектронной разведывательной аппаратуры были подробно доложены Начальнику Генерального штаба и Министру обороны СССР.

На судне было много интересного. Но корейцы неохотно делились, когда вслед за разведчиками в Корею в феврале прибыли  наши специалисты из  ЦНИИ-108 МО: Юрий Николаевич Мажоров - участник Великой Отечественной войны (командовал узлом связи), инженер-майор, выпускник Военной инженерной академии связи им. СМ. Буденного, в «сто восьмом» - с 1954 г., тогда главный инженер института и Игорь Александрович Есиков - в те годы старший инженер «сто восьмого».  Аппаратура была уже демонтирована и распределена по назначению ее отдельных элементов: антенны - отдельно, ВЧ-кабели - отдельно и т.д., но это только усложняло изучение аппаратуры. На вопрос: «Нельзя ли это хозяйство перебросить в Москву? Мы бы восстановили его, включили...» следовал ответ корейских товарищей: «Нет, мы намерены бороться с империалистами их же оружием и все это будем восстанавливать сами». Нашим специалистам пришлось пробыть в Корее два месяца. «Сообщение о гибели Юрия Гагарина я слушал по радио, уже находясь в Северной Корее», - вспоминает Ю.Н. Мажоров. За это время эти два инженера многое сумели сделать и понять. Профессор Ерофеев Юрий Николаевич рассказывал: «В составе аппаратуры радиотехнической разведки, находившейся на борту «Пуэбло», был и пеленгатор метрового диапазона, работавший на волнах начиная с 0,6 м. В него уже заглядывал специалист другого ведомства. Осматривая «внутренности» пеленгатора, он заметил там пластину коричневатого цвета, ферритовую, наверное, и доложил своему руководству, что в составе имевшейся на корабле аппаратуры есть и какой-то ферритовый пеленгатор. Таких в нашей стране еще не делали, и надо срочно начать их разработку. Его руководитель обратился с письмом в «сто восьмой»: целесообразно, мол, начать разработку таких «ферритовых» пеленгаторов.

Ю.Н. Мажоров изучил эту коричневатую пластину повнимательнее. Она находилась в антенном устройстве пеленгатора. Снаружи антенное устройство имело радиопрозрачный обтекатель, а коричневатая пластина представляла собой просто дополнительный «чехол», закреплявший проволочную рамку. Рамка была сделана из белого металла (видимо, посеребренной меди), провод имел небольшую толщину, и пластмассовый «чехол» придавал конструкции механическую прочность и жесткость. Ю.Н. Мажоров написал отчет по рассмотрению этой конструкции, в котором прямо указывал, что никакого «феррита» в антенном устройстве нет, обычная рамочная антенна при своеобразном конструкторском решении. Изобразил принципиальную схему пеленгатора в целом - рамочную антенну, приемное устройство, выполненное на лампах и находящееся в кабине. То есть самый обычный пеленгатор с антенной рамочного типа. А через много лет сотрудник, который знакомился с пеленгатором первым и информировал свое руководство (он к тому времени стал уже генералом), признался, что он тогда ошибался, приняв «чехол» за феррит.

В числе блоков с корабля «Пуэбло» оказался и еще один, стоявший среди других. К нему вели только два провода, вернее, он имел только две входные клеммы. Никаких других внешних связей. Тумблер включения на передней панели. Ю.Н. Мажоров догадывался, какие функции мог выполнять этот блок. Вдвоем с И.А. Есиковым они отнесли его в дальнее помещение: Ю.Н. Мажоров решил измерить сопротивление между входными клеммами с помощью «Герца». Этот измерительный прибор имеет внутри батарейку, создающую ток в цепи измерения сопротивления. Рассчитывали, правда, на то, что сила этого тока будет невелика. Обменялись взглядами с И.А. Есиковым: сопротивление оказалось значительным, можно вести дальнейшее исследование. «Так что, Игорь Александрович, будем вскрывать?»

Осторожно сняли кожух блока. Под ним - круг молочно-желтого цвета. Толуол. Килограмма три. То есть это был блок ликвидации разведывательной аппаратуры. Команда корабля не привела его в действие, тумблер на лицевой панели не включили - жизни-то свои тоже было жалко.

Попросили корейских военнослужащих вынести этот блок за пределы охраняемой территории и подорвать.

Из запомнившихся новинок были перестраиваемые ЖИГ-фильтры, фильтры на основе железо-иттриевого граната. Ю.Н. Мажоров взял с собой один экземпляр и, уже в «сто восьмом», попросил Валентина Ивановича Сушкевича воспроизвести его. Воспроизвели, измерили параметры и возможности перестройки. С этого времени началось применение ЖИГ-фильтров в наших разработках.»

В руки КНДР и СССР попало много и другого секретного электронного оборудования, включая криптотелетайп KW-7 "Orestes". Американцы посчитали, что этот телетайп не принесет противнику пользы, поскольку для расшифровки следовало знать код, перфолента с которым закладывалась в телетайп ежедневно. Однако, именно в это время с советской разведкой стал сотрудничать  старший дежурный офицер по связи в штабе командующего подводным флотом США в Атланте Джон Уокер. В октябре 1967 г. он сам связался с посольством СССР в Вашингтоне, а затем на встрече в январе 1968 г. он в качестве доказательства своих разведывательных возможностей передал сотруднику внешней разведки месячные ключи для шифровальных машин, использовавшихся на военно-морских судах США. Уже в феврале того же года, на встрече, состоявшейся за пределами Соединенных Штатов, Уокер вновь передал уже несколько ключей для шифра в виде специальных карточек. Передачу шифрключей Уокер производил систематически на всем протяжении своего сотрудничества с нами, и в целом количество их, по оценке американской спецслужбы после его ареста, было достаточно для раскрытия и прочтения более миллиона зашифрованных сообщений, проходивших по линиям коммуникаций ВМФ США. Вербовка Д. Уоркера исключительно удачно совпала с поступлением в службу ЭР КГБ американской шифровальной машины "KL-7", которую северокорейские власти обнаружили на захваченном ими 23 января 1968 года вблизи их побережья американском судне "Пуэбло". В это же время Уокер передал внешней разведке ежедневные таблицы ключей к этой машине. В связи с потерей шифрмашины "KL-7", Агентство национальной безопасности сочло вполне возможным использовать ее после внесения модификации и меняя ежедневно ключи. Но АНБ не знало, что Джон Уокер уже стал регулярно снабжать КГБ ежедневными ключами к этой машине, а как только были разработаны модификации и разосланы по военным подразделениям соответствующие технические руководства, агент немедленно снял копии с этих документов и передал их советскому разведчику. Следует добавить, что шифрмашина "KL-7" была основной и использовалась ВМС, ВВС, морской пехотой, армией США и ЦРУ. Таким образом, благодаря Уокеру, по словам автора книги «Семья шпионов» Пита Эрли, создалась ситуация, «как если бы ВМС США открыли филиал своего центра коммуникаций прямо посреди Красной площади».

 

Действия советского флота.

 

Участие ТОФ в локализации этого инцидента стало первым реальным противостоянием тихоокеанцев  с американским флотом, и участие в этом принимали все его компоненты надводные корабли, подводный флот и ВВС.

Надводные силы Тихоокеанского флота были невелики:

3 крейсера пр.68бис «Александр Суворов», «Адмирал Сенявин» (с 27.12.1966 по 31.05.1972 ремонт), «Дмитрий Пожарский».

2 РКР пр.58 «Варяг», «Адмирал Фокин».

1 БРК пр.56М «Неудержимый».

2 БРК пр.57бис «Гордый», «Упорный».

2 БПК пр.61 «Одаренный», «Стерегущий».

6 ЭМ пр.30бис «Встречный», «Верткий», «Внимательный», «Вольный», «Вдумчивый», «Вразумительный».

2 ЭМ пр.31 «Бесшумный», «Безбоязненный».

7 ЭМ пр.56 «Веский», «Вызывающий», «Скрытный», «Бесследный», «Возбужденный» (с 24.04.1965 по 16.07.1969 ремонт), «Влиятельный», «Дальневосточный комсомолец».

3 ЭМ пр.56-ПЛО «Блестящий», «Бурливый», «Вдохновенный».

10 МПК пр.204 «МПК-1», «МПК-17», «МПК-20», «МПК-103», «МПК-107», «МПК-111», «МПК-112», «МПК-114», «МПК-134», «МПК-169».

12 СКР пр.50 «Пингвин», «Гепард», «Лунь», «СКР-4», «СКР-50», «СКР-54», «СКР-55», «СКР-59», «СКР-61», «СКР-62», «СКР-74», «СКР-75».

11 СКР пр.159 «СКР-3», «СКР-11», «СКР-18», «СКР-21», «СКР-23», «СКР-34» (с 14.12.1967 по 27.02.1969 ремонт),  «СКР-36», «СКР-43», «СКР-46», «СКР-78», «СКР-92».

Кроме того на консервации:

1 КР пр.68бис «Адмирал Лазарев».

4 ЭМ пр.30бис «Ведущий», «Важный», «Величавый», «Вкрадчивый».

2 ЭМ пр.31 «Вихревой», «Верный».

1 ЭМ пр.56-ПЛО «Возмущенный».

3 СКР пр.50 «Гиена», «Лось», «СКР-10».

Для более эффективного использования наличных сил приказом ГК ВМФ от 28 июля 1967г. на базе 9-ой Краснознаменной дивизии противолодочных кораблей и 175-й бригады ракетных кораблей 1 февраля 1968г. была сформирована 10-я ОПЭСК с дислокацией в заливе Стрелок, в следующем составе: КР «Дмитрий Пожарский» и «Адмирал Сенявин»,  РКР «Варяг», «Адмирал Фокин», БРК «Гордый», «Упорный», «Неудержимый», БПК «Одаренный», «Стерегущий». Первым ее командиром стал контр-адмирал Николай Иванович Ховрин, начальником политотдела - капитан 1 ранга В.И.Сергеев, 1-м заместителем командира эскадры - капитан 1 ранга Н.Д.Ханин, начальником штаба эскадры - капитан 1 ранга Семен Елизарович Коростелев.

Главной ударной силой флота являлись его подводные силы 6-я эскадра ПЛ в Приморье и 15-я эскадра ПЛ на Камчатке и ряд отдельных соединений. На вооружении находились атомные подводные лодки - 4 ПЛА пр.627А, 5 ПЛАРК пр.659, 9 ПЛАРК пр.675, 1 ПЛАРБ пр.658 и дизельные лодки с баллистическими ракетами 7 ПЛРБ пр.629, с крылатыми пр.651, торпедные пр.641 и 613.

Командующий ТОФ адмирал Николай Николаевич Амелько взяв на себя ответственность из-за отсутствия конкретных распоряжений из Москвы привел флот «в боевую готовность частично и скрытно», кроме того на собранном военном совете флота было решено вскоре развернуть «у входа в Вонсан эскадру, в районе маневрирования американских авианосцев развернуть 27 подводных лодок, начать разведку авианосцев с фотографированием самолетами разведывательной авиации Ту-95рц»

Калинин Анатолий Владимирович командир ПЛ «С-332» чья дизельная ПЛ тогда ремонтировались на СРЗ в бухте "Диомид" вспоминал: «Ярким эпизодом начала 1968 года явилось ЧП международного масштаба: в январе северокорейцы захватили разведывательный корабль США "Пуэбло". Событие, конечно, чрезвычайное, последствия грозили быть непредсказуемыми. На флоте все озаботились вопросом: а каким концом это событие отзовётся на нас?

Вопрос накала "холодной войны" до стадии регионального пожара встал ребром. До ремонтирующихся кораблей этот вопрос докатился тревожным эхом.

В БСРК первым на конфликт отреагировал НачПО. Он срочно собрал подручных офицеров в клубе и повёл речь:

- Товарышы офыцэры! Вы уже знаетэ: корэйцы захватылы развэдоватэльный корабль "Пуебло", - сделав ударение на "о".

- "Пуэбло"! - реплика из зала, акцентируя ударение на букву "э".

- Да, "Пуебло"! - настаивает на своей версии докладчик и продолжает: - Так война, товарышы, то ли будэт, то ли нэ будет. А как мы отвэчаем на проискы агрэсора? Як мы укрэпляем боеготовность? Я прошол по офыцерьскому общежытыю: офыцэры пють, в бутылкы сють! Или как это по мэдыцыньскы, товарыш доктор?

- Мочатся! - ответ флагманского врача.

- Правыльно, я и говорю: сють! Нэхорошо, товарышы!

Далее последовали призывы ускорить сроки и повысить качество ремонта подводных лодок, навести порядок в офицерском общежитии, выбросив, в первую очередь, заполненные бутылки. Всё это должно было в комплексе привести к повышению боеготовности для успешного отражения зарвавшегося агрессора. Естественно, под "агрессором" понимались только США.

К счастью, конфликт разрешился мирно, агрессор был посрамлён.

Бурно, тревожно, но всегда весело жили на флоте.»

Тихоокеанский флот сразу постарался взять под наблюдение действия американцев. Утром 24 января два самолета  «Ту-16» выполнили разведывательный полет над акваторией Японского моря, видимо проводя разведку американских сил.  Советское гидрографическое судно «Гидролог» (к-л. Милосердов Н.Г.), а фактически малый разведывательный корабль (базе тральщика 532 проекта) из состава 169-го отдельного дивизиона кораблей ОСНАЗ встретил американскую АУГ во главе с атомным ударным авианосцем «Энтерпрайз»  23 января едва она вышла из Сасебо, а с 24 января вошел с ней  в Японское море.  Адмирал Дж. Холлуэй вспоминал, что, командуя в этот период атомным авианосцем «Энтерпрайз», имел обыкновение при первом же появлении поблизости советского разведывательного судна разворачивать в его сторону свой 90 000-тонный авианосец и давать самый полный ход: «И советский траулер убирался к черту с нашего курса!». Но эта тактика не всегда помогала. В январе 1968 г. «Гидролог» заблокировал путь движения ударной корабельной группе во главе с тем же «Энтерпрайзом», спешившей на помощь захваченному в северо-корейских водах разведывательному кораблю «Пуэбло». Авианосцу при этом все же пришлось остановить машины и даже дать задний ход. Что пережил в тот момент командир и экипаж советского 600-тонного суденышка, видя, как на него движется колоссальная махина американского авианосца, можно только предполагать. Патрулировавший в Цусимском проливе советский СКР класса «Riga» (пр.50) бортовой номер 803 и танкер (возможно «Вишера» (Vishera)) направились на север чтобы отслеживать перемещения американского флота. Из Владивостока для усиления группировки вышел БРК «Неудержимый» класса «Kildin» (пр.56М) бортовой номер 983 (командир капитан 2 ранга Осипович), вооруженный 8 противокорабельными крылатыми  ракетами КСЩ (дальность пуска с корабельной РЛС «Риф-Щ» - 40 км, при использовании выносного наблюдательного пункта с борта другого корабля до 60-70 км, а с самолета - 100 км, а по запасам топлива ракета могла пролететь и большее расстояние до 120 км.)  Кроме того, по иностранным данным атомный ударный авианосец «Энтерпрайз» во время его перехода к корейскому побережью «вела» советская АПЛ класса «November» (торпедная АПЛ пр.627А) (это могла быть «К-14» или «К-115» если это действительно так).

Как и планировалось на Военном совете флота  в дополнение к находящимся в море надводным кораблям и подводным лодкам спешно выходили дополнительные субмарины. Капитан 2 ранга в отставке Тамарин Александр Яковлевич служивший тогда на ПЛАРК пр.675 «К-7» оснащенной крылатыми ракетами П-6, из состава  26 ДиПЛ ТОФ которая базировалась на бухту Павловского, вспоминал: «… в январе 1968 года, произошло другое событие. Северная Корея захватила в Японском море американское разведывательное судно «Пуэбло», что привело к резкому обострению отношений между Вашингтоном и Пхеньяном. США направили к берегам Кореи ударную группу во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз». Естественно, наш флот не мог быть безучастным свидетелем военного конфликта, разгоравшегося у своих берегов. Пока Москва осмысливала события, командующий ТОФ адмирал Амелько отдал приказ подводной лодке К-7 скрытно преследовать авианосец.

По тревоге «развели пары» и направились в бухту Конюшково для погрузки ракет. Мероприятие это, в котором наша БЧ-5 не участвовала, должно было занять около 4 часов. Свободный от вахты на пульте Сева Осовский, решил использовать это окно для дела - посетить кого-то в ближайшем поселке, расположенном по ту сторону сопки. Спрашивать разрешение на сход было бесполезно - решил просто уведомить нас, своих коллег о небольшой отлучке.

Но не в меру ретивые ракетчики БЧ-2 управились с работой значительно раньше. И вот уже призывно звучит сигнал «По местам стоять, со швартовых сниматься!», а Всеволода все нет. По соображениям секретности он не оставил явочного адреса, и что с ним случилось - никто не знал.

Но семеро (в данном случае пятеро КГДУ) одного не ждут - это во-первых. А во-вторых, «Энтерпрайз» тоже нас не хотел ждать и полным ходом уже двигался к Корейскому проливу. Когда наша субмарина отвалила от пирса и разворачивалась на выход, на вершине сопки показалась фигура старшего лейтенанта-инженера Осовского. Увидев лодку посредине бухты, Сева сначала не поверил своим глазам, и первой мыслью было «а как же мои вещи?» (о том, что уклонение от боевого патрулирования грозит ему военным трибуналом он подумает позже). Затем он бросился вниз, прыгнул на стоящий у пирса буксир и упал перед его капитаном на колени -«догоните лодку, расплачусь по возвращении!» Капитан этого гражданского судна, не раздумывая, запустил дизеля и рванулся догонять атомоход, семафоря на ходу «возьмите на борт своего офицера» Но наш командир ПЛ капитан 2 ранга Янбих  В. Ф. не хотел терять ни минуты, поэтому и не внял мольбам опоздавшего.

Три недели мы гонялись за супостатом, имея максимальную скорость 23 узла против его 30. Операторы ГЭУ героически несли вахту за себя и «за того парня», оставшегося на берегу. А когда вернулись в базу, состоялся суд чести младшего офицерского состава, где было вынесено единогласное решение снять у парня одну звездочку.

Однако, Москва не утвердила этого решения…»

Советские корабли старались поспеть всюду, так утром 25 января МРЗК «Гидролог» сопровождал АУГ на расстоянии 2 миль, вечером того же дня СКР класса «Riga» (пр.50) бортовой номер 803 в течение двух часов  с расстояния 650 метров сопровождал американский эсминец «O'Bannon» (DD-450) шедший из Сасебо для присоединения к АУГ во главе с авианосцем «Энтерпрайз», и оставил его за час до присоединения последнего к АУГ. 27 января БРК «Неудержимый» класса «Kildin» (пр.56М) бортовой номер 983 присоединился к МРЗК «Гидролог» и СКР  для отслеживания действий тактической группы TG 70.6 во главе с авианосцем «Энтерпрайз». Наблюдение «Неудержимый» вел с расстояния в 11-12 миль, что при необходимости гарантировало эффективное использование противокорабельных крылатых ракет КСЩ.

Американцы продолжали усиленно наращивать свою корабельную ударную группу. 28 января в Японское море вышел крейсер УРО «Chicago»  CG-11,  чтобы помогать координировать воздушные действия для авианосцев  Группы Задачи 70.6. Утром того же дня авианосец «Ranger» CVA-61 с  3 эсминцами присоединился к тактической группе. На подходе из западной части Тихого океана была противолодочная авианосная группа во главе с противолодочным авианосцем «Yorktown» CVS-10 и 6 эсминцами сопровождения, которая должна была прибыть в кризисный район 30 января.  31 января американская ПЛ «Volador»  SS-490 вышла из японского порта Йокосука, и через пролив Цугару (Сангарский) тайно вышла в Японское море имея целью выявить позиции советских подводных лодок. Американцам удалось обнаружить и установить контакт с советской подлодкой, но и та в свою очередь обнаружила американскую лодку. Пришлось срочно отрываться от советской лодки. Кстати капитан субмарины Рэкфелдт (Rakfeldt) жаловался что в походе из-за холодной погоды у них загустело топливо и это привело к перебоям в работе одного из двигателей.  Вернулась через 31 день. Кроме того в район еще 24 января было решено направить в район однотипный с «Пуэбло» РЗК «Баннер» (BANNER, AGER-1) - «это продемонстрирует наше право выполнять подобные миссии и нашу способность делать это.» Для его охраны предполагалось задействовать ракетный крейсер «Canberra» и два эсминца «Ozbourn» и «Higbee». Вечером 30 января «BANNER» с демонстрационной целью  прибыл в район нахождения американских сил. Океанограф Джек Якобсон так описывает свои впечатления тех дней: «Нам дали команду оставаться на месте, и несколько дней мы болтались на волнах, с тревогой посматривая в сторону корейского берега. Со стороны Японского моря к нам приближалась целая армада из трех авианосных групп. Нашего командира Кларка вертолетом сняли с борта и доставили на авианосец «Энтерпрайз» для консультаций с командующим ударной группировкой. Нам было страшно за наших парней в корейском плену, но еще страшнее было наблюдать, как ядерный ад изготовился вырваться наружу . . . Когда коммандер Кларк вернулся на борт «Баннера», нам дали команду возвращаться в Иокосука. Целых шесть месяцев после этого не велось никаких разведывательных операций с нашим участием. Мы просто бездельничали, оттачивая мастерство игры в пинг-понг.»

Имеющихся в наличии советских кораблей становилось недостаточно для отслеживания растущего американского соединения, тем более что ряд кораблей получили индивидуальные задания. Так вечером 28 января СКР класса «Riga» (пр.50) бортовой номер 803, оставил АУГ чтобы отслеживать действия РЗК «BANNER» AGER-1 идущего из Японии для соединения с АУГ. 29 января сторожевик обнаружил «BANNER», для опознания его подошел к нему на расстояние  400 метров и в течение 10 минут освещал прожектором. После чего продолжил наблюдение за РЗК с расстояния до 4500 метров в течение двух часов. Для усиления советского отряда 29 января в море вышел эсминец класса «Kotlin» (пр.56) бортовой номер 424, скорей всего это был ЭМ «Бурливый»  из состава 201-й БПЛК, выполнявший 29 января - 10 марта 1968г. боевую службу в Корейском проливе. Уже к 2 февраля эсминец класса «Kotlin» (пр.56) бортовой номер 424 с расстояния 7 миль сопровождал авианосец «Ranger».

1 февраля 1968г. три действующих в Японское море авианосца  «Enterprise» CYAN-65, «Ranger» CV-61 и «Yorktown» CVS-10 с кораблями охранения сформировали ударную группу Task Group 71 (TF 71) под командованием контр-адмирал Эпес (Epes). Флагманским судном соединения стал авианосец «Enterprise».  А на подходе были еще корабли. В отличие от американских советских надводных боевых кораблей  в море было значительно меньше. На 2 февраля за американской армадой наблюдали 5 кораблей флота: БРК «Неудержимый» класса «Kildin» (пр.56М) бортовой номер 983, эсминец класса «Kotlin» (пр.56) бортовой номер 424 (скорей всего ЭМ «Бурливый»), СКР класса «Riga» (пр.50) бортовой номер 803, МРЗК «Гидролог» и танкер «Вишера» (Vishera). Кроме того 2 февраля  к ним присоединился МРЗК «Протрактор» (тип «Тунцелов» изготовлен на судоверфи Ономичи в городе Осака (Япония) в 1958г.) так же из состава 169-го отдельного дивизиона кораблей ОСНАЗ, который приступил к слежению за TG 70.6.

В условиях начавшихся сторонами консультаций и переговоров, совершенно неожиданным для советской стороны явилось обращение правительства КНДР от 30 января с предложением "немедленно оказать КНДР военную и иную помощь всеми имеющимися в распоряжении СССР средствами, если Корея окажется в состоянии войны". Инцидент с судном «Пуэбло» рассматривался в обращении как "грубый вызов КНДР и СССР, связанными союзническими отношении по договору". В нем говорилось также, что США могут "в любое время пойти на военную авантюру в Корее, поэтому КНДР вынуждена вести подготовку, чтобы нанести агрессору должный отпор". Принимая это послание, советский посол в Пхеньяне пытался выяснить, какие новые и неведомые нам обстоятельства обусловили появление столь серьезного обращения правительства КНДР, какие конкретно меры предпринимает корейская сторона для нанесения ответного удара. Однако никаких разъяснений он не получил. Обращение правительства КНДР восприняли в Москве как неадекватную реакцию на заурядное событие времен "холодной войны". Трудно было понять, почему это обращение появилось неделю спустя после начала конфликта, когда уже начались переговоры о его урегулировании мирным путем. Может быть, это - запоздалая реакция на угрозы США нанести удар по территории Северной Кореи или плод несогласованности действий политических ведомств, в результате чего в послании не была учтена быстро менявшееся ситуация. Не исключалась также версия "проверки СССР на верность" союзническим обязательствам. Ведь там по-прежнему считали, что Москва "вступила в сговор с американским империализмом и предала интересы революционных народов". С другой стороны, корейское руководство могло располагать сведениями, которые убеждали их в том, что война неизбежна. Во всяком случае, в наших руководящих кругах сочли разумным не торопиться с ответом на обращение, подождать дополнительных разъяснений с корейской стороны. На следующий день после получения обращения состоялась встреча советского посла с Ким Ир Сеном. Обсуждалось предложение советской стороны о целесообразности выдворения команды «Пуэбло» из пределов КНДР. Москва исходила из того, что дальнейшее затягивание решения вопроса о судне и его экипаже может вызвать новую волну военной активности США. Корейский руководитель ни словом не обмолвился об опасности войны или о послании своего правительства. Беседа проходила в обстановке взаимопонимания и заметно отличалась по тону и содержанию от послания правительства.

Тем не менее Главный штаб ВМФ отреагировал, Н.Н.Амелько вспоминал: «31 января я получил шифротелеграмму за подписью начальника Генштаба М.В. Захарова, в которой он приказывал: "Флот скрытно поднять по тревоге, выслать корабли к Вонсану...". Далее предписывалось сделать все то, что мной уже было сделано и доложено в Москву. Но к этому времени все действия в море прекратились, и мы начали сворачивать свои силы и возвращать корабли на базы. Конечно, я был горд за свои действия, отличившихся офицеров наградил». Воспоминания не совсем точны в датах, отдельные надводные корабли вышли в море 25, 29 января, а основной ударный отряд только в начале февраля.

Обращение правительства КНДР за помощью на случай войны стало второй загадкой для Москвы. Похоже, что Пхеньян предпочитал рисковать, оставаясь на грани войны и одновременно за столом переговоров. Тем не менее, беспокойство, содержащееся в обращении правительства КНДР, вынуждало советские власти уточнить намерения Вашингтона относительно кризисной ситуации в Корее. В конце концов, Вашингтон спровоцировал конфликт, следовательно, он обязан нести ответственность за содеянное. В послании советского премьер-министра Косыгина А.Н. президенту Л. Джонсону от 3 февраля обращалось внимание на концентрацию вооруженных сил США на Дальнем Востоке вблизи границ нашего государства и опасность использования методов военного нажима на КНДР. Американский президент в своем ответе 5 февраля в принципе с пониманием воспринял озабоченность советской стороны обстановкой на Дальнем Востоке и всю ответственность за это возлагал на Пхеньян.  Пхеньян, в свою очередь, обвинял США и предупреждал о неотвратимом возмездии. Выступая на приеме по случаю дня армии, Ким Ир Сен заявил: "Если американские империалисты и дальше будут пытаться урегулировать этот вопрос путем угроз и шантажа, то этим они ничего не добьются, их ожидают трупы и гибель. Мы не хотим войны, но в то же время и не боимся её. Наш народ и народная армия ответят возмездием на "возмездие" американских империалистов, на их "тотальную войну" - тотальной войной". Круг замкнулся. Никто не хотел идти на компромисс. По сообщениям советского посла, в Пхеньяне началась частичная эвакуация населения, неоднократно объявлялась воздушная тревога, наблюдались перебои в работе предприятий и учреждений столицы, ночью соблюдалась светомаскировка. МИД КНДР настойчиво предлагал советскому послу содействие в сооружении бомбоубежища на территории посольства. Посол отклонил такое предложение.

Советскому руководству пришлось проявить все свое дипломатическое умение для разрешения ситуации. Как говорил министр обороны СССР маршал Советского Союза А.А.Гречко 10 апреля 1968г. на Пленуме ЦК КПСС: «Обстановка в Корее действительно была острой, напряженной и сложной. После войны в Корее в начале пятидесятых годов в этом районе Дальнего Востока не возникало столь опасной ситуации, какая создалась к февралю текущего года. И, надо сказать, что это в значительной мере связано с позицией Северокорейского руководства. Северокорейские товарищи давно вынашивают да, видимо, и сейчас продолжают делать ставку на объединение Кореи вооруженным путем. Об этих намерениях свидетельствовали содержание пропаганды, распространения лозунгов - «Объединим Корею», «Разгромим американских империалистов», «Мы ждем сигнала вождя сорокамиллионного корейского народа, железного полководца Ким Ир Сена» и других подобных призывов, а также постоянная засылка диверсионных групп в Южную Корею.

Факт задержания судна «Пуэбло был использован руководителями Северной Кореи для еще большего обострения отношений с США и Южной Кореей.

Положение создалось таково, что у корейских берегов стали сосредотачиваться крупные силы американского флота. В Южную Корею срочно перебрасывались сотни боевых самолетов. В США были призваны резервисты. Короче говоря, США, с одной стороны, намеревалось запугать северокорейцев, а, с другой, в случае вооруженного столкновения нанести удар по КНДР, то есть развязать войну и укрепить свои позиции на корейском полуострове.

В свою очередь, в Северной Корее было объявлено военное положение, началась мобилизация в армию, проводилась эвакуация из Пхеньяна и других крупных городов правительственных учреждений, оборонных заводов и населения, народному ополчению раздавалось оружие. Войска были приведены в полную боевую готовность и выдвинуты к демаркационной линии. На границе начались перестрелки и артиллерийский огонь. То же самое началось проводится в Южной Корее.

Все говорило о том, что сложившаяся обстановка в Корее чревата взрывом.

В этих условиях Политбюро Центрального Комитета проявило исключительную осмотрительность и выдержку. Как доложил Леонид Ильич, с нашей стороны был осуществлен крепкий нажим на американское правительство. Кроме соответствующих представлений Джонсону, был приведен в повышенную готовность наш Тихоокеанский флот. В район сосредоточения американских военно-морских сил направлено некоторое количество подводных лодок и крупные наши надводные корабли. В полную боевую готовность была приведена часть нашей авиации на Дальнем Востоке, начались разведывательные полеты в угрожаемых районах и над американским флотом.

Другими словами, силе была противопоставлена сила.

В то же время северокорейским руководителям было сказано о безрассудности затевать войну из-за «Пуэбло», а также и о том, что наш договор о дружбе и взаимопомощи не может вступить в силу автоматически, что возникший конфликт с «Пуэбло» надо решать политическим путем.

Эти требования высказывались в спокойных, но твердых тонах с тем, чтобы уменьшить ненужную воинственность, показать готовность наших Вооруженных Сил и не допустить возникновения войны.

И это оказало свое влияние. Американцы отвели свои авианосцы и др. корабли. Северокорейское руководство прекратило нагнетание военной обстановки и согласилось на мирные переговоры с американской стороной.»

Действия советского руководства, подкрепленные силой Тихоокеанского флота, оказались достаточно эффективными. 3 февраля президенту Джонсону от имени советского правительства было направлено письмо, в котором концентрировалось внимание на факте, что США проводит концентрацию военного флота и авиации в беспрецедентном масштабе в непосредственной близости у  дальневосточного побережья Советского Союза. Американскому президенту было заявлено, что это затрагивает интересы безопасности СССР. В то же самое время было подчеркнуто, что попытки действовать с отношение с КНДР посредством угроз и давление может привести только к дальнейшим осложнениям, чреватыми далеко идущими последствиями. Кроме того, подчеркивалось, что советские вооруженные силы на Дальнем Востоке, приведены в повышенную готовность, чтобы защитить страну в случае осложнений.  

Как отмечалось, «поначалу советские ответные действия были обычными» - слежение за кораблями ВМФ США. Однако после 4 февраля эти действия стали более жесткими. Над американскими авианосцами появились советские разведчики Ту-16, значительно усилилась советская группировка в южной части Японского моря (два ракетных крейсера, четыре эсминца, несколько торпедных подводных лодок), чуть позже авиация Тихоокеанского флота начала имитацию ракетных атак на авианосцы.

С января по март 1968г. полки 3 морской ракетоносной авиационной дивизии (мрад) находились в боевом дежурстве с подвешенными АКР (в обычном и ядерном снаряжении) в связи с политическим кризисом, вызванным захватом «Пуэбло». Самолеты дивизии выполняли практические вылеты на разведку американских АУГ в Японском море. 3 февраля 1968г. была осуществлена первая советская воздушная разведка американской ударной группы в Японском море. Вечером два  бомбардировщика  Ту-16  летя на юг совершили облеты авианосца «Enterprise» (CYAN-65).  Это были самолеты 169 гвардейского морского ракетоносного полка базирующиеся на авиабазе Хороль. Как вспоминал адмирал Н.Н.Амелько, командовавший тогда ТОФ,  командующему авиацией флота Александру Николаевичу Томашевскому было приказано вылететь полком ракетоносцев Ту-16 и облететь авианосцы с выпущенными из люков ракетами С-10 на низкой высоте, чтобы они видели противокорабельные ракеты с головками самонаведения. Томашевский поднял в воздух двадцать ракетоносцев и сам возглавил строй на двадцать первой машине. Их появление над американской эскадрой произвело должное впечатление.

Вскоре к авиационным крылатым ракетам  добавились и корабельные. 5 февраля 1968г. советская ударная группа из 5 боевых кораблей была направлена в Японское море для противовеса американской группировке. К порту Вонсан направилась оперативная эскадра под командованием контр-адмирала Николай Ивановича Ховрина в составе РКР пр.58 «Варяг» и «Адмирал Фокин» (капитан 1 ранга В.Суриков), БРК «Упорный» (пр.57-бис, капитан 2 ранга Новокшонов), ЭМ пр.56 «Вызывающий» и «Веский» (капитан 2 ранга А.А.Соболев). ФКП находился на «Варяге». Отряду была поставлена задача осуществлять патрулирование в районе в готовности к защите государственных интересов СССР от провокационных действий.  Прибыв на место Н.И. Ховрин передал донесение: "Прибыл на место, маневрирую, меня интенсивно облетывают "виджеленты" на низкой высоте, почти цепляют за мачты". Командующий  отдал приказ - открывать ответный огонь при явном нападении на наши корабли. К этому времени количество советских судов возросло до 13 в том числе - два ракетных крейсера, три  ракетных корабля, два танкера, и два разведывательных судна.  Ракетные крейсера ударного отряда были вооружены  каждый 16 крылатыми ракетами П-35 (крейсер мог выпустить в первом залпе 4 ракеты, время подготовки первого залпа не более 12 минут, максимальная дальность до 250-300 км), а БРК «Упорный» (12-16 ракет КСЩ, с дальностью стрельбы 100 км). По этой причине им не было нужды находиться вблизи американских кораблей, американцев сопровождали надводные корабли не несущие ударного оружия. Они  и должны были в случае обострения осуществить целенаведение для ракет ударного отряда. Так гидрографическое судно «Гидролог» в течение всех 46 дней оставалось близко к группировке кораблей с противолодочным авианосцем «Yorktown» (CVS-10). В январе-феврале по приказанию командующего флотом БРК «Неудержимый» в южной части Японского и северной части Восточно-Китайского моря осуществлял разведку американского АУГ в составе атомного ударного авианосца  «Энтерпрайз» (Enterprise) (CYAN-65), атомного ракетного фрегата «Thomas Truxtun» (DLGN-35), ЭМ «Collett» (DD 730), «Ozbourn» (DD-846), «Higbee» (DD 806). В ходе разведки были добыты ценные сведения по составу АУГ, тактическим приемам использования сил, составу авианосной авиации, построению ордеров, нормативам использования авианосной авиации, характеру маневрирования кораблей и организации пополнения запасов в море. Сопровождение кораблей АУГ осуществлялось на дистанции 2-4 мили. Плавание проходило в тяжелых штормовых условиях, состояние моря достигало временами 8-9 баллов, ударами волн были повреждены отдельные надстройки, сорвана спасательная шлюпка. Личный состав БРК «Неудержимый», проявил мужество и стойкость, обеспечивая успешное выполнение задач. С авианосцем «Энтерпрайз»  поддерживался непрерывный визуальный и радиотехнический контакт, для этого корабль порой развивал ход до 28-30 узлов и удерживал его продолжительное время.

Выход советской эскадры также не остался незамеченным американцами. Самый северный дозор американской группы кораблей в Японском море  состоял из ракетного крейсера «Chicago» CG-11  и присоединившемуся к нему 2 февраля после дозаправки от транспорта снабжения «Sacramento» AOE-1, эсминца «Collett» DD 730. В течение нескольких дней эсминцем было зафиксировано несколько гидроакустических контактов предположительно с подводными лодками, а 6 февраля «Collett» обнаружил в 70 милях к северу от своего места 6 советских кораблей шедших на юг. Но задолго до того как эти корабли достигли 38-й параллели они изменили курс на северо-запад. После этого северный дозор был расформирован. 7 февраля эсминец «Collett» направился на базу в Японии,  а крейсер «Chicago» 7 февраля отправился в Тонкийский залив.

Взаимоотношения между американскими и советскими кораблями были уважительными и достойными. Так однажды на взлетевшем с противолодочного авианосца «Yorktown» CVS-10 американском самолете возникли неполадки и была опасность его падения. В этот момент рядом не оказалось американских кораблей сопровождения которые могли бы подстраховать экипаж неисправного самолета, и эту функцию на себя взял советский БПК класса «Kashin» (пр.61, в то время на ТОФ было только два корабля этого проекта «Одаренный» и «Стерегущий») который сопровождал авианосец. В течение критического времени полета, БПК занял позицию сопровождения самолета, готовый спасти его команду если случится непоправимое. К счастью самолет благополучно приземлился на палубу «Yorktown», и «Kashin» возвратился к своей задаче сопровождения.  Тем не менее, имели место различные инциденты и происшествия между кораблями. Серьезный инцидент в течение этой совместной демонстрации, произошел 31 января, когда советский сухогруз «Капитан Вислобоков» (Kapitan Visiobokov, 1967г., ЧМП, 19500 тонн) шедший из Одессы во Владивосток, приблизительно в 100 милях к востоку от южнокорейского порта Пхохан столкнулся с американским эсминцем «Rowan» DD-782, входивший в охранение авианосца «Ranger», жертв не было, но эсминец получил трехфутовую пробоину выше ватерлинии,  советское судно тоже было повреждено. Было ли это намеренным действием, не известно, но торговое судно в той ситуации не имело право пути, и должно было уступить дорогу. Этот инцидент был наиболее серьезным, по крайней мере, из 11 подобных нарушений правил судовождения советскими судами зафиксированными американцами в районе корейского побережья в этот период.  Кстати именно тогда была впервые озвучена идея о проведении «закрытого» и «конструктивного обсуждения» инцидентов в открытом море. В послании госсекретаря США Д.Раска министру иностранных дел СССР А.А.Громыко 28 января 1968г. говорилось: «Председатель Косыгин обратил внимание президента на вопрос о помехах, якобы чинимых военными самолетами США советским и другим судам в открытом море. Как Вам известно, Соединенные Штаты имели много случаев обратиться с жалобой на инциденты с судами Соединенных Штатов, вызванные советскими самолетами и военными судами. Возможно, мы должны провести какое-то закрытые обсуждение этих вопросов в интересах избежания ненужных инцидентов, но это может быть сделано лишь в ходе конструктивного обсуждения как проблемы, затрагивающей обе стороны». Это был первый шаг на пути принятия «Соглашения о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним» в мае 1972г.

С момента облета авианосцев нашими ракетоносцами два авианосца начали отход в район Сасебо (Япония). Разведку АВ «Энтерпрайз», АВ «Рейнджер» методом сопровождения и выдачи целеуказания для нанесения ракетного удара осуществляли ЭМ «Вызывающий» и «Веский». Кроме того, их отход фотографировали Ту-95РЦ. Авианосец «Рейнджер» прошел Корейский пролив. Паре Ту-95рц (ведущим был майор Лайков, по другим данным Дейнеко) было поручено сфотографировать авианосец. Эта пара догнала «Рейнджер»  в Восточно-Китайском море и сфотографировала его, да так внезапно, что авианосец не успел даже поднять свои истребители. Потом в Москве министр обороны, рассматривая фотографии, упрекнул командующего ТОФ, что он писал в телеграмме, будто авианосец не успел поднять свои истребители, а вот на снимке над авианосцем виден самолет. Но тот ему пояснил, что это самолет наш, с майором Лайковым, а фотографировал его ведомый, он на высоте. Самолеты дальней воздушной разведки Ту-95РЦ были из состава 867 отдельного дальнеразведывательного авиационного полка ТОФ (867 одран, с 15.07.1971г. переименован в 304 одран) базирующийся на аэродроме Хороль. Полком командовали: Смирнов В. А. (1961-1968г.), Юрчиков А. М. (1968-1971г.).

Принятые меры сработали, США отказались от идеи проведения военно-силовых акций и 6 февраля ударная группа во главе с авианосцем «Энтерпрайз» по приказу президента Джонсона убыла из района маневрирования, расположенного в непосредственной близости от порта Вонсан. Начались трудные и продолжительные переговоры по урегулированию конфликтной ситуации.

6 февраля президент Джонсон направил Косыгину телеграмму с объяснением причины нахождения американских ВМС у корейских берегов. В тот же день председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин принял в Кремле Чрезвычайного и Полномочного посла США в СССР г-на Томпсона. Вот как описал этот разговор в своем отчете Томпсон: «Председатель правительства СССР поблагодарил президента США за разъяснение их позиции. В то же самое время он подчеркнул чтобы президенту передали что ему трудно понять ситуацию.

Косыгин … Когда судно вошло в территориальные воды другой страны, есть общепринятые процедуры разрешения конфликта. Поскольку США непосредственно указали на советские суда, хотя по общему признанию это были всего лишь рыбаки, которые по ошибке вторглись в американские территориальные воды. Они были задержаны  Береговой охраной, капитаны предстали перед американским судом, СССР уплатил штрафы. Подобные случаи имели место и в территориальных водах Норвегии, и СССР  снова использовали дипломатические каналы, извинялись и платили штрафы. Но СССР  ведь не посылали крейсера и подводные лодки в Норвежское море, чтобы продемонстрировать свою силу. В каждом случае Советский Союз искал возможность уладить инцидент по дипломатическим каналам без того, чтобы накалять обстановку и создавать предпосылки конфликта. Но в свою очередь  США реагировали  на задержание «Пуэбло», посылая авианосцы и другие суда, что указывает что у вас в Пентагоне много горячих голов, которые нуждаются в транквилизаторах. Косыгин сказал, что прошли времена, когда работали угрозы, когда щелчка пальцев было достаточно, чтобы заставить малые страны исполнить любую прихоть больших держав...

Косыгин отметил что Советский Союз не послал военные корабли, когда недавно американский эсминец столкнулся с советским торговым судном. В том случае, США вместо извинений стали доказывать виновность советского капитана… К счастью пробоина оказалась выше ватерлинии и судно не затонуло.

На это посол Томпсон заявил, что вчера Госдепартамент направил в соответствующие международные организации подробное описание обстоятельств столкновения, при этом США указали на нарушения правил предупреждения столкновения судов в открытом море, ставшие препятствием для преимущественного права прохода нашего эсминца. В ответ Косыгин сказал  вы просто выгораживаете своего командира, произвольно трактуя факты. СССР разбираются со своими капитанами допустившими такие инциденты  понижая их  в должности и лишая права самостоятельного управления судном.

Возвращаясь к инциденту с «Пуэбло» Томпсон подчеркнул что есть различие между задержанием рыболовецких судов и разведывательных кораблей принадлежащих ВМФ, их американцы  никогда не задерживали а удаляли из своих вод.  Временно, разумеется. Но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное . . .»

9-10 февраля в Пхеньян после визита в Японию, был направлен секретарь ЦК КПСС Пономарев Б.Н., который на встрече с Ким Ир Сеном поднял вопрос о выдворении из КНДР команды американского судна. Корейский лидер не исключал возможности такого решения, но он намеревался предпринять некие дополнительные шаги в целях достижения более весомых политических результатов. Ким Ир Сен сказал, что "задерживать американских моряков они особенно долго не будут". В то время никто не предполагал, что это задержание продлится 236 дней.

12 февраля 1968г. эсминец «John A Bole» (DD-755) участвовал в поиске и спасении терпящего бедствие южнокорейское рыболовное судно в Японском море, обнаружив его он, взял судно на буксир и довел его до Бо-Ханг (Po-Hang) где 13 февраля передал буксир южнокорейскому военному судну.

К середине февраля советский отряд насчитывал 15 кораблей, из них пять были вооружены ракетами. Хотя большинство из них находилось на севере Японского моря за  38-ой параллелью, некоторые переместились к югу от линии и сопровождали оставшиеся американские авианосцы. 

16 февраля «Enterprise»  передав командование соединением авианосцу «Ranger» направился во Вьетнам.  В середине февраля к берегам Вьетнама отправился авианосец «Yorktown» (CVS-10)  с кораблями сопровождения в числе которых был и эсминец  «John A Bole» (DD-755). Но значительная группа кораблей продолжала нести вахту у корейского побережья, так эсминец «Everett F. Larson» (DD-830) прибывший в район одним из первых (вышел из Тайваня 26 января) и бывший одним из  23 кораблей назначенных в  Task Group 71, весь февраль провел в море. 2-12 марта он был в Сасебо на отдыхе потом опять с 13 по 21 марта в Японском море. Эсминец обеспечивал охрану крейсера «Canberra» (CA-70), пока 22 марта не вернулся в Японию, а потом и вовсе отбыл в США. Эсминец «Ozbourn» (DD-846) так же находившийся там с начала конфликта, только 4 марта отправился оттуда в Японию для отдыха после более чем тридцатидневного патрулирования. При этом уходящие корабли сменялись другими. Авианосец «Корал Си» от вьетнамских берегов 20 февраля пришел в Сасебо (Япония), а затем отплыл в Японское море заменив находящийся там авианосец «Ranger», там он был несколько недель пока 19 марта не вернулся в Йокосуку, а  оттуда 27 марта домой. Так же от вьетнамских берегов 23 февраля в Сасебо прибыл эсминец «FRANK E. EVANS» DD-754 после чего он был направлен в Японское море где находился до 1 марта.

Весь февраль между корейцами и американцами шли переговоры без особых успехов, и именно позиция Советского Союза способствовала решению конфликта. В первую очередь это касалось изменения позиции КНДР. Корейцы считали, что они находятся под защитой ядерного зонтика СССР и будучи уверены, что США не решаться нанести удар по КНДР, северокорейское руководство стремилось извлечь из конфликта максимальный политический эффект. Становилась очевидной и цель, которую поставили в Пхеньяне - выйти на прямые контакты с США, а затем повышать уровень переговоров и довести их до правительственного уровня, что фактически будет означать признание КНДР де-факто со стороны США. Сигнал о том, что следовало бы делать американской стороне, прозвучал в коллективном заявлении членов экипажа «Пуэбло». Они писали, что хотя их "раскаяния правдивы и чистосердечны, они не могут быть достаточными, потому что любые наши извинения - это всего лишь извинения экипажа «Пуэбло». Они не могут заменить собой официальные извинения правительства США". В связи с усилением военной напряженности в районе Дальнего Востока Москва выступила с инициативой проведения с корейским руководством срочных консультаций. В середине февраля Ким Ир Сену было передано приглашение посетить Москву для консультаций. Ответ Пхеньяна сводился к тому, что Ким Ир Сену будет затруднительно покинуть страну в нынешней напряженной обстановке. Вскоре в Москву прибыл министр национальной обороны КНДР Ким Чан Бон, который был принят Генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И.Брежневым. Информация корейского гостя не содержала каких-либо новых для советской стороны сведений. Он говорил, что обстановка в Корее очень напряженная и что дальнейший ход событий целиком зависит от позиции США, т.е. если американцы развяжут войну из-за «Пуэбло», то в Корее будет война, если они ее не начнут, то войны не будет". Таким образом, корейская сторона подтвердила, что она снимает с себя ответственность за возникновение кризиса и не намерена урегулировать его посредством компромиссов, даже если это и приведет к войне в Корее. Москва не могла согласиться с такими оценками событий и перспективами их развития.

Отдавая отчет в том, что беседа с министром Национальной обороны КНДР может оказаться единственной возможностью довести до сведения Пхеньяна озабоченность Советского Союза в связи с обстановкой в Корее, было решено высказать советскую точку зрения на происходящее с предельной откровенностью. Брежнев Л.И. обратил внимание корейских руководителей на то, что затягивание решения вопроса об освобождении экипажа «Пуэбло» может изменить развитие событий в нежелательном для КНДР направлении, последствия которых трудно предугадать. Советский Союз, сказал он, не является сторонником затягивания дела с американским судном и тем более доведения его до военного столкновения, в котором Корея и ее народ наверняка понесут непоправимые жертвы. Советская сторона, продолжал Л.И. Брежнев, полагает необходимым учитывать мнение мировой общественности, которая не считает полезным искусственное затягивание решения вопроса с «Пуэбло», поскольку это не способствует снижению военной напряженности на Дальнем Востоке. Отмечалось, что в ряде стран "третьего мира", которые вначале поддержали позицию КНДР в связи с «Пуэбло», появились иные настроения, продиктованные интересами мирного решения международных конфликтов. По мнению советской стороны, для выдворения команды «Пуэбло» из пределов КНДР наступил подходящий момент. Брежнев особо отметил роль советско-корейского договора 1961 г. в обеспечении безопасности на полуострове. Он подчеркнул, что договор носит оборонительный характер и по своему содержанию и смыслу призван служить инструментом мира на Дальнем Востоке. Поскольку корейская сторона в своем обращении не конкретизировала деталей и обстоятельств ситуации, тем более вероятность каких-то военных действий, СССР считает необходимым провести серьезные консультации с КНДР, как это и предусмотрено союзным договором. Такие консультации, по мнению советской стороны, могли бы, например, состояться, когда Ким Ир Сен воспользуется переданным ему приглашением и приедет в СССР или когда будет направлена в Москву делегация КНДР специально для проведения консультаций. Встреча в Москве с Ким Чан Боном 26 февраля 1968 г. имела важное значение для двусторонних отношений и стабилизации обстановки на Корейском полуострове. Впервые представителю КНДР было изложено наше толкование условий выполнения военных обязательств по союзному договору, что делало нашу политику в Корее более понятной и предсказуемой. В частности СССР должен был выполнять свои обязательства по Договору только в случае, если:

1) КНДР должна быть объектом агрессии, неспровоцированной ее собственными действиями (то есть, СССР готов ее защищать но не потворствовать «второй попытке объединить нацию»).

2) Нападение не должно иметь отношение к проблеме объединения страны и КНДР не оправдывает конфликт этими интересами (то есть, от участия в межкорейском конфликте Москва четко дистанцировалась);

3) Помощь оказывается не мгновенно, а после проведения консультаций (то есть, предварительного расследования);

4) Вмешательство не является следствием действий третьей страны (то есть, если КНДР начинает войну во исполнение обязательств по отношению, скажем, к Китаю, СССР не при чем).  Корейцы согласились с ней (точнее, вынуждены принять ее к сведению), но после этих «уточнений» договор стал стремительно терять свое значение, и когда КНДР, будучи социалистической страной, вошла в Движение Неприсоединения, она не раз угрожала его расторгнуть. Кроме того встреча также стала своеобразным рубежом в развитии кризиса вокруг «Пуэбло» от его опасной стадии к мирному урегулированию. Последующие события подтвердили, что серьезных военных действий в Корее удалось избежать. Интерес к конфликту заметно снизился. Исход его стал очевиден, дело было лишь во времени.

К 23 февраля 1968г. 6 советских военных кораблей, развернутых в ответ на прибытие американской АУГ у Кореи вернулись во Владивосток. Однако три боевых корабля и 5 вспомогательных судов продолжали отслеживать действия американцев.  

Сам виновник обострения  не стоял на месте. 12 февраля 1968г.  «Пуэбло» отбуксировали на противоположный берег бухты Вонсан, в расположение военно-морской базы Мунпьянми, а 29 апреля 1968г. военная разведка США засекла «Пуэбло» уже в Наджине, небольшом порту у самой советской границы.

Что же до судьбы самого судна и его команды, то она решалась на переговорах в рамках Военной комиссии по перемирию в Корее. 15 февраля американцы обещали подумать об извинениях, если возвращенные моряки подтвердят факт задержания судна в территориальных водах Севера, а днем спустя было зафиксировано обещание США отдать приказ своим судам держаться за 12-мильной зоной от побережья КНДР. В ответ 20 февраля корейская сторона сообщила о своем намерении судить американских моряков, но не стала этого делать, принимая во внимание их деятельное раскаяние (правда, на фотографиях, призванных продемонстрировать их деятельное раскаяние, каждый моряк отчего-то сжимает одну руку в кулак с вытянутым средним пальцем). 8 мая представитель КНДР предложил свой вариант заключительного документа, который гласил: «Правительство Соединенных Штатов Америки, подтверждая обоснованность признаний экипажа американского корабля "Пуэбло" и документальных доказательств, предъявленных представителем правительства Корейской Народно-Демократической Республики в отношении того, что корабли, который был захвачен в порядке мер самообороны, предпринятых военными кораблями Корейской народной армии в территориальных водах Корейской Народно-Демократической Республики 23 января 1968 г., неоднократно вторгался незаконно в территориальные воды КНДР и занимался разведкой важных военных и государственных секретов КНДР, берет на себя полную ответственность и торжественно приносит извинения за то, что американский корабль вторгся в территориальные воды КНДР и совершил серьезную разведывательную деятельность в отношении КНДР, и дает твердую гарантию, что американские корабли впредь не будут больше вторгаться в территориальные воды КНДР. Вместе с тем, правительство США, принимая во внимание тот факт, что члены бывшего экипажа американского корабля "Пуэбло", задержанного стороной КНДР, откровенно признались в своих преступлениях и обратились к правительству КНДР, обращается к правительству КНДР с настоятельной просьбой проявить снисходительность в отношении членов экипажа». Американский представитель должен был подписать указанный документ от имени правительства США, что было сделано 23 декабря, ровно через одиннадцать месяцев после интернирования. После этой формальной процедуры американский генерал сделал устное заявление о том, что США этот документ не признают, но 82 члена экипажа и тело одного убитого матроса вернулись домой. РЗК «Пуэбло» оставался на приколе в гавани Вонсан до 1999г., затем был переправлен в южнокорейский порт Пьянгянг, а в октябре 2002-го - в Нампо. Руководство КНДР собиралось возвратить корабль США в знак доброй воли, но дальнейшее усиление напряженности в отношениях между двумя странами не позволило реализовать это намерение.

Это противостояние на море между флотами СССР и США было вероятно первым,  о котором тогда же стало известно в Советском Союзе широкой общественности из публикации в еженедельной газете «За рубежом» № 19 3-9 мая 1968г. в виде перепечатки выдержек из статьи «Russia: Power Play on the Oceans» американского журнала  «Тайм» (Time) от 23.02.1968г. Там сообщалось, что в условиях напряженного положения в Японском море советская флотилия в составе 16 крейсеров и эсминцев, оснащенных ракетным оружием, проложила себе путь между побережьем Северной Кореи и кораблями стратегической группы флота США, направляемой в этот район для оказания поддержки усилиям дипломатии США добиться освобождения корабля «Пуэбло» и его экипажа. Присутствие советских кораблей в этом районе парализует попытки США оказать давление на Северную Корею. В журнале «Time» этот абзац звучит так: «Имперский масштаб советского флота уже начинает оказывать влияние на события в мире. В Японском море - этом вечном очаге напряженности - советская эскадра из 16 крейсеров и ракетных фрегатов в последние недели крейсирует между побережьем Северной Кореи и оперативным соединением ВМС США, направленным в этот район, чтобы подкрепить дипломатические усилия по освобождению захваченного Пхеньяном американского разведывательного корабля «Пуэбло» и его команды. Кроме того, советские эсминцы следуют по пятам за авианосцем «Энтерпрайз», покинувшим зону конфликта из-за протестов северокорейской стороны незадолго до появления русской эскадры. Присутствие советских кораблей сводит на нет давление США на Пхеньян и создает Кремлю локальный рычаг влияния, освобождая его от необходимости прибегать к угрозе применения ядерного оружия.»

Действия советского флота в ходе инцидента «Пуэбло» получили различные оценки на западе. Через год после этих событий аналитики центра стратегических и международных исследований Джорджтаунского университета писали: «Многие соображения заставляли США предпринять активные действия, но быстрота использования Советами военно-морских сил по расстройству планов противника стала впечатляющей демонстрацией, заслуживающей уважения». Не менее высоко оценил действия ВМФ СССР в  статье «Naval tradition - a Russian heritage» в июне 1969г. в журнале «Naval War college Review» американский исследователь Уэйн Чэдик (Wayne L. Chadick): «Советский флот показал способность быстро реагировать на события в Японском море». Но чем больше проходило времени после анализируемых событий, тем сдержаннее становились оценки действий советского флота. Стивен Киш (Kish S.C.) в работе об использовании советского флота в целях внешней политики «The development of the political utilization of the Soviet Navy 1953 to 1973» изданной в 1977г. утверждал, что «военное значение присутствия советских кораблей было минимальным. Эта эскадра никак не могла противостоять американским силам... Целью ее действий было создание эффективного сдерживания ожидаемого ответного удара против союзного государства». В исследовании Shulsky A.N., Dismukes B., Petersen Ch.C., Kelly A.C. «Coercive naval diplomacy, 1967-1974» 1979 г. авторы обратили внимание на то что «Советы стремились оказать моральную поддержку Северной Корее путем военно-морской демонстрации, но только после того, как реальная опасность воздушных ударов по её территории пошла на убыль. К тому времени, когда советская корабельная ударная группа во главе с ракетным крейсером класса "Kunda" направилась на юг, переговоры уже начались. Можно оспорить утверждение, что усиление советского военно-морского присутствия было автоматической реакцией на концентрацию американских военно-морских сил вблизи советской территории. Учитывая, что наращивание советской военно-морской группировки началось на 12-13-й день после прибытия авианосной группы "Enterprise"… можно сказать, что мотивом этих действий была политика». Автор исследования истории «дипломатии канонерок» британский историк сэр Джеймс Кэйбл (Cable J.) в 1981г. в книге «Gunboat diplomacy, 1919-1979. Political application of limited naval force» обращал внимание на то, что «советские силы, включая танкеры и корабли разведки, были слишком слабы, чтобы создать серьезную угрозу американским авианосцам и их эскорту... Советские корабли были не в состоянии не только предотвратить ядерный удар по корейской территории, но и просто защитить себя». Но  главным в действиях советского флота, по мнению исследователя, была не степень прямой военной угрозы, а убедительность демонстрации серьезности советских намерений: «...нахождение советских военно-морских сил в районе кризиса было безошибочным сигналом советского интереса и озабоченности реакцией США.. По сути, поскольку эти действия свидетельствовали о советских обязательствах по защите Северной Кореи, они представляли собой даже большую угрозу, чем та, которую демонстрировали куда более мощные американские силы».

 

 

Сбитый «ЕС-121М» - 1969г.

 

Инцидент с «Пуэбло» не привел к сокращению разведывательных операций американцев и через год с небольшим  произошел новый кризис. Американцы не сделали никаких выводов из  инцидента с «Пуэбло», и они надеясь на свою силу посылали разведывательные самолеты к северокорейским берегам без охраны. Как признал президент Никсон 190 таких полетов имели место с 1 января 1969г. 14 апреля 1969г.  в 7.00 по местному времени разведывательный самолет ВМС EC-121М (номер 135749, c/n 4316) из состава VQ-1 вылетел из Ацуги, использовал позывные Deep Sea 129. Через шесть часов после начала миссии в 12.34 американские радары в Корее зафиксировали взлет двух северокорейских МиГ-17, в 13.00 разведчик вышел на очередную связь сообщив что все нормально. В 13.44 на ЕС-121 послали предупреждение о возможной опасности для него, командир James H Overstreet сообщил о прекращении миссии и возвращении на базу. Но в 13.49 самолет пропал с радаров. Как оказалось он был сбит над Японским морем в 85 милях от северокорейского порта Чхонджин. Погиб 31 член экипажа самолета. Такое большое число находившихся на борту самолета объясняется тем что в этом полете  имел на борту в целях обучения два экипажа. Девять из находившихся на борту были сотрудниками службы перехвата - NSG (отмечены *).

I.CDR James H. Overstreet

ADR2 Louis F. Balderman

ATI Stephen C. Chartier

ATI Bernie J. Colgin

ADR1 Ballard F. Connors

CT3 Gary R. Ducharme*

IT John Dzema

LT Dennis B. Gleason

ATN3 Gene K. Graham

AEC Laverne A. Greiner

ATR2 Dennis J. Harrigan

ATN2 Richard H. Kincaid

SSgt Hugh M. Lynch, USMC*

ADRC Marshall H. McNamara

ATR2 Timothy H. McNeil

CT3 John A. Miller, Jr.*

LT Peler P. Perrotlel

CT1 John H. Potts*

AN Richard T. Prindle

CTC Frederick A. Randall*

LTJG Joseph R. Ribar

ATI James L. Roach

LT John H. Singer

CTC Richard E. Smith*

CT3 Philip D. Sundby*

ATI Richard E. Sweeney. Jr.

LTJG Robert J. Sykora

LT Robert F. Taylor*

CT2 Stephen J. Tesmer*

LTJG Norman E. Wilkerson

ATN3 David M. Willis

Американцы заявили, что машина была перехвачена парой МиГ-21 и уничтожена в 40 милях от побережья КНДР т.е. над нейтральными водами. Северокорейские источники утверждают, что «крупный шпионский самолет ЕС-121, вторгшийся в наше воздушное пространство, врезался в море в результате мер самозащиты нашей стороны». Четырехмоторный ДРЛО ЕС-121М Warning Star (вариант пассажирского лайнера Lockheed Super Constellation) в течение нескольких недель трепал нервы ПВО КНДР, летая в опасной близости от границы, а иногда задевая северокорейскую территорию и провоцируя ответные действия, В итоге штабы ВВС и ПВО КНА разработали совместную операцию по его уничтожению, которой руководил генерал Ким Ги Ок (в войну 1950-53 гг. - ас № 1 ВВС КНА, сбивший, по северокорейским данным, 11 самолетов). Долго ждать не пришлось: когда ЕС-121 в очередной раз зацепил территорию КНДР, он был демонстративно уничтожен. В качестве наиболее отличившихся назывались «доблестные воины ПВО», а в некоторых источниках уточнялось: «доблестные воины-ракетчики». Возможно, экипаж самолета действительно как говорится в некоторых западных СМИ из-за навигационной ошибки сбился с курса и случайно вошел в воздушное пространство КНДР, где был поначалу атакован и поврежден парой упомянутых «МиГов», а затем добит ЗРК.

Американцы развернули поисковую операцию, спустя два часа после исчезновения самолета разведчика с авиабазы  вылетел спасательный самолет Lockheed HC-130 Hercules и самолет заправщик Boeing KC-135A Stratotanker  в сопровождении истребителей.  В общей сложности  на поиск вылетали  26 самолетов.  14 апреля в 20.08. срочно в район инцидента вышел эсминец «Henry W. Tucker» (DD-875), оставив на берегу 13 членов экипажа. Вслед за ним в 21.05. вышел и  ракетный фрегата  «Dale» (DLG-19). Шли на полным ходом, так эсминец «Tucker» развил скорость до 25-27 узлов. Их движение не осталось без внимания со стороны ТОФ. В 14.00 15 апреля «Tucker»  облетел советский бомбардировщик «Ту-16», в 16.47 еще два самолета «Ту-16» совершали облеты эсминца, поскольку он приближался к району поиска. В 19.39 «Tucker» первым из американских кораблей прибыл в район последнего контакта (41°28'00"N 131°35'00"E) находящегося в 90 милях от северокорейского порта Чхонджин (Ch'ongjin)  и столько же до Владивостока. В районе гибели самолета с вечера 14 апреля уже находились два советских эсминца, они были наведены американским патрульным самолетом на плавающие обломки ЕС-121, которые были подняты ими и переданы на американский корабль через два дня. Но после  прихода «Tucker» советские эсминцы отошли к северу. В 21.10 15 апреля в район прибыл ракетный фрегата  «Dale». 16 апреля  ракетный фрегат «Dale» поднял с поверхности моря две части фюзеляжа с отверстиями шрапнели в них. 17 апреля эсминец «Tucker» нашел два тела  в Японском море они принадлежали LTJG Joseph Ribar и  ATI Richard Sweeney These. 17 апреля в 19.00 в район прибыл третий американский корабль ракетный фрегат «Sterrett» (DLG-31) с руководителем операции на борту. 

Так как инцидент произошел всего в 150 милях от Владивостока, СССР хотя и привел свой флот в состояние готовности, но в отличие от прошлого года поддерживать действия КНДР не стал. Более того, он оказал содействие американцам в поиске сбитого самолета и его экипажа, хотя при этом не забывал и своих целей. Два советских эсминца с бортовыми номерами 580 (класса "Kashin" - пр.61) и 429 - «Вдохновенный» (Vdokhnovenie, класса "Kotlin" - пр.56)   направлявшиеся  на патрулирование в Южно-Китайском море присоединилось к операции  по поиску сбитого «EC 121». Ночью 15 апреля в 23.05 (9.30 16 апреля по Вашингтонскому) два наших эсминца находились в точке 41º14′ северной широты 131º50′ восточной долготы, и вели поисковые действия. Американцы проявили к их действиям пристальное внимание. В 4.20 16 апреля (15.35 по Вашингтонскому) советский эсминец с бортовым номером 580 покинул район гибели самолета со скоростью 20 узлов, имея на борту части самолета. В 6.33 (17.33 по Вашингтонскому) американцы с борта своего самолета связались по радио с командиром эсминца бортовой номер 580  в точке  41º16′ северной широты 131º40′ восточной долготы. Получился следующий диалог:

Пилот  - "Вы имеете оставшихся в живых летчиков? " - ответ "отрицательный."

Пилот - "Вы имеете любые части самолета? " - ответ "утвердительный." 

Русские спросили - "сколько было человек на борту сбитого самолета? " - пилот ответил "31 человек."

Русские спросили -  "есть ли живые?" - пилот ответил, что он не знает, но они все еще ведут поиски.

Пилот спросил судно, видели ли они кого-то из живых пилотов - ответ "отрицательный".

После этого эсминец продолжил свой путь на север.

Другой советский эсминец «Вдохновенный» бортовой 429 (капитан 2 ранга В.Марш) находился к югу района падения самолета  и также вел поиск. В 8.25 16 апреля (19.25 по Вашингтонскому) американцы по радио связались с ним и поинтересовались,  какие части самолета они обнаружили и  подняли на борт. Эсминец ответил на их вопрос, предоставив следующий список:

1 - резиновый спасательный плот.

2 - пачки сигарет.

2 - американских карандаша.

1 - кресло самолета.

1 - мужской костюм.

18 апреля советский эсминец «Вдохновенный» передал на американский корабль обнаруженные нашими моряками обломки фюзеляжа самолета. В 4.15 (15.15 по Вашингтонскому) американцы установили связь с советским эсминцем  «Вдохновенный». Ближайший эсминец ВМС США «Tucker» (DD-875) находился в 7 милях и медленно приближался находясь с ним в контакте. В 4.35 (15.35 по Вашингтонскому) с корабля «Willow» послали  моторную лодку к советскому эсминцу. В 4.58 (15.58 по Вашингтонскому)  лодка подошла к эсминцу и произошла передача найденных советскими моряками обломков. После завершения, экипаж «Willow» поблагодарили экипаж эсминца «Вдохновенный» за помощь и воссоединился  с «Bollo Song». В 5.26 (16.26 по Вашингтонскому) «Willow» сообщил что от советского эсминца были получены следующие вещи: 1 - спасательный плот, 3 - спасательных жилета, 2 - кресла, 2 - костюма пилотов, 1 - кусок фюзеляжа, 1 - парашют, 3 - ботинок,  2 - нижнее белье, 1 - термос, 1 - мешок, 4 - карандаша, 1 - радио.

После этого эсминец «Tucker» (DD-875) заправившись от танкера «Tappahannock» (AO-43), доставил тела в порт Сасебо. Президент Никсон сказал, что США  благодарны СССР за помощь.

Тем не менее, советскую сторону,  интересовали любые части электронных устройств, сбитого самолета, которые они смогли поднять, ведь подобные американские самолеты шпионы часто летают  около Владивостока в течение их разведывательных полетов в Японском море. И как написал в своей книге «Морские бывальщины» Анатолий Тихонович Штыров, в ту пору командир дизельной ПЛ пр.613: «И долго потом корабли флота с таинственным видом шмыгали в районе в надежде пообобрать плавающие обломки. Выявить, из какого-такого стратегического материала творят супостаты свое летающее барахло».

Советник по национальной безопасности Генри Киссинджер опять, как и в 1968 году предоставил президенту список возможных ответов. Они были такими же, как и в прошлый раз,  вооруженный эскорт будущих разведывательных полетов, конфискация северо-корейских судов в  экстерриториальных водах, минирование гавани Вонсан, бомбардировка береговых объектов авиацией и с кораблей, и  воздушные удары по аэродромам. Президент и его советник по национальной безопасности согласились, что только два варианта действительно казались возможными: воздушный удар по аэродромам и воздушный эскорт разведчиков. Было решено нанести воздушные удары. Но большинство членов кабинета  высказалось против, указывая, что США и так увязла во Вьетнаме и возможная новая война в Корее будет некстати. Встревоженный недостатком поддержки их агрессивным идеям, Никсон и Киссинджер  смягчались. 18 апреля президент объявил, что будущие американские разведывательные полеты будут сопровождаться боевыми самолетами около Северной Кореи. В итоге американцы реагировали на потерю EC-121M тремя способами: официальным протестом, вооруженным эскортом разведчиков и демонстрацией военно-морской силы у  северного корейского побережья.

16 апреля от берегов Вьетнама к корейским берегам вышел отряд кораблей в составе атомного авианосца «Enterprise» (CYAN-65), ударного авианосца «Ticonderoga» (CVA-14), ракетных крейсеров «Chicago» (CG-11), «Oklahoma City» (CLG-5) и 4 эсминцев «Meredith» (DD-890), «Perry» (DD-844), «Gurke» (DD-783) и «John W Weeks» (DD-701).  Авианосец «Enterprise»  прибыл в состав TF 71 в 12.39 19 апреля, в этот же день два советских самолета Ту-95 совершили его облет.  Ракетный крейсер «Oklahoma City» присоединился к ударной группе 20 апреля после дозаправки от танкера «Sacramento» (AOE-1). 21 апреля авианосец «Enterprise»  вошел в Японское море, вновь пара самолетов Ту-95 облетела соединение. 21 апреля эсминец «Tucker» (DD-875) вновь вышел из Сасебо в Японское море, там он встретился с крейсером «Saint Paul» (CА-73) и они вместе присоединились к TF-71.  22 апреля из Сасебо вышел эсминец «Henry Gurke» (DD-783), он присоединился к крейсеру «Oklahoma City» (CLG-5). Авианосец «Enterprise» (CYAN-65),  ракетный крейсер «Oklahoma City» (CLG-5), ракетный эсминец «Lynda McCormick» (DDG-8) и эсминцы «Gurke» (DD-783) и «John W Weeks» (DD-701)  составили группу TG 71.4, соединения Task   Group 71. Кроме того 22 апреля из Йокосуки вместо возвращения в США в Японское море вышел линкор «New Jersey» (BB-62).

В Японском море с 17-27 апреля  демонстрируя свою силу находилось американское соединение TF-71 имевшее в составе  до 40 кораблей: 4 авианосца - атомный авианосец «Enterprise» (CYAN-65) - флагманский, ударные авианосцы «Ticonderoga» (CVA-14), «Ranger» (CVA-61), противолодочный авианосец «Hornet» (CVS-12), недолго линкор - «New Jersey» (BB-62),  3 крейсера - ракетные крейсера «Chicago» (CG-11), «Oklahoma City» (CLG-5), легкий крейсер «Saint Paul» (CА-73), 3 ракетных фрегата - «Mahan» (DLG-11), «Dale» (DLG-19), «Sterrett» (DLG-31), 2 ракетных эсминца - «Lynda McCormick» (DDG-8), «Parsons» (DDG-33), 11 эсминцев «Radford» (DD-446), «John W Weeks» (DD-701), «Lyman K. Swenson» (OD-729), «Henry Gurke» (DD-783), «Richard B. Anderson» (DD-786), «Shelton» (DD-790), «Ernest G. Small» (DD-838), «Perry» (DD-844), «Henry W. Tucker» (DD-875), «Meredith» (DD-890) и «Davidson» (DE-1045),  не менее пяти субмарин, в том числе дизельная «Sabalo» (SS-302) из Тонкинского залива  и пять-шесть вспомогательных  судов в том числе «Sacramento» (AOE-1), «Hassayampa» (AO 145).

Четыре авианосца с более чем 350 самолетами не могли игнорироваться в Пхеньяне, но с каждым прошедшим днем воспринимались без дрожи. Реакция советского руководства на этот раз была намного сдержаннее - силы советского флота были увеличим до трех эсминцев и трех разведывательных кораблей, осуществлявших совместно с самолетами Ту-16 и Ту-95 слежение за американским оперативным соединением.

20 апреля  СССР публично потребовал от американцев удалить их военно-морской флот из района к югу от Владивостока. Протесты советского руководства против наличия таких сил у берегов Приморья американцы игнорировать не могли. 24 апреля  еще не отказавшись от демонстрации силы,  американцы осуществили их передислокацию с восточной стороны корейского полуострова к его западным берегам. Приблизительно 20 из 29 надводных военных кораблей TF-71 были переведены из Японского моря в Желтое море, возможно после советских протестов о наличии такого количества американских кораблей вблизи советских берегов. Перемещение судов дальше от советских берегов, показывало, что США не собираются провоцировать СССР. Постепенно ситуация стабилизировалась и к 26 апреля американская группировка была сокращена до одного авианосца.  26 апреля пройдя Цусимским проливом авианосец «Enterprise» (CYAN-65) перешел в Желтое море. Вечером 26 апреля в Йокосуку отбыл ракетный крейсер «Oklahoma City» (CLG-5). 28 апреля в Сасебо вернулись крейсер «Chicago» (CG-11), фрегат «Dale» (DLG-19) и эсминец «Henry Gurke» (DD-783).

В исследовании Shulsky A.N., Dismukes B., Petersen Ch.C., Kelly A.C. «Coercive naval diplomacy, 1967-1974» 1979 г. авторы констатировали «Советская озабоченность оставалась важным фактором, определявшим действия администрации США… Публично объявленный вывод американских сил из Японского моря... также стал сигналом понимания этой озабоченности».

 

Литература:

·         Амелько Н.Н. «В интересах флота и государства». Москва. «Наука» 2003г. стр83-87. Этот материал есть на сайте <http://www.russdom.ru/ruswarrior/2004/2004_153.html>, но там и там ошибочно второй авианосец называется «Мидуэй».

·         Амелько Н.Н. «Как я воевал с Америкой». Беседу записал Н.Челкашин. «Российская газета» на сайте <http://www.rg.ru/Prilog/vvd/1112/55.htm>. Несколько иная версия того что опубликовано в его книге «В интересах флота и государства», но и здесь второй авианосец ошибочно называется «Индепенденс».

·         Асмолов К. «Генерал Пак Чжон Хи» глава 6 с сайта <http://en.kore-saram.ru/K-Asmolov-General-Pak-CHzhon-Hi-gl-6-v-kotoroi-razbiraetsya-mezhkoreiskii-dialog-togo-vremeni>

·         Вознесенский М .Б . «На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»»  М. «Вече», 2007г.

·         Демидов М.В. «Очерк истории Тихоокеанской эскадры». Журнал «Тайфун» № 3 1999г. стр12-13.

·         Ерофеев Юрий Николаевич профессор «ШАГ ЗА ШАГОМ» Журнал "Техника и вооружение" с сайта <http://vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/TiVOut0507/SuREB/SuREB021.htm>

·         Ерофеев Юрий Николаевич профессор «История с "Пуэбло" (возвращаясь к напечатанному» Журнал "Техника и вооружение" с сайта <http://vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/TiVOut0507/Puebl/Puebl001.htm>

·         Калинин Анатолий Владимирович  «В городе "нашенском"»  с сайта <http://submarine.pk-24.ru/3.html>

·         Касатонов И. «Флот вышел в океан» Москва «Андреевский флаг» 1996г.

·         Киличенков А.А. «"Холодная война" в океане. Советская военно-морская деятельность 1945-1991 гг. в зеркале зарубежной историографии» Москва, 2009г.

·         Лола Владимир «Маршал военной разведки» «Красная звезда» 02.09.2009г.

·         Морозов Вячеслав, Вадим Антаков, Александр Котлобовский  «ГРОМКИЕ ЭПИЗОДЫ ТИХОЙ ВОЙНЫ. Авиация в противостоянии на Корейском полуострове (1953-2004 г.)» Журнал «Авиация и космонавтика» № 1 2005г.

·         Павлов А.С. «Эскадренные миноносцы проекта 56» Якутск. Сохаполиграфиздат, 1999г.

·         Павлов В.Г. «Сезам откройся! Тайные разведывательные операции: Из воспоминаний ветерана внешней разведки.» Москва, 1999г.

·         «По ступеням войны и обмана» 1971г.

·         Пушкарев Николай «ГРУ: вымыслы и реальность» М. «Эксмо», 2004г.

·         Стефанович А.В. «Последнее плавание ”Пуэбло”» с сайта <http://www.agentura.ru/culture007/history/pueblo/>

·         Тамарин Александр Яковлевич  «Энтерпрайз» 07.06.10 13:35 с сайта <http://avtonomka.org/vospominaniya/kapitan-2-ranga-tamarin-aleksandr-yakovlevich/392-enterprayz.html>

·         Ткаченко В.П. об истории "Пуэбло". В "Проблемах Дальнего Востока" с сайта <http://makkawity.livejournal.com/661887.html>

·         Храмцов М. «Плавание совместно с советскими кораблями было "приятным событием"». «Ежедневные новости» (Владивосток) 04.02.2005г.

·         Чертанов В. «Американские разведывательные корабли - уроки истории» Журнал «Зарубежное военное обозрение» № 4 2004г. стр66-67.

·         Шахов Г. «Электроника на службе агрессивной политики США» Журнал «Радио» № 6 1971г.

·         Штыров А. «Морские бывальщины» Москва «Андреевский флаг» 1996г. стр20.

·         «Chronology of Events Conctrning the Seizure of the USS Pueblo» 25 января 1968.

·         «Russia: Power Play on the Oceans» Журнал «Time» 23.02.1968г.

·         Robert R. Simmons «THE PUEBLO, EC-121, AND MAYAGUEZ INCIDENTS: SOME CONTINUITIES AND CHANGES» Журнал  «Occasional Papers/Reprints Series in Contemporary Asian Studies» № 8 1978г.

·         «A NEW LESSON IN THE LIMITS OF POWER» Журнал «Тайм» 25 апреля 1969.

·         «Instant Armada» Журнал «Тайм» 2 мая 1969.

·         James Bamford «Body of secrets: anatomy of the ultra-secret National Security Agency: from the Cold War through the dawn of a new century». 2001.

·         John R. Schindlcr «Dangerous Business: The U.S. Navy and National Reconnaissance During the Cold War. Commemorating Silent Sacrifices»

·         «HISTORY OF THE USS HENRY W. TUCKER 1965 -1969»

·         «PUEBLO» Richard Mobley  с сайта <http://www.nwc.navy.mil/press/Review/2001/Spring/art8-sp1.htm>

·         «EUROPEAN NAVIES IN THE ERA OF THE COLD WAR, 1945-91» с сайта <http://ppe.pearsoned-ema.com/marketing/Sp/Fakenham/0%20582%2050613%201/08ch08.pdf>.

·         Major Daniel P. Bolger «Scenes from an Unfinished War: Low-Intensity Conflict in Korea, 1966-1968» с сайта <http://www-cgsc.army.mil/carl/resources/csi/Bolger/bolger.asp>

·         «Telegram From the Embassy in the Soviet Union to the Department of State» Moscow, February 6, 1968, 1515Z» с сайта <http://www.state.gov/www/about_state/history/vol_xxix/zb.html>

·         С  сайта <http://ship.bsu.by/main.asp?id=102057&TPL=0>

·         С сайта <http://tof.2bb.ru/viewtopic.php?id=1>

·         С сайта <http://www.ndu.edu/inss/McNair/mcnair33/m33c6.html>

·         С сайта <http://www.usscollett.com/history/s_michaelson/command%20history%202.htm>

·         С сайта <http://www.willyvictor.com/History/Korean_Shootdown/Korea.html>

·         С сайта <http://web.mac.com/steve.ramirez/Site/USS_John_A_Bole_History.html>

·         С сайта <http://www.state.gov/www/about_state/history/vol_xxix/index.html>

·         С сайта <http://www.okieboat.com/History/CLG5%201968-69.pdf>

·         С сайта <http://www.historycentral.com/Navy/battle/NJ.html>

·         С сайта <http://www.gfsnet.org/msweb/sixties/usspueblo.htm>

·         С сайта <http://www.ewind.com/~sayc/cvan65-viiib.html>

·         С сайта <http://www.uss-everett-f-larson.com/Shistory.html>

·         С сайта <http://en.wikipedia.org/wiki/USS_Walker_(DD-517))>

·         С сайта <http://www.usspueblo.org/v2f/background/banner2.html>

·         С сайта <http://www.silent-warriors.com/vfw_cold_war_in_asia.htm>

·         С сайта <http://www.wilsoncenter.org/topics/pubs/CWIHP_WP_47.pdf>.

·         С сайта <http://www.history.navy.mil/danfs/c7/chicago-iii.htm>

 

Розин Александр.

                                                На Главную.