Розин Александр.
Обострение
обстановки на Дальнем Востоке в конце 60-х годов, захват РЗК «Пуэбло» и сбитый
«ЕС-121М».
Часть
2.
Военно-политическая
демонстрация.
В условиях начавшихся сторонами
консультаций и переговоров, совершенно неожиданным для советской стороны
явилось обращение правительства КНДР от 30 января с предложением
"немедленно оказать КНДР военную и иную помощь всеми имеющимися в
распоряжении СССР средствами, если Корея окажется в состоянии войны".
Инцидент с судном «Пуэбло» рассматривался в обращении как "грубый вызов
КНДР и СССР, связанными союзническими отношении по договору". В нем
говорилось также, что США могут "в любое время пойти на военную авантюру в
Корее, поэтому КНДР вынуждена вести подготовку, чтобы нанести агрессору должный
отпор". Принимая это послание, советский посол в Пхеньяне пытался
выяснить, какие новые и неведомые нам обстоятельства обусловили появление столь
серьезного обращения правительства КНДР, какие конкретно меры предпринимает
корейская сторона для нанесения ответного удара. Однако никаких разъяснений он
не получил. Обращение правительства КНДР восприняли в Москве как неадекватную
реакцию на заурядное событие времен "холодной войны". Трудно было
понять, почему это обращение появилось неделю спустя после начала конфликта,
когда уже начались переговоры о его урегулировании мирным путем. Может быть,
это - запоздалая реакция на угрозы США нанести удар по территории Северной
Кореи или плод несогласованности действий политических ведомств, в результате
чего в послании не была учтена быстро менявшееся ситуация. Не исключалась также
версия "проверки СССР на верность" союзническим обязательствам. Ведь
там по-прежнему считали, что Москва "вступила в сговор с американским
империализмом и предала интересы революционных народов". С другой стороны,
корейское руководство могло располагать сведениями, которые убеждали их в том,
что война неизбежна. Во всяком случае, в наших руководящих кругах сочли
разумным не торопиться с ответом на обращение, подождать дополнительных
разъяснений с корейской стороны. На следующий день после получения обращения
состоялась встреча советского посла с Ким Ир Сеном. Обсуждалось предложение
советской стороны о целесообразности выдворения команды «Пуэбло» из пределов
КНДР. Москва исходила из того, что дальнейшее затягивание решения вопроса о
судне и его экипаже может вызвать новую волну военной активности США. Корейский
руководитель ни словом не обмолвился об опасности войны или о послании своего
правительства. Беседа проходила в обстановке взаимопонимания и заметно
отличалась по тону и содержанию от послания правительства.
Тем не менее Главный штаб ВМФ
отреагировал, Н.Н.Амелько вспоминал: «31 января я получил шифротелеграмму за
подписью начальника Генштаба М.В. Захарова, в которой он приказывал: "Флот
скрытно поднять по тревоге, выслать корабли к Вонсану...". Далее
предписывалось сделать все то, что мной уже было сделано и доложено в Москву.
Но к этому времени все действия в море прекратились, и мы начали сворачивать
свои силы и возвращать корабли на базы. Конечно, я был горд за свои действия,
отличившихся офицеров наградил». Воспоминания не совсем точны в датах,
отдельные надводные корабли вышли в море 25, 29 января, а основной ударный
отряд только в начале февраля.
Обращение правительства КНДР за помощью
на случай войны стало второй загадкой для Москвы. Похоже, что Пхеньян
предпочитал рисковать, оставаясь на грани войны и одновременно за столом
переговоров. Тем не менее, беспокойство, содержащееся в обращении правительства
КНДР, вынуждало советские власти уточнить намерения Вашингтона относительно
кризисной ситуации в Корее. В конце концов, Вашингтон спровоцировал конфликт,
следовательно, он обязан нести ответственность за содеянное. В послании
советского премьер-министра Косыгина А.Н. президенту Л. Джонсону от 3 февраля
обращалось внимание на концентрацию вооруженных сил США на Дальнем Востоке
вблизи границ нашего государства и опасность использования методов военного
нажима на КНДР. Американский президент в своем ответе 5 февраля в принципе с
пониманием воспринял озабоченность советской стороны обстановкой на Дальнем
Востоке и всю ответственность за это возлагал на Пхеньян. Пхеньян, в свою очередь, обвинял США и предупреждал
о неотвратимом возмездии. Выступая на приеме по случаю дня армии, Ким Ир Сен
заявил: «Если американские империалисты и
дальше будут пытаться урегулировать этот вопрос путем угроз и шантажа, то этим
они ничего не добьются, их ожидают трупы и гибель. Мы не хотим войны, но в то
же время и не боимся её. Наш народ и народная армия ответят возмездием на
"возмездие" американских империалистов, на их "тотальную
войну" - тотальной войной». Круг замкнулся. Никто не хотел идти на
компромисс. По сообщениям советского посла, в Пхеньяне началась частичная
эвакуация населения, неоднократно объявлялась воздушная тревога, наблюдались
перебои в работе предприятий и учреждений столицы, ночью соблюдалась
светомаскировка. МИД КНДР настойчиво предлагал советскому послу содействие в
сооружении бомбоубежища на территории посольства. Посол отклонил такое
предложение.
Советскому руководству пришлось проявить
все свое дипломатическое умение для разрешения ситуации. Как говорил министр
обороны СССР маршал Советского Союза А.А.Гречко 10 апреля 1968 г. на Пленуме ЦК
КПСС: «Обстановка в Корее действительно была острой, напряженной и сложной.
После войны в Корее в начале пятидесятых годов в этом районе Дальнего Востока
не возникало столь опасной ситуации, какая создалась к февралю текущего года.
И, надо сказать, что это в значительной мере связано с позицией
Северокорейского руководства. Северокорейские товарищи давно вынашивают да,
видимо, и сейчас продолжают делать ставку на объединение Кореи вооруженным
путем. Об этих намерениях свидетельствовали содержание пропаганды,
распространения лозунгов - «Объединим Корею», «Разгромим американских
империалистов», «Мы ждем сигнала вождя сорокамиллионного корейского народа,
железного полководца Ким Ир Сена» и других подобных призывов, а также
постоянная засылка диверсионных групп в Южную Корею.
Факт
задержания судна «Пуэбло» был использован руководителями Северной Кореи для еще
большего обострения отношений с США и Южной Кореей.
Положение
создалось таково, что у корейских берегов стали сосредотачиваться крупные силы
американского флота. В Южную Корею срочно перебрасывались сотни боевых
самолетов. В США были призваны резервисты. Короче говоря, США, с одной стороны,
намеревалось запугать северокорейцев, а, с другой, в случае вооруженного столкновения
нанести удар по КНДР, то есть развязать войну и укрепить свои позиции на
корейском полуострове.
В
свою очередь, в Северной Корее было объявлено военное положение, началась
мобилизация в армию, проводилась эвакуация из Пхеньяна и других крупных городов
правительственных учреждений, оборонных заводов и населения, народному
ополчению раздавалось оружие. Войска были приведены в полную боевую готовность
и выдвинуты к демаркационной линии. На границе начались перестрелки и
артиллерийский огонь. То же самое началось проводится в Южной Корее.
Все
говорило о том, что сложившаяся обстановка в Корее чревата взрывом.
В
этих условиях Политбюро Центрального Комитета проявило исключительную
осмотрительность и выдержку. Как доложил Леонид Ильич, с нашей стороны был осуществлен
крепкий нажим на американское правительство. Кроме соответствующих
представлений Джонсону, был приведен в повышенную готовность наш Тихоокеанский
флот. В район сосредоточения американских военно-морских сил направлено
некоторое количество подводных лодок и крупные наши надводные корабли. В полную
боевую готовность была приведена часть нашей авиации на Дальнем Востоке,
начались разведывательные полеты в угрожаемых районах и над американским
флотом.
Другими
словами, силе была противопоставлена сила.
В
то же время северокорейским руководителям было сказано о безрассудности
затевать войну из-за «Пуэбло», а также и о том, что наш договор о дружбе и
взаимопомощи не может вступить в силу автоматически, что возникший конфликт с
«Пуэбло» надо решать политическим путем.
Эти
требования высказывались в спокойных, но твердых тонах с тем, чтобы уменьшить
ненужную воинственность, показать готовность наших Вооруженных Сил и не
допустить возникновения войны.
И
это оказало свое влияние. Американцы отвели свои авианосцы и др. корабли.
Северокорейское руководство прекратило нагнетание военной обстановки и
согласилось на мирные переговоры с американской стороной.»
Действия советского руководства,
подкрепленные силой Тихоокеанского флота, оказались достаточно эффективными. 3
февраля президенту Джонсону от имени советского правительства было направлено
письмо, в котором концентрировалось внимание на факте, что США проводит
концентрацию военного флота и авиации в беспрецедентном масштабе в
непосредственной близости у дальневосточного
побережья Советского Союза. Американскому президенту было заявлено, что это
затрагивает интересы безопасности СССР. В то же самое время было подчеркнуто,
что попытки действовать с отношение с КНДР посредством угроз и давление может
привести только к дальнейшим осложнениям, чреватыми далеко идущими
последствиями. Кроме того, подчеркивалось, что советские вооруженные силы на
Дальнем Востоке, приведены в повышенную готовность, чтобы защитить страну в
случае осложнений.
Как отмечалось, «поначалу советские
ответные действия были обычными» - слежение за кораблями ВМФ США. Однако
после 4 февраля эти действия стали более жесткими. Над американскими
авианосцами появились советские разведчики Ту-16, значительно усилилась
советская группировка в южной части Японского моря (два ракетных крейсера,
четыре эсминца, несколько торпедных подводных лодок), чуть позже авиация
Тихоокеанского флота начала имитацию ракетных атак на авианосцы.
С января по март 1968 г. полки 3 морской
ракетоносной авиационной дивизии (мрад) находились в боевом дежурстве с
подвешенными АКР (в обычном и ядерном снаряжении) в связи с политическим
кризисом, вызванным захватом «Пуэбло». Самолеты дивизии выполняли практические
вылеты на разведку американских АУГ в Японском море.
3 февраля 1968 г. была осуществлена
первая советская воздушная разведка американской ударной группы в Японском
море. Вечером два бомбардировщика Ту-16
летевших в южном направлении пролетели над АУГ во главе с авианосцем «Enterprise» CVAN-65, а затем, оказавшись вне зоны
действия корабельных радаров, развернулись и повторно прошли над американским
отрядом на обратном пути домой. Это были
самолеты 169 гвардейского морского ракетоносного полка базирующиеся на авиабазе
Хороль. Как вспоминал адмирал Н.Н.Амелько, командовавший тогда ТОФ, командующему авиацией флота Александру
Николаевичу Томашевскому было приказано вылететь полком ракетоносцев Ту-16 и
облететь авианосцы с выпущенными из люков ракетами С-10 на низкой высоте, чтобы
они видели противокорабельные ракеты с головками самонаведения. Томашевский
поднял в воздух двадцать ракетоносцев и сам возглавил строй на двадцать первой
машине. Их появление над американской эскадрой произвело должное впечатление.
Вскоре к авиационным крылатым
ракетам добавились и корабельные. 5
февраля 1968 г. советская ударная группа из 5 боевых кораблей - РКР пр. 58
«Варяг» (бортовой 822, к-2р. А.А. Пинчук) и «Адмирал Фокин» (бортовой 823,
к-2р. В.П. Черных), БРК пр. 57бис «Упорный» (бортовой 982, к-2р. Новокшонов),
ЭМ пр. 56 «Вызывающий» (бортовой 425) и БПК пр. 61 «Одаренный» (бортовой 561)
была развернута в южной части Японского моря для противовеса американской
группировке. Кроме того МРЗК «Протрактор» вернулся к наблюдению за авианосными
соединениями.
К 7 февраля в Японском море и в районе
Цусимского пролива находилось 13 советских надводных кораблей, и как отмечали
американцы подводные лодки.
Помимо надводных кораблей в море вышли и
субмарины, в том числе с крылатыми
ракетами. По словам капитана 1 ранга в отставке Александра Самохвалова,
ветерана советского подводного флота и участника этого морского противостояния, все
атомные подводные лодки первой линии
26-й дивизии
заняли свои позиции
в “отведенных”
для них районах. А Японское море буквально
“кипело” от винтов боевых кораблей и вспомогательных судов американского и
советского Тихоокеанского флотов, находящихся там. Под водой, соблюдая
секретность, советские подводные лодки передвигались в своих районах в
малошумном режиме, в то время как все на борту ждали сигнала для приведения в
действие своего оружия. Хотя это морское противостояние под водой сейчас давно
забыто, по словам Самохвалова, “мир стоял на пороге термоядерной войны”.
По
американским данным в глубинах
Японского моря за время кризиса было развернуто
от 25 до
27 советских
дизельных и атомных
подводных лодок. Эта же цифра в 27 подлодок упоминается в
воспоминаниях адмирала Н.Н.Амелько, командовавшего тогда Тихоокеанским флотом.
Но военно-морские эксперты, учитывая
относительно небольшие размеры
Японского моря, сходятся во мнении, что “25-27” подводных лодок там это явное преувеличение.
4-5 февраля в соответствии с полученными
распоряжениями для несения боевой службы дополнительно вышли в море средние
подводные лодки пр. 613 «C-141» (Л.Н. Счастный), «C-176» (Д.И.Зайдулин),
«С-179», атомная подводная лодка с крылатыми ракетами пр. 675 «К-57» (Б.С.
Багдасарян).
К порту Вонсан направилась оперативная
эскадра под командованием контр-адмирала Николай Ивановича Ховрина. Начальником
походного штаба был капитан 1 ранга Виталий Васильевич Смышников, командир
бригады противолодочных кораблей. В составе эскадры были - РКР пр.58 «Варяг» и «Адмирал Фокин», БРК
пр.57бис «Упорный», ЭМ пр.56 «Вызывающий» и «Веский». ФКП находился на «Варяге».
Отряду была поставлена задача осуществлять патрулирование в районе в готовности
к защите государственных интересов СССР от провокационных действий. Прибыв на место Н.И. Ховрин передал
донесение: "Прибыл на место, маневрирую, меня интенсивно облетывают "виджеленты"
на низкой высоте, почти цепляют за мачты". Командующий отдал приказ - открывать ответный огонь при
явном нападении на наши корабли. К этому времени количество советских судов
возросло до 13 в том числе - два ракетных крейсера, три ракетных корабля, два танкера, и два
разведывательных судна.
Ракетные крейсера ударного отряда были
вооружены каждый 16 крылатыми ракетами
П-35 (крейсер мог выпустить в первом залпе 4 ракеты, время подготовки первого
залпа не более 12 минут, максимальная дальность до 250-300 км), а БРК «Упорный»
(12-16 ракет КСЩ, с дальностью стрельбы 100 км). Кроме того две ПЛАРК пр.675
несли по 8 крылатых ракет П-6 каждая.
По этой причине им не было нужды
находиться вблизи американских кораблей, американцев сопровождали надводные
корабли не несущие ударного оружия. Они
и должны были в случае обострения осуществить целенаведение для ракет
ударного отряда. Так разведывательное судно «Гидролог» в течение всех 46 дней
оставалось близко к группировке кораблей, сперва к АУГ во главе с авианосцем
«Энтерпрайз», потом с противолодочным
авианосцем «Yorktown»
CVS-10.
В январе-феврале по приказанию командующего флотом БРК «Неудержимый» в южной
части Японского и северной части Восточно-Китайского моря осуществлял разведку
американского АУГ в составе атомного ударного авианосца «Enterprise» CYAN-65, атомного ракетного фрегата «Thomas Truxtun» DLGN-35, ЭМ «Collett» DD-730, «Ozbourn» DD-846, «Higbee» DD-806. В ходе разведки были добыты
ценные сведения по составу АУГ, тактическим приемам использования сил, составу
авианосной авиации, построению ордеров, нормативам использования авианосной
авиации, характеру маневрирования кораблей и организации пополнения запасов в
море. Сопровождение кораблей АУГ осуществлялось на дистанции 2-4 мили. Плавание
проходило в тяжелых штормовых условиях, состояние моря достигало временами 8-9
баллов, ударами волн были повреждены отдельные надстройки, сорвана спасательная
шлюпка. Личный состав БРК «Неудержимый», проявил мужество и стойкость,
обеспечивая успешное выполнение задач. С авианосцем «Энтерпрайз» поддерживался непрерывный визуальный и
радиотехнический контакт, для этого корабль порой развивал ход до 28-30 узлов и
удерживал его продолжительное время.
Выход
советской эскадры также не остался незамеченным американцами. Самый
северный дозор американской группы кораблей в Японском море состоял из ракетного крейсера «Chicago» CG-11 и присоединившемуся к нему 2 февраля после
дозаправки от транспорта снабжения «Sacramento» AOE-1, эсминца «Collett» DD-730. В течение нескольких дней
эсминцем было зафиксировано несколько гидроакустических контактов
предположительно с подводными лодками, а 6 февраля «Collett» обнаружил в 70 милях
к северу от своего места 6 советских кораблей шедших на юг. Но задолго до того
как эти корабли достигли 38-й параллели они изменили курс на северо-запад.
После этого северный дозор был расформирован. 7 февраля эсминец «Collett» направился на базу в
Японии, а крейсер «Chicago» 7 февраля отправился
в Тонкийский залив.
Взаимоотношения между американскими и
советскими кораблями были непростыми. Сигнальщик эсминца «Collett» DD-730 Джим Флинн (Jim Flynn) так
вспоминал об этом: «… помню, как,
приближаясь к 38-й параллели, увидел полностью черные русские военные корабли.
Это было похоже на старый вестерн, Collett военный корабль в сером и русские в
черном. Потом была игра в кошки-мышки с русскими. Меняли направление, меняли
скорость, пытаясь удержать преимущество, если придет приказ стрелять или нужно
будет сделать маневр, чтобы защитить «Enterprise». Потом иногда возникала
мысль, что это могла быть Третья мировая война, ведь Вьетнам был не
такой.
Давайте
не будем забывать русский траулер, который пытался отрезать «Enterprise», и
капитана, который приказал дать полный ход, чтобы отрезать его, прежде чем он
сможет достичь «Enterprise». Я помню, как мы направляли 50-калиберное и
стрелковое оружие на их команду, и у всех нас было такое отношение «давай,
сделай мой день».
Я
также помню, как смотрел, как самолеты с «Enterprise» делали учебные
бомбометания. Испытательные ракетные системы «Truxtun» вращали свои пусковые
установки во всех мыслимых направлениях. Я помню, как «Collett», «Ozbourn» и
«Higbee» переходили с арьергарда на позиции эскорта левого и правого борта.»
Но несмотря на противоречия моряки и
СССР и США были готовы прийти на помощь как возможному противнику так и
гражданским. Так однажды на взлетевшем с противолодочного авианосца «Yorktown» CVS-10 американском самолете возникли
неполадки, и была опасность его падения. В этот момент рядом не оказалось
американских кораблей сопровождения, которые могли бы подстраховать экипаж
неисправного самолета, и эту функцию на себя взял советский БПК пр.61 (НАТО – Kashin) «Одаренный» который сопровождал
авианосец. В течение критического времени полета, БПК занял позицию
сопровождения самолета, готовый спасти его команду, если случится непоправимое.
К счастью самолет благополучно приземлился на палубу «Yorktown», и «Одаренный»
возвратился к своей задаче сопровождения.
А 12 февраля 1968 г. американский эсминец
«John
A
Bole»
DD-755
участвовал в поиске и спасении терпящего бедствие южнокорейского рыболовного
судна в Японском море. Обнаружив его он, взял судно на буксир и довел его до
Бо-Ханг (Po-Hang) где 13 февраля передал буксир южнокорейскому военному судну.
Тем не менее в период с 23 января по 21
февраля американцами в районе корейского побережья было зафиксировано 14
инцидентов, до 17 февраля их было 11
связанных с нарушением правил судовождения советскими судами. Так
разведывательное судно «Гидролог» приблизилось
к авианосцу «Yorktown» на 900 ярдов мешая его эволюциям.
Серьезный инцидент в течение этой
совместной демонстрации, произошел 31 января в 13.53 по восточному времени,
когда советский сухогруз «Капитан Вислобоков» (Kapitan Visiobokov, 1967 г., ЧМП, 19500
тонн) шедший из Владивостока в Одессу, приблизительно в 100 милях к востоку от
южнокорейского порта Пхохан столкнулся с американским эсминцем «Rowan» DD-782, входивший в охранение
авианосца «Ranger». Жертв не было, эсминец получил трехфутовую пробоину выше
ватерлинии, для устранения повреждений
он направился в Сасебо (Япония), а советское судно после столкновения сообщило,
что у него "повреждение кормы длиной два метра", "помощь не
требуется”, и оно продолжило путь.
Американцы считали, что виновато
советское судно. «Капитан Вислобоков» приблизился к эсминцу «Rowan», который возвращался на свою
стоянку после пополнения запасов, с севера. Совпадение курсов двух кораблей
давало «Rowan»
право прохода, что требовало от него сохранять курс и скорость до тех пор, пока
не возникнет явная опасность столкновения с другим кораблем. Так что «Rowan» сохранял скорость до тех пор,
пока не стало ясно, что столкновение неизбежно, после чего эсминец свернул с
курса советского судна и через минуту подал сигнал об аварийном столкновении и
включил двигатели. Столкновение произошло три минуты спустя.
Советская позиция была противоположной.
1 февраля заведующий Отделом США МИД СССР Г. М. Корниенко вручил
советнику-посланнику посольства США в СССР Э. Суэнку ноту: «Министерство Иностранных Дел Союза Советских
Социалистических Республик по поручению Советского правительства заявляет
Посольству Соединенных Штатов Америки следующее.
31
января 1968 г. в 21 час 55 минут по московскому времени в точке с
координатами 36°07/ северной широты и 130°28' восточной долготы американский
эсминец «Роуэн» (бортовой № 782), грубо нарушая Международные правила для
предупреждения столкновения судов в море, совершал опасное маневрирование
вблизи советского торгового судна «Капитан Вислобоков». Несмотря на
принятое капитаном советского судна меры с тем, чтобы избежать столкновения,
американский эсминец нанес удар по правому борту советского судна, в результате
чего образовалась значительная пробоина. Таким образом, действия американского
корабля поставили под угрозу безопасность советского судна и его экипажа.
Этот случай еще раз показывает фальшь и
лицемерие заявлений американской стороны, которыми она пытается оправдать
пиратские действия военно-морского флота США. Такие действия лишь усиливают
напряженность обстановки в этом районе, созданной США.
Советское
правительство заявляет решительный протест правительству США против этого
нового случая морского разбоя американского военного корабля в
отношении советского торгового судна в открытом море, требует
строгого наказания виновных и принятия эффективных мер к недопущению подобных
случаев. Вся ответственность за возможные последствия таких провокационных
действий ложится на Соединенные Штаты.
Москва.»
В ответной ноте посольства США от 5 февраля
отрицалась ответственность американского эсминца «Роуэн» за столкновение с
советским торговым судном «Капитан Вислобоков» и делалась попытка переложить ее
на советское судно. Тем не менее в ноте признавалось, что этот «инцидент в море
является вопросом, заслуживающим серьезного внимания всех заинтересованных
сторон».
На претензии американцев 15 февраля была
дана новая нота: «Министерство
Иностранных Дел Союза Советских Социалистических Республик ссылается на ноту
Посольства Соединенных Штатов Америки № 1206 от 5 февраля 1968 г. и заявляет
Посольству следующее.
Имеющиеся
в распоряжении советской стороны проверенные данные не оставляют никакого
сомнения в провокационном характере действий эсминца ВМС США «Роуэн» в
отношении советского торгового судна «Капитан Вислобоков», создавших угрозу
безопасности советского судна и его экипажа. Министерство решительно отклоняет
изложенную в ноте Посольства выдуманную версию инцидента, а также попытки
американской стороны возложить ответственность за столкновение на советское
судно.
Министерство
обращает внимание Посольства на то, что за последнее время имели место и другие
случаи создания военно-морскими кораблями и авиацией США опасных помех
торговому мореплаванию СССР в районе Японского моря . Эти случаи не
повели к тяжелым последствиям лишь благодаря выдержке и искусству
капитанов советских судов.
Министерство
полностью подтверждает свою ноту от 1 февраля 1968 г., настаивает на принятии
американской стороной действенных мер к прекращению опасных провокаций военно-морского
флота и авиации США в отношении советских торговых судов и заявляет , что
советская сторона резервирует за собой право потребовать соответствующее
возмещение за ущерб, нанесенный советскому судну «Капитан Вислобоков».
Москва.»
Этот инцидент был наиболее серьезным, из
произошедших в районе корейского побережья в этот период.
Кстати именно тогда была впервые
озвучена идея о проведении «закрытого» и «конструктивного обсуждения»
инцидентов в открытом море. В послании госсекретаря США Д.Раска министру
иностранных дел СССР А.А.Громыко 28 января 1968 г. говорилось: «Председатель
Косыгин обратил внимание президента на вопрос о помехах, якобы чинимых военными
самолетами США советским и другим судам в открытом море. Как Вам известно,
Соединенные Штаты имели много случаев обратиться с жалобой на инциденты с
судами Соединенных Штатов, вызванные советскими самолетами и военными судами.
Возможно, мы должны провести какое-то закрытые обсуждение этих вопросов в
интересах избежания ненужных инцидентов, но это может быть сделано лишь в ходе
конструктивного обсуждения как проблемы, затрагивающей обе стороны». Это
был первый шаг на пути принятия «Соглашения о предотвращении инцидентов в
открытом море и в воздушном пространстве над ним» в мае 1972 г.
С момента облета авианосцев нашими
ракетоносцами два авианосца начали отход в район Сасебо (Япония). Разведку
авианосцев «Enterprise»
CVAN-65,
«Ranger»
CVA-61
методом сопровождения и выдачи целеуказания для нанесения ракетного удара
осуществляли ЭМ «Вызывающий» и «Веский». Кроме того, их отход фотографировали
Ту-95РЦ. Авианосец «Ranger»
прошел Корейский пролив. Паре Ту-95рц (ведущим был майор Лайков, по другим
данным Дейнеко) было поручено сфотографировать авианосец. Эта пара догнала «Ranger» CVA-61
в Восточно-Китайском море и сфотографировала его, да так внезапно, что
авианосец не успел даже поднять свои истребители. Потом в Москве министр
обороны, рассматривая фотографии, упрекнул командующего ТОФ, что он писал в
телеграмме, будто авианосец не успел поднять свои истребители, а вот на снимке
над авианосцем виден самолет. Но тот ему пояснил, что это самолет наш, с
майором Лайковым, а фотографировал его ведомый, он на высоте. Самолеты дальней
воздушной разведки Ту-95РЦ были из состава 867 отдельного
дальнеразведывательного авиационного полка ТОФ (867 одран, с 15.07.1971 г.
переименован в 304 одран) базирующийся на аэродроме Хороль, полком командовал
Смирнов В. А. (1961-1968 г.).
Принятые меры сработали, США отказались
от идеи проведения военно-силовых акций. 6 февраля ударная группа во главе с
авианосцем «Энтерпрайз» с кораблями сопровождения из района маневрирования,
расположенного в непосредственной близости от порта Вонсан, по приказу
Объединенного комитета начальников штабов убыла на юго-запад через Цусимский
пролив в оперативный район, который позволил бы им вернуться в исходную зону
действия в течение 12 часов. Начались трудные и продолжительные переговоры по
урегулированию конфликтной ситуации.
6 февраля президент Джонсон направил
Косыгину телеграмму с объяснением причины нахождения американских ВМС у
корейских берегов. В тот же день председатель Совета министров СССР А.Н.
Косыгин принял в Кремле Чрезвычайного и Полномочного посла США в СССР г-на
Томпсона. Вот как описал этот разговор в своем отчете Томпсон: «Председатель
правительства СССР поблагодарил президента США за разъяснение их позиции. В то
же самое время он подчеркнул чтобы президенту передали что ему трудно понять
ситуацию.
Косыгин
… Когда судно вошло в территориальные воды другой страны, есть общепринятые
процедуры разрешения конфликта. Поскольку США непосредственно указали на
советские суда, хотя по общему признанию это были всего лишь рыбаки, которые по
ошибке вторглись в американские территориальные воды. Они были задержаны Береговой охраной, капитаны предстали перед
американским судом, СССР уплатил штрафы. Подобные случаи имели место и в
территориальных водах Норвегии, и СССР
снова использовали дипломатические каналы, извинялись и платили штрафы.
Но СССР ведь не посылали крейсера и
подводные лодки в Норвежское море, чтобы продемонстрировать свою силу. В каждом
случае Советский Союз искал возможность уладить инцидент по дипломатическим
каналам без того, чтобы накалять обстановку и создавать предпосылки конфликта.
Но в свою очередь США реагировали на задержание «Пуэбло», посылая авианосцы и
другие суда, что указывает что у вас в Пентагоне много горячих голов, которые
нуждаются в транквилизаторах. Косыгин сказал, что прошли времена, когда работали
угрозы, когда щелчка пальцев было достаточно, чтобы заставить малые страны
исполнить любую прихоть больших держав...
Косыгин
отметил что Советский Союз не послал военные корабли, когда недавно
американский эсминец столкнулся с советским торговым судном. В том случае, США
вместо извинений стали доказывать виновность советского капитана… К счастью
пробоина оказалась выше ватерлинии и судно не затонуло.
На
это посол Томпсон заявил, что вчера Госдепартамент направил в соответствующие
международные организации подробное описание обстоятельств столкновения, при
этом США указали на нарушения правил предупреждения столкновения судов в
открытом море, ставшие препятствием для преимущественного права прохода нашего
эсминца. В ответ Косыгин сказал вы
просто выгораживаете своего командира, произвольно трактуя факты. СССР
разбираются со своими капитанами допустившими такие инциденты понижая их
в должности и лишая права самостоятельного управления судном.
Возвращаясь
к инциденту с «Пуэбло» Томпсон подчеркнул что есть различие между задержанием
рыболовецких судов и разведывательных кораблей принадлежащих ВМФ, их
американцы никогда не задерживали а
удаляли из своих вод. Временно,
разумеется. Но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное…»
9-10 февраля в Пхеньян после визита в
Японию, был направлен секретарь ЦК КПСС Пономарев Б.Н., который на встрече с
Ким Ир Сеном поднял вопрос о выдворении из КНДР команды американского судна.
Корейский лидер не исключал возможности такого решения, но он намеревался предпринять
некие дополнительные шаги в целях достижения более весомых политических
результатов. Ким Ир Сен сказал, что "задерживать американских моряков они
особенно долго не будут". В то время никто не предполагал, что это
задержание продлится 236 дней.
К середине февраля советский отряд
насчитывал 15 кораблей, из них пять были вооружены ракетами. Хотя большинство
из них находилось на севере Японского моря за
38-ой параллелью, некоторые переместились к югу от линии и сопровождали
оставшиеся американские авианосцы.
15 февраля по указанию
Главнокомандующего Вооруженными силами США на Тихом океане отменен режим
«Минимайз» в районе Японского и Восточно-Китайского морей. Силы 7 флота США,
действующие в Японском и Восточно-Китайском морях, сведены в «CTF 71» - CARRIER
TASK FORCE 71.
В этот же день 15 февраля Министр
обороны СССР приказал силы боевой службы в Японском и Восточно-Китайском морях
сократить наполовину, в дежурстве иметь: один полк ракетоносной авиации; 6
дизельных подводных лодок в Японском море; на боевой службе в Японском и
Восточно-Китайском морях иметь 102-ю оперативную бригаду, ПЛАРК пр.675 «К-57»,
4 дизельные ПЛ из состава 19-й БрПЛ 6-й ЭскПЛ: пр.611 «Б-88», пр.641 «Б-143»
(к-3р. Р.И.Писарский), пр.613 «С-293» выполняла задачи БС в районе Сангарского
пролива и «С-176».
16 февраля «Enterprise» передав командование соединением авианосцу
«Ranger» направился во Вьетнам. В
середине февраля к берегам Вьетнама отправился авианосец «Yorktown» CVS-10
с кораблями сопровождения в числе которых был и эсминец «John A Bole» DD-755.
Но значительная группа кораблей
продолжала нести вахту у корейского побережья, так эсминец «Everett F. Larson» DD-830 прибывший в район одним из
первых (вышел из Тайваня 26 января) и бывший одним из 23 кораблей назначенных в CTF 71, весь
февраль провел в море. 2-12 марта он был в Сасебо на отдыхе потом опять с 13 по
21 марта в Японском море. Эсминец обеспечивал охрану крейсера «Canberra» CA-70, пока 22 марта не вернулся в
Японию, а потом и вовсе отбыл в США. Эсминец «Ozbourn» DD-846 так же находившийся там с
начала конфликта, только 4 марта отправился оттуда в Японию для отдыха после
более чем тридцатидневного патрулирования.
При этом уходящие корабли сменялись
другими. 20 февраля от станции Янки туда же был направлен авианосец «Coral Sea» CVA-43, для этого срок его службы
в составе 7-го флота США был продлен еще на месяц. Он зашел в Сасебо (Япония),
затем в первых числах марта направился в Японское море, освобождая авианосец «Ranger» CVA-61. Там он был несколько недель
пока 19 марта не вернулся в Йокосуку, а
оттуда 27 марта домой.
24 февраля от берегов Вьетнама в
японский порт Сасебо прибыл противолодочный авианосец «Kearsarge» CVA-33 и пять кораблей сопровождения.
1 марта он отправился в Японское море сменив авианосец «Yorktown», который вечером 1
марта прибыл в порт Сасебо.
Так же от вьетнамских берегов 23 февраля
в Сасебо прибыл эсминец «FRANK
E.
EVANS»
DD-754
после чего он был направлен в Японское море где находился до 1 марта.
В марте 1968 г. в Японском море действовал
и прибывший от берегов Вьетнама авианосец «Ticonderoga» CVA-14.
Финальный
аккорд.
Весь февраль между корейцами и
американцами шли переговоры без особых успехов, и именно позиция Советского
Союза способствовала решению конфликта. В первую очередь это касалось изменения
позиции КНДР. Корейцы считали, что они находятся под защитой ядерного зонтика
СССР и будучи уверены, что США не решаться нанести удар по КНДР,
северокорейское руководство стремилось извлечь из конфликта максимальный
политический эффект. Становилась очевидной и цель, которую поставили в Пхеньяне
- выйти на прямые контакты с США, а затем повышать уровень переговоров и
довести их до правительственного уровня, что фактически будет означать
признание КНДР де-факто со стороны США. Сигнал о том, что следовало бы делать
американской стороне, прозвучал в коллективном заявлении членов экипажа
«Пуэбло». Они писали, что хотя их "раскаяния правдивы и чистосердечны, они
не могут быть достаточными, потому что любые наши извинения - это всего лишь извинения
экипажа «Пуэбло». Они не могут заменить собой официальные извинения
правительства США". В связи с усилением военной напряженности в районе
Дальнего Востока Москва выступила с инициативой проведения с корейским
руководством срочных консультаций.
В середине февраля Ким Ир Сену было
передано приглашение посетить Москву для консультаций. Ответ Пхеньяна сводился
к тому, что Ким Ир Сену будет затруднительно покинуть страну в нынешней
напряженной обстановке. Вскоре в Москву прибыл министр национальной обороны КНДР
Ким Чан Бон, который был принят Генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И.Брежневым.
Информация корейского гостя не содержала каких-либо новых для советской стороны
сведений. Он говорил, что обстановка в Корее очень напряженная и что дальнейший
ход событий целиком зависит от позиции США, т.е. если американцы развяжут войну
из-за «Пуэбло», то в Корее будет война, если они ее не начнут, то войны не
будет". Таким образом, корейская сторона подтвердила, что она снимает с
себя ответственность за возникновение кризиса и не намерена урегулировать его
посредством компромиссов, даже если это и приведет к войне в Корее. Москва не
могла согласиться с такими оценками событий и перспективами их развития.
Отдавая отчет в том, что беседа с
министром Национальной обороны КНДР может оказаться единственной возможностью
довести до сведения Пхеньяна озабоченность Советского Союза в связи с
обстановкой в Корее, было решено высказать советскую точку зрения на
происходящее с предельной откровенностью. Брежнев Л.И. обратил внимание корейских
руководителей на то, что затягивание решения вопроса об освобождении экипажа
«Пуэбло» может изменить развитие событий в нежелательном для КНДР направлении,
последствия которых трудно предугадать. Советский Союз, сказал он, не является
сторонником затягивания дела с американским судном и тем более доведения его до
военного столкновения, в котором Корея и ее народ наверняка понесут
непоправимые жертвы. Советская сторона, продолжал Л.И. Брежнев, полагает
необходимым учитывать мнение мировой общественности, которая не считает
полезным искусственное затягивание решения вопроса с «Пуэбло», поскольку это не
способствует снижению военной напряженности на Дальнем Востоке. Отмечалось, что
в ряде стран "третьего мира", которые вначале поддержали позицию КНДР
в связи с «Пуэбло», появились иные настроения, продиктованные интересами
мирного решения международных конфликтов. По мнению советской стороны, для
выдворения команды «Пуэбло» из пределов КНДР наступил подходящий момент.
Брежнев особо отметил роль советско-корейского договора 1961 г. в обеспечении
безопасности на полуострове. Он подчеркнул, что договор носит оборонительный
характер и по своему содержанию и смыслу призван служить инструментом мира на
Дальнем Востоке. Поскольку корейская сторона в своем обращении не
конкретизировала деталей и обстоятельств ситуации, тем более вероятность
каких-то военных действий, СССР считает необходимым провести серьезные
консультации с КНДР, как это и предусмотрено союзным договором. Такие
консультации, по мнению советской стороны, могли бы, например, состояться,
когда Ким Ир Сен воспользуется переданным ему приглашением и приедет в СССР или
когда будет направлена в Москву делегация КНДР специально для проведения
консультаций. Встреча в Москве с Ким Чан Боном 26 февраля 1968 г. имела важное
значение для двусторонних отношений и стабилизации обстановки на Корейском
полуострове. Впервые представителю КНДР было изложено наше толкование условий
выполнения военных обязательств по союзному договору, что делало нашу политику
в Корее более понятной и предсказуемой.
В частности СССР должен был выполнять
свои обязательства по Договору только в случае, если:
1) КНДР должна быть объектом агрессии,
неспровоцированной ее собственными действиями (то есть, СССР готов ее защищать
но не потворствовать «второй попытке объединить нацию»).
2) Нападение не должно иметь отношение к
проблеме объединения страны и КНДР не оправдывает конфликт этими интересами (то
есть, от участия в межкорейском конфликте Москва четко дистанцировалась);
3) Помощь оказывается не мгновенно, а
после проведения консультаций (то есть, предварительного расследования);
4) Вмешательство не является следствием
действий третьей страны (то есть, если КНДР начинает войну во исполнение
обязательств по отношению, скажем, к Китаю, СССР не при чем).
Корейцы согласились с ней (точнее,
вынуждены принять ее к сведению), но после этих «уточнений» договор стал
стремительно терять свое значение, и когда КНДР, будучи социалистической
страной, вошла в Движение Неприсоединения, она не раз угрожала его расторгнуть.
Кроме того встреча также стала
своеобразным рубежом в развитии кризиса вокруг «Пуэбло» от его опасной стадии к
мирному урегулированию. Последующие события подтвердили, что серьезных военных
действий в Корее удалось избежать. Интерес к конфликту заметно снизился. Исход
его стал очевиден, дело было лишь во времени.
17 февраля во исполнение приказания
Министра обороны СССР в пункты базирования возвратились корабли 10-й
оперативной эскадры РКР «Варяг», «Адмирал Фокин», БРК «Упорный», ЭМ «Веский»,
«Вызывающий» и БПК «Одаренный», подводные лодки пр.675 «К-7», пр.613 «C-141»,
«C-179», «С-220» (В.М. Шатов) и «С-359» (В.М.Перминов), а 18 февраля субмарины
пр.613 «С-68» и «С-337».
Так как к 23 февраля 1968 г. обстановка
в районе Японского моря несколько разрядилась и 6 советских боевых кораблей,
развернутых в ответ на прибытие американской АУГ у Кореи уже вернулись во
Владивосток. То продолжали отслеживать действия американцев только три боевых
корабля и 5 вспомогательных судов.
В марте ситуация начала приходить в
норму, у американцев сменились авианосцы. Противолодочный авианосец «Yorktown»
отбыл со станции Defender в Северный Вьетнам после того, как 1 марта его сменил
противолодочный авианосец «Kearsarge» CVA-33. Авианосец «Ranger» был заменен
4 марта ударным авианосцем «Coral Sea» CVA-43, что позволило «Ranger» вернуться
к боевым действиям у берегов Северного Вьетнама с 19 марта. Сам «Coral Sea»
находился там две недели и уже 19 марта вернулся
в Йокосуку (Япония), и оттуда 27 марта отплыл домой.
12 марта Министр обороны СССР маршал
Советского Союза А.А.Гречко приказал состояние повышенной боевой готовности
Тихоокеанского флота отменить, в объединения, соединения и части флота были
даны распоряжения о переходе на постоянную готовность.
Слежение за кораблями CTF 71 7 флота США
в Японском море продолжали осуществлять два сторожевика пр.50 (НАТО – Riga) «СКР-4» и «СКР-54», МРЗК
«Протрактор» (до 1959 г. «Днестр») которое 5 марта сменило МРЗК «Гидрофон»
придя из района пролива Цугару, танкеры «Конда» и «Вишера». Продолжали
находиться на боевой службе в Японском и Восточно-Китайском морях подводные
лодки «К-57», «Б-88», «Б-143» и «C-176», в дежурстве до 23 марта находился полк
ракетоносной авиации.
6 марта 1968 г. воздушные силы патрулирования
авианосца «Coral Sea» перехватил и сопроводили одиночный бомбардировщик Ту-16.
Это был единственный случай приближения советского самолета к оперативной
группе 71 во время развертывания авианосца «Coral Sea» на станции Defender.
Американцы, так же как и мы продолжали
отслеживать нашу военно-морскую активность в Японском море в марте. Так
противолодочный авианосец «Kearsarge» CVS-33 за время своего
патрулирования там идентифицировал большое количество советских кораблей,
включая крейсер пр. 68бис (НАТО - Sverdlov) «Дмитрий
Пожарский» (бортовой номер 824), БРК пр.57 (НАТО - Krupny) «Гордый» (бортовой номер
981), БПК пр.61 (НАТО - Kashin) «Стерегущий» (бортовой 580), эсминец пр.56
(НАТО - «Kotlin»)
«Бурливый» (бортовой номер 424), СКР пр.50 (НАТО - Riga) с бортовыми номерами 800 и 840,
разведывательные суда
«Гидрограф», «Пеленг», «Гидролог», «Протрактор», танкер (НАТО - Uda) «Вишера» и
нефтеналивной танкер «Конда».
Но большая часть из этих боевых кораблей
к кризису с «Пуэбло» уже никакого отношения не имели. Крейсер «Дмитрий
Пожарский», БПК «Стерегущий» и БРК «Гордый» под флагом командующего флотом
адмирала Н.Н.Амелько, 14 марта 1968 г.
вышли из Владивостока в Индийский океан в первый поход для несения боевой
службы там.
22 марта 1968 г. оставшиеся оперативные
группы во главе с авианосцами «Coral Sea», «Kearsarge» и «Ticonderoga» покинули
станцию Defender у восточного побережья Северной Кореи, официально завершив
операцию Formation Star. При этом «Coral
Sea» и «Kearsarge» вернулись в США, а «Ticonderoga» присоединилась
к оперативной группе 77 на станции Янки у берегов Северного Вьетнама 26 марта.
Сам виновник обострения не стоял на месте. 12 февраля 1968 г. «Пуэбло» отбуксировали на противоположный
берег бухты Вонсан, в расположение военно-морской базы Мунпьянми, а 29 апреля
1968 г. военная разведка США засекла «Пуэбло» уже в Наджине, небольшом порту у
самой советской границы.
Что же до судьбы самого судна и его
команды, то она решалась на переговорах в рамках Военной комиссии по перемирию
в Корее. 15 февраля американцы обещали подумать об извинениях, если
возвращенные моряки подтвердят факт задержания судна в территориальных водах
Севера, а днем спустя было зафиксировано обещание США отдать приказ своим судам
держаться за 12-мильной зоной от побережья КНДР. В ответ 20 февраля корейская
сторона сообщила о своем намерении судить американских моряков, но не стала
этого делать, принимая во внимание их деятельное раскаяние (правда, на
фотографиях, призванных продемонстрировать их деятельное раскаяние, каждый
моряк отчего-то сжимает одну руку в кулак с вытянутым средним пальцем). 8 мая
представитель КНДР предложил свой вариант заключительного документа, который
гласил: «Правительство Соединенных Штатов
Америки, подтверждая обоснованность признаний экипажа американского корабля
"Пуэбло" и документальных доказательств, предъявленных представителем
правительства Корейской Народно-Демократической Республики в отношении того,
что корабли, который был захвачен в порядке мер самообороны, предпринятых
военными кораблями Корейской народной армии в территориальных водах Корейской
Народно-Демократической Республики 23 января 1968 г., неоднократно вторгался
незаконно в территориальные воды КНДР и занимался разведкой важных военных и
государственных секретов КНДР, берет на себя полную ответственность и
торжественно приносит извинения за то, что американский корабль вторгся в
территориальные воды КНДР и совершил серьезную разведывательную деятельность в
отношении КНДР, и дает твердую гарантию, что американские корабли впредь не
будут больше вторгаться в территориальные воды КНДР. Вместе с тем,
правительство США, принимая во внимание тот факт, что члены бывшего экипажа
американского корабля "Пуэбло", задержанного стороной КНДР,
откровенно признались в своих преступлениях и обратились к правительству КНДР,
обращается к правительству КНДР с настоятельной просьбой проявить
снисходительность в отношении членов экипажа». Американский представитель
должен был подписать указанный документ от имени правительства США, что было
сделано 23 декабря, ровно через одиннадцать месяцев после интернирования. После
этой формальной процедуры американский генерал сделал устное заявление о том,
что США этот документ не признают, но 82 члена экипажа и тело одного убитого
матроса вернулись домой. РЗК «Пуэбло» оставался на приколе в гавани Вонсан до
1999 г., затем был переправлен в южнокорейский порт Пьянгянг, а в октябре
2002-го - в Нампо. Руководство КНДР собиралось возвратить корабль США в знак
доброй воли, но дальнейшее усиление напряженности в отношениях между двумя
странами не позволило реализовать это намерение.
Это противостояние на море между флотами
СССР и США было вероятно первым, о
котором тогда же стало известно в Советском Союзе широкой общественности из
публикации в еженедельной газете «За рубежом» № 19 3-9 мая 1968 г. в виде
перепечатки выдержек из статьи «Russia: Power Play on the Oceans» американского
журнала «Тайм» (Time) от 23.02.1968 г.
Там сообщалось, что в условиях напряженного положения в Японском море советская
флотилия в составе 16 крейсеров и эсминцев, оснащенных ракетным оружием,
проложила себе путь между побережьем Северной Кореи и кораблями стратегической
группы флота США, направляемой в этот район для оказания поддержки усилиям
дипломатии США добиться освобождения корабля «Пуэбло» и его экипажа.
Присутствие советских кораблей в этом районе парализует попытки США оказать
давление на Северную Корею. В журнале «Time» этот абзац звучит так: «Имперский масштаб советского флота уже
начинает оказывать влияние на события в мире. В Японском море - этом вечном
очаге напряженности - советская эскадра из 16 крейсеров и ракетных фрегатов в
последние недели крейсирует между побережьем Северной Кореи и оперативным соединением
ВМС США, направленным в этот район, чтобы подкрепить дипломатические усилия по
освобождению захваченного Пхеньяном американского разведывательного корабля
«Пуэбло» и его команды. Кроме того, советские эсминцы следуют по пятам за
авианосцем «Энтерпрайз», покинувшим зону конфликта из-за протестов
северокорейской стороны незадолго до появления русской эскадры. Присутствие
советских кораблей сводит на нет давление США на Пхеньян и создает Кремлю
локальный рычаг влияния, освобождая его от необходимости прибегать к угрозе
применения ядерного оружия.»
А советская версия событий звучала
иначе. 14 февраля 1968 г. в «Правде» была опубликована статья Главкома ВМФ СССР
адмирала флота Советского Союза С.Г.Горшкова «В открытых морях и океанах» где
он среди прочего писал: «…Совершенствуя
свои мастерство, советские военные моряки ясно представляют, что сложность
международной обстановки, непрекращающаяся гонка вооружений в капиталистических
странах, разбой США во Вьетнаме, разжигание империалистами военных конфликтов на
Ближнем Востоке, у берегов КНДР и другие опасные для делами мира агрессивные
действия увеличивают угрозу развязывания новой мировой войны. В связи с этим мы
уделяем неослабное внимание поддержанию всех сил флота в постоянной боевой
готовности, с тем чтобы по первому приказу Родины они могли немедленно
обрушиться на агрессора.»
Действия советского флота в ходе
инцидента «Пуэбло» получили различные оценки на западе. Через год после этих
событий аналитики центра стратегических и международных исследований Джорджтаунского
университета писали: «Многие соображения
заставляли США предпринять активные действия, но быстрота использования
Советами военно-морских сил по расстройству планов противника стала
впечатляющей демонстрацией, заслуживающей уважения». Не менее высоко оценил
действия ВМФ СССР в статье «Naval
tradition - a Russian heritage» в июне 1969 г. в журнале «Naval War college
Review» американский исследователь Уэйн Чэдик (Wayne L. Chadick): «Советский флот показал способность быстро
реагировать на события в Японском море». Но чем больше проходило времени
после анализируемых событий, тем сдержаннее становились оценки действий
советского флота. Стивен Киш (Kish S.C.) в работе об использовании советского
флота в целях внешней политики «The development of the political utilization of
the Soviet Navy 1953 to 1973» изданной в 1977 г. утверждал, что «…военное значение присутствия советских
кораблей было минимальным. Эта эскадра никак не могла противостоять
американским силам... Целью ее действий было создание эффективного сдерживания
ожидаемого ответного удара против союзного государства». В исследовании
Shulsky A.N., Dismukes B., Petersen Ch.C., Kelly A.C. «Coercive naval
diplomacy, 1967-1974» 1979 г. авторы обратили внимание на то что «Советы стремились оказать моральную
поддержку Северной Корее путем военно-морской демонстрации, но только после
того, как реальная опасность воздушных ударов по её территории пошла на убыль.
К тому времени, когда советская корабельная ударная группа во главе с ракетным
крейсером класса "Kunda" направилась на юг, переговоры уже начались.
Можно оспорить утверждение, что усиление советского военно-морского присутствия
было автоматической реакцией на концентрацию американских военно-морских сил
вблизи советской территории. Учитывая, что наращивание советской военно-морской
группировки началось на 12-13-й день после прибытия авианосной группы
"Enterprise"… можно сказать, что мотивом этих действий была политика».
Автор исследования истории «дипломатии канонерок» британский историк сэр Джеймс
Кэйбл (Cable J.) в 1981г. в книге «Gunboat diplomacy, 1919-1979. Political
application of limited naval force» обращал внимание на то, что «…советские силы, включая танкеры и корабли
разведки, были слишком слабы, чтобы создать серьезную угрозу американским
авианосцам и их эскорту... Советские корабли были не в состоянии не только
предотвратить ядерный удар по корейской территории, но и просто защитить себя».
Но главным в действиях советского флота,
по мнению исследователя, была не степень прямой военной угрозы, а
убедительность демонстрации серьезности советских намерений: «...нахождение советских военно-морских сил в
районе кризиса было безошибочным сигналом советского интереса и озабоченности
реакцией США.. По сути, поскольку эти действия свидетельствовали о советских
обязательствах по защите Северной Кореи, они представляли собой даже большую
угрозу, чем та, которую демонстрировали куда более мощные американские силы».
Сбитый
«ЕС-121М» - 1969 г.
Инцидент с «Пуэбло» не привел к
сокращению разведывательных операций американцев и через год с небольшим произошел новый кризис. Американцы не сделали
никаких выводов из инцидента с «Пуэбло»,
и они надеясь на свою силу посылали разведывательные самолеты к северокорейским
берегам без охраны. Как признал президент Никсон 190 таких полетов имели место
с 1 января 1969 г.
14 апреля 1969 г. в 7.00 по местному времени разведывательный
самолет ВМС EC-121М
(номер 135749, c/n 4316) из состава VQ-1 вылетел из Ацуги, использовал позывные Deep Sea
129. Через шесть часов после начала миссии в 12.34 американские радары в Корее
зафиксировали взлет двух северокорейских МиГ-17, в 13.00 разведчик вышел на
очередную связь сообщив что все нормально. В 13.44 на ЕС-121 послали
предупреждение о возможной опасности для него, командир James H Overstreet
сообщил о прекращении миссии и возвращении на базу. Но в 13.49 самолет пропал с
радаров. Как оказалось он был сбит над Японским морем в 85 милях от
северокорейского порта Чхонджин. Погиб 31 член экипажа самолета. Такое большое
число находившихся на борту самолета объясняется тем что в этом полете имел на борту в целях обучения два экипажа.
Девять из находившихся на борту были сотрудниками службы перехвата - NSG (отмечены *).
I.CDR James
H. Overstreet
ADR2 Louis
F. Balderman
ATI Stephen
C. Chartier
ATI Bernie
J. Colgin
ADR1
Ballard F. Connors
CT3 Gary R.
Ducharme*
IT John
Dzema
LT Dennis
B. Gleason
ATN3 Gene
K. Graham
AEC Laverne
A. Greiner
ATR2 Dennis
J. Harrigan
ATN2
Richard H. Kincaid
SSgt Hugh
M. Lynch, USMC*
ADRC Marshall
H. McNamara
ATR2
Timothy H. McNeil
CT3 John A.
Miller, Jr.*
LT Peler P.
Perrotlel
CT1 John H.
Potts*
AN Richard
T. Prindle
CTC
Frederick A. Randall*
LTJG Joseph
R. Ribar
ATI James
L. Roach
LT John H.
Singer
CTC Richard
E. Smith*
CT3 Philip
D. Sundby*
ATI Richard
E. Sweeney. Jr.
LTJG Robert
J. Sykora
LT Robert
F. Taylor*
CT2 Stephen
J. Tesmer*
LTJG Norman
E. Wilkerson
ATN3
David M.
Willis
Американцы заявили, что машина была перехвачена
парой МиГ-21 и уничтожена в 40 милях от побережья КНДР т.е. над нейтральными
водами. Северокорейские источники утверждают, что «крупный шпионский самолет
ЕС-121, вторгшийся в наше воздушное пространство, врезался в море в результате
мер самозащиты нашей стороны». Четырехмоторный ДРЛО ЕС-121М Warning Star
(вариант пассажирского лайнера Lockheed Super Constellation) в течение
нескольких недель трепал нервы ПВО КНДР, летая в опасной близости от границы, а
иногда задевая северокорейскую территорию и провоцируя ответные действия, В
итоге штабы ВВС и ПВО КНА разработали совместную операцию по его уничтожению,
которой руководил генерал Ким Ги Ок (в войну 1950-53 гг. - ас № 1 ВВС КНА,
сбивший, по северокорейским данным, 11 самолетов). Долго ждать не пришлось:
когда ЕС-121 в очередной раз зацепил территорию КНДР, он был демонстративно
уничтожен. В качестве наиболее отличившихся назывались «доблестные воины ПВО»,
а в некоторых источниках уточнялось: «доблестные воины-ракетчики». Возможно,
экипаж самолета действительно как говорится в некоторых западных СМИ из-за
навигационной ошибки сбился с курса и случайно вошел в воздушное пространство
КНДР, где был поначалу атакован и поврежден парой упомянутых «МиГов», а затем
добит ЗРК.
Руководство СССР узнало об инциденте
опять из сообщений зарубежных СМИ. В ходе двусторонних консультаций министр
иностранных дел КНДР описал ситуацию с подкупающей простотой: «Когда наши летчики сбили самолет агрессора,
вторгшийся в воздушное пространство КНДР, они не думали о дальнейшем развитии
событий. Мы тоже не думали об этом. Если бы мы стали думать, то нам пришлось бы
просить самолет улететь подальше». В Москве с недоумением восприняли этот
комментарий. Озабоченность ростом военной напряженности в регионе и возможными
ответными действиями США была высокой. Действия Пхеньяна подверглись осторожной
критике в форме призывов к сдержанности и необходимости использовать
политические и дипломатические средства для «разоблачения» американцев. Посол
СССР в КНДР Н. Г. Судариков в беседе с министром иностранных дел Северной Кореи
Пак Сен Чером подчеркнул: «Когда
противник совершает прямую агрессию, мы ее всегда отражаем. Но если имеется
возможность избежать военных действий, есть другие средства решения проблем –
их нужно использовать. По-иному думают и действуют только нынешние китайские
руководители».
Американцы развернули поисковую
операцию, спустя два часа после исчезновения самолета разведчика с
авиабазы вылетел спасательный самолет Lockheed HC-130 Hercules и
самолет заправщик Boeing
KC-135A Stratotanker в сопровождении истребителей. В общей сложности на поиск вылетали 26 самолетов.
14 апреля в 20.08. срочно в район инцидента вышел эсминец «Henry W. Tucker»
DD-875,
оставив на берегу 13 членов экипажа. Вслед за ним в 21.05. вышел и ракетный фрегата «Dale» DLG-19. Шли на полным ходом, так
эсминец «Tucker» развил скорость до 25-27 узлов. Их движение не
осталось без внимания со стороны ТОФ. В 14.00 15 апреля «Tucker» облетел советский бомбардировщик «Ту-16», в
16.47 еще два самолета «Ту-16» совершали облеты эсминца, поскольку он
приближался к району поиска. В 19.39 «Tucker» первым из
американских кораблей прибыл в район последнего контакта (41°28'00"N
131°35'00"E) находящегося в 90 милях от северокорейского порта Чхонджин
(Ch'ongjin) и столько же до
Владивостока. В районе гибели самолета с вечера 14 апреля уже находились два
советских эсминца, они были наведены американским патрульным самолетом на
плавающие обломки ЕС-121, которые были подняты ими и переданы на американский
корабль через два дня. Но после прихода
«Tucker»
советские эсминцы отошли к северу. В 21.10 15 апреля в район прибыл ракетный
фрегата «Dale».
16 апреля ракетный фрегат «Dale» поднял
с поверхности моря две части фюзеляжа с отверстиями шрапнели в них. 17 апреля
эсминец «Tucker»
нашел два тела в Японском море они
принадлежали LTJG Joseph
Ribar
и ATI Richard Sweeney These.
17 апреля в 19.00 в район прибыл третий американский корабль ракетный фрегат «Sterrett»
DLG-31
с руководителем операции на борту.
Так как инцидент произошел всего в 150
милях от Владивостока, СССР хотя и привел свой флот в состояние готовности, но
в отличие от прошлого года поддерживать действия КНДР не стал. Более того, он
оказал содействие американцам в поиске сбитого самолета и его экипажа, хотя при
этом не забывал и своих целей. Два советских корабля БПК пр. 61 (НАТО - Kashin) «Стерегущий»
(бортовой номер 580, к-3р. Е.Печуров) и эсминец пр.56 (НАТО - Kotlin)
«Вдохновенный» (бортовой номер 429, к-2р. В Марш или В.Марин)
направлявшиеся на патрулирование в
Южно-Китайском море присоединилось к операции
по поиску сбитого «EC 121». Ночью 15 апреля в 23.05 (9.30 16 апреля по
Вашингтонскому) два наших эсминца находились в точке 41º14′ северной
широты 131º50′ восточной долготы, и вели поисковые действия.
Позже в этом районе был замечен эсминец
с бортовым номером 427.
Американцы проявили к их действиям
пристальное внимание. В 4.20 16 апреля (15.35 по Вашингтонскому) советский
эсминец с бортовым номером 580 покинул район гибели самолета со скоростью 20
узлов, имея на борту части самолета. В 6.33 (17.33 по Вашингтонскому)
американцы с борта своего самолета связались по радио с командиром эсминца
бортовой номер 580 в точке 41º16′ северной широты 131º40′
восточной долготы. Получился следующий диалог:
Пилот
- "Вы имеете оставшихся в живых летчиков? " - ответ
"отрицательный."
Пилот - "Вы имеете любые части
самолета? " - ответ "утвердительный."
Русские спросили - "сколько было
человек на борту сбитого самолета? " - пилот ответил "31
человек."
Русские спросили - "есть ли живые?" - пилот ответил,
что он не знает, но они все еще ведут поиски.
Пилот спросил судно, видели ли они
кого-то из живых пилотов - ответ "отрицательный".
После этого эсминец продолжил свой путь
на север.
Другой советский эсминец «Вдохновенный»
бортовой 429 находился к югу района
падения самолета и также вел поиск. В
8.25 16 апреля (19.25 по Вашингтонскому) американцы по радио связались с ним и
поинтересовались, какие части самолета
они обнаружили и подняли на борт.
Эсминец ответил на их вопрос, предоставив следующий список:
1 - резиновый спасательный плот.
2 - пачки сигарет.
2 - американских карандаша.
1 - кресло самолета.
1 - мужской костюм.
18 апреля советский эсминец
«Вдохновенный» передал на американский корабль обнаруженные нашими моряками
обломки фюзеляжа самолета. В 4.15 (15.15 по Вашингтонскому) американцы
установили связь с советским эсминцем
«Вдохновенный». Ближайший эсминец ВМС США «Tucker»
DD-875
находился в 7 милях и медленно приближался находясь с ним в контакте. В 4.35
(15.35 по Вашингтонскому) с корабля «Willow» послали моторную лодку к советскому эсминцу. В 4.58
(15.58 по Вашингтонскому) лодка подошла
к эсминцу и произошла передача найденных советскими моряками обломков. После
завершения, экипаж «Willow» поблагодарили экипаж эсминца «Вдохновенный» за
помощь и воссоединился с «Bollo Song». В
5.26 (16.26 по Вашингтонскому) «Willow» сообщил что от советского эсминца были
получены следующие вещи: 1 - спасательный плот, 3 - спасательных жилета, 2 -
кресла, 2 - костюма пилотов, 1 - кусок фюзеляжа, 1 - парашют, 3 - ботинок, 2 - нижнее белье, 1 - термос, 1 - мешок, 4 -
карандаша, 1 - радио.
После этого эсминец «Tucker» (DD-875) заправившись от танкера «Tappahannock» (AO-43), доставил тела в порт Сасебо.
Президент Никсон сказал, что США благодарны СССР за помощь.
Тем не менее, советскую сторону, интересовали любые части электронных
устройств, сбитого самолета, которые они смогли поднять, ведь подобные
американские самолеты шпионы часто летают
около Владивостока в течение их разведывательных полетов в Японском
море. И как написал в своей книге «Морские бывальщины» Анатолий Тихонович
Штыров, в ту пору командир дизельной ПЛ пр.613: «И долго потом корабли флота
с таинственным видом шмыгали в районе в надежде пообобрать плавающие обломки.
Выявить, из какого-такого стратегического материала творят супостаты свое
летающее барахло».
Советник по национальной безопасности
Генри Киссинджер опять, как и в 1968 году предоставил президенту список
возможных ответов. Они были такими же, как и в прошлый раз, вооруженный эскорт будущих разведывательных
полетов, конфискация северо-корейских судов в
экстерриториальных водах, минирование гавани Вонсан, бомбардировка
береговых объектов авиацией и с кораблей, и
воздушные удары по аэродромам. Президент и его советник по национальной
безопасности согласились, что только два варианта действительно казались
возможными: воздушный удар по аэродромам и воздушный эскорт разведчиков. Было
решено нанести воздушные удары. Но большинство членов кабинета высказалось против, указывая, что США и так
увязла во Вьетнаме и возможная новая война в Корее будет некстати.
Встревоженный недостатком поддержки их агрессивным идеям, Никсон и Киссинджер смягчались. 18 апреля президент объявил, что
будущие американские разведывательные полеты будут сопровождаться боевыми
самолетами около Северной Кореи. В итоге американцы реагировали на потерю
EC-121M тремя способами: официальным протестом, вооруженным эскортом
разведчиков и демонстрацией военно-морской силы у северного корейского побережья.
Уже 16 апреля 1969 г. советские
дипломаты предупредили северокорейских коллег о приведении американских войск
на полуострове в боевую готовность и реальной возможности нанесения США удара
по КНДР. Это делалось для того, чтобы Пхеньян воздержаться от неосмотрительных
шагов. В дальнейшем советские дипломаты неоднократно напоминали северянам о
необходимости серьезного и ответственного отношения к вопросам поддержания мира
и стабильности в регионе и высказывали пожелание о том, чтобы руководство КНДР
заблаговременно информировала советских дипломатов о серьезных инцидентах.
16 апреля от берегов Вьетнама к
корейским берегам вышел отряд кораблей в составе атомного авианосца
«Enterprise» CYAN-65, ударного авианосца «Ticonderoga» CVA-14, ракетных
крейсеров «Chicago» CG-11, «Oklahoma City» CLG-5 и 4 эсминцев «Meredith»
DD-890, «Perry» DD-844, «Gurke» DD-783 и «John W Weeks» DD-701.
Авианосец «Enterprise» прибыл в состав CTF 71 в 12.39 19 апреля, в
этот же день два советских самолета Ту-95 совершили его облет. Ракетный крейсер «Oklahoma City»
присоединился к ударной группе 20 апреля после дозаправки от танкера
«Sacramento» AOE-1. 21 апреля авианосец «Enterprise» вошел в Японское море, вновь пара самолетов
Ту-95 облетела соединение. 21 апреля эсминец «Tucker» DD-875 вновь вышел из
Сасебо в Японское море, там он встретился с крейсером «Saint Paul» CА-73 и они
вместе присоединились к CTF-71. 22
апреля из Сасебо вышел эсминец «Henry Gurke» DD-783, он присоединился к
крейсеру «Oklahoma City» CLG-5.
Авианосец «Enterprise» CYAN-65, ракетный крейсер «Oklahoma City» CLG-5,
ракетный эсминец «Lynda McCormick» DDG-8 и эсминцы «Gurke» DD-783 и «John W
Weeks» DD-701 составили ударную
авианосную группу CTG 71.4, оперативного авианосного соединения TASK FORCE 71.
Кроме того 22 апреля из Йокосуки вместо
возвращения в США в Японское море вышел линкор «New Jersey» BB-62.
В Японском море с 17-27 апреля демонстрируя свою силу находилось
американское соединение CTF 71 - CARRIER TASK FORCE 71 имевшее в составе до 40 кораблей: 4 авианосца - атомный
авианосец «Enterprise» CYAN-65 - флагманский, ударные авианосцы «Ticonderoga»
CVA-14, «Ranger» CVA-61, противолодочный авианосец «Hornet» CVS-12, недолго
линкор - «New Jersey» BB-62, 3 крейсера
- ракетные крейсера «Chicago» CG-11, «Oklahoma City» CLG-5, легкий крейсер
«Saint Paul» CА-73, 3 ракетных фрегата - «Mahan» DLG-11, «Dale» DLG-19,
«Sterrett» DLG-31, 2 ракетных эсминца - «Lynda McCormick» DDG-8, «Parsons»
DDG-33, 11 эсминцев «Radford» DD-446, «John W Weeks» DD-701, «Lyman K. Swenson»
OD-729, «Henry Gurke» DD-783, «Richard B. Anderson» DD-786, «Shelton» DD-790,
«Ernest G. Small» DD-838, «Perry» DD-844, «Henry W. Tucker» DD-875, «Meredith»
DD-890 и «Davidson» DE-1045, не менее
пяти субмарин, в том числе дизельная «Sabalo» SS-302 пришедшая из Тонкинского
залива и пять-шесть вспомогательных судов в том числе «Sacramento» AOE-1, «Hassayampa»
AO 145.
Четыре авианосца с более чем 350
самолетами не могли игнорироваться в Пхеньяне, но с каждым прошедшим днем
воспринимались без дрожи. Реакция советского руководства на этот раз была
намного сдержаннее - силы советского флота были увеличим до трех эсминцев и
трех разведывательных кораблей, осуществлявших совместно с самолетами Ту-16 и
Ту-95 слежение за американским оперативным соединением.
20 апреля СССР публично потребовал от американцев
удалить их военно-морской флот из района к югу от Владивостока. Протесты
советского руководства против наличия таких сил у берегов Приморья американцы
игнорировать не могли. 24 апреля еще не
отказавшись от демонстрации силы,
американцы осуществили их передислокацию с восточной стороны корейского
полуострова к его западным берегам. Приблизительно 20 из 29 надводных военных
кораблей CTF-71 были переведены из Японского моря в Желтое море, возможно после
советских протестов о наличии такого количества американских кораблей вблизи
советских берегов. Перемещение судов дальше от советских берегов, показывало,
что США не собираются провоцировать СССР. Постепенно ситуация стабилизировалась
и к 26 апреля американская группировка была сокращена до одного авианосца. 26 апреля пройдя Цусимским проливом авианосец
«Enterprise» CYAN-65 перешел в Желтое море. Вечером 26 апреля в Йокосуку отбыл
ракетный крейсер «Oklahoma City» CLG-5. 28 апреля в Сасебо вернулись крейсер
«Chicago» CG-11, фрегат «Dale» DLG-19 и эсминец «Henry Gurke» DD-783.
В исследовании Shulsky A.N., Dismukes B., Petersen Ch.C., Kelly A.C. «Coercive naval diplomacy, 1967-1974»
1979 г. авторы констатировали «Советская озабоченность оставалась
важным фактором, определявшим действия администрации США… Публично объявленный
вывод американских сил из Японского моря... также стал сигналом понимания этой
озабоченности».
Литература:
Розин Александр