На Главную.

 

Розин Александр.

 

Корейская война. Эпизоды участия Советского Флота.

 

Освобождение.

 

СССР связал себя ответственностью за судьбу Северной Кореи после того, как в августе 1945 г. в ходе разгрома Японии части Советской Армии и ТОФ освободили северо-восточную часть Китая и северную часть Кореи. Значительную роль в освобождении прибрежных городов в северной части Кореи сыграл советский Тихоокеанский флот.

В конце войны Япония сосредоточила в портах Северной Кореи - Юки, Расин (Наджин) и Сейсин (Чхонджин) до 35-40 боевых кораблей и судов, включая эсминцы и подводные лодки. Гарнизоны Юки и Расина насчитывали до 1000, а Сейсина - до 4000 солдат и офицеров.

9 августа 1945 г. СССР объявил войну Японии. В течение 9 и 10 августа военно-воздушные силы флота (генерал-майор авиации Лемешко) нанесли ряд массированных ударов по портам, совершив 616 боевых вылетов. Одновременно удары по портам наносили торпедные катера. Их набеговыми действиями руководил командир 1-й бригады торпедных катеров капитан 2 ранга Кухта. Взаимодействие лётчиков и катерников было чётким, оборона портов и Сейсинской военно-морской базы была значительно ослаблена, японцы потеряли до 20 транспортов и других судов.

На рассвете 12 августа в порт Юки с торпедных катеров был высажен десант разведотряда, основу которого составляли закалённые в боях с гитлеровцами воины, такие, как Герои Советского Союза североморцы Виктор Леонов, Семен Агафонов, Андрей Пшеничных, Дмитрий Соколов. После успешной высадки этого отряда высадился основной десант - усиленный батальон 13-й бригады морской пехоты (783 человека, командир майор Маркин). Высадка также прошла без противодействия, поскольку японский гарнизон покинул город за несколько часов до появления десантников. Эту высадку обеспечивали два фрегата «ЭК-7» (к-л. А.И.Котунов) и «ЭК-9» (к-л. В.В.Михайлин) (американские фрегаты типа «Такома» (ЭК) были получены в своё время по ленд-лизу), тральщик «ТЩ-271», восемь торпедных катеров и два пограничных катера. Командовал высадкой контр-адмирал Ивановский.

Примерно таким же образом был высажен десант в Расин. Доставку десанта и его артиллерийскую поддержку осуществляли фрегат «ЭК-5» (к-л. Л.С.Коденко), «ТЩ-291», «БО-303» и «БО-305», «МО-8» и «МО-16», четыре пограничных и два торпедных катера. К 10 часам 13 августа десант полностью занял город и приступил к созданию круговой обороны. Следует сказать, что утром 14 августа, при обследовании побережья и островов залива Расин, производившемся по распоряжению старшего морского начальника капитана 1 ранга Полтавского, пришлось преодолевать сопротивление японцев, находившихся на островах Хам и Аввакум. К островам пыталось прорваться несколько японских самолётов, но они были отогнаны огнём с тральщиков. Бой закончился поздно вечером. Потери противника составили до 170 человек убитыми, 27 японских солдат и офицеров были взяты в плен. «ТЩ-279», участвовавший в этих боях, подорвался на трёх минах, два моряка погибли, 20 человек получили тяжёлые и 7 - лёгкие ранения, однако команда сумела сохранить корабль. Кстати, он подорвался на минах, выставленных американской авиацией. В целом в боях за Расин противник потерял 277 человек убитыми и 292 человека были взяты в плен. Потери нашего десанта составили 7 человек убитыми и 37 ранеными. Высадка десантов в порты Юки и Расин способствовала стремительному продвижению 25-й армии.

14 августа 1945 г. Япония заявила о своей капитуляции. Советский Союз и его западные союзники разошлись в оценке заявления японского правительства о капитуляции. США и Великобритания считали, что 14 и 15 августа были последними днями войны. В официальную англо-американскую историографию день 14 августа 1945 г. вошёл как «день победы над Японией». К тому времени Япония действительно прекратила военные действия против американо-английских войск. Но война ещё продолжалась на территории Северо-Восточного, Северного, Центрального Китая, Кореи, Южного Сахалина и Курильских островов. Своим заявлением 14 августа японское правительство надеялось задержать дальнейшее наступление, Красной Армии. И только быстрое продвижение советских войск вынудило японских захватчиков сдаваться в плен. 15 августа 1945 г. американцы разработали проект так называемого «Общего приказа № 1», в котором указывались районы принятия капитуляции японских войск каждой из союзных держав - Советским Союзом, США, Китаем и Великобританией. Приказ, в частности, предусматривал, что Главнокомандующему Советскими Вооружёнными Силами на Дальнем Востоке сдадутся японские войска в Северо-Восточном Китае и в северной части Кореи (севернее 38-й параллели). Провести в Корее десантную операцию в целях взаимодействия с Советскими Вооружёнными Силами в ходе военных действий американское командование отказалось. Генерал Маршалл заявил в связи с этим на Потсдамской конференции, что американцы не готовились к проведению такой операции, что «в настоящее время эта операция была бы подвержена большому риску, пока у США нет в Японии баз». Американское командование предпочло высадить свои войска в Корее лишь после окончания войны без какого-либо риска для себя.

Было решено продолжить освобождение Северной Кореи. Войска 25-й армии, освободив города Ванцин (16 августа) и Тумынь (17 августа), развивали наступление в северные районы Кореи. Одновременно часть сил наступала вдоль восточного побережья Северной Кореи на город Сейсин. Их успех создал благоприятные условия для овладения Сейсином, важным опорным пунктом на территории Северной Кореи. Однако обстановка осложнялась тем, что система обороны Сейсина и численность гарнизона оставались невыясненными. Поэтому было решено произвести разведку боем. Высадка разведотряда прошла без противодействия, но в городе ему было оказано сильное сопротивление. Отряд был вынужден отойти и занять оборону до высадки батальона морской пехоты. В 5 часов утра 14 августа фрегат «ЭК-2» под командованием к-л. Л.С.Миронова и «ТЩ-278» под общим командованием капитана 3 ранга Беспалова, благополучно совершив переход из бухты Новик, высадили в районе военной пристани первый эшелон десанта, 355 отдельный батальон морской пехоты, которым командовал майор М.Бараболько. Противник отчаянно сопротивлялся. Он подтянул бронепоезд. Наша десантная авиагруппа (30 самолётов) из-за тумана не смогла оказать поддержку и возвратилась на свой аэродром. Положение становилось критическим. В итоге боёв 14 августа плацдарм, первоначально занятый десантниками, под натиском противника сокращался и по фронту, и в глубину. Боезапас был на исходе. А численность японских войск в Сейсине непрерывно росла за счёт частей, отступающих по побережью. В течение ночи на 15 августа японцы предприняли около 14 атак, но все они были отбиты. Утром фрегат «ЭК-2» и «ТЩ-278» вновь подошли к причалу и открыли огонь по скоплениям противника на берегу.

Второй эшелон десанта, 13-ю бригаду морской пехоты (генерал-майор Трушин), в Сейсин доставили четыре фрегата ‑ «ЭК-1» (к-3р. Иванов), «ЭК-3», «ЭК-8» (к-л. Степанян), «ЭК-9» (к-л. В.В.Михайлин), два тральщика «ТЩ-275» и «ТЩ-280», сторожевые корабли «Метель» и «Вьюга», четыре сторожевых катера и десять десантных судов. Они были сведены в три десантных отряда. Командиром высадки был капитан 1 ранга Студеничников. После полудня 15 августа установилась лётная погода, и авиация флота совершила 157 самолётовылетов, нанеся пять бомбовых ударов. Несмотря на это, и 15 августа десант не смог преодолеть оборонительные рубежи противника: сказывалось отсутствие артиллерийских частей. Они подошли только в 5 часов 16 августа на трёх транспортах в охранении минного заградителя «Аргунь», двух тральщиков и трёх сторожевых катеров под общим командованием капитана 3 ранга Тулина. Два транспорта подорвались на минах, но никто из экипажей и десантников не пострадал. Утром 16 августа сопротивление противника было, наконец, сломлено. В боях противник потерял убитыми, ранеными и пленными свыше 3000 солдат и офицеров.

После взятия Сейсина в руках японцев севернее 38-й параллели оставались ещё два прибрежных опорных пункта - порт Этэтин (Одецин) и военно-морская база Гензан (Вонсан). Силами высадки командовал капитан 1 ранга Студеничников.

19 августа из Сейсина в Этэтин вышли СКР «Метель» и шесть торпедных катеров, на борту которых находились 800 человек десантников. Днём 19 августа Этэтин был уже в их руках.

Оставалась военно-морская база Гензан (Вонсан). Она была сильно укреплена и находилась в глубоком тылу. Существовало опасение, что японское командование использует её для эвакуации своих войсковых частей из Кореи в Японию, так как 19 августа, выполняя приказ о безоговорочной капитуляции, японские войска в ряде мест начали сдаваться в плен. Но, чтобы овладеть сильной крепостью, требовались крупные силы, а командование Тихоокеанским флотом ими не располагало. Было принято смелое решение: занять Гензан ограниченными силами, но внезапно и с надеждой на поддержку местного корейского населения. Из-за недостатка времени специальной подготовки к высадке десанта не велось. 20 августа эсминец «Войков», фрегат «ЭК-3», два тральщика и шесть торпедных катеров с десантом (1847 человек) вышли из Сейсина в Гензан. 21 августа, на подходе к Гензану, с фрегата «ЭК-3» был обнаружен перископ подводной лодки и произведена её атака. В 12 час. 45 мин. все корабли с десантом ошвартовались к причальным линиям. Для японского командования эта высадка оказалась неожиданной. Оно стало затягивать выполнение требования о безоговорочной капитуляции. И всё же был отдан приказ: утром 22 августа начать складывать оружие. К исходу 22 августа весь гарнизон Гензана в 5959 солдат и 279 офицеров капитулировал.

Десантниками в Гензане был захвачен целый ряд японских кораблей ‑ 3 тральщика (в том числе «Cha-242» 130т., 1-25мм орудие), 3 транспорта, 1 танкер ВМФ, около 20 моторных шхун армии и ВМФ (в том числе вспомогательное сторожевое судно «Па № 192» 250т., 4-25мм орудия, 3-13,2мм пулемёта) ‑ и большое количество мелких рыболовных судов и плавучих средств (шхуны, кунгасы, джонки, лодки, шлюпки). В дальнейшем часть из этих судов, видимо, вошла в состав ВМС КНДР.

24 августа авиадесантные части 1-го Дальневосточного фронта заняли главный город Северной Кореи – Пхеньян, а 25 августа войска 25 армии, прорвавшись вдоль восточного побережья, вошли в занятый десантниками порт Гензан.

После завершения боевых действий советский флот приложил значительные усилия для устранения минной опасности. В 1945-1946 гг. тральщики Тихоокеанского флота очистили полосу прибрежных вод Северной Кореи от американских донных мин. Американская авиация в июле-августе 1945 г ставила мины с индукционными взрывателями (М-9 и М-11), акустические (А-3 и А-5) и индуционно-гидродинамические (А-6). У порта Расин (Нанджин) было поставлено 420 мин, у порта Сейсин – 208, у Сейкосин - 19 и у Гензан (Вонсан) – 139 мин, причём у Гензана последняя постановка была проведена 11 августа 1945 г., что можно объяснить только просчётом нашей дипломатии, которая не обеспечила интересов флота при заключении в Ялте соглашения о вступлении СССР в войну и допустила образование разрыва между зонами сухопутных войск и флота. Самоликвидация мин должна была произойти через 140-200 суток после постановки. К тому же, мины были обнаружены и вне районов, переданных нам 30-м авиакорпусом США, и если бы не тральные работы советского флота, то десантные операции в северокорейских портах пришлось бы отложить не менее чем на полгода. Американские мины являлись основной причиной потерь ТОФ время боевых действий с Японией. 9 августа у Расина на минах повреждены два ТКА типа «А-1» (погибло 4 и ранено 5 человек). 14 августа у Расина на мине подорвался и повреждён тральщик «Т-279 (погибло 2 и ранено 27 человек). 15 августа на минах подорвались: у Сейсина ‑ тральщик «Т-280», у Расина ‑ транспорты «Сучан», «Камчатнефть» и танкер «№ 1». 16 августа у Расина погиб на мине торпедный катер «ТК-565» (погибло 4 и ранено 10 человек), там же подорвались и получили повреждения пограничный СКА типа МО-4 – «ПК-42» или «ПК-44», и тральщик «Т-281», вторично ‑ транспорт «Сучан». У Сейсина подорвались и были повреждены транспорты «Ногин» и «Дальстрой». 19 августа у Сейсина на мине подорвался и погиб гидрографический моторный катер (1 член экипажа погиб и 1 ранен). 23 августа у Гензана подорвался тральщик «Т-277» (ранено 12 человек). 26 августа у Расина в третий раз подорвался транспорт «Сучан». По окончании войны флот продолжал там нести потери - погибли ГИСУ «Партизан» и гидрографический катер «ГОК-22» у Гензана. Тральщиками флота для обеспечения судоходства у корейских берегов пришлось пройти с тралами 16769 миль, а с учётом бомбометания – 26500 миль, сбросить 21372 глубинные бомбы для уничтожения 416 мин: у порта Расин – 184, Сейсин – 90, Сейкосин – 4 и у Гензан – 138 мин.

 

 

Строительство армии и флота КНДР.

 

Ещё на Каирской конференции 1 декабря 1943 г. Корее, которая была аннексирована Японией после Русско-Японской войны, союзниками была обещана независимость. Это решение было закреплено и в Постдамском заявлении от 26 июня 1945 г. Предусматривалось создание единого государства, хотя северная часть находилась под советским контролем, а южная ‑ под американским. Но в результате политики США объединение страны не состоялось. В мае 1948 г. на территории Южной Кореи под контролем комиссии ООН, созданной по инициативе США, прошли сепаратные выборы. На пост главы государства был избран бывший профессор Вашингтонского университета Ли Сын Ман. Правительство Южной Кореи объявило себя правительством всей страны, с чем, разумеется, не согласились коммунистические силы Севера. Летом 1948 года они организовали выборы в Верховное народное собрание Кореи, которое 9 сентября провозгласило Корейскую Народно-Демократическую Республику (КНДР). Таким образом, произошло юридическое оформление раскола Кореи на два государства, причём правительство каждого объявило себя единственно законным. Это привело к разделу полуострова на два корейских государства.

Северная её часть пошла по пути строительства социализма и была поддержана Советским Союзом. С целью защиты независимости своего государства Временный Народный Комитет Северной Кореи в первой половине 1946 г. принял решение о проведении подготовительной работы по созданию вооружённых сил. В соответствии с этим решением в середине 1946 г. была сформирована одна пехотная бригада для охраны железнодорожных линий, мостов и туннелей, и две школы по подготовке командного и политического состава для армии. В конце 1946 г. были сформированы две пехотные дивизии. Комплектование войск рядовым составом производилось на основе принципа добровольности при активной помощи со стороны общественных организаций. Армия комплектовалась из рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции по нарядам Народного комитета.

В связи с тем, что южнокорейское правительство стремилось захватить КНДР и постоянно организовывало провокации в районе 38-й параллели, правительство Корейской Народно-Демократической Республики вынуждено было принимать меры к дальнейшему укреплению своих вооружённых сил. В 1947–1949 гг. были дополнительно сформированы одна пехотная дивизия, отдельная танковая бригада, отдельные артиллерийский, зенитно-артиллерийский, инженерный полки, полк связи. Началось формирование отдельной авиационной дивизии, а также создание военно-морского флота. Кроме того, в состав Корейской народной армии были включены прибывшие из Китая две корейские пехотные дивизии (5-я и 6-я), которые сражались в составе Народно-освободительной армии Китая против гоминьдановцев. В первой половине 1950 г., в связи с усилением угрозы военного нападения со стороны Южной Кореи, было принято решение о переформировании одной пехотной бригады в пехотную дивизию и о формировании трёх новых пехотных дивизий. В апреле того же года из Китая прибыла ещё одна отдельная корейская дивизия, включённая в состав КНА как 12-я пехотная дивизия, а также отдельный пехотный полк.

СССР полностью оснастил и вооружил армию своего союзника, способствовал созданию ВВС, ВМС, танковых подразделений. Создание бронетанковых частей КНА началось ещё в 1945 году, когда был сформирован 15-й учебный танковый полк, на вооружении которого состояли американские танки «Стюарт» и «Шерман», полученные от китайцев, а также два советских Т-34-85. Обучение корейских военнослужащих осуществляли 30 советских инструкторов-танкистов. В мае 1949 года на основе полка сформировали 105-ю танковую бригаду. К концу года все три её полка (107-, 109- и 203-й) были полностью укомплектованы «тридцатьчетвёрками», по 40 машин в каждом. К июню 1950-го КНА располагала 258-ю танками Т-34-85. Помимо 105-й бригады, 20 машин имелось в 208-м учебном танковом полку, а остальные ‑ во вновь сформированных 41-, 42-, 43-, 45- и 46-м танковых полках (реально — батальоны, по 15 танков в каждом) и в 16- и 17-й танковых бригадах (в действительности ‑ полки по 40—45 машин). ВВС КНДР также выросли из базировавшихся здесь до 1948 г. авиачастей ВВС ТОФ. Так, в Пхеньяне базировался 582-й ИАП (командир подполковник Крюков М.М.) на истребителях Ла-7 из состава 249-го ИАД (командир генерал-майор Михайлов). В 1948 году этот полк убыл в Союз. В Кесоне базировался 917-й ИАП (командир майор Платов В.И.) из состава 250-й ИАД (командир генерал-майор Немцевич Ю.), а на аэродроме Канко стояла дивизия Ил-4. Там же базировался 14-й ИАП ТОФ на Як-9. Известно и ещё о нескольких частях, например, 305-й ИАП ТОФ, но где они базировались ‑ доподлинно неизвестно. После того, как советские части вернулись в СССР, часть их самолётов Як-9, По-2 и Ли-2 были переданы корейцам. Подготовкой лётного состава будущих корейских ВВС эти строевые части не занимались, для этого в феврале 1948 года был учреждён институт советских военных советников.

Корейская армия опиралась на опыт советских советников. Институт советских военных советников был утверждён вместе с созданием КНА 8 февраля 1948 г. В этот день в Пхеньяне состоялся первый парад народной армии, насчитывавшей две пехотные дивизии, охранную бригаду, офицерскую и политическую школы. До этого времени (с середины 1946 г.) армия Северной Кореи существовала полуофициально. С образованием в начале 1948 г. при Народном комитете Северной Кореи Департамента национальной обороны была оформлена де-юре и деятельность военных советников СССР. Они назначались из числа генералов и офицеров 25-й армии, освобождавшей Корею от японцев в августе 1945 г., их было 470 человек. К концу 1948 г. (после провозглашения КНДР) решением начальника Генерального штаба ВС СССР численность советских военных советников была сокращена до 209 человек (1 генерал, 173 офицера и 35 сержантов). Главным военным советником был назначен генерал-лейтенант Н.Васильев, который был обязан координировать свою деятельность с советским послом Т.Ф.Штыковым.

После окончания Второй мировой войны в Сейсине был создан Южный морской оборонительный район. П.X.Кан, ныне президент Международной корейской ассоциации «Единство», отмечает, что на советских моряков этого гарнизона «возлагались серьёзные задачи в оказании помощи по созданию и укреплению военно-морского флота КНДР».

Северокорейские ВМС были созданы 5 июня 1946 г. как "Морские силы охраны" (Maritime Security Force), штаб базировался в порту Вонсан и уже в июле начал действовать. В декабре 1946 г. морские силы были переименованы в "Морской патруль" (Marine Patrols), а для более эффективного управления морскими силами штаб был переведен в столицу - Пхеньян. В июне 1947 г. в Вонсане было создано Военно-морское училище (Marine Patrol Academy) для подготовки офицерских кадров для флота. Первоначально морские силы подчинялись Министерству Внутренних дел, а с 20 августа 1949 г. они подчинялись Департаменту национальной безопасности. После того как 29 августа был сформирован дивизион торпедных катеров, патрульные силы стали именоваться Военно-морскими силами, и эта дата отмечалась как День ВМС, пока не была сменена в 1993 г. на 5 июня.

СССР оказал помощь Корейской Народно-Демократической Республике (КНДР) в создании её национального флота: были переданы корабли и катера, введен институт советских военно-морских советников. По словам адмирала В.М.Гришанова, который в 1947-1950 гг. был заместителем начальника, а затем и начальником политуправления 5-го ВМФ, в 1949-1954гг.  Советский Союз передал часть боевых кораблей и судов Северной Корее (в общей сложности 68 единиц), в том числе 37 торпедных катеров, 9 тральщиков, 8 охотников за подводными лодками. Большинство из них, судя по всему, передавалась уже после перемирия 1953г. По другим более достоверным, данным, до 1950 г. флоту КНДР были переданы: 1 тральщик (вероятней всего БТЩ пр.53 - Т-3 «Проводник» в марте 1953г.), 4 сторожевых корабля (есть сведения что один из них был СКР пр.39 - «Зарница»), 6 транспортов, 10 торпедных катеров (по крайней мере -  пять типа Г-5), 3 малых (проекта ОД-200) и 1 большой охотник. В военно-морских училищах СССР и в учебных заведениях Северной Кореи советские преподаватели готовили кадры для нового флота. На 1 марта 1950 г. для ВМС готовилось 612 морских офицеров и 640 матросов. В частности, в Тихоокеанском военно-морском институте имени С.О. Макарова во Владивостоке проходили подготовку северокорейские экипажи торпедных катеров Г-5. Среди корейцев был и будущий Герой КНДР Ким Гун Ок, получивший звание Героя за атаку крейсеров  интервентов 2 июля 1950г.

Все вопросы строительства корейского флота обсуждались с Ким Ир Сеном и его помощниками. С советской стороны в их обсуждении участвовали командующий советской оперативной группой адмирал Г.В.Жуков и В.М.Гришанов. По воспоминаниям последнего, «решения принимались быстро, а затем активно осуществлялись на практике». В 1948 г. по вопросам создания военно-морского флота КНДР в Сейсин приезжал командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал А.С.Фролов. Он принял участие в решении вопросов, связанных с выводом советских войск и передачей ряда советских боевых кораблей под командование корейских морских офицеров. В Северной Корее оставались советские инструкторы, оказывавшие северокорейцам помощь в освоении советской техники.

25 декабря 1948 г. был полностью завершён вывод советских войск из Северной Кореи. Но в северокорейских портах оставались несколько десятков советских боевых кораблей и судов Тихоокеанского флота. 18 марта 1949 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) был принят советско-корейский Протокол № 1949 «О временном оставлении в корейском порту Сейсин подразделений советских военно-морских сил». В статье 1 Протокола говорилось: «Правительство Союза Советских Социалистических Республик соглашается удовлетворить просьбу правительства Корейской Народно-Демократической Республики и временно, ввиду наличия войск СТТТА в Южной Корее, оставить в порту Сейсин подразделения своих военно-морских сил, причём правительство СССР берёт на себя все расходы, связанные с содержанием указанных военно-морских подразделений». Со своей стороны правительство КНДР обязалось «предоставить в распоряжение правительства Союза Советских Социалистических Республик в порту Сейсин портовое оборудование и помещения, необходимые для обеспечения потребностей базирования указанных военно-морских подразделений».

На основании этого Протокола и Постановления Совета Министров СССР от 24 февраля 1949 г. № 835-319сс предписывалось «для обеспечения морских коммуникаций на территории Северной Кореи оставить впредь до распоряжения... 73 единицы военно-морских кораблей. Всего оставить личного состава 3753 военнослужащих и 264 вольнонаёмных». Эти оставшиеся 73 советских корабля базировались так: 65 ‑ в порту Сейсин, включая торпедные катера, противолодочные корабли и другие суда, 2 ‑ в порту Гензан и 6 ‑ в порту Расин. В число объектов обслуживания оставшихся военных специалистов входили: 3 авиационные комендатуры для технического обеспечения воздушной трассы Владивосток — Порт-Артур, Хейдзинский разведывательный пункт, станция «ВЧ» Министерства госбезопасности в Пхеньяне, трансляционный пункт в Ранане, советские лечебные учреждения, редакция газеты на корейском языке, школа подготовки национальных военных кадров и Сейсинская военно-морская база.

Противоречия между Северной и Южной Кореей были очевидны, и их столкновение было только делом времени. Советский Союз не собирался непосредственно участвовать в конфликте. В Кремле понимали, что прямое участие Вооружённых Сил СССР вызовет негативную реакцию в США и в мире. Было очевидно, что Советский Союз будет обвинён во вмешательстве во внутренние дела суверенной Кореи. Более того, Москва располагала информацией о том, что вторжение армии Северной Корее на территорию Южной будет рассматриваться в европейских кругах как прелюдия аналогичному наступлению СССР в Германии. Исходя из этого, руководство СССР с началом войны в Корее сделало чёткую установку на её ведение силами Корейской народной армии с привлечением ограниченного числа советских военных советников. При этом находившиеся в стране советники должны были руководствоваться следующими правилами:

1.Советники самостоятельно приказы и распоряжения войскам армии не издают.

2. Командование армии не решает самостоятельно вопросов подготовки, организации и ведения боевых действий без участия военных советников.

3. Главное в работе советников в ходе войны и боевых действий – оказание помощи командованию армии во всесторонней оценке обстановки и принятии грамотных в оперативно-тактическом отношении решений с целью разгрома группировок противника или выхода из-под его ударов с использованием всех сил и возможностей армии.

4. Советники могут запрашивать любые сведения от отделов и служб армии с информацией об этом своему подсоветному или начальнику штаба армии.

5. Взаимоотношения советников с подсоветными и офицерским составом армии строятся на взаимном уважении, доброжелательности и выполнении требований Уставов КНА.

6. Обеспечение советников всем необходимым для жизни, служебной деятельности возлагается на командование армии.

 

Изменение политики в вопросе участия советских военнослужащих в боевых действиях, как ни странно, было во многом спровоцировано самими американцами.

 

 

Корейская война.

 

Подготовка сторон к войне.

 

Существует несколько противоположных версий о начале войны в Корее. Пхеньян и Сеул всю ответственность за развязывание конфликта неизменно возлагают друг на друга. Причём и Ким Ир Сен и Ли Сын Ман рассматривали силовые методы как единственную возможность создания объединённой Кореи.

Северокорейские лидеры не афишировали свою подготовку к конфликту, хотя в начале 1950 г. его очертания стали всё яснее вырисовываться. 19 января 1950 г. в Кремль поступило важное сообщение из Пхеньяна. Советский посол Т.Ф.Штыков докладывал: «Вечером в китайском посольстве в связи с отъездом посла проходил приём. Во время его Ким Ир Сен сказал мне следующее: теперь, когда освобождение Китая завершается, на очереди стоит вопрос освобождения Кореи. Партизаны не решат дела. Я не сплю ночами, думая о воссоединении. Мао сказал, что наступать на Юг не надо. Но если Ли Сын Ман будет наступать, тогда надо переходить в контрнаступление. Но Ли Сын Ман не наступает… Ему, Ким Ир Сену, нужно побывать у Сталина и спросить разрешения на наступление для освобождения Южной Кореи. Мао обещал помощь, и он, Ким Ир Сен, с ним встретится. Ким Ир Сен настаивал на личном докладе Сталину о разрешении наступать на Юг с Севера. Ким Ир Сен был в состоянии некоторого опьянения и вёл разговоры в возбуждённом состоянии». Сталин не спешил с ответом. Обменялся посланиями с Мао Цзэдуном, который считал, что вопрос следует обсудить. Только после этого 30 января 1950 года из Москвы от Сталина в Пхеньян пошла шифровка: «Сообщение от 19 января 1950 г. получил.  Такое большое дело нуждается в подготовке. Дело надо организовать так, чтобы не было большого риска. Готов принять…» В Пхеньяне телеграмму расценили как согласие на операцию с условием достижения гарантированного успеха. После ещё одной консультации с Пекином Сталин 9 февраля дал согласие на подготовку широкомасштабной операции на Корейском полуострове, одобрив намерение Пхеньяна военным путём объединить родину. Вслед за этим резко возросли поставки из СССР танков, артиллерии, стрелкового оружия, боеприпасов, медикаментов, нефти. В штабе корейской армии с участием советских советников в глубокой тайне велась разработка плана широкомасштабной операции, шло ускоренное формирование нескольких новых корейских соединений.

Главный военный советник СССР в Северной Корее, генерал-лейтенант Н.Васильев в своём «Докладе о состоянии Корейской Народной Армии на 1 марта 1950 года» сделал следующие общие выводы:

«1. Вооружённые силы Корейской Народной Республики (сухопутные войска, авиация, военно-морской флот, с учётом четырёх пограничных бригад МВД), по состоянию на I марта 1950 года являются серьёзной военной силой, с высоким политико-моральным состоянием и способны под руководством своего Народного правительства вооружённым путем решать исторические задачи по защите интересов корейского народа.

2. Для оценки вооружённых сил Корейской Народной Республики период март—апрель месяцы 1950 года не являются характерным, так как в этот период армия проводит большие организационные мероприятия и в этот же период ожидается прибытие из Советского Союза большого количества вооружения, боеприпасов и автотранспорта. С прибытием этой техники КНА изменит своё лицо и резко повысит свою боевую готовность…».

В числе военных поставок, которые в марте 1950 г. Советский Союз решил передать КНДР, было:

- 7,62 мм винтовки обр. 1891/30 годов — 22 000 шт.;

- 7,62 мм карабины обр. 1938 года и обр. 1944 года — 19 638 шт.;

- 7,62 мм снайперские винтовки — 3000 шт.;

- 7,62 мм ручные пулемёты «ДП» — 2325 шт.;

- 7,62 мм станковые пулемёты «Максим» — 793 шт.;

- 14,5 мм противотанковые ружья ПТРС — 381 шт.;

- 45-мм противотанковые пушки обр. 1942 года — 196 шт.;

- 76-мм дивизионные пушки обр. 1936,1939 и 1942 годов — 94 шт.;

- 122-мм гаубицы обр. 1910/30 годов и обр. 1938 года — 42 шт.;

- самолёты Ил-10 — 40 ед.;

- самолёты УИл-10 (учебные) — 8 ед.;

- самолёты Як-9п — 10 ед.;

- большой охотник за подлодками — 1 ед.;

- тральщик типа «Трал» — 1 ед.

В мае 1950 г. правительство КНДР, готовясь к военному конфликту, вело подготовку своих войск к боевым действиям. Прежде всего, были приняты меры к усилению оборонительных рубежей непосредственно у 38-й параллели и в глубине территории, особенно на пхеньянском направлении. Дополнительно к имевшимся шести пехотным дивизиям было начато формирование ещё четырёх пехотных дивизий (4, 10, 13 и 15-й). К 38-й параллели, кроме имевшихся там двух пограничных бригад и двух дивизий (1-й и 3-й), были стянуты ещё семь пехотных дивизий (2, 4, 5, 6, 12, 13 и 15-я), 105-я танковая бригада и 603-й мотоциклетный полк. Основная группировка войск была развёрнута на участке Кымчхон, Унчхон для прикрытия пхеньянского направления, при этом войска были расположены в два эшелона с расчётом создания достаточной глубины обороны. 10-я пехотная дивизия находилась в районе Пхеньяна.

На западном побережье действовала 3-я пограничная бригада, усиленная одним пехотным полком, артиллерийским дивизионом и батареей самоходно-артиллерийских установок 6-й пехотной дивизии.

На пхеньянском направлении было развёрнуто шесть пехотных дивизий (1, 3, 4, 6, 13 и 15-я), 105-я танковая бригада и 17-й отдельный артиллерийский полк, причём 1,3,4 и 6-я дивизии находились в первом эшелоне, а 13-я и 15-я — во втором. Главные силы 105-й танковой бригады (без 203-го танкового полка) находились также во втором эшелоне, а 203-й танковый полк побатальонно был придан 1, 4 и 6-й пехотным дивизиям с целью усиления их обороны. 17-й отдельный артиллерийский полк был подивизионно придан 3, 4 и 6-й пехотным дивизиям:

На хваченском направлении были развёрнуты две пехотные дивизии (2-я и 12-я) и 603-й мотоциклетный полк. Последний находился во втором эшелоне [59].

На восточном побережье в первом эшелоне находилась 1-я пограничная бригада с 10-м пехотным полком, артиллерийским дивизионом и батареей самоходно-артиллерийских установок 5-й пехотной дивизии, а во втором эшелоне в районе Косон — главные силы 5-й пехотной дивизии.

Уже 8 июня 1950 года на всех железных дорогах КНДР было введено чрезвычайное положение.

 

В отличие от Пхеньяна, скрывавшего свои планы нападения на Юг различного рода инициативами «о мирном объединении» Кореи, сеульские власти выступали с жёсткими милитаристскими заявлениями. Да и сам южнокорейский лидер, по словам первого американского посла в РК Джона Муччио, «был чрезвычайно авторитарен, несмотря на постоянные утверждения о стремлении к подлинной демократии в Корее. «Идеей фикс» Ли Сын Мана являлось объединение Кореи под его руководством. Ли Сын Ман неоднократно призывал «предпринять наступление на Пхеньян». В 1949 году он прямо заявил, что войска Республики Кореи «готовы вторгнуться в Северную Корею», что «составлен план удара по коммунистам в Пхеньяне». Осенью этого же года южнокорейский министр обороны Син Сен Мо заявил: «Наша армия национальной обороны ждёт только приказа Ли Сын Мана. Мы располагаем силами, чтобы, как только будет отдан приказ, в течение одного дня полностью занять Пхеньян и Вонсан». 19 июня 1950 года, всего за шесть дней до начала боевых действий, Ли Сын Ман объявил: «Если мы не сможем защитить демократию от «холодной войны», мы добьемся победы в горячей войне». Все эти высказывания, несмотря на нарочитую агрессивность, граничащую с провокацией, не были пустым звуком, для того, чтобы лишь запугать Север. Об этом наглядно свидетельствуют другие документы. Так, 2 мая 1949 года советский посол Т.Ф.Штыков направляет шифрограмму Сталину, в которой говорится, что в связи с «планами вооружённого вторжения на Север» Южная Корея наращивает численность кадровой армии национальной обороны с 56,6 тыс. до 70 тыс. Только в районах, прилегающих к 38-й параллели, размещено около 41 тыс. солдат и офицеров. На линии соприкосновения северян и южан происходили многочисленные вооружённые столкновения с человеческими жертвами. Так, только в январе-сентябре 1949 года, по сведениям авторов книги «Локальные войны ‑ история и современность», южнокорейские части более 430 раз нарушили демаркационную линию, 71 раз пересекли воздушные границы, 42 раза вторглись в территориальные воды КНДР. Во второй половине 1949 года конфликты приобрели ещё большую интенсивность. Всего же в 1949 году батальоны и полки 1-й, 8-й и Столичной южнокорейских дивизий, специальные отряды «Хорим» и «Пэккор», а также полицейские подразделения совершили 2617 вооружённых вторжений за 38-ю параллель.

К 1950 году в Южной Корее была создана оснащённая современным по тому времени оружием армия, подготовленная для наступательных военных действий. Она насчитывала: 8 пехотных дивизий, 1 отдельный полк, 12 отдельных батальонов, 161 тысяч человек личного состава, около 700 орудий и миномётов, свыше 30 танков и САУ, 40 самолётов (устаревших американских образцов), 70 малых кораблей и судов.

КНА, к началу военных действий в 1950 г., имела десять стрелковых дивизий (1, 2, 3, 4, 5, 6, 10, 12, 13, 15-ю, из них 4, 10, 13, и 15-я находились в стадии формирования), одну танковую бригаду (105-ю), два отдельных полка, в том числе мотоциклетный, 148 тысяч человек личного состава (по другим данным – 175 тыс. чел.). На вооружении этих боевых частей состояло 1600 орудий и миномётов, 258 танков и САУ, 172 боевых самолёта (по другим данным – 240), двадцать кораблей. Кроме того, были сформированы охранные отряды министерства внутренних войск в приграничных районах. В ВВС КНА насчитывалось 2 829 человек, в ВМФ – 10 307 человек. В общей сложности вооружённые силы КНДР вместе с войсками Министерства внутренних дел к началу войны насчитывали около 188 тыс. человек.

Таким образом, соотношение сил и средств у 38-й параллели к началу военных действий было в пользу КНА: по пехоте – в 1,3 раза; артиллерии – в 1,1 раза, танках и САУ – в 5,9 раза, самолётам – в 1,2 раза, однако лётный состав КНА в основном не закончил обучение. К маю 1950 года было подготовлено лишь 22 лётчика штурмовой авиации и 10 лётчиков-истребителей.

 

 

Фактически по пехоте и артиллерии силы были почти равные. Превосходство КНДР в танках являлось серьёзным фактором, но для борьбы с ними американцами южнокорейской армии было передано к 1950 г. большое количество противотанковых средств — 37 и 57 мм противотанковых пушек, более 2 тысяч (по другим данным 1900) базук калибром 2,36-дюйма и 40 тысяч патронов к ним. Кроме того, горный характер центральной части Корейского полуострова не позволял использовать крупные массы танков, поэтому танковые части придавались сухопутным частям и действовали небольшими подразделениями.

 

Начало войны.

 

Как говорилось выше, у каждой из сторон своя версия начала войны. Северокорейская версия звучит следующим образом. 19 июня 1950 г. начальник Генерального штаба южнокорейской армии отдал приказ о переходе войск в наступление. Однако наступление не состоялось, так как в штабе 1-го корпуса не было организовано управление и использование артиллерии. В штаб 1-го корпуса спешно выехала комиссия из штаба южнокорейской армии и большая группа американских военных советников. После расследования причин срыва наступления и наведения должного порядка наступление было назначено на 25 июня 1950 г. 9 августа 1950г. северокорейские газеты «Минджю чосон» и «Нодон синмун» воспроизвели военно-стратегическую карту штаба сухопутных войск Южной Кореи с планом наступления на север. Для наступления на север лисынмановское командование в районе 38-й параллели создало два фронта. 1-й фронт должен был наступать на левом фланге от побережья Жёлтого моря до Корандхо; 2-й фронт должен был наступать на правом фланге от Корандхо до восточного побережья. 1-й фронт с целью захвата Пхеньяна должен был нанести свой главный удар правым флангом из района Кэсона с дальнейшим наступлением непосредственно на Пхеньян, а его левый фланг должен был наступать из района Онгдина на Синчон и затем на Саривон. Кроме того, под прикрытием авиации из Инчхона в Ханчон (провинция Южный Пхеньян) планировалось направить десантные войска и повести наступление на Пхеньян с севера. В состав 1-го фронта входили 1-я и 2-я дивизии и полк из района Онгдина, 5-я дивизия 3 отряда специального назначения и 1 зенитная часть. В состав 2-го фронта входили 6-я и 7-я дивизии, отряд специального назначения и зенитная часть.

2-й фронт должен был начать наступление из районов Тондучона, Чунчона и Ханчи. Кроме того, он должен был высадить под прикрытием авиации часть десантных войск из района Каннына в район Ханамри, провинция Южный Хамген, и, наступая со стороны севера на Ковон, прервать связь между Пхеньяном и провинциями Южный и Северный Хамген.

В состав резерва главнокомандования входили: 3-я дивизия в составе пяти полков, разведывательная часть, бронетанковая часть, 17-й полк и мотомеханизированная дивизия.

Войска лисынмановской армии, сосредоточенные в районе 38-й параллели для наступления на север, насчитывали примерно 10 дивизий.

Воплощая эти планы, с 23 июня южнокорейские войска начали систематический артиллерийский обстрел позиций КНА, а на рассвете 25 июня, при поддержке артиллерии и авиации, они перешли в наступление по всему фронту 38-й параллели и в некоторых местах вторглись на территорию Корейской Народно-Демократической Республики на 1–2 км. Войска Корейской народной армии оказали упорное сопротивление южнокорейским войскам и отбили их нападение. Лишь на направлениях Чорон и Кымчхон и севернее Онгдин южнокорейским войскам удалось удержаться на глубине 1–2 км севернее 38-й параллели. Силы Корейской Народной Армии (КНА), отразив натиск южан, перешли в контрнаступление. Лисынмановские войска вынуждены были отступить. Развивая наступление, части КНА продолжали наступление и за короткое время овладели большей частью территории Южной Кореи. При этом нападение Южной Кореи, очевидно, предвиделось северокорейскими властями ещё за месяц до начала войны. Во всяком случае, по данным американской разведки, уже с середины марта 1950 года из зоны глубиной до 5 км, примыкающей к 38-й параллели, проводилась эвакуация мирного населения.

Южнокорейская версия гласит следующее. 25 июня 1950 года в 4 часа 40 минут войска КНДР внезапно вторглись в Южную Корею. 75-тысячная армия северян пересекла 38-ю параллель и атаковала шесть стратегических пунктов вдоль неё, широко используя авиацию, артиллерию и бронетанковые части. Параллельно с этим КНА высадила на южнокорейское побережье два морских десанта. Таким образом, получается, что КНДР развернула хорошо спланированную широкомасштабную агрессию.

Мне представляется более реальной версия провокационного вторжения южнокорейской армии. Провокационное, т.к. южнокорейские власти явно провоцировали Пхеньян на ответные действия, как бы демонстрируя свою неготовность, но вторглись при этом первыми, напрашиваясь на ответный удар. К июню 1950 г. две трети армии РК были размещены на 38-й параллели или поблизости от неё, а все её припасы хранились к северу от Сеула, не была создана система обороны достаточной глубины. Южная Корея, получив от США необходимое количество мин, не укрепила ими свою оборону вдоль 38-й параллели, особенно на танкоопасных направлениях. 15 июня 1950 г. южнокорейское руководство внезапно сняло с оборонительных рубежей в Чхорвоне 3-й полк 7-й дивизии, располагавшийся на центральном направлении и присоединило его к сеульскому гарнизону. А 25-й полк 2-й дивизии, занимавший оборонительную линию у Оняна и планировавшийся к переброске в Чхорвон, так и не занял своей позиции. В официальных источниках эти действия Ставки сухопутных войск РК объясняются перегруппировкой сил. Но её осуществление в очевидно критический момент выглядит странно.

Возникает вопрос ‑ для чего это было нужно. Ответ прост: чтобы спасти шатающийся южнокорейский режим. Режиму Ли Сын Мана грозил крах – против него, также как и против американцев, выступало большинство населения в стране. Ширилось партизанское движение, особенно в горных районах южных провинций. Так, осенью 1948 года произошло восстание в южнокорейской армии; к середине 1949 года восстания проходили в 5 из 8 провинций Юга. В том же году на Север перешли в полном составе и со всем вооружением два батальона южнокорейской армии, два боевых и одно грузовое судно, перелетел военный самолёт. О падении легитимности Ли Сын Мана наглядно свидетельствуют так называемые «всеобщие» выборы 30 мая 1950 года. Иностранные наблюдатели были вынуждены интерпретировать итоги выборов как «демонстрацию публичных настроений против президента и его сторонников, а также полиции». В перспективе такое положение создавало для США угрозу потери своего влияния в регионе и объединения Кореи под эгидой коммунистов. И тогда в узких кругах американского руководства созрел план, нацеленный на то, чтобы заставить Сталина и Ким Ир Сена ударить первыми, после чего мобилизовать мировое общественное мнение на осуждение агрессора и обрушиться всей военной мощью на Северную Корею.

О том, что это явно было так, говорит следующее: за несколько дней до начала конфликта военный министр США Джонсон, начальник Американского Генерального штаба генерал Брэдли и бывший тогда советником госдепартамента США и возглавлявшего Управление стратегических служб (УСС) Джон Ф.Даллес совершили специальную поездку в Японию, где они совещались с генералом Макартуром о возможных военных действиях. Сразу же после этого Даллес выехал в Южную Корею, где ознакомился с состоянием южнокорейских войск в районе 38-й параллели. На заверения сопровождавших его южнокорейских офицеров, что враг будет «наголову разбит ещё до того, как перейдет границу» он заявил, что, если им удастся продержаться хотя бы две недели после начала боевых действий, «всё пойдёт гладко». Выступая 19 июня 1950 года в «национальном собрании» в Сеуле, Даллес одобрил подготовку войск к военным действиям и заявил, что США готовы оказать необходимую моральную и материальную поддержку Южной Корее в её борьбе против северокорейцев. «Я придаю большое значение той решающей роли, которую ваша страна может сыграть в великой драме, которая сейчас разыграется», - написал Ли Сын Ману Даллес перед отъездом из Сеула. К моменту начала войны только в Японии находились в полной боевой готовности три пехотные и одна кавалерийская (бронетанковая) американская дивизии, воздушная армия (835 самолётов) и 7-й военно-морской флот США – около 30 кораблей и судов. При этом, как видно, предполагалось, что войска КНДР будут вести бои в приграничных районах, а южнокорейские войска при поддержке американской армии разгромят в контрнаступлении северян и оккупируют весь полуостров. Но северокорейцы, которые также готовились к войне, наступали слишком активно и едва сами не освободили весь полуостров.

Как бы там не было, 25 июня война началась. В полдень 25 июня США добились срочного созыва Совета Безопасности, осуждения КНДР "за агрессию", одобрения Советом Безопасности прямого американского вмешательства в военные действия. Резолюция, предложенная американцами, была принята девятью голосами «за» при отсутствии «против». Представитель Югославии воздержался, а советский представитель Яков Малик отсутствовал. По указанию Москвы он бойкотировал заседания Совета Безопасности из-за отказа признать коммунистический Китай вместо националистического правительства Чан Кайши. 26 июня президент США Трумэн приказал генералу Макартуру направить в Корею боеприпасы и снаряжение. Командующему 7-м флотом предписывалось прибыть в Сасебо (Япония) и установить оперативный контроль над Кореей. На следующий день, 27 июня Трумэн, отменив ранее действовавший приказ, ограничивавший сферу боевых операций авиации 38-й параллелью, дал право командующему дальневосточными войсками США генералу Макартуру использовать вооружённые силы, находящиеся под его командованием, для проведения военно-воздушных операций на территории Северной Кореи. 27 июня Трумэн через своего посла в Москве Керка запросил Советское правительство о его отношении к событиям в Корее. Вечером 27 июня, когда американские вооружённые силы уже вели войну против КНДР, вновь был собран в неполном составе Совет Безопасности, который задним числом принял резолюцию, одобряющую действия американского правительства. Генерал Макартур приказал командующему 5-й воздушной армией Патриджу нанести 28 июня массированный удар по объектам на территории КНДР. 29 июня американский президент, получив весьма сомнительные заверения в невмешательстве советской стороны, дал согласие на срочную переброску в Южную Корею американских войск из Японии. 30 июня Трумэн, под предлогом требований Совета Безопасности ООН, подписал приказ об использовании в Корее фактически всех видов американских вооружённых сил: сухопутных войск, военно-воздушных и военно-морских сил. В тот же день президент США после совещания с госсекретарем и министром обороны подписал ещё два приказа: о посылке двух американских дивизий из Японии в Корею и об установлении морской блокады КНДР. 4 июля морская блокада была установлена. Заявление Советского правительства с осуждением иностранной интервенции в Корее, сделанное 4 июля, уже не оказало влияния на позицию, занятую Советом Безопасности. Под нажимом США 7 июля Совет Безопасности в отсутствие представителя СССР принял резолюцию, разрешавшую американским частям именоваться войсками ООН и использовать её флаг, назначил командующим войсками в Корее американского генерала Макартура.

Война в Корее подразделяется на четыре периода: 25 июня — 15 сентября 1950 г. (наступление КНА), 16 сентября — 24 октября 1950 г. (контрнаступление американских сил и их союзников), 25 октября 1950 г. – 10 июля 1951 г. (контрнаступление китайских добровольцев), 10 июля 1951 г. – 27 июля 1953 г. (позиционная война).

В ходе первого периода (25 июня — 15 сентября 1950 г.) южнокорейские войска 25 июня 1950 г. внезапно вторглись на территорию КНДР. Оценив обстановку после начала агрессии, правительство КНДР приняло решение о переходе в контрнаступление. В середине дня 25 июня после 30-минутиой артиллерийской подготовки войска Народной армии сломили сопротивление противника на ряде участков и начали преследовать его отходящие части. Американское командование, видя провал своих планов, перешло к прямой агрессии. С 27 июня в боях против КНА стали участвовать американская авиация и флот, а с 5 июля ‑ и сухопутные войска. Несмотря на это, войска КНА продолжали успешное наступление и за полтора месяца продвинулись на 250—350 км. Действия войск КНА носили решительный характер. Умело используя горно-лесистую местность и привязанность противника к дорогам, они стремились наносить удары по флангам. Внезапность удара была одной из важнейших особенностей боевых действий. Однако ввиду больших потерь в личном составе и боевой технике и абсолютного господства в воздухе американской авиации наступление КНА было остановлено, враг сумел закрепиться на пусанском плацдарме.

Нанеся мощный удар на сеульском оперативном направлении, КНА прорвала оборону противника и форсированным темпом развернула наступление на южном направлении. 28 июля южнокорейские войска оставили Сеул, а к середине августа до 90% территории Южной Кореи была занято армией КНДР. Значительную роль в разработке и обеспечении операций КНА сыграли советские военные советники. Среди них были советник командующего 1-й армии (генерал Ки Мун) подполковник А.Обухов, советник командующего артиллерии армии (полковник Ким Бай Нюр) полковник И.Ф.Рассадин и другие. Старшим советником при штабе фронта был генерал Постников. Вот как описывает подготовку Тэджонской наступательной операции (3-25 июля 1950 г.) А.Обухов: «Мы с Рассадиным предложили усилить разведку района сосредоточения войск противника, обеспечение левого фланга армии, взять пленных. По своим войскам определили, какой группировке подойти ночью к р. Кимган, форсировать её сходу. Задачи дивизий, главной группировки, определить места командных и наблюдательных пунктов, выделить пулемётчиков, автоматчиков для стрельбы по низколетящим самолётам. Наконец, направление ударов 4-й, 3-й пехотных дивизий и танков по окружению и уничтожению 24-й американской пехотной дивизии. Всё это было расписано подетально. А для этого просил усилить армию тремя пехотными дивизиями, противотанковой бригадой, гаубичными и пушечными полками. В итоге дивизия противника была окружена, расчленена на две части, командир генерал-майор Дин взят в плен, противник потерял 32 тысячи солдат и офицеров, более 220 орудий и миномётов, 20 танков, 540 пулемётов, 1300 автомашин и др. Оценивая операцию, американский журналист Джон Дилли в книге «Суррогат победы» писал: «Американские генералы были уверены, что корейцы разбегутся при одном виде американских солдат. Однако противник (КНА) оказался таким искусным и опытным, какого не встречали американцы».

Рекомендации опытных советских офицеров способствовали успеху и следующей – Нактонганской операции (26 июля – 20 августа). В результате этого наступления был нанесён существенный урон 25-й пехотной и бронетанковой дивизиям американцев, на юго-западном направлении 6-я пехотная дивизия и мотоциклетный полк 1-й армии КНА разгромили отходившие части ЮКА, захватили юго-западную и южную части Кореи и вышли на подступы к г. Масан, заставив отступить к г. Пусану 1-ю американскую дивизию морской пехоты. 20 августа наступление войск КНА было остановлено на рубеже Хаман, р.Нактон-ган, Инчхон, Пхохан. К этому времени сказалось превосходство американских ВВС, которые к середине августа фактически уничтожили ВВС КНА и завоевали полное господство в воздухе. Так, по данным американской разведки, из 150 имевшихся в ВВС КНА в начале войны боевых самолётов сохранились лишь 18. По советским данным на 20 июля 1950 г. в составе авиации КНА числилось 92 самолёта – 57 штурмовиков, 35 истребителей и 25 подготовленных лётчиков, а к 21 августа авиация КНА имела 21 самолёт, 20 штурмовиков и 1 истребитель. Американцы сохранили за собой пусанский плацдарм ‑ до 120 км по фронту и до 100-120 км в глубину. Попытки КНА в течение второй половины и первой половины сентября ликвидировать его не увенчались успехом. Начался второй период войны.

Работа советских военных советников была высоко оценена правительством КНДР. В октябре 1951 года 76 человек за самоотверженную работу «по оказанию помощи КНА в её борьбе против американо-английских интервентов» и «беззаветную отдачу своей энергии и способностей общему делу обеспечения мира и безопасности народов» были награждены корейскими национальными орденами.

 

 

Флот в начале войны.

 

ТОФ.

 

25 июня 1950 г., после начала войны в Корее, Тихоокеанский флот, который был разделён на два ‑ 5-й ВМФ (командующий — Н.Г.Кузнецов) с главной ВМБ во Владивостоке и 7-й ВМФ (И.И.Байков) ‑ был переведен в повышенную боевую готовность. Морской генеральный штаб предписывал в случае захода американских боевых кораблей в Японское море поднимать разведывательную и ударную авиацию. Часть подводных лодок была развёрнута в назначенных районах в готовности к боевым действиям. В готовности к отражению воздушного нападения и ударов с моря находились части противовоздушной обороны и береговой артиллерии. Обстановка, приближённая к боевой, предъявляла повышенные требования к офицерам и личному составу, создавала немалые трудности в повседневной деятельности сил флота.

В состав сил боевого ядра 5 ВМФ  входили: крейсер «Каганович» пр. 26 и три эсминца пр. 30к. В дивизии подводных лодок в боеготовом состоянии было только десять единиц, в дивизии торпедных катеров - 56 катеров. Первые эсминцы пр. 30-бис и новые подводные лодки ещё находились в постройке на заводе в Комсомольске-на-Амуре. Значительная часть надводных кораблей и подводных лодок проходила ремонт на Дальзаводе во Владивостоке.

Не лучше было положение и в авиации флота, хотя по численности она выглядела весьма внушительно: истребителей - 425, торпедоносцев -114, бомбардировщиков -118.

В 3-й минно-торпедной дивизии (МТАД) в одном полку 13 самолётов "ДБ-3" эксплуатировались уже более одиннадцати лет, и их моторы и оборудование то и дело выходили из строя. В другом полку 22 американских самолёта "А-20" по своему техническому состоянию имели уже ограничения по боевому использованию, могли нести одну лишь торпеду (вместо положенных двух). Так обстояло дело и в 18-й отдельной авиадивизии. Лишь в 89-й МТАД в одном из полков было 28 самолётов "Ту-2" в хорошем состоянии. Зато в другом её полку 38 знаменитых "Пе-2" эксплуатировались с 1944-1945 годов и имели большой износ. Большинство истребителей типа "Р-63" были в своё время получены от США по ленд-лизу, послужили уже достаточно. Были установлены ограничения по скорости и пилотажу для отечественных истребителей "Як-9". Только полсотни истребителей "Ла-11" находились в хорошем состоянии. Новые же реактивные истребители "МиГ-15" ещё только начали поступать на флот. Их освоение было впереди.

Большие трудности испытывали части авиации флота, дислоцированные в районе Порт-Артурской военно-морской базы. Особенно много беспокойства у командования вызвала только что переданная флоту 194-я бомбардировочная дивизия. Её 126 самолётов "Ту-2" выпуска 1944-1948 годов в большинстве своём требовали ремонта. А экипажам ещё предстояло учиться летать над морем и действовать против кораблей.

Сложности проявлялись и в организации связи, а также в использовании ещё новых тогда на флоте средств радиолокации и гидроакустики. Перевооружение береговых узлов связи и кораблей новыми средствами радиосвязи серии "Победа" только начиналось, также как и поступление на флот отечественных радиолокационных и гидроакустических станций. Всё это отрицательно сказывалось на боеготовности системы управления силами флота, возможностями оповещения кораблей и подводных лодок в море, а также боевой готовности сил и средств противовоздушной обороны.

В Жёлтом море на Ляодунском полуострове располагалась Порт-Артурская военно-морская база советского ВМФ. Её возглавлял контр-адмирал В.Ципанович. В состав ВМБ входило несколько корабельных соединений:

‑ Отдельный дивизион сторожевых кораблей из шести ленд-лизовских американских фрегатов типа «Такома» (ЭК). Фрегаты были возвращены американцам в 1950 г., когда они своим ходом перешли из Порт-Артура в японский порт Майдзуру.

― Бригада торпедных катеров, ею командовал капитан 1 ранга В.Гвоздецкий, а чуть позже ‑ капитан 1 ранга С.Кострицкий. Бригада состояла из нескольких десятков торпедных катеров различных типов отечественной и зарубежной постройки (проекты 123, 183 и др.).

― 125 бригада подводных лодок двухдивизионного состава: дивизион средних ПЛ ‑ четыре типа «Щ» V-бис 2 серии (С-121, С-122, С-123, С-124) и две типа «С» IХ-бис серии (С-52, С-53), дивизион из шести малых лодок типа «М» VI серии (М-43, М-44, М-45, М-46, М-47, М-48). В состав бригады входил трофейный корабль-цель ЦЛ-44 (бывший японский противолодочный корабль), два катера-торпедолова и водолазный катер. Бригаду подводных лодок возглавлял капитан 1 ранга В.Головачев.

― ОВР, возглавляемый капитаном 3 ранга А.Кадученко. В него входили два дивизиона, базирующиеся в Западном бассейне гавани. 18-й отдельный дивизион тральщиков включал шесть кораблей типа «YMS» (Т-605, Т-606, Т-607, Т-608, Т-609, Т-611) под командованием капитан-лейтенанта А.Шевелева (позже его сменил И.Гриневич) и отдельный дивизион больших охотников за подводными лодками, насчитывавший шесть катеров типа БО-2 («SC»), под командованием капитан-лейтенанта А.Мищенко (позже его сменил капитан-лейтенант Г.Голота).

После начала войны в Корее ВМБ, как и весь Тихоокеанский флот, была переведена в повышенную боевую готовность. Командованию Порт-Артурской ВМБ было дано указание проводить боевую подготовку в Жёлтом море у берегов базы. Как вспоминал тогда служивший там на подлодках Герой Советского Союза, адмирал А.П.Михайловский: «Обстановка в Порт-Артуре посуровела. Многие офицеры начали отправлять семьи в Россию».

25 июня командующий военно-воздушными силами США генерал Ванденберг получил указание о подготовке к нанесению ядерных ударов по советским военным базам в Сибири в случае участия в корейском конфликте Советского Союза. Чтобы избежать инцидентов, сразу после начала войны советское военное руководство немедленно предприняло необходимые меры во избежание случайного столкновения с американцами. Так, 26 июня из-за войны в Корее было решено отменить поход эскадры 5 ВМФ ТОФ к Порт-Артуру. Ведь в ходе планируемых при этом учениях кораблям и авиации пришлось бы действовать в районе Японского и Жёлтого морей, где были развёрнуты оперативные соединения американского флота. Кроме того, советские корабли, выполнявшие плавание вблизи Корейского полуострова, по возможности вернули в советские воды. Служивший тогда на большом охотнике за подводными лодками БО-122 «Связист» Михаил Иванович Хнытиков вспоминает: «В  1950-м началась война в Корее. Так получилось, что мы оказались вблизи корейских берегов в самый первый её день. Тогда мы шли из Владивостока в Дальний, перегоняли корабли для Китая... Ну, шли — громко сказано. Двое суток еле ползли в сплошном тумане. Едва пробилось солнце, вздохнули с облегчением: сейчас ‑ полный вперёд, и скоро будем на месте. Но неожиданно весь отряд развернули на обратный курс. Нам объявили: в Корее война.

Мы в это время как раз проходили мимо Сейсина. Вся команда высыпала на палубу посмотреть. Мы же там каждый мысок, каждую бухточку на память знаем! Это ж вроде как совсем родная земля для нас. Чувство было такое, что лично каждому из нас войну объявили.

"Связиста" перевели в нейтральные воды. Три месяца мы болтались в виду корейских берегов... Мы следили за американцами подводными лодками, расстреливали мины. Корейцам помогали, насколько это было возможно, чтоб нейтралитета не нарушать.

Северокорейцы были отчаянные, мужественные ребята. Они в любой шторм выходили в море на своих торпедных катерах, их нередко переворачивало волнами. Мы не раз подбирали из воды корейских моряков. Если удавалось спасти катер, брали его на буксир и тащили в наши приграничные бухты. Как корейцы были обозлены на американцев, вы бы видели, — наши к фашистам так относились».

Но не все советские корабли смогли избежать встречи с войной. Кабельное судно «Пластун» 26 июня в полной мере ощутило на себе дыхание войны.

Сразу же с развёртыванием боевых действий в Корее военно-морскими силами США началось ведение корабельной разведки в районах военно-морских баз Советского Союза. Для этого привлекались в основном подводные лодки, реже ‑ эскадренные миноносцы. В районе военно-морской базы Порт-Артур в разное время отмечалось появление семи эскадренных миноносцев и одной подводной лодки, а в районе Советского Приморья (Владивосток, Корсаков, залив Посьет, о. Антипенко, мыс Островной, мыс Гамова, Уссурийский залив) подводные лодки обнаруживались 15 раз.

 

 

ВМС КНДР.

 

На первом этапе руководство КНДР активно использовало свой небольшой флот. Военно-морской флот (Korean People's Navy - KPN) имел в своём составе четыре дивизиона кораблей:

— 1 дивизион сторожевых кораблей (1-st Patrol boats Squadron) — три морских охотника типа ОД-200;

— 2 дивизион торпедных катеров (2-nd PT boats Squadron) — пять катеров типа Г-5 (в том числе № 21, № 22, № 23, № 24), базировались на Вонсан;

— 3 дивизион тральщиков (3-rd Minesweepers Squadron) — два бывших американских тральщика типа YMS и один бывший японский;

— дивизион строящихся кораблей — 7 кораблей водоизмещением 250 и 800 т.

Кроме того, в состав флота входили: одна плавучая база, один военный транспорт водоизмещением 2000 т (бывший американский, перешедший из Южной Кореи в 1949 г.), шесть разных катеров и шхун (водоизмещением 60–80 т). Однако точных данных о составе ВМС КНДР нет. По одним данным, в его составе было 20 кораблей; иностранные источники говорят о 110 судах с 13700 моряками. По имеющимся данным, из СССР к марту 1950 г. ВМС КНДР были поставлены: 1 тральщик (есть сведения, что это был БТЩ пр.53 - Т-3 «Проводник» в марте 1950г.), 4 сторожевых корабля (есть сведения, что один из них был СКР пр.39 - «Зарница» в 1950г.), 6 транспортов, 10 торпедных катеров, 3 малых и 1 большой охотник. Помимо советских поставок, в составе ВМС были, видимо, часть японских кораблей, захваченных при освобождении Кореи в 1945 г., и, по крайней мере, два корабля в 1949 г. перешло в КНДР из Южной Кореи. 11 мая перешёл один корабль ВМС Южной Кореи, а 8 августа 1949г. на север в порт Монгым перешло флагманское судно южнокорейской флотилии сторожевых катеров -  СКА «Нр Ди ай» под командованием Ан Сен Габа. Кроме того, с началом военных действий было отмобилизовано до 100 судов водоизмещением от 60 до 100 тонн.

В составе ВМС, помимо корабельного состава, были - два полка морской пехоты 945 и 956 (Independent Naval Infantry Regiments) дислоцировавшихся в Вонсане и Нампхо, артиллерийский полк береговой обороны, зенитно-артиллерийский полк (24 - 37-мм орудия МЗА и 12 -  85-мм орудий СЗА), три военно-морские базы и одно военно-морское училище. На 1 марта 1950 г. для ВМС в военно-морском училище готовилось 612 морских офицеров и 640 матросов. Общая численность военно-морского флота составляла 10297 человек, в том числе 3680 человек корабельного состава, 5483 человека морской пехоты и 1134 человека береговой обороны.

В становлении флота корейцам помогали советские специалисты во главе со старшим военно-морским советником в КНДР, адмиралом Капанадзе Сеидом Аввакумовичем. А многие командные должности в ВМС КНДР занимали так называемые советские корейцы, это лица корейской национальности, которые были направлены из СССР в период с августа 1945 г. по январь 1949 г. для строительства нового государства. Вот только некоторые из советских корейцев, связанных с флотом. Главкомом ВМС был генерал Хан Ир Му (1905 г. рождения), впоследствии главком ВВС; начальником штаба ВМС КНА был генерал-майор Ким Вон Му (1910 г.р.), начальником оперативного отдела штаба ВМС был Пак Дин (1920 г.р.), начальником базы ВМС в Нампхо был полковник Ким У Хен (1917 г.р.), командиром 25 бригады береговой охраны был генерал-майор О Ги Чен (1904 г.р.), начальником военно-морского училища были Ким Гван Бин (1912 г.р.) и генерал-майор Ли Се Хо (1920 г.р.), преподавателем военно-морского училища был  капитан 1 ранга Хван Гым Чер (1924 г.р.). Признанным авторитетом в ВМФ слыл Герой КНДР, контр-адмирал Ким Чир Сен. По окончании корейской войны часть советских корейцев, оставшихся в КНДР, были вытеснены с руководящих постов, многие из них репрессированы. Лишь немногие удержались у власти и вынуждены были верно служить режиму Ким Ир Сена. Подавляющее же большинство вернулось в СССР.

Основными задачами, которые выполнялись флотом КНДР в ходе войны в Корее, являлись высадка тактических десантов на побережье, занятое противником, эпизодические бои с кораблями противника в открытом море и постановка минных заграждений. К началу сентября 1950 г. флот КНДР потерял почти все корабли в результате авиационных ударов и боёв на море. В третьем и четвёртом этапах войны для действий на море использовались лишь подручные плавучие средства — рыбацкие кунгасы и шхуны. Для отражения возможных ударов противника со стороны моря была значительно усилена береговая оборона. С этой целью вместо двух отдельных полков морской пехоты, имевшихся к началу войны, были сформированы четыре отдельные бригады морской пехоты, переформированные на четвёртом этапе войны в артиллерийско-пулемётные бригады.

Самой первой операцией корейских ВМС была высадка 25 июня нескольких тактических десантов на территорию противника с целью содействовать наступлению войск приморского фланга КНА. Как известно, десантные операции не проходят спонтанно и требуют определённой подготовки. Но при разборе десантных операций, проведенных 25 июня КНДР против Южной Кореи, видно, что их подготовка была сжата и фактически подразделения включились в операцию прямо на ходу. Тем более, что всё это происходило на фоне непрекращающихся приготовлений противника к войне. Весной 1950 г. северокорейской разведке стало известно о том, что южнокорейские войска готовы развязать агрессию, а в начале июня эти сведения стали приобретать конкретные очертания. В советских источниках сообщается, что 19 июня 1950 г. начальник Генерального штаба южнокорейской армии отдал приказ о переходе войск в наступление. Однако наступление не состоялось, так как в штабе 1-го корпуса не было организовано управление и использование артиллерии. В штаб 1-го корпуса спешно выехала комиссия из штаба южнокорейской армии и большая группа американских военных советников. После расследования причин срыва наступления и наведения должного порядка наступление было назначено на 25 июня 1950 г.

На этом фоне подготовка северокорейского руководства к высадке десантов на территорию противника не является чем-то неожиданным или агрессивным. Подготовка к десантной операции началась только в начале июня 1950 г. Для операции был выделен 766 отдельный пехотный полк, сформированный в июле 1949 г. в Вонсане. С июля 1949 г. до 12 июня 1950 г. все три батальона полка находились в лагере в Hoeryong. 12 июня 766-ой полк был переброшен по железной дороге в Мунчхон, в 5 километрах к северу от Вонсан, где под наблюдением советских советников личный состав был занят в отработке посадки на корабли и высадки на берег до 22 июня. После этого полк был перевезен по железной дороге в район к северу от порта Янъян. Там к полку присоединились четыре партизанских подразделения (Guerrilla Unit) - 15, 27, Nam Don Ue и Namdo и полк расширился до шести "батальонов" с 1200-1500 бойцами. Партизанские подразделения также были сосредоточены только перед началом операции. Подразделение Nam Don Ue прибыло в район Янъян в начале июня, где оно соединилось с 15 подразделением. 21 июня эти две объединённые части, имевшие 400-500 военнослужащих, оставили район Янъян, перебазировавшись в порт Changjon 70 км к северу от Янъян. 27 партизанское подразделение прибыло в район Вонсан 21 июня. 22 июня они погрузились в восемь лодок и отправились на юг. Партизанская часть Namdo была сформирована в Янъяне в июне. 23 июня подразделение, состоящее приблизительно из 200 бойцов, были перемещено в порт Косон, где в отряд влились ещё 400 бойцов.

По замыслу командования КНА в районе Каннын предусматривалось высадить десант в составе двух батальонов морской пехоты и двух батальонов курсантов военного училища в стык между 10-м и 21-м полками 8-й южнокорейской пехотной дивизии. Высаженные войска должны были захватить плацдарм в районе Каннын, отрезать пути отхода 10-му полку и во взаимодействии с 5-й пехотной дивизией КНА, наступавшей с фронта по побережью, окружить и уничтожить подразделения противника. Одновременно южнее Каннын, в районе Самчхок, планировалось высадить отряд партизан в 650 человек. Этот отряд имел задачу способствовать развёртыванию партизанского движения в тылу противника. Успех десантов был рассчитан на внезапность, так как флот КНДР не располагал силами ни для прикрытия десанта на переходе морем, ни для подавления противодесантной обороны на участке высадки. Ожидание успеха было оправдано ещё и тем, что в портах Южной Кореи находились лишь южнокорейские корабли, которые не могли оказать существенного противодействия. Флот США в то время оставался ещё в районах своего постоянного базирования.

Северокорейское руководство рассчитывало на советскую помощь в проведении десантных операций, но советское руководство воздержалось от прямого участия в конфликте. За пять дней до начала Корейской войны, 20 июня 1950 г, посол СССР в КНДР генерал-полковник Т.Ф.Штыков послал Сталину телеграмму следующего содержания: «Ким Ир Сен просил передать: для наступления и десанта нужные корабли. Два корабля прибыли, но экипажи не успели подготовить. Просит десять советских советников использовать на кораблях. Считаю, просьбу удовлетворить надо». Ответ, исходивший, конечно же, от Сталина, но подписанный А.А.Громыко, не заставил себя ждать и пришёл 22 июня: «Ваше предложение отклоняется. Это даёт повод для вмешательства».

В течение 23-24 июня 1 и 2 батальоны полка и 27 партизанское подразделение грузились на суда ‑ 20 шхун, укомплектованных корейским Народным Флотом в передовой базе Сокчхо недалеко от Яньян. После посадки войск и погрузки на суда боевой техники десантный отряд, выстроившийся в три кильватерные колонны, в охранении двух малых охотников и тральщика, начал переход к месту высадки. Курс десантного отряда проходил в 10–12 милях от берега, и поэтому суда не могли просматриваться береговыми наблюдательными постами противника. Высадка десанта в районе Каннын произошла в двух местах. 1 и 2 батальоны 766 полка высадились в вблизи Nakp'ung-ni в 10 км к югу от Каннын, эти силы способствовали захвату города Каннын, а 27 партизанский отряд высадился в Mukko рядом с Каннын. В течение следующих двух недель он перешёл на юг к Ульджин, куда прибыл 5 июля. Сопротивление десантникам из 766 полка оказал лишь малочисленный полицейский отряд. Только спустя четыре часа после высадки, когда десант закрепился на захваченном плацдарме, к району высадки был переброшен на автомашинах батальон пехоты противника. Однако его действия существенно не повлияли на решение задач десанта на берегу. В описании эпизода высадки северокорейского десанта 25 июня в районе Каннын говорится об имевшем место бое между северокорейскими и южнокорейскими кораблями, но бой 25 июня там вызывает сильные сомнения. Вероятнее всего, он произошёл 29 июня.

Примерно 24 июня партизанский отряд Namdo в составе 600 человек погрузился в порту Косон на два тральщика, сторожевой корабль и малый охотник за подводными лодками. Он вышел на два часа позже отряда, вышедшего из Сокчхо. Переход второго отряда прикрывали от возможных атак со стороны лисынмановских кораблей два торпедных катера и большой охотник за подводными лодками. Второй десантный отряд шёл мористее первого отряда и, имея большую скорость, обогнал его. Переход был совершен скрытно, без противодействия противника. 25 июня отряд десантировался в районе Самчхок. Высадка отряда партизан прошла также организованно и без потерь. Местные жители-рыбаки предоставили им свои шхуны и кунгасы в качестве высадочных средств. После этого отряд двинулся на юг, достигнув 1 июля Yonhae в 14 км к северу от Йондок.

Партизанские подразделения Nam Don Ue и 15 отряд погрузились в порту Changjon (70 км к северу от Янъян) 23 июня на небольшие суда для десантирования на южнокорейской территории. 25 июня они высадились в Имволли в 28 км к северу от Ульджин, опять разделились на два подразделения и перешли на юго-запад в горы к Андон.

Таким образом, правильно оценив обстановку и использовав фактор внезапности, флот КНДР по существу на подручных средствах успешно высадил три тактических десанта в составе двух пехотных батальонов и четырёх партизанских отрядов. Десанты способствовали наступлению войск КНА, окружению и пленению частей противника.

К сожалению, не все десанты прошли успешно. Десантный отряд, направленный для захвата порта Пусан, был перехвачен в море противником и погиб с кораблём, на котором находился. 3 батальон 766 полка в Сокчхо погрузился на бывший японский пароход для десантирования в районе Пусана. Никаких подробностей об этой операции нет. Неизвестно, сопровождали ли его боевые корабли ВМС КНДР. Уже на подходе к цели он был перехвачен южнокорейским флотом, и это была одна из первых операций флота Южной Кореи.

 

 

ВМС Южной Кореи.

 

Южнокорейский флот (ROKN - ROK Navy) был создан в 1948 г. на базе береговой охраны, созданной за время американской оккупации. Командование и штаб флота находились в Сеуле. В его составе были большие суда типами YMS, полученные из США, бывшие японские тральщики и патрульные катера. Сначала флот получал помощь от прежнего американского персонала береговой охраны, но финансов и запчастей не хватало и для поддержания кораблей в боевой готовности необходимые части снимались с одного корабля для ремонта других. Кроме того, была низка дисциплина, были случаи дезертирства. В 1949 г. положение начало исправляться в связи с поступлением запасных частей из Соединённых Штатов. А командующий ВМС контр-адмирал Sohn Won Il отправился в Америку для получения четырёх американских 173-футовых патрульных кораблей PC со стальными корпусами. При этом одно из этих судов покупали на деньги, собранные офицерами и моряками южнокорейского флота.

К началу войны военно-морские силы состояли из пяти дивизионов (отрядов) кораблей (1, 2, 3-й, учебный и отряд военно-морской базы в Чинхэ), полка морской пехоты, девяти отрядов береговой охраны, двух военно-морских учебных заведений, и насчитывали 15 тысяч человек, из них ‑ 6956 человек на 71 корабле. В их числе были: 1 охотник за подводными лодками «PC-701» - «Bak Du San», 21 тральщик («JML-301», «JML-302», «JML-303», «JML-304»,  «JML-305», «JML-306», «JML-307», «YMS-501», «YMS-502», «YMS-503», «YMS-504», «YMS-506», «YMS-507», «YMS-509», «YMS-510», «YMS-512», «YMS-513», «YMS-514», «YMS-515», «YMS-516», «YMS-518»), 1 десантный корабль LST Q-007, 43 вспомогательных судна (в том числе «Munsan», бывший американский LST-120, переданный в 1947 г.).

Южнокорейский флот имел главную базу в Чинхэ к западу от Пусана, где японцы за время их оккупации Кореи создали крупную морскую базу с причалами, береговыми объектами, нефтехранилищами, с железнодорожной веткой. Второй по важности базой флота был Инчхон, морской порт столицы. Кроме того, пункты базирования ВМС были созданы в Mukho и Пхохане на восточном побережье Японского моря, в Пусане и Йосу на юге, и в Мокпхо и Кунсане на берегу Жёлтого моря. 25 июня в Инчхоне находились четыре базовых тральщика YMS, два бывших японских тральщика со стальными корпусами (JML) и единственный в составе флота десантный корабль LST. В Мокпхо на юго-западной части полуострова находились два YMS и несколько небольших катеров. Девять YMS и JML находились в районе Пусан-Чинхэ наряду с несколькими небольшими катерами. Там же был купленный и только на днях прибывший патрульный корабль «PC-701» - «Bak Du San». Ещё три других патрульных корабля (бывших американских противолодочных типа PC) были приобретены в США, но всё ещё находились на Гавайских островах вместе с командующим ВМС.

Ни одно из судов на западном и южном побережье не могли оказать противодействия северокорейским десантам на восточном побережье. Однако суда южнокорейского флота сразу вышли в море, и 25 июня провели первый бой в начавшейся войне. К северо-востоку от Пусана «PC-701» - «Bak Du San» (Commander Nam Choi Yong) столкнулся 1000 тонным вооружённым пароходом (по некоторым данным ‑ бывшим японским, приблизительно с 600 северокорейскими солдатами и потопил его. Транспорт нёс 3 батальон 766 полка КНА, имевшего задачу высадиться и захватить порт Пусан, так как Пусан был единственным крупным портом для приёма снабжения и подкрепления войск, направляющихся в Южную Корею и при этом почти беззащитным перед высадкой 600 десантников. Можно считать, что в этом столкновении южнокорейский флот спас основной перевалочный узел от захвата и разрушения. Но нет ясности, когда произошёл бой. По одним данным, размещённым на странице «SOUTH KOREAN ARMY» (с сайта http://www.korean-war.com/sokorea.html), пароход был потоплен за несколько часов до вторжения Северной Кореи, но там корабль, который это сделал, назван N-703, по другим (James A. Field, Jr. «History of United States Naval Operations: Korea») ‑ бой произошёл вечером. А на сайте «CNIC| Commander U.S. Naval Forces Korea» в разделе  «История» это уже озвучено по иному. Всё произошло в ночь на 27 июня. Патрульное судно «Paektusan» в Корейском проливе у Пусана столкнулось с неопознанным судном в 800 тонн. Корабль атаковали, он отвечал ответным огнём. В следующем бою «Paektusan» потопил другое судно с северокорейскими войсками, которые должны были захватить Пусан. При этом неизвестное судно в 800 тонн, которое было атаковано, было советским кабельным судном «Пластун».

23 июня 1950 г. в 16.30 кабельное судно «Пластун» вышло из Владивостока в Порт-Артур, имея на борту двенадцать пассажиров и груз (имущество связи и лес). Курсы корабля располагались вне территориальных вод сопредельных государств.

В 20.47 25 июня с кабельного судна в широте 35 градусов 25 минут 2 [секунды], долготе 129 градусов 41 минута 0 [секунд] были обнаружены огни неопознанного корабля, приближающегося со стороны корейского берега. В 21.30 неопознанный корабль приблизился к кабельному судну «Пластун» на дистанцию 1 — 2 кабельтова, начал освещать корабль и потребовал его остановки.

В 21.45... со стороны корейского побережья обнаружены огни ещё трёх неопознанных кораблей, которые приблизились на дистанцию 10 — 15 кабельтовых и следовали в кильватер кабельному судну «Пластун».

В 00.15 26 июня корабли сблизились на дистанцию 10 кабельтовых, один из них зашёл на левый борт и с дистанции около 5 кабельтовых произвёл по кабельному судну три выстрела из среднекалиберного орудия. Снаряды прошли над кораблём. По первому выстрелу на «Пластуне» была сыграна боевая тревога. По приказанию командира корабля в адрес оперативного дежурного флота была передана кодограмма об обстреле судна. Одновременно командир корабля приказал сигнальщику передать на ведущий огонь корабль о принадлежности своего судна и наличия на борту пассажиров.

В 00.30 в ответ на вызов корабль, имеющий на борту номер 701, открыл огонь, сблизившись к этому времени на 100 — 200 метров. Снаряды падали вокруг судна, было отмечено несколько попаданий. Два других корабля дали несколько очередей из крупнокалиберных пулемётов. Судно ответного огня не открывало. Приблизительно в 01.15 один из снарядов разорвался на мостике, осколками был смертельно ранен командир корабля капитан-лейтенант Колесников и ранены помощник командира лейтенант Ковалёв, рулевой и сигнальщик.

Командование кораблём принял раненый помощник командира корабля лейтенант Ковалёв и приказал дать полный ход. Расчёт 45-мм орудия правого борта открыл огонь по кораблю № 701. Личный состав [109] судна наблюдал попадание нескольких снарядов в корабль № 701, после чего он прекратил огонь и резко ушёл в сторону.

В 01.21 помощник командира корабля приказал лечь на обратный курс.

В 01.50 корабли скрылись из видимости кабельного судна. На рассвете корабли прекратили преследование и скрылись в направлении корейского берега.

Всего по кабельному судну было выпущено более 60 снарядов, а с судна по кораблю № 701 было выпущено двенадцать 45-мм снарядов и израсходовано около 180 патронов ДШК. В результате обстрела кабельного судна было убито три человека: командир капитан-лейтенант Колесников Филипп Васильевич, старшина трюмной команды старшина 2-й статьи Еремеев Константин Семенович и матрос Туркин Валентин Александрович. Были тяжело ранены четыре и легко ранены девять человек. В результате обстрела судну нанесены повреждения борта, надстроек, корабельного имущества, грузам и вещам личного состава.

 

 

Война на море.

 

На момент вторжения северокорейских войск на территорию Южной Кореи (25 июня 1950 г.) в дальневосточной акватории находилось несколько военных кораблей. В водах близлежащей Японии курсировали один крейсер «Juneau» и четыре эсминца «Mansfield», «De Haven» DD-727, «Collett» и «Swenson». Седьмой Флот, действовавший на территории Филиппин под командованием вице-адмирала Артура Д.Страбла, состоял из «Valley Forge» - авианосца класса "Essex", тяжёлого крейсера «Rochester», эскадрона из восьми эсминцев, трёх подлодок и нескольких вспомогательных судов. Одновременно в японских портах находились примерно десять британских  кораблей, в том числе 1 авианосец «Triumph» R-16, 2 лёгких крейсера «Belfast» C-35 (флагманское судно), «Jamaica» C-44, 2 эсминца «Cossack» D-57, «Consort» D-76, и 3 фрегата «Black Swan» F-116, «Alacrity» F-57, «Hart» F-58. Но даже эти несколько кораблей многократно превосходили всё, что имели ВМС КНДР. Естественно, этим американцы не замедлили воспользоваться.

27 июня для патрулирования в прибрежных водах к югу от 38-й параллели с целью воспрепятствовать высадке десантов войск КНДР были выделены лёгкий крейсер ПВО (флагманский корабль 7-го флота) «Juneau» и эскадренный миноносец «De Haven». Высадка нескольких северокорейских десантов напугало лисынмановское командование и слухи о десантах очень их беспокоили. Для проверки были использованы американские корабли. 27 июня крейсер «Juneau» был направлен к острову Koje Do, расположенного к юго-западу от Пусана с целью проверки информации о высадке туда северокорейского десанта. Прибыв туда 28 июня, американцы узнали, что никакие северокорейские войска на остров не высаживались. После этого была проведена проверка слухов о высадке десанта в районе Ульсан.

29 июня произошло второе (первое ‑ 25 июня у Пусана) боевое столкновение между северокорейскими и южнокорейскими кораблями. Точных сведений нет, но, по косвенным данным, это было так. Корабли ВМС КНДР, доставившие грузы для десантников, высадившихся 25 июня в районе Каннын, встретились с подошедшими к району высадки двумя тральщиками противника. Находившийся в охранении отряда тральщик № 31 пошёл на сближение с ними и, открыв огонь, потопил один из них. Другой тральщик неприятеля, подобрав людей с потопленного корабля, отошёл, не приняв боя. На обратном переходе отряда из района высадки одна из шхун была атакована и потоплена. Вполне возможно, что потопленным южнокорейским тральщиком был «JML-305», а шхуна была потоплена огнём американского крейсера «Juneau». Хотя в книге James A.Field Jr. «History of United States Naval Operations: Korea» говорится иное: 29 июня в 2.03 в районе 37⁰ 25' N американский крейсер «Juneau» обнаружил радаром две группы надводных судов. Так как он имел информацию, что южнокорейский флот ушёл к югу от 37 параллели, был открыт огонь. Одна цель была потоплена, другие рассеялись. Но, как оказалось, информация о местоположении южнокорейских судов была неверна, и потопленная цель была южнокорейским судном «JML-305». Однако на странице, посвящённой участию в Корейской войне эсминца «De Haven» DD-727, говорится, что 29 июня экипаж стал свидетелем того, что северокорейское судно атаковало два южнокорейских корабля (тральщик и грузовое судно) и подожгло южнокорейский тральщик, а после ушло в северном направлении. Эсминец, после того как убедился, что тральщик не спасти, присоединился к крейсеру «Juneau». Так что, видимо, всё же северокорейцы потопили тральщик, а американцы ‑ их шхуну. Этот инцидент, в свою очередь, привёл к тому, что южнокорейские агентства новостей передали сообщения о действиях советского крейсера в районе Самчхок.

Южнокорейские войска, отходя на юг под напором КНА, оставляли свои гарнизоны на островах, расположенных вдоль восточного и западного побережья. Так, потерпев поражение на Онгдинском полуострове, остатки 17-го полка южнокорейской армии общей численностью до 400 человек в ночь на 26 июня на лодках и шаландах переправились на о. Тэёнпхёндо в Жёлтом море (29 июня гарнизон этого острова был эвакуирован в Кунсан). Расположившись на островах, противник вёл разведку и осуществлял наблюдение за блокируемыми участками побережья, что освобождало его от необходимости иметь в районах островов дозорные корабли. Поэтому захват прибрежных островов на протяжении всей войны оставался одной из задач военно-морского флота. Высадка десантных групп производилась обычно на рыбачьих шхунах и кунгасах, на которых устанавливались пулемёты, миномёты и 45-мм полевые пушки десантных подразделений. В 1950 г. высадка подобных десантов заканчивалась успешным овладением островов. Небольшие гарнизоны островов, как правило, оказывали лишь незначительное сопротивление. Корабли противника на помощь своим гарнизонам приходили с опозданием, а иногда и вовсе не приходили. Так, 29 июня ВМС КНА высадил десант на о. Канхвадо и после боёв освободили его.

Вскоре помимо патрулирования американские корабли приступили и к обстрелу наступавших северокорейских подразделений. 29 июня 1950 г. американский лёгкий крейсер «Juneau» впервые подверг артиллерийскому обстрелу восточное побережье Кореи в районе Оккье у Самчхока, выпустив по скоплениям живой силы противника 459 127-мм снарядов. По полученным сведениям, потери противника составили 27 человек. 30 июня крейсер «Juneau» снова обстрелял этот район.

Обстрелы с американских кораблей вызывали значительные потери в живой силе и технике и серьёзно затрудняли наступление войск. Большие потери, например, несли части 5-й пехотной дивизии КНА, наступавшей вдоль восточного побережья по узкой горной дороге, наблюдаемой с моря и в ряде мест проходившей непосредственно у уреза воды. Чтобы отогнать корабли противника от корейских берегов, было решено использовать флот. И хотя тягаться с американцами северокорейский флот не имел ни малейшего шанса, тем не менее, ВМС КНА попробовали вступить в бой. Фактически было только одно боевое столкновение ВМС КНДР и ВМС Объединённых сил, но обе стороны описывают его совершенно по-разному.

Северокорейская и советская версия такова.

Флот получил задачу препятствовать действиям кораблей интервентов в районе наступления 5-й пехотной дивизии на участке побережья от мыса Чумунжин до мыса Пи. Штаб флота разработал план атаки кораблей противника в заданном районе. Для решения боевой задачи были выделены четыре торпедных катера; ими командовал морской офицер Ким Гун Ок. В штабе с командирами катеров было проведено групповое занятие по поиску и атаке кораблей противника. После подготовки материальной части катера перешли из главной базы Вонсан в передовую базу Сокчё. В полночь 2 июля 1950 г. выделенные торпедные катера с бортовыми номерами 21, 22, 23 и 24 вышли из базы Сокчё с задачей поиска и уничтожения кораблей противника. В 4 ч 20 мин в районе восточнее Чумунжина (Chumonchin) катера обнаружили мачты крупных кораблей и пошли на сближение с ними. Катера находились на фоне темного берега, а корабли противника мористее на освещенной стороне горизонта. Благодаря этому катера КНДР не были обнаружены противником до момента выпуска торпед. Отряд кораблей противника состоял из тяжелого крейсера типа «Балтимор», легкого крейсера типа «Ямайка» и эскадренного миноносца. Командир отряда катеров Ким Гун Ок принял решение атаковать врага, направлявшегося в сторону Чумунжина  в кильватерном строю. Противник не ожидал такой дерзкой атаки со стороны торпедных катеров КНДР, вследствие чего на кораблях было ослаблено наблюдение  за водной поверхностью. В 4.30 торпедные катера перестроились в строй пеленга, и прячась на фоне берега, начали сближение с целью, но были обнаружены и обстреляны с дистанции около 10 кабельтовых. Американские корабли встретили атакующих шквалом огня, но торпедные катера стремительно неслись вперед. Катера № 23 и № 24 (одним из них командовал Цой Ден Су) получили приказ отвлечь внимание противника, а № 21 (флагман Ким Гун Ока) и № 22 (под командованием Ли Ван Гына) выполнили торпедную атаку. С дистанции 800 м была выпущена первая торпеда. Головной крейсер не смог увернуться и получил пробоину. Две последующие торпеды  также попали в цель. Среди корейских моряков появились убитые и раненые. На одном из катеров запылал бензиновый бак, но, вместо того чтобы искать спасения, экипаж пылающего катера снова бросился в атаку и выпустил по врагу последнюю торпеду.  В тяжелый крейсер попали две-три торпеды, и одна торпеда взорвалась у борта легкого крейсера. Оба крейсера получили повреждения, но дошли до своей базы. В этом бою огнем с кораблей противника два торпедных катера КНДР были потоплены, третий катер получил повреждение и выбросился на берег. Только одному катеру, который атаковал первым и использовал дымовую завесу для отрыва от противника, удалось дойти до своей базы. Таким образом, действия торпедных катеров против отряда американских кораблей были проведены смело и решительно. Несмотря на то что торпедные катера шли в атаку без поддержки артиллерийских кораблей и авиации, все же они выходили в точку залпа с дистанции 2–3 кабельтовых, что является свидетельством высокого мужества моряков КНДР и показателем их хорошей выучки. Последнее подтверждается еще высоким процентом попаданий торпед и тем, что все попавшие в цель торпеды взорвались.

Советский «Морской Атлас оценил результаты боя следующим образом: крейсера «Джуно» и «Джамейка» получили тяжелые повреждении, «Джуно» вышел из боя. Два торпедных катера потоплены артогнем, один поврежден. Головной катер, атаковавший первым, прорезал строй англо-американского отряда и, прикрываясь дымовой завесой, оторвался от преследования, сумел прибыть в базу Сокчхон. Интересно, что в «Морском Атласе»,  ни о каком конвое не упоминается, зато сообщается, что: «После боя с торпедными катерами корабли интервентов обнаружили в р-не Чумуньчжинь 2 сторожевых катера ВМФ КНДР, возвращавшихся из р-на поиска, и открыли по ним огонь. Арт. и пулеметным огнем сторожевые катера пытались вывести из строя личный состав верхних постов кораблей противника, но были потоплены в этом неравном бою».

Американская версия.

В воскресенье 2 июля военно-морские силы коалиции провели свой первый в этой войне морской бой. В этот день американский крейсер «Juneau» совместно с британским  крейсером «Jamaica» C-44 и фрегатом «Black Swan» F-116 обнаружил 4 северокорейских торпедных катера и 2 канонерские лодки  близ Чумуньчжиня у восточного побережья Кореи. Они сопровождали небольшой прибрежный конвой из 10 траулеров, шли курсом на юг. Вскоре после восхода солнца обе группы кораблей заметили друг друга. Когда западные корабли повернули в сторону торпедных катеров, последние предприняли смелую попытку выйти в торпедную атаку, открыв при этом огонь из малокалиберных орудий. Однако выпустить торпеды они не сумели, так как вокруг них рвались снаряды с радиовзрывателями. Первым же залпом был потоплен один торпедный катер, второй потерял ход и загорелся; остальные два ушли на большой скорости: один — к берегу, другой — в сторону моря. Первый катер выбросился на берег и был уничтожен артиллерийским огнем, другому удалось оторваться от преследующего его эскадренного миноносца «Black Swan». Были потоплены и две канонерские лодки, двое пленных были взяты на борт крейсера «Jamaica». Малокалиберные береговые орудия противника дали несколько выстрелов по нашим кораблям, причем один из снарядов лег вблизи левого борта «Juneau», не причинив крейсеру никакого вреда.

Однозначно можно сказать, что англо-американский отряд никаких потерь не имел. Остается загадкой, удалось ли северокорейским катерникам действительно выпустить торпеды, если да то ни одна в цель не попала. Несмотря на это Ким Гун Оку и Ли Ван Гыну были присвоены звания Героев Корейской Народно-Демократической Республики, ряд других моряков получили ордена и медали. Некоторые несообразности в американском описании боя – например, почему конвой был уничтожен, причем не полностью, только на следующий день – позволяет предположить, что катера все же чего-то добились. Либо они действительно отвлекли все внимание на себя и спасли охраняемые суда, либо уберегли от уничтожения какие-то объекты на берегу. Фактически в этом бою КНДР потеряла все свои ударные силы, и после этого сражения до конца войны северокорейский флот отказался от идеи оспаривать контроль над морем у морских сил Объединённой эскадры и сосредоточил свои усилия на минной войне и снабжении наступающих войск. Судьбы остальных торпедных катеров, в том числе и уцелевшего в бою, неизвестны. Можно лишь отметить, что блокадные силы ООН за период с конца июня до середины ноября 1950г. претендуют на уничтожение 22 и повреждение 5 моторных катеров, но торпедные из этого числа отдельно не выделяются.

2 июля подразделение южнокорейской базы в Пхохане разгромили небольшой северокорейский десант, высадившийся около Ульсана.

3 июля также было полно событий. Южнокорейский корабль «YMS-513» у западного побережья поймал и потопил три небольшие лодки, доставлявшие военные припасы в Chulpo к югу от Кунсан. Утром крейсер «Juneau» снова обнаружил встреченные накануне 10 траулеров, которые на ночь укрылись в Чумуньчжине и артиллерией потопил 7 траулеров. И впервые северокорейская авиация атаковала противника на море. В 20.12 два штурмовика атаковали британский фрегат «Black Swan» F-116. Нанеся ему незначительные повреждения, они скрылись. Следующая атака ВВС КНА на судно противника произошла только 22 августа. 3 июля американо-британская авианосная группа, расположившись в Жёлтом море, нанесла первый авиационный удар по аэродромам в Хэджу (англичане) и у Пхеньяна (американцы). 16 самолётов "Корсар" F4U и 12 "Скайрейдеров" AD-4 под прикрытием 8 "Пантер" F9F-2 с американского авианосца «Valley Forge» CV-45 атаковали Пхеньянский аэродром, уничтожив от 15 до 20 самолётов на земле и 2 в воздухе. 12 самолётов "Сифайер" и 9 "Файрфлаев" с британского авианосца «Triumph» R 16 атаковали северокорейский аэродром Хэджу. Зенитное противодействие было незначительным, однако несколько британских самолётов получили повреждения.

4 июля 1950 г. всем кораблям, находившимся в Тихом океане, было передано по радио следующее сообщение:

«...Президент Соединённых Штатов Америки, выполняя просьбу Совета Безопасности ООН об оказании поддержки Корейской республике в защите от агрессии со стороны Северной Кореи и восстановлении мира в Корее, приказал начать морскую блокаду Корейского полуострова».

Географические границы блокады в этом сообщении не указывались, но для того, чтобы наши военно-морские силы держались на достаточном расстоянии как от китайских, так и от советских берегов, в качестве северной границы блокады на западном побережье был взят 39°35', а на восточном 41°51' северной широты. Эта ограничительная мера была обусловлена некоторыми юридическими соображениями. Так, например, Советский Союз и коммунистический Китай заявили, что они осуждают блокаду и не признают её законной. В начале войны силы, предназначенные для организации блокады, были весьма ограниченными. В их состав входили следующие корабли: от Соединённых Штатов Америки — лёгкий крейсер ПВО «Juneau» CLAA 119 (до 24 июля 1950 г. был флагманским кораблём командира 5-й дивизии крейсеров контр-адмирала Хиггинса), 91-й дивизион эскадренных миноносцев в составе кораблей «Mansfield» DD-728, «Lyman K Swenson» DD-729, «De Haven» DD-727 и «Collett» DD-730; от Австралии (с 5 июля 1950 г.) — фрегат «Shoalhaven» F-535; от Англии — лёгкие крейсеры «Belfast» C-35) и «Jamaica» C-44; эскадренные миноносцы «Cossack» D-57, «Consort» D-76, фрегаты «Black Swan» F-116, «Alacrity» F-57, «Hart» F-58. Так начался период морской блокады Кореи и артиллерийских обстрелов её берегов, который продолжался более трёх лет. Во многих отношениях морская блокада носила необычный характер: кораблям приходилось охотиться за поездами и автомашинами и вести огонь по войскам противника, зачастую оказывавшимся почти в 30 км от побережья.

В течение июля, августа и в начале сентября корабли Объединённой эскадры, особенно суда южнокорейского флота, осуществляя блокаду, сосредоточили свои усилия на деятельности по ликвидации снабжения морем продвинувшихся далеко на юг частей КНА.

К началу июля в водах Кореи уже действовало 19 крупных американских кораблей (тяжёлые авианосец и крейсер, лёгкий крейсер, 12 эскадренных миноносцев, 4 подводные лодки), 23 английских и австралийских корабля (2 лёгких авианосца, 3 лёгких крейсера, 8 эскадренных миноносцев, а также 10 сторожевых кораблей).

4 июля КНА овладела портом Инчхон.

4 июля американские самолёты с авианосца «Valley Forge», действующего в Жёлтом море, опять наносили удары и среди прочих объектов поразили несколько маленьких судов (которые были вооружены, так как вели огонь по самолётам) на реке Taedohg. Вполне вероятно, среди атакованных судов был и пассажирский пароход. 4 июля  американские самолёты несколько раз обстреляли северокорейский пассажирский пароход, следовавший из Нампхо в Хванха, в результате чего было убито и ранено 33 пассажира.

8 июля береговые батареи на восточном побережье в районе 37 параллели, отвечая на обстрел, который вели британский крейсер «Jamaica», фрегат «Hart» и американский эсминец «Lyman K Swenson» DD-729, поразили 75-мм снарядом крейсер «Jamaica», было убито 4 и ранено 8 моряков.

9 июля южнокорейский флот возглавил американец Michael J. Luosey, прилетевший в Пусан с командой из 6 человек. 15 июля южнокорейский президент формально подчинил южнокорейские силы американцам. 17 июля бывший командующий ВМС адмирал Sohn прибыл с двумя патрульными судами «PC-702» - «Kum Kang San» и «PC-703» - «Sam Kak San» в Пусан.

5-я пехотная дивизия КНА, развивая наступление вдоль восточного побережья, во взаимодействии с партизанами разгромив противника в районе Самчхок, 8 июля овладела Улчжин и продвинулась к югу от этого города. 9 июля противник при поддержке огня корабельной артиллерии высадил в районе Улчжин, в тылу главных сил 5-й пехотной дивизии, морской десант в составе до двух пехотных батальонов с целью отрезать и во взаимодействии с войсками, действующими с фронта, уничтожить части 5-й пехотной дивизии. Однако этот замысел был сорван. К месту высадки десанта были срочно подтянуты подразделения 5-й пехотной дивизии, и в результате их смелых и решительных действий вражеский десант 11 июля был окружён и уничтожен.

22 июля южнокорейский тральщик «YMS-513», патрулируя, вновь потопил ещё три вражеских судна недалеко от Chulpo. 23 июля «YMS-301» имел жесткий бой с северокорейским катером в том же самом районе. 27 июля недавно прибывшие «PC-702» - «Kum Kang San» и «PC-703» - «Sam Kak San» совершили поход на север и обстреляли Palmi Do и Wolmi Do в Инчхоне, а на обратном пути столкнулись с флотилией движущихся на юг сампанов, гружённых боеприпасами, и потопили 12 из них.

К концу июля силы КНА (6-я пехотная дивизия с 603-м мотоциклетным полком), выйдя в район Мокпхо и на подступы к Сунчхону, освободила всю юго-западную часть Кореи, а 5-я пехотная дивизия, 26 июля вторично овладев Йондок, находилась всего лишь в 40 км от порта Пхохан. Однако развить достигнутый на этих направлениях успех не представлялось возможным из-за отсутствия там достаточных сил и средств. 6-й пехотной дивизии с 603-м мотоциклетным полком было приказано частью сил оборонять порт Мокпхо и южное побережье Кореи, а главными силами наступать из района Намвон, севернее Сунчхон, в направлении Чинчжу. Для обороны побережья на участке Кунсан, Мокпхо, Сунчхон перебрасывалась, начавшая 20 июля формирование, 7-я пехотная дивизия. Кроме того, на усиление обороны южного и западного побережья несколько ранее были переброшены отдельный пехотный полк, два батальона морской пехоты и два полицейских батальона.

2 августа два эсминца «Cockade» и «Cossack»  подвергли обстрелу гавань Мокпхо, где потопили один пароход.

3 августа южнокорейский «YMS-502» потопил семь парусных лодок, загружавшихся в Кунсане. 7 августа «YMS-502» в 30 милях севернее того же района потопила две моторных лодки, в то же время другие корейские корабли разрушили четыре маленьких судна в Haeju Man на подходах к Инчхону. 9 августа южнокорейское десантное судно LST пришло на остров Очхондо в 40 милях от Кунсана, где была сформирована передовая база снабжения южнокорейских ВМС, которая сделала ненужным 300-мильные переходы к Пусану и обратно.

12 августа американские бомбардировщики потопили северокорейский пассажирский пароход, курсировавший между Нампхо и Хванхэ, убито 44 и ранено 8 пассажиров.

Начиная с 11 августа 1950 г. британский авианосец «Triumph» R-16 присоединился к морской блокаде Западного побережья Северной Кореи с целью пресечения возможной переброски неприятельских войск по морю. "Сифайры" Мк.47 занимались поиском и уничтожением надводных целей, в основном ‑ мотоджонок, атаковали ракетами и бомбами прибрежные сооружения, вели широкомасштабную фоторазведку, а также продолжали прикрывать английскую эскадру от возможных посягательств северокорейской авиации. Так, 13 августа два британских самолёта "Сифайр" Мк.47 с авианосца «Triumph», выполнявшие фоторазведку портов Мокпхо и Кунсан, обнаружили и атаковали там два судна. А 14 августа во время фоторазведки британскими самолётами в порту Нампхо были обнаружены три судна ‑ тральщик (minesweeper), грузовое судно в 2000 тонн и каботажное судно в 800 тонн, стоящие в устье реки. Днём для удара по ним направили 6 "Сифайров" и 6 "Файрфлайев" Mk.1, оснащённых ракетами; все три судна были повреждены.

16 августа у побережья в районе деревни Синтя волости Бякнак, уезда Чхольсань, провинции Северный Пхеньян 2 американских самолёта обстреляли 8 рыбацких судов, убито 3 человека, потоплено 4 судна.

В период 13-20 августа южнокорейский флот имел пять столкновений с северокорейскими судами на отрезке от Кунсана до юго-западной оконечностью полуострова. Самым значительным из них была стычка 15 августа, когда «YMS-503» столкнулся с 45 маленькими судами в проливе между оконечностью полуострова и островами; в результате боя он захватил 30 и потопил 15 судов.

17 августа южнокорейские ВМС провели операцию «Operation Lee». Патрульное судно «PC-702» с двумя тральщиками типа YMS высадили десант на остров Tokchok To у Инчхона, 18 августа операцию поддержал «Athabaskan» и остров был полностью занят. 19 августа десант был высажен на остров Yonghung Do в канале на подходах к Инчхону, потом отряд распространил свой контроль и на другие острова в западной части бухты. 20 августа десантники с «Athabaskan» разрушили маяк на острове Palmi Do у входа в гавань Инчхона. Захват острова Yonghung Do заставил северокорейское командование переместить часть сил для обороны побережья и островов.

19 августа тройка самолётов "Сифайр" с авианосца «Triumph» R-16, на свободной охоте, обнаружила и уничтожила две большие тяжелогружёные мотоджонки противника, одна из них была водоизмещением 150 тонн, вооружённая артиллерией и зенитными средствами.

20 и 21 августа южнокорейский тральщик «YMS-503», действуя в районе Чиндо на юго-западной оконечности полуострова, обнаружил три вражеских моторных лодки водоизмещением от 30 до 100 тонн, одна была захвачена, одна потоплена и третья повреждена.

25 августа северокорейские войска предприняли безуспешную попытку взять Пхохан. Атаку поддерживал северокорейский десантный отряд, шедший на моторных катерах и парусных лодках. Но этот отряд был встречен и рассеян кораблями южнокорейского флота.

25 августа в двадцати милях от Инчхона южнокорейский патрульный корабль «PC-701» потопил большую парусную шлюпку. К востоку от Чиндо «YMS-512» потопил одну 100 тонную и одну 70 тонную моторные лодки, переделанные для перевозки войск. У острова Namhae на южном побережье «YMS-504» повредил 14 из 15 маленьких парусных шлюпок, с которыми столкнулся. А вот «YMS-514» в трёх отдельных столкновениях потопил три вражеских судна и повредил восемь.

31 августа южнокорейский патрульный корабль «PC-702» потопил две большие моторные лодки и повредил ещё одну вблизи Чиндо.

Объединённые военно-морские силы противника были значительно увеличены и к 1 сентября имели в своём составе более 190 американских, британских, южнокорейских, голландских и французских боевых кораблей (в том числе 2 тяжёлых, 2 лёгких и 2 конвойных авианосца, 4 тяжёлых и 6 лёгких крейсеров, 47 эскадренных миноносцев, 13 сторожевых кораблей, 42 тральщика, более 60 транспортов, вспомогательных, десантных судов и других кораблей) и 449 самолётов морской авиации. Эти корабли полностью блокировали побережье Кореи, лишив КНА возможности производить морские перевозки.

5 сентября в Жёлтом море два самолёта "Файрфлай" с британского авианосца «Triumph» R-16 атаковали и повредили три укрытые канонерские лодки.

10 сентября южнокорейский патрульный корабль «PC-703» потопил устанавливавшую мины парусную шлюпку недалеко от Хэджу, а 12 сентября он же потопил три маленьких лодки на подходах к Инчхону.

С 25 июня по 15 ноября 1950 г. ВМС западных стран, осуществлявших блокаду, добились значимых результатов, что отражено в таблице. Это было вызвано, прежде всего, значительной протяжённостью морских и сухопутных коммуникаций северокорейцев и их слабой обороной. Последующие периоды войны для американцев были менее успешными. Однако полностью исключить перевозки воинских грузов, как морем, так и по прибрежным сухопутным коммуникациям американцам не удавалось ни разу.

 

 

В период с 29 июня по 15 сентября 1950 г. включительно корабли блокирующих сил 89 раз обстреливали военные объекты противника, расположенные на восточном побережье Кореи. Тысячи тонн снарядов корабельной артиллерии разрушали мосты, военные склады, железнодорожные пути, туннели, доты, сортировочные станции, заводы, склады горючего, уничтожали орудия и войска противника. Такого обилия целей и такого слабого ответного огня со стороны противника, американские корабли никогда больше не встречали. Причиной этого было отсутствие развитой береговой обороны КНДР. Из-за отсутствия стационарных или подвижных (железнодорожных и на механической тяге) береговых батарей задачи береговой артиллерии решали полевые батареи среднего калибра. Береговым батареям приходилось вести огневой бой с крейсерами, фрегатами и эскадренными миноносцами. Но огонь артиллерийских батарей по крейсерам, имеющим броню, или даже по эскадренным миноносцам, обстреливавшим береговые объекты с больших дистанций, был мало эффективным. Тем не менее, огонь батарей заставлял корабли противника опасаться их. Так, 8 июля береговые батареи на восточном побережье в районе 37 параллели, отвечая на обстрел британского крейсера «Jamaica» C-44, фрегата «Hart» F-58 и американского эсминца «Lyman K. Swenson» DD-729, поразили 75-мм снарядом крейсер «Jamaica», убито 4 и ранено 8 моряков.

В августе подразделения КНА всё чаще открывали ответный огонь по кораблям, обстреливающим их позиции. 1 августа в 16 часов к порту Онгдин подошёл отряд лёгких сил противника в составе двух крейсеров и эскадренного миноносца. С дистанции 60 кабельтовых они начали обстрел порта и боевых порядков войск КНА. 76-мм батарея 918-го артиллерийского полка открыла по кораблям огонь. Снаряды падали около кораблей, и отдельные залпы накрывали цели, но противник продолжал маневрировать и вести огонь по берегу. Выпустив 400 снарядов, корабли отошли на юг. 2 августа американский эсминец открыл огонь по г. Чумунджин, береговые батареи ответным огнём отогнали его. Артиллеристы заявили, что эсминец получил четыре попадания, загорелся и ушёл. 4 августа американский эсминец в течение длительного времени обстреливал войска, располагавшиеся в населённом пункте южнее порта Чумунжин. В этот район была вызвана «кочующая» 76-мм батарея. Она заняла открытую огневую позицию у уреза воды и с дистанции 20 кабельтовых открыла огонь по эскадренному миноносцу. Первые же залпы накрыли цель, на корабле возник пожар, и эскадренный миноносец начал отходить от берега переменными курсами, перенеся свой огонь на батарею. 5 августа американский боевой корабль пытался обстреливать о. Пякендо (Хакурей) у западного побережья, но огнём береговой батареи он был отогнан. Каких либо данных о реальных успехах северокорейских артиллеристов в августе и начале сентября 1950 г. (до Инчхонской операции) пока обнаружить не удалось, сообщения же о попаданиях в американские корабли, которые фигурируют в военных сводках КНДР, преувеличены и большинстве случаев не подтверждаются. В этом отношении наиболее ярким примером является боестолкновение, произошедшее 20 августа.

В военной сводке главного командования Народной армии Корейской народно-демократической республики от 23 августа 1950 г. сообщается: «20 августа американский эсминец № 726 напал на один из районов восточного побережья Северной Кореи южнее Хамхына (Канко) и пытался вести обстрел. В результате массированного огня береговой артиллерии Народной армии корабль получил 27 прямых попаданий. На эсминце были разбиты 3 орудия крупного калибра, 2 – малого калибра, мачты, трубы и центральная часть корабля. Уничтожена большая часть экипажа. Горящий корабль, с трудом сохраняя скорость в 7 миль, ушёл на юг и, по сообщениям жителей прибрежного района, после сильнейшего взрыва затонул». Реально американцы эсминцев не теряли, да и такие потери не остались бы без внимания. Так что при описаниях этого эпизода в других источниках, например, в публикации «ДЕЙСТВИЯ ВОЕННО-МОРСКИХ СИЛ В КОРЕЙСКОЙ ВОЙНЕ 1950 – 1953 гг.» краски не так сгущены - 20 августа «кочующая» 76-мм батарея, которая вела огнь 4 августа по эсминцу у Чумунджина, находясь на огневой позиции в районе Мукхо, вступила в бой с эскадренным миноносцем, приблизившимся к берегу на дистанцию 20 кабельтовых. Батарея первой открыла огонь и сразу же добилась попаданий. Корабль открыл ответный огонь и немедленно отошёл от берега в море. На нём была снесена дымовая труба, повреждён ходовой мостик и, по-видимому, повреждена машина, так как он резко снизил скорость. Тоже неплохо ‑ хоть и не потопили, но повредили. Но сами американцы несколько по иному видели этот бой. Сперва насчёт эсминца № 726: этот номер был у американского эсминца «Meredith» DD-726, но он погиб в 1944 г. во время высадки в Нормандии. 19 августа в патрулирование восточного побережья отправились крейсер «Toledo» CA-133 и эсминцы «Mansfield» DD-728 и «De Haven» DD-727. 20 августа эсминец «De Haven» DD-727, патрулируя  вдоль восточного побережья, в 17.00 был подвергнут артиллерийскому обстрелу с берега. Ответным огнём, выпустив 50 снарядов, эсминец заставил батарею замолчать. Свою деятельность эсминец продолжал там до начала сентября.

На первом этапе корабли противника подходили к берегу вплотную, пренебрегая оборонительными возможностями КНА в защите своего побережья от ударов с моря, так как огонь батарей войсковой артиллерии по кораблям был малоэффективен вследствие отсутствия у артиллеристов опыта ведения огня по морским целям. Так что советские данные о том, что с 29 июня по 15 сентября 1950 г. огнём артиллерийских батарей было потоплено два фрегата, четыре десантных корабля, одна шхуна, пять баркасов, повреждено 12 эскадренных миноносцев, два фрегата и один тральщик, являются многократно преувеличенными. Реально же были достигнуты попадания только в несколько судов, как, например, 8 июля ‑ в крейсер «Jamaica», а о потопленных боевых кораблях (фрегаты, десантные корабли) и речи нет.

Северокорейские самолёты несколько раз атаковали корабли противника. Первая атака была проведена 29 июня, когда авиация КНА совершила налёт на порт Инчхон и потопила 11 вражеских кораблей малого тоннажа. Вторая атака, уже в Японском море, произошла 3 июля в 20.12, когда два штурмовика атаковали британский фрегат «Black Swan» F-116. Нанеся ему незначительные повреждения, они скрылись. Следующая атака ВВС КНА на судно противника произошла только 22 августа. Воспользовавшись отсутствием почти всех вражеских авианосцев в Жёлтом море (три авианосца: британский «Triumph» R-16, американские «Valley Forge» CV-45 и «Philippine Sea» CV-47 ушли для пополнений запасов в Японию), вблизи о.Токчок (Токусеки) юго-западнее Инчхона два северокорейских штурмовика Ил-10 атаковали британский эсминец «Comus». Корабль был тяжело повреждён, один член команды погиб. Для эскортирования повреждённого корабля в Куре был выделен британский эсминец «Consort» и американский авианосец «Sicily» CVE-118. 23 августа там же северокорейские самолёты вновь атаковали и повредили южнокорейский тральщик, построенный в США. Северокорейское агентство, делая заявление об атаках 22 и 23 августа, сообщило, что оба атакованных корабля были потоплены. Пятый случай имел место 17 сентября 1950 г. во время Инчхонской операции в Жёлтом море. Два северокорейских самолёта Як-3 и Ил-10 атаковали американский крейсер «Rochester» CA 124, сброшенная на него бомба не взорвалась. После этого самолёты обстреляли «Rochester» и британский крейсер «Jamaica» из пулемёта и пушек. На американском крейсере один член экипажа погиб, двое ранены, и если ответного огня с американского крейсера не последовало, то огнём британского крейсера «Jamaica» один из самолётов был сбит. Это был первый самолет, сбитый корабельной артиллерией в этой войне. Небольшое число атак по кораблям со стороны ВВС КНДР объясняется тем, что все они выполнялись для поддержки сухопутных частей. Всего в июне-сентябре 1950 г. штурмовая авиация КНА произвела 98 самолётовылетов с общим налётом около 100 ч. В том числе в июне — 44 самолётовылета, в июле — 46, в августе — 4, в сентябре — 4.

По некоторым, косвенно подтверждённым данным, летом-осенью 1950 г. в небе Кореи на поршневых самолётах вместе с северокорейцами воевали и советские лётчики. Во-первых, это подтверждают американцы, которые уже летом 1950 года слышали в радиоперехватах переговоры в воздухе на русском языке. Конечно, можно предположить, что переговаривались корейские лётчики, прошедшие обучение в советских авиашколах, но очень уж это маловероятно. Возможно, что в составе ВВС КНА были советские корейцы, всю жизнь прожившие на территории СССР и служившие в ВВС СССР. Но версия о том, что это были советские лётчики, всё же, видимо, основная. Во-вторых, и наши лётчики, особенно из 151-й ГИАД, которые прибыли в Китай в июле 1950 года, также слышали русскую речь в воздухе и неоднократно видели на китайских аэродромах, пограничных с КНДР, поршневые Як-9 и Ла-9 с опознавательными знаками ВВС КНДР и мало того - видели явно русских лётчиков в кабинах этих машин. В марте 1950 г. в Китай прибыла специальная группа, состоявшая из двух эскадрилий бомбардировщиков Ил-28 из состава 132-й БАД под командование Героя Советского Союза майора Арсеньева Н.А. С началом активных боевых действий экипажи Илов из этой группы стали активно привлекаться к разведывательным полётам над территорией Южной Кореи. Естественно, что самолёты несли китайские опознавательные знаки, а лётчиков переодели в китайскую форму. По воспоминаниям участника тех событий Петра Александровича Шпака, лётчики его подразделения осуществляли разведку и наблюдение за кораблями ВМС США и их союзников, и портов базирования в Южной Корее. Мало того, он рассказал, что в одном из вылетов он был сбит, но смог совершить вынужденную посадку в Северной Корее. Это был 13-й вылет его экипажа в составе штурмана Александра Семеновича Пащенко и стрелка-радиста Сергея Степановича Бочарова. Интересно и то, что из них 12 были разведывательными полётами в ночные и утренние часы и 1 боевой с бомбометанием цели в Южной Корее! По его словам, их сбил реактивный истребитель - по всей видимости, F-80 или, вероятней всего, палубный F9F "Пантера", так как выход на цель наши лётчики осуществляли со стороны моря, туда же и уходили. 27 июля, по сообщению пилота F-80С "Шутингстара" Бартона Тэйера (Burton E. Thayer) из 80-ой эскадрильи 8-ой FBW он сбил Ил-10 (официально не засчитан), который огнём поддерживал наступление своих войск.  Рассказу П.А.Шпака можно было бы не поверить, тем более, что даты он не помнит, но в его архиве оказалась справка медкомиссии, в которой говорится, что "старший лейтенант Шпак П.А. с 31.07.50 г. по 2.10.50 г. проходил лечение в госпитале (в\ч 08722)". Таким образом, можно утверждать, что его сбили в конце июля 1950 г. По словам Шпака, их авиагруппа была в Китае до конца боевых действий, после чего сдала самолёты союзнику и убыла в Союз. За всё время потери составили 2 самолёта Ил-28 и один экипаж (потерян был где-то в 1952-53 годах).

31 августа 1950 г. части КНА начали решающее наступление на Пусанский плацдарм. Но за недостатком сил к 8 сентября наступление остановилось, достигнув определённых успехов. Так, 6 сентября северокорейские войска после продолжительного штурма взяли Пхохан, мощная поддержка оборонявшихся частей корабельными орудиями американского крейсера «Toledo» и эсминца «De Haven» наступление не остановило. Между тем, как показывает анализ хода боевых действий, после 8 сентября командование КНА не отказывалось от продолжения наступательных действий. И в этом они планировали опереться на поддержку СССР. В сентябре 1950 г. правительство КНДР обратилось за помощью к СССР с просьбой отправки в КНДР советских авиачастей. Сталин согласился разместить на севере Кореи запрашиваемые силы. Соответствующая команда была спущена военным. 21 сентября 1950 г. маршал А.М.Василевский докладывал в Кремль: «По вопросу о переброске ИАП на самолётах Як-9 для прикрытия Пхеньяна докладываю:

  -- В целях ускорения переброски считаю наиболее целесообразным использовать 34-й ИАП 147-й ИАД на 40 металлических Як-9 (скорей всего, Як-9У ‑ примечания авторов), дислоцирующихся в Приморье в районе Ворошилова (ныне Уссурийск - прим. авт.). Полк переправить лётом через китайскую территорию по трассе Яньцзи, Андунь, Пхеньян. Перелёт полка займёт двое суток. При организации перелёта необходимо будет учесть неизбежность воздушных боёв на участке Андунь - Пхеньян.

  -- Нами, в осторожной форме, срочно запрошен тов. Штыков по вопросам:

  -- о пригодности аэродромов в районе Пхеньяна для посадки самолётов, в связи с сильными налётами авиации противника и особенно за последнее время;

  -- о наличии на них авиатехнического обслуживающего состава, горючего и персонала.

  -- При отсутствии у корейцев обслуживающего персонала, необходимо будет до переброски полка направить в Пхеньян по железной дороге через Андунь авиатехнический батальон этого полка в составе 223 человек с аэродромной техникой. Для переброски этого батальона потребуется 5-6 суток, с учётом перегрузки через реку Ялуцзян в районе Андунь. Одновременно с батальоном будут направлены в Пхеньян боеприпасы и горючее, если таковых не окажется у корейцев. В этом случае для окончательной готовности полка в районе Пхеньяна с учётом переброски личного состава потребуется 8 -10 суток.

  -- Учитывая отсутствие у корейцев в районе Пхеньяна службы воздушного наблюдения и оповещения, для создания нормальных условий в боевой работе нашего полка, считал бы необходимым направить с полком хотя бы несколько постов с радиолокаторами обнаружения самолётов противника, команду связистов для организации связи между постами и аэродромом. В противном случае наши самолёты на аэродроме будут подвержены внезапным ударам авиации противника.

  -- Просим разрешить нам окончательно доложить все расчёты на переброску полка в Пхеньян немедленно после выяснения нами в Корее вопросов, связанных с перебазированием полка. Тогда же будут доложены Вам и наши соображения по организации артиллерийско-зенитной обороны аэродрома, с которого будет работать полк».

В этот же период приказом от 23 сентября 1950 г. из Приморья (а конкретно ‑ из Спасска) для отправки в Корею был подготовлен 304-й ИАП 32-й ИАД в составе 40 самолётов Ла-9. Готовность второго полка определялась к 3 октября. Тогда же, в октябре, готовилась команда технического обслуживания, команда радиотехников с четырьмя радиолокаторами, один зенитно-артиллерийский дивизион (трёхбатарейного состава - всего 16 орудий), 15 заправок горючего и 15 боекомплектов боеприпасов. Василевский опасался обнаружения американцами советского присутствия в воздухе, так как управление в воздухе должно было вестись по радио на русском языке. Конкретные данные о переброске полка под Пхеньян отсутствуют и вряд ли он был туда переброшен, так как ситуация в Корее сильно осложнилась после высадки американского десанта в Инчхоне, да и столица вскоре пала.

 

 

Второй и третий периоды войны.

 

Второй период (16 сентября — 24 октября 1950 г.) начался наступлением американских войск. Замысел американского командования состоял в том, чтобы внезапной высадкой морского десанта в Инчхоне и переходом в наступление 8-й американской армии с пусанского плацдарма окружить и уничтожить основные силы КНА. После ожесточённых боёв, начавшихся 16 сентября, противнику удалось прорвать оборону КНА, к середине октября перенести боевые действия к северу от 38-й параллели, а на отдельных направлениях даже выйти на подступы к китайской границе, что создало угрозу КНР.

В начале сентября 1950 г. советские моряки Порт-Артурской военно-морской базы вплотную столкнулись с идущей рядом войной. Стараясь остановить северокорейское продвижение, американское командование в сентябре 1950 г. провело крупное наступление с двух плацдармов ‑ с Пусанского, куда из Японии было переброшено несколько американских дивизий (командующий всеми сухопутными войсками США и РК – генерал-лейтенант Уолтон Уокер) и 27-я английская бригада, и с Инчхонского, куда был высажен 10-16 сентября американский десант в тыл северокорейских войск. При этом на Инчхонском направлении, чтобы скрытно подготовить высадку десанта и скрыть факт сосредоточения значительного военно-морского соединения, нужно было блокировать советскую военно-морскую базу Порт-Артур на Ляодунском полуострове. Поэтому 4 сентября, нарушая международные нормы, американский эсминец подошёл к острову, где находилась советская РЛС – передовой рубеж военно-морской базы и своими средствами постановки помех постарался её дезориентировать и подавить. Помимо этого, американцы, чтобы лишить СССР возможности вести разведку в Жёлтом море, пошли на военную провокацию, сбив советский самолёт «А-20».

4 сентября 1950 г. в 26 км к юго-востоку от порта Дальний был обнаружен неопознанный эсминец, следовавший курсом 280 градусов. Для разведки эсминца был послан советский двухмоторный самолёт А-20ж («Бостон») 36-го минно-торпедного авиационного полка ВВС ТОФ в сопровождении двух истребителей. Командирам самолётов было дано указание ближе 15 км к эсминцу не подходить. Самолёт А-20ж сделал разворот вправо на эсминец и на подходе к эсминцу был атакован одиннадцатью американскими истребителями. В 12 часов 44 мин. горящий самолёт А-20ж упал в море на расстоянии 8 км южнее острова Хайян-Дао. Свидетелями этого нападения американских истребителей были два других советских самолёта, совершавших тренировочный полёт совместно с погибшим самолётом, а также советский пост службы наблюдения и связи на о. Хайян-Дао. Чтобы прикрыть это ничем не оправдываемое нападение на советский самолёт, представитель США в.ООН пустил в ход лживую версию о том, что советский самолёт якобы прошёл над судном, осуществлявшим прикрытие, и направился с явно враждебными целями к центру соединения Объединённой эскадры и якобы открыл огонь по американским истребителям. В действительности же советский самолёт не только не проходил над американским судном, но и не приближался к нему, находясь от него на расстоянии более 10 км, никакого огня по американским истребителям не открывал, а был сбит в результате беспричинного нападения на него одиннадцати американских истребителей. Экипаж самолёта — старший лейтенант Карпаев Константин Павлович, лейтенант Мишин Геннадий Васильевич и младший сержант Макагонов Александр Афанасьевич — погиб. В 1956г. тело лейтенанта Геннадия Мишина, поднятое американцами, были возвращены на родину.

Естественно, по американской версии, виновным был экипаж советского самолёта. Совершая в тот день патрулирование, эсминец ВМС США «Herbert J. Thomas» DD-833 в 13.29 зафиксировал на радаре движение неопознанного самолёта со стороны советской базы. Об этом было сообщено самолётам с авианосца «Valley Forge» CV-45. Звену «Корсаров», которые барражировали в этом районе, была дана команда на перехват неизвестного самолёта, который летел на высоте 4 тысячи метров со скоростью 180 узлов (325 км/час) курсом 160 градусов. Самолёты ВВС США, разделившись на две группы, через 6 минут приступили к перехвату самолёта, взяв его в кольцо. Увидев истребитель, неизвестный самолёт, по мнению американцев, допустил несколько ошибок. Увеличил скорость и со снижением стал уходить на восток в сторону Кореи, а не на запад в направлении Китая. Командир звена перехватчиков лейтенант Ричард Д.Е.Даунс (Richard E. Downs) пролетел над самолётом-нарушителем и сообщил, что видит двухмоторный бомбардировщик с красными звездами на крыльях. В это время экипаж самолёта-нарушителя допустил ещё одну ошибку, открыв огонь по перехватчикам. Об этом тут же было сообщено на базу. Получив разрешение на открытие ответного огня, командир звена лейтенант Даунс выполнил команду, однако промахнулся, так как находился в невыгодном положении. Следом за ним стрелял его ведомый и подбил советский бомбардировщик, который загорелся и вошёл в штопор. На эсминце «Herbert J. Thomas» наблюдали всю картину воздушного боя. Приблизившись к месту падения советского самолёта, американские военные моряки подняли на борт тело только одного русского лётчика. Попытки делать искусственное дыхание в течение часа ни к чему не привели: лётчик признаков жизни не подавал.

6 сентября советское правительство заявило протест правительству США и возложило на американцев всю ответственность за эти преступные действия, являющихся вопиющим нарушением общепризнанных норм международного права, и потребовало расследования и наказании лиц, ответственных за указанное нападение, а также на возмещении ущерба, причинённого гибелью экипажа в составе трёх лётчиков и уничтожением советского самолёта. Естественно, американская сторона ограничилась ответом, в котором повторялась их версия с возложением всей вины на советских лётчиков. После этого инцидента в сентябре 1950 г. в Порт-Артуре был сформирован 55 авиационный корпус ВМС, который включил в себя все лётные части Порт-Артурской ВМБ. В декабре этого же года 55 АК был переименован в 105 АК ВМС. В дальнейшем, в мае 1953 г. управление 105 авиационного корпуса ВМС было переведено из Порт-Артура в Советскую Гавань в состав ВВС 7 ВМФ. Входившая в состав корпуса 509 иад (405 и 348 иап) была передана 54 ВА ВВС и исключена из состава ВВС ТОФ.

Как вспоминал Владимир Афанасьевич Касатонов, в то время начальник штаба 5 ВМФ: «… ещё в августе …  Н.Г.Кузнецов с тревогой сказал, что, похоже, северокорейцам не удастся уже сбросить в море оперативный десант, высаженный американцами на Пусанском плацдарме, так как на подходах к нему американцы завоевали полное господство  и в воздухе, и на море. Как показали события, прогноз этот полностью оправдался».

15 сентября 1950 г. американо-южнокорейские войска, перехватив инициативу, развернули контрнаступление. К этому времени на Пусанском плацдарме было сосредоточено 10 пехотных дивизий (5 американских и 5 южнокорейских), 27-я английская бригада, пять отдельных полков, до 500 танков, свыше 1634 орудий и миномётов различного калибра. Превосходство в воздухе было абсолютным - 1120 самолётов (170 тяжёлых бомбардировщиков, 180 средних бомбардировщиков, 759 истребителей-бомбардировщиков и др.). У западных берегов Корейского полуострова находилась мощная группировка военно-морских сил «войск ООН» – 230 кораблей флота США и их союзников, свыше 400 самолётов и около 70 тысяч человек. Силам ООН противостояли 13 дивизий КНА, 40 танков и 811 орудий. Учитывая, что численность дивизий КНА к этому времени не превышала 4 тыс. человек, а в войсках ООН численность дивизий достигала 12 и 14 тыс. солдат и офицеров, соотношение сил и средств на фронте к началу наступления составляла в пользу ООН в живой силе 3:1, в танках – 12,5:1, в орудиях и миномётах – 25:1.

Одновременно с наступлением с Пусанского плацдарма началась высадка десанта в порту Инчхон. Порт Инчхон обороняли лишь подразделения 226-го отдельного полка морской пехоты в составе трёх батальонов, роты связи, сапёрной роты и артиллерийского дивизиона. Севернее Инчхона оборонялся батальон пограничных войск, а южнее – отдельный армейский батальон. Общая численность оборонявшихся не превышала 3 тыс. солдат и офицеров при семи 76-мм орудиях и шести 37-мм зенитных орудиях. Остров Уолми (Вольмидо), прикрывавший порт с запада и соединённый с материком дамбой, обороняли всего две роты морской пехоты, усиленные тремя 76-мм орудиями и двумя 37-мм орудиями. Из оборонительных сооружений в районе Инчхона подготавливалось 34 дзота и необходимое количество открытых позиций для батарей и других огневых средств. Но земляные работы были выполнены только на 40–50%. На подходах к порту с моря было установлено всего 26 якорных морских мин.

Для обеспечения высадки десанта привлекались 7-й объединённый флот специального назначения под командованием вице-адмирала Страбла и корабли других государств коалиции – всего 260 боевых кораблей и судов различных классов и 400 самолётов. 13 сентября в 10.10 отряд в составе эсминцев «Mansfield» DD-728 , «De Haven» DD-727, «Lyman K Swenson» DD-729, «Collett» DD-730, «Gurke» DD-783, «Henderson» DD-785 и крейсеров – американских «Rochester», «Toledo», британских «Jamaica», «Kenya» пошёл в гавань, в 11.45 с эсминцев обнаружили в канале 17 морских мин, которые были расстреляны из корабельных орудий эсминцев. Позже на берегу были обнаружены запасы мин, которые не успели установить. В 13.00 пять эсминцев начали огонь по батарее острова и по береговой линии Инчхона. Спустя несколько минут молчания батарея открыла ответный огонь по находящимся ближе всего эсминцам «Lyman K Swenson», «Collett» и «Gurke» и вела его 20 минут. «Collett» получил самые большие повреждения, получив девять 76-мм снарядов, один из которых повредил систему управления стрельбой. Три попадания были в «Gurke» и одно попадание было в «Lyman K Swenson», в результате чего погиб один из офицеров. А всего на трёх кораблях потери составили 1 убитый и 5 раненых. Огонь по батарее продолжался до 13.47, было выпущено 998 5-дюймовых снарядов. После подавления артиллерии КНА путь в порт был открыт.

Операция «войск ООН», получившая название «Хромит», началась с высадки 10-го американского корпуса (1-я дивизия морской пехоты, 7-я американская пехотная дивизия, английский отряд «коммандос» и части южнокорейских войск общей численностью около 70 тысяч человек), под командованием генерала Элмонда. Высадка десанта осуществлялась тремя эшелонами: в первом эшелоне – 1-я дивизия морской пехоты, во втором – 7-я пехотная дивизия, в третьем – остальные части 10-го армейского корпуса. После 45-минутной авиационной и артиллерийской подготовки передовые части десанта, высадившись на берег, обеспечили десантирование 1-й дивизии морской пехоты непосредственно в порту города Инчхон. Сломив сопротивление оборонявшего порт 226-го отдельного полка морской пехоты КНА (ещё не завершившего формирования), противник 16 сентября овладел городом и развернул наступление в направлении Сеула. В тот же день ударная группировка объединённых сил в составе 2 южнокорейских армейских корпусов, 7 американских пехотных дивизий и 36 дивизионов артиллерии перешла в контрнаступление из района Тэгу в северо-западном направлении. 27 сентября обе группировки соединились к югу от Есана, завершив тем самым окружение 1-й армейской группы КНА в юго-западной части Кореи. 28 сентября силы ООН овладели Сеулом, а 8 октября достигли 38-й параллели и на восточном участке пересекли её.

13-18 сентября самолёты с британского авианосца «Triumph» R-16 во время Инчхонской операции провели несколько атак ракетами по северокорейским судам в портах КНДР, было повреждено судно в 500 тонн, ещё одно такое же судно было повреждено на стапеле. Кроме того, были повреждены несколько патрульных и транспортных судов.

Действия американских сил, обеспечивавших Инчхонскую десантную операцию, распространялись на значительную часть Жёлтого моря и привели к очередному международному инциденту. 21 сентября американский военный корабль обстрелял китайское торговое судно у Шаньдунского полуострова. Китайское судно «С'Аньхай № 21» (капитан Ли Цинчуань) принадлежащее управлению Аньдунского порта, 20 сентября отправилось с острова Шидао у юго-восточного побережья Шаньдуна в Аньдун, в Манчжурию, имея на борту груз хлопчатобумажных тканей и 14 пассажиров. 21 сентября в 22.45 в точке 38°11'30" северной широты и 123°6' восточной долготы примерно в 50 милях от мыса Чэншаньтоу американский эсминец «Д-29» (видимо «Lyman K Swenson» DD-729) открыл огонь по китайскому судну с целью заставить его остановиться. Снаряды упали слева от кормы китайского судна, но и после остановки рядом с судном упали ещё несколько снарядов. После этого американский эсминец подошёл к нему на расстояние 3-4 метра и, освещая его прожектором, подверг допросу членов экипажа и пассажиров судна. Над китайским судном в это время кружил самолёт. Только после 20 минутного допроса под прицелами орудий, китайское судно было отпущено.

В середине сентября 1950 г. на восточном побережье в ходе высадки южнокорейского десанта в тылу северокорейских войск севернее Пхохана в результате посадки на камни было потеряно южнокорейское вспомогательное судно «Munsan» (бывший американский LST-120, переданный в 1947 г.), попытки спасти его 19 сентября закончились неудачей.

Несмотря на высадку десанта в Инчхоне и продвижение на Сеул, бои на южном побережье продолжались ещё значительное время и, причём, не всегда успешно для сил ООН. 20 сентября канадские эсминцы «Каюга» и «Этабаскан» совместно с южнокорейскими кораблями «РС-704», «YMS-506» и «YMS-507» осуществили диверсионную операцию близ Кунсана. Их задача заключалась в ликвидации важного моста через залив. Однако десантная группа с «YMS-507» была разбита северокорейцами, трёхдневный обстрел корабельной артиллерией не дал результата, и мост пришлось уничтожить авиацией. Северокорейцы продолжали ставить мины, за один день 27 сентября канадский эсминец «Этабаскан» уничтожил близ Кунсана 5 плавающих мин. Но, отрезанные от своих баз, находясь фактически в тылу американских войск, части КНА оставляли свои позиции, пробиваясь на север или уходя в партизаны. Пользуясь этим, южнокорейские ВМС, сотрудничая с Восьмой армией, взяли 27 сентября остров Namhae, 29 сентября Йосу и 3 октября порт Мокпхо; десант туда был поддержан южнокорейским патрульным судном «PC-703» и некоторыми меньшими кораблями.

Уже после того, как в сентябре 1950 г. Объединённые Силы, возглавляемые США, перешли в контрнаступление. С возникновением угрозы захвата войсками ООН территории КНДР советское правительство после 7 октября 1950 года начало эвакуацию в СССР имущества и персонала авиационных комендатур, кораблей Сейсинской ВМБ, семей военных советников. В январе 1951 года на родину была отправлена и отдельная рота связи. Сотрудники советского посольства переводились в более безопасный район – на границу с Китаем. В ночь на 10 октября сотрудники советского посольства покинули Пхеньян на легковых и грузовых машинах, в темноте, под звуки бомбёжек, и 12 октября достигли города Синыйджу у китайской границы. 21 октября посольство, как и весь дипкорпус, был перемещён из Синыйджу в Супхун, а в ноябре ‑ в Манпхо.

Уцелевшие суда северокорейского флота, в конечном счете, нашли убежище в китайских и советских портах.

Война вплотную подходила к нашим границам. То и дело американские самолёты нарушали наше воздушное пространство, и командованию флота приходилось поднимать в воздух дежурные истребители для их перехвата. Боевые столкновения с американскими самолётами, нарушившими наше воздушное пространство, происходили весьма часто. В октябре 1950 г. произошёл беспрецедентный случай: американские самолёты нанесли удар по советскому аэродрому на территории СССР, расположенному на берегу моря, в районе Сухая Речка, в 100 км от советско-корейской границы. 8 октября два американских реактивных истребителя F-80 "Шутинг-Стар" вылетев с аэродрома, направились на «свободную охоту» в район китайско-корейской границы. Обнаружив железную дорогу, по которой шли эшелоны с грузами, американцы полетели вдоль неё и, не замеченные радиолокаторами, проскочили государственную границу СССР. Обнаружив аэродром, лётчики в 16.17 атаковали его, сбросив бомбы, затем боевым разворотом зашли со стороны сопок и в два захода обстреляли из пулемётов строения и стоянки самолётов. Советские самолёты, а это были истребители Р-39 "Аэрокобра" из 821-го истребительного авиаполка, половина из которых находилась на консервации, и корректировщики По-2 отдельной авиаэскадрильи, предназначавшиеся для воздушного прикрытия и корректировки огня 130-мм флотских башенных батарей Хасанского сектора береговой обороны, стояли на открытых стоянках вдоль взлётно-посадочной полосы, выстроенные в линейку. Дежурное звено, не получив команду на взлёт, не успело подняться в воздух, а взлетев через три минуты, противника уже не догнали. В результате атаки один из находившихся на аэродроме самолётов был уничтожен полностью, шесть сильно повреждены. По другим данным, огнём были повреждены 9 самолётов Р-39. К счастью, бомбы и реактивные снаряды не попали в склады с горючим и боеприпасами. Уже после налёта оставшиеся самолёты списали, командира 821-го ИАП понизили в должности, а охрану аэродрома запоздало усилили. После советской ноты, оправдываясь, американцы, признав факт обстрела советского аэродрома, заявили, что нападение американских самолётов являлось «результатом аэронавигационной ошибки и плохого расчёта» и сообщили, что «командир данного авиационного соединения смещён и предпринимаются соответствующие меры в целях наложения дисциплинарного взыскания на двух виновных в этом лётчиков». Более того, в заявлении говорилось, что «правительство США желает публично выразить сожаление по поводу того, что американские вооружённые силы оказались замешанными в этом нарушении советской границы», и сообщали, что правительство США «готово предоставить средства для возмещения любого ущерба, нанесенного советской собственности».

11 октября, развивая наступление, американо-южнокорейские войска прорвали оборону КНА и устремились к Пхеньяну. 23 октября столица КНДР была взята. Значительное влияние на исход операции оказал воздушный десант (178-я отдельная ударная группа, около 5 тысяч человек), выброшенный 20 октября в 40-45 км севернее Пхеньяна. Вслед за этим Объединённые силы вышли на ближайшие подступы к границам КНР и СССР. Опасность положения вынудили советское правительство «подстраховаться» и сосредоточить вдоль китайской и корейской границ крупные соединения Советской армии: 5 бронетанковых дивизий и ТОФ СССР в Порт-Артуре. Группировка подчинялась маршалу Малиновскому и не только служила своеобразной тыловой базой для воюющей Северной Кореи, но и мощным потенциальным «ударным кулаком» против американских войск в регионе Дальнего Востока. Она постоянно находилась в высокой степени боевой готовности к ведению боевых действий. Непрерывно велась боевая, оперативная, штабная, специальная подготовка. За неудачи северокорейских войск пришлось ответить и советским советникам. В конце ноября 1950 года советский посол в КНДР Т.Ф.Штыков и Главный военный советник Н.Васильев были освобождены от занимаемых постов за «грубые просчёты в работе, проявившиеся в период контрнаступления американских и южнокорейских войск». Более того, 3 февраля 1951 года Т.Ф.Штыков был понижен в воинском звании до генерал-лейтенанта и через 10 дней уволен из рядов Вооружённых Сил в запас. По всей видимости «грубые просчёты» Т.Ф.Штыкова были связаны с тем, что он не смог представить в Москву достаточно аргументированной информации о подготовке американцами десантных операций.

После того, как в октябре 1950 г. американским силам и их союзникам в ходе наступления удалось почти разгромить КНА и в ряде мест выйти к границе с Китаем, на помощь Северной Корее пришли подразделения китайской армии – именуемые добровольцами. Архивные материалы свидетельствуют, что согласие китайского руководства о вооружённой помощи КНДР было получено ещё до начала боевых действий. Известно, что почти через месяц после начала войны, 13 июля 1950 года, поверенный в делах КНР в КНДР обращался к Ким Ир Сену с предложением передать китайской стороне 500 экземпляров топографических карт Корейского полуострова масштаба 1:100 000, 1:200 000, 1:500 000. Кроме того, он просил информировать об обстановке на фронтах и с этой целью выделил от посольства двух сотрудников в звании полковника для связи с Министерством национальной обороны КНДР. Одновременно поверенный просил ускорить присылку в Китай образцов обмундирования Корейской Народной Армии. Однако окончательное решение о посылке в Корею китайских частей было принято лишь в конце года, на совещании ЦК КПК, состоявшемся 4-5 октября 1950 г. в Пекине. 8 октября председатель Народно-революционного военного комитета КНР Мао Цзэдун отдал приказ о создании Корпуса китайских народных добровольцев. В его состав вошли: 13-я армейская группа в составе 38-й, 39-й, 40-й, 42-й армий, 1-й, 2-й и 8-й артиллерийских дивизий. Командующим был назначен Пэн Дэхуай. 10 октября в Москву для окончательного согласования вопроса о вступлении КНР в войну в Корее вылетел премьер министр Чжоу Эньлай. На встрече со Сталиным он получил заверения советской стороны об ускорении поставок Китаю вооружения для 20 пехотных дивизий. Находясь уже в Москве, Чжоу Эньлай получил телеграмму от Мао Цзэдуна: «Мы считаем, что необходимо вступить в войну. Мы обязаны вступить в войну. Вступить в войну для нас выгодно. Не вступив в войну – можем многое потерять». К этому времени при штабе Объединённого командования, созданного из представителей Корейской Народной Армии и Народно-освободительной армии Китая, стала работать группа советских советников во главе с заместителем начальника Генштаба генералом армии М.Захаровым. Она была направлена в Корею из Китая с целью оказания помощи главному командованию КНА.

19 октября началось выдвижение на территорию КНДР соединений китайских народных добровольцев (КНД) (30 пехотных и 4 артиллерийские дивизии). Совместно с соединениями КНА они 25 октября 1950 г. в районе Унзан, Хичен с ходу нанесли удар по американским и южнокорейским войскам и отбросили их на 45—50 км. Начался третий период войны, продолжавшийся до 10 июля 1951 г. Американцы были шокированы. В сложившейся ситуации главнокомандующий коалиционными силами ООН генерал Дуглас Макартур в сообщениях в Вашингтон настаивал на принятие решительных мер. Имелось в виду применение ядерного оружия. Главкома поддержали командующий бомбардировочной авиацией генерал О’Доннелл и начальник штаба ВВС США генерал Вандерберг. Они настоятельно предлагали президенту начать атомную бомбардировку Китая. 30 ноября 1950 года на пресс-конференции Трумэн сделал сенсационное заявление, что если потребуется, Америка начнет ядерную войну. Командующий стратегической авиацией США генерал Пауэр в эти дни был готов к исполнению решения о применении атомных бомб. В последние годы стали известны подробности американских «атомных» вариантов по отношению к Китаю и Северной Корее. Так, в частности, рассматривалась возможность применения шести атомных бомб в период с 27 по 29 декабря в районе Пхенсан, Чхорвон, Кимхва. Цель – уничтожение объединённой группировки КНА и Китайских народных добровольцев примерной численностью до 100 тыс. человек. Затем обсуждался вариант использования шести 30-килотонных бомб против китайских войск севернее р. Имджинган. Ещё две 40-килотонные бомбы американцы намеревались применить 7 и 8 января 1951 года в районе Чонджу с целью уничтожения до 10 тыс. китайцев.

Тем не менее, американский президент не решился на этот шаг. По мнению известного американского историка и политолога Б.Броди, было несколько причин, из-за которых Вашингтон не рискнул использовать атомное оружие. Во-первых, атомный арсенал США был относительно ограничен. К началу корейской войны американцы накопили около 300 атомных бомб. Это едва хватало для прикрытия европейского театра военных действий в случае возникновения войны с Советским Союзом. Во-вторых, ОКНШ и президентская администрация в целом разделяла точку зрения генерала Куртиса Лемая, командующего стратегическим воздушным командованием США, в том, что применение атомного оружия оправдана при стратегических бомбардировках, в случае вступления США в глобальную войну. Корея же не является тем объектом интересов Америки, ради которого можно идти на риск развязывания третьей мировой войны. В-третьих, идея применения атомного оружия в Корее вызвала резкую оппозицию со стороны Великобритании.

Таким образом, американского президента остановили отнюдь не гуманные соображения, широко рекламировавшиеся на Западе, а опасения непредсказуемости последствий и негативной реакции мировой общественности. Риск вступления в войну Советского Союза был слишком велик, а разгромить СССР наличным атомным арсеналом американцы не могли. По свидетельству Г.Киссинджера, американское руководство хорошо понимало, что в случае атаки материкового Китая, как это предлагал генерал Д. Макартур, СССР не останется в стороне. Ещё более откровенно на эту тему высказался генерал О.Брэдли, бывший председатель Объединённого комитета начальников штабов США, в выступлении по радио 24 июня 1960 года. Он объяснил, что позиция Д.Макартура была чревата опасностями, поскольку Вашингтон знал, что Советский Союз располагает атомными бомбами и имеет договор о взаимопомощи с Китаем, причём Москва сделала США публичное предупреждение. По мнению О.Брэдли, в Вашингтоне считали, что если США подвергнет Китай атомной бомбардировке, Советский Союз сбросит атомные бомбы в тылу американских войск в Корее, что приведет к уничтожению перевалочных баз США в Пусане и других местах. В рассматриваемый период, по оценкам американской разведки (документ NSC-68 от 14 апреля 1950 года), к середине 1950 года Москва могла обладать 10-20 атомными бомбами, а к середине 1954 года их количество могло достигнуть 200 единиц.

К этому времени в составе КНА, часть соединений которой была выведена на 5-месячный срок в Китай для обучения и доукомплектования, находилось 123 советских военных советника. Из них (на 17 ноября) 11 человек работали при штабе главнокомандующего КНА и штабе тыла, 55 человек – в различных соединениях и частях, 51 человек занимался на территории Китая обучением личного состава девяти корейских пехотных и танковых дивизий, одного авиационного полка и два человека находились в Советском Союзе на стажировке с корейскими лётчиками. В последующие два года войны  штатная численность советников колебалась в пределах от 152 (на 22.03.1952 г.) до 164 человек (в сентябре 1953 г.). Работали они, главным образом, в центральных армейских управлениях и учебных заведениях. С середины 1952 года до окончания войны в число советников были введены и 8 должностей военных моряков. По состоянию на 13 марта 1954 года в аппарате главного военного советника в КНДР числилось 128 человек, в том числе 115 человек находились в Северной Корее и 13 человек – в Маньчжурии. 5 советских советников во главе с генерал-лейтенантом Шалиным с октября 1951 года находились в штабе китайских народных добровольцев. Их главной задачей являлось информирование Москвы о том, что делалось в штабе Пэн Дэхуая и о планах китайского командования. Советники не имели права выезжать из штаба, а также давать каких либо рекомендаций по оперативным вопросам без согласования с Генеральным штабом Советской армии. В начале 1953 года вся группа, насчитывавшая к этому времени трёх человек (генерал-лейтенант артиллерии Стрельбицкий, генерал-майор Крамар, подполковник Петров) была отозваны в Москву. Всего через войну в Корее прошло около 850 советских офицеров и генералов, находившихся там в качестве военных советников. Постоянно в КНДР находилось порядка 240-250 военных советников в звании от майора до генерала.

В последующем, развивая успех, КНА и КНД 4 января 1951 г. взяли Сеул, а к 8 января продвинулись на 80—100 км южнее 38-й параллели. Однако, учитывая условия местности и недостаток в силах и средствах, с 20 февраля по 20 апреля войска КНА и КНД отошли на рубеж 38-й параллели и перешли к обороне. Для их прикрытия с воздуха осенью 1950 г., в ответ на неоднократные просьбы правительства КНДР, И.Сталин дал согласие на создание на территории Северо-Восточного Китая советского 64-го истребительного авиационного корпуса (ИАК). Его первым командиром стал генерал-майор авиации И.Белов, затем им командовали генералы Г.Лобов и С.Слюсарев. Корпус базировался на приграничных с КНДР аэродромах. Первоначально районом действия 64 ИАК, помимо прикрытия районов сосредоточения войск в Китае, был район китайско-корейской границы. Потом максимальный рубеж боевых действий был постепенно перенесен на территорию КНДР до линии Пхеньян – Гензан, что примерно соответствует 37-й параллели, а полёты ограничены береговыми чертами с запада и востока. Официально СССР участия в войне не принимал, а около 40 тысяч советских военнослужащих, входивших в состав 64 ИАК, считались «китайскими народными добровольцами». Всего в 1950-1953 гг. в корпусе сменилось 12 истребительных дивизий (26 полков), 2 отдельных ночных истребительных полка, 4 зенитно-артиллерийские дивизии (10 полков), 2 авиационные технические дивизии, 2 зенитных прожекторных полка из состава ВВС и ПВО, 2 истребительных полка из состава ВВС ВМФ (578 и 781) и несколько частей обеспечения. По данным Генштаба, лётчики корпуса произвели в ходе военных действий 64300 самолётовылетов, участвовали в 1872 воздушных боях (огонь по противнику вели 6462 лётчика) и сбили 1106 самолётов, в том числе 651 "Сейбр" (по данным 64-го ИАК – 1097 самолётов, из них 642 F-86). Ещё 153 самолёта противника, в том числе 40 "Сейбров", сбито огнём зенитной артиллерии (по данным 64-го ИАК – 212 самолётов, из них 35 F-86). Китайско-корейская ОВА сбила 271 самолёт, в том числе 181 "Сейбр". Потери советской стороны составили 142 офицера (в том числе 126 лётчиков), 133 сержанта и рядовых, 335 самолётов, 6 орудий и 1 прожектор.

Несмотря на то, что американский флот к концу 1950 г. блокировал всё северо-восточное побережье Кореи, значительная часть воинских грузов всё же доставлялась к линии фронта морем из портов Чхончжин и Сончжин в Вонсан и Хыннам. В связи с этим с середины февраля 1951 г. американцы приступили к тесной блокаде Вонсана, в марте — Сончжина (8 марта) и Чхончжина, а 26 апреля — Хыннама. Для этой цели они ввели четыре тактические группы. Вблизи блокируемых объектов они захватили острова и создали там временные базы для своих сил. Так, во время морской блокады Вонсана на семи захваченных островах, занимающих господствующее положение над фарватером, ведущим в порт, были высажены корректировочные посты и небольшие части морской пехоты, на некоторых из них оборудовались стоянки для кораблей, а на одном даже построили взлётно-посадочную полосу. Следует подчеркнуть, что блокадные силы, несмотря на отсутствие противодействия на море, несли потери от огня береговых батарей. Несколько раз из-за путаницы и нервозности американцы наносили удар по своим кораблям и судам союзников. 15 августа 1952 г. в ходе патрулирования против сампанов у Хыннама, американский тральщик «Chief» AM-315, не разобравшись, открыл огонь по своему кораблю «Grapple» ARS-7. Два снаряда поразили корабль, в результате на нём было двое убиты и 9 человек ранены. А 3 октября 1952 г. два самолёта F4U от TF77 обстреляли остров Yangdo и поразили два южнокорейских торпедных катера «MTB-25» и «MTB-27». Потерь в личном составе не было, но «MTB-27» получил повреждение машинного отделения. Ремонт был произведен американским эсминцем «Marsh» DE-699.

 

 

Советские и американские подлодки в Корейской войне.

 

Участие в боях советских военнослужащих на стороне Северной Кореи не афишировалось. Однако полностью скрыть эту информацию не удавалось. В различных западных изданиях всё же появлялись статьи о присутствии в стране русских военнослужащих – несмотря на все попытки руководства СССР сохранить этот факт в строгой секретности. По словам самих же советских лётчиков, эта секретность порой доходила до абсурда. Так, полковник А.П.Сморчков, получивший за Корею звание Героя Советского Союза, вспоминал, что лётчикам в бою предписывалось выходить на связь на корейском языке. Для этого лётчики перед вылетом крепили к правому колену планшетку со словарем – корейские слова в транскрипции. Для того, чтобы воспользоваться этим словарем, нужно было умудриться скосить глаз на колено, быстро отыскать нужное слово или фразу – и это во время боя, на реактивных скоростях. Конечно, такая практика не могла прижиться – в эфире звучала русская речь вперемешку с матерщиной. Американцы старались заполучить в своё распоряжение реальные доказательства участия в боях советских военных. Ежемесячно в Северную Корею и Китай забрасывалось большое число диверсантов с различными заданиями, включавшими захват кого-нибудь из русских для доказательства их присутствия в стране. Американские разведчики были оснащены первоклассной техникой передачи сведений и могли маскировать радиоаппаратуру под водой рисовых полей. Благодаря качественной и оперативной работе агентуры вражеская сторона была часто информирована даже о вылетах советских самолётов, вплоть до обозначения их бортовых номеров. Переговоры советских лётчиков фиксировались американскими службами. Их радиолокаторы и система подслушивания, по словам лётчика-истребителя Б.Абакумова, контролировали режим работы советских авиачастей. «Они сразу сообщали ведущим групп всю добытую информацию, – пишет Б.Абакумов, - часто вмешиваясь даже в управление боем на русском языке с земли, но им никак не удавалось подделать воркующий басок Кожедуба, ту его интонацию, которую каждый наш лётчик прекрасно улавливал и не попадал в сеть ложных команд. Не вышло у них ничего и с приводными станциями, когда они пытались подстраиваться на дальний привод и включали мощные станции кораблей, находящихся в море, чтобы увести наших лётчиков к себе. Конечно, наши приборы начинали тут врать. Приходилось ориентироваться по солнцу, если мы были за облаками. Компас и ближний привод с выходом под 90% в облаках спасали нас от ловушек. Подстерегали нас и в вечерние часы, выпуская в налёт до 300 самолётов и рассчитывая, что по времени наша посадка придется на ночное время. Но мы и тут были подготовлены. Зная наш распорядок дня по приёму пищи, американцы подстраивали свои вылеты именно в эти часы, рассчитывая, что русский лётчик не сможет хорошо вести бой из-за пищи в желудке, увеличивающий его вес во много раз при перегрузках, что отрицательно действует на все внутренние органы».

На море американцы тоже приложили немало усилий к поимке русских субмарин, но довольно трудно найти то, чего не было. Тем не менее, американцы долгое время считали, что советские подводные лодки периодически использовались в ходе Корейской войны. Для борьбы с ними уже 29 июня 1950 г. в Сасебо американцами были сформированы противолодочные патрульные силы. Ясно, что они предполагались действовать против советских сил, так как ни у КНДР, ни у Китая подводных лодок не было. Американцы оценивали советские подводные силы, базируемые на Владивосток, как 80 подводных лодок. Естественно, они всюду мерещились американцам. Всего за первую неделю войны сообщалось о восьми случаях обнаружения подводных лодок. 3 июля британский фрегат «Hart» F-58 имел два акустических контакта с неизвестными подводными лодками, сбрасывал глубинные бомбы, после того, как, огибая западную оконечность острова Кюсю, визуально наблюдал всплывшую подводную лодку. 14 июля американские ВМС, действующие в районе конфликта, получили разрешение топить неизвестные подводные лодки в случае их агрессивных действий против американских кораблей. По данным западных авторов и журналистов, при этом американцы даже потопили несколько из них. Так, по воспоминаниям моряков американского эсминца «McKean» DD-784 они дважды проводили операции против советских подводных лодок после того, как в августе 1950 г. корабль прибыл в район конфликта из Лонг-Бич. Первый раз, 23 сентября, эсминец «McKean» DD-784 сбросил 5 глубинных бомб по тому, что они определили как субмарина, а второе столкновение произошло в декабре 1950 г. 18 декабря 1950 г. эсминец «McKean» DD-784 вышел из порта Сасебо, чтобы присоединиться к 77 оперативному соединению. Корабль шёл с эсминцем «Frank Knox» DDR-742, когда был установлен контакт с подводной лодкой. Первые глубинные бомбы командир эсминца «McKean» DD-784 - J.C.Weatherwax, который во время Второй Мировой войны служил на подводных лодках, были сброшены недалеко от неизвестной подлодки, после того как на неё был послан звуковой сигнал с приказом идентифицировать себя. После первых бомбометаний прилетевший самолёт сообщил о силуэте подлодки в зоне бомбометания, который пропал после взрывов. Потом самолёт сообщил о воздушных пузырях, обнаруженных в районе первого бомбометания и нефтяных пятнах, которое становилось всё больше со временем. Это нефтяное пятно увидели с «McKean» и «Frank Knox», который присоединился к атаке спустя приблизительно 20 минут. Бомбометание прекратили после утери контакта. «McKean» в ходе первой атаки сбросил 11 глубинных бомб, затем, продолжая поиск потерянной субмарины, продолжалось профилактическое бомбометание. Всего эсминец до 18.17, когда он завершил операцию и ушёл в Сасебо, он сбросил 54 глубинные бомбы. В районе инцидента эсминец «McKean» DD-784 был сменён кораблями «Endicott» DMS-35 и «Taussig» DD-746. Эсминец «McKean» DD-784, приняв в Сасебо 94 глубинные бомбы, вновь 19 декабря отправился на охоту за подводной лодкой. Количество советских подлодок росло. После ещё трёх нападений «McKean» DD-784 на субмарину утром с использованием 33 глубинных бомб 19 декабря она предположительно была поражена. Тем не менее, утром 19 декабря один из трёх противолодочных самолётов, патрулирующих район, сообщил о следе торпеды, проходящей по корме эсминца «McKean». 20 декабря из Сасебо в район прибыло спасательное судно «GREENLET» ASR-10, присоединившееся к 5 эсминцам и 3 противолодочным самолётам в районе потопления субмарины. Спущенные под воду водолазы советской подлодки не нашли, ими был поднят бинокль. Что ещё они обнаружили ‑ неизвестно, спасательное судно почти сразу ушло в Пёрл-Харбор. Морякам было объявлено, что бомбежке подверглось затонувшее 10 декабря 1950 г. грузовое судно «IONA MARU», а поднятый водолазами бинокль был времён Второй Мировой войны.

Ещё одна из противолодочных операций против якобы советской подлодки связана со специальной операцией по добыванию секретов противника. Во время войны американцы приложили немало усилий для захвата новейших образцов советской боевой техники, особенно ‑ самолётов. Несколько операций, проведенных американцами в первом полугодии 1951 г. для захвата советского истребителя МиГ-15, окончились безрезультатно. Но в начале июля 1951 г. удача, наконец, улыбнулась им. 9 июля американцы получили данные, что сбитый истребитель МиГ-15 приводнился и затонул на мелководье в устье реки Chongchon, и почти не был повреждён. Было решено поднять его. Операция осложнялась тем, что район проведения операции находился всего в 10 минутах полёта от Antung, где базировались многие самолёты противника. Для прикрытия операции в район были стянуты значительные силы, в том числе ‑ американский авианосец «Sicily» CVE-118, британский авианосец «Glory», крейсер «Belfast». 18 июля танкодесантный катер (LSU), оборудованный специальным подъемным краном, был послан к Cho Do на борту десантного корабля-дока «Whetstone» LSD 27. На следующий день он был на месте. 20 июля под плотным прикрытием начались работы по подъёму самолёта. К вечеру был поднят двигатель, и проведены работы с фюзеляжем. 21 июля утром фюзеляж был загружен на LSU. Американцы опасались противодействия со стороны советско-китайско-корейских сил и очень переволновались, когда днём 21 июля пилоты истребителей с авианосца «Sicily» обнаружили группу из 32 истребителей МиГ, идущих неподалёку, но туманная погода предотвратила контакт. 22 июля LSU и его драгоценный груз были загружены в LSD «Epping Forest» и тот ушёл в Инчхон. Позже, летом 1952 г., американцы ещё смогли захватить и вывести остатки фюзеляжа МиГ-15, совершившего вынужденную посадку в горах на Севере Кореи. А в сентябре 1953 г., они получили исправный самолёт, когда северокорейский лётчик Но Гим Сок за 100 тыс. долларов угнал истребитель МиГ-15бис (бортовой № 2057) и посадил его на американскую авиабазу Кимпо. К этому следует добавить, что ещё в 1950 г. американцы захватили на северокорейских аэродромах Пхеньяна и Вонсана два исправных штурмовика Ил-10 и один истребитель Як-9, которые также были переправлены в США для испытаний и исследований. Но эта история имела продолжение.

28 июля 1951 г. эта же авианосная группа, состоявшая из американского авианосца «Sicily», авианосца ВМФ Великобритании «Glory» и шести кораблей охранения, следовала в Жёлтом море западнее острова Пэкнендо (ныне принадлежит Южной Корее). Внезапно акустики эсминца «Ranshaw» DD-499 на удалении 731 метр зафиксировали крупный подводный объект, который двигался со скоростью полутора-двух узлов. Эсминцы «Ranshaw» и «Samuel M Moore» DD-747 отошли от группы охранения и начали преследование объекта. В результате погони было получено подтверждение, что под водой находится неизвестная подводная лодка. Командующий авианосной группой Джон Сэч приказал уничтожить подлодку. В 19.13 подлодку атаковали глубинными бомбами. Её бомбили в течение 28 часов попеременно пять американских эсминцев. В конце концов, она снизила ход и легла на дно и потом, согласно записям в бортовом журнале американского эсминца «Ranshaw» не двигалась более двадцати часов. На поверхности воды затем появилось огромное масляное пятно длиной 7-8 километров и шириной пятьсот метров. Было установлено, что это дизельное топливо подлодки. Учитывая длительность боя, необходимость субмарин того времени регулярно подниматься на поверхность, появившиеся пятно, неподвижность объекта и ряд прочих факторов, ВМС США признали объект уничтоженным. Было зафиксировано и точное местонахождение потопленной субмарины: 37°25'5" северной широты, 124°25'3" восточной долготы, в 42 км к юго-западу от острова Тэчхондо (Южная Корея), на глубине 80 метров в Жёлтом море. Естественно, американцы предположили, что это была советская подводная лодка, которая выполняла боевое задание в районе падения истребителя МиГ-15, тем более, что в ходе операции там однажды объявлялась тревога в связи с обнаружением неизвестной подводной лодки. Однако через месяц всем участникам сражения было приказано забыть о бое и никому ничего не рассказывать, всю относящуюся к инциденту документацию дали указание уничтожить, а всё то, что могло хоть как-то навести на мысль о потопленной подлодке, было занесено в разряд сведений с грифом "совершенно секретно". Через много лет, в 1993 г., силами ВМФ Южной Кореи трижды были проведены поисковые работы в возможном месте затопления подлодки, а затем, в 1995 году, дважды ‑ уже силами специальной группы при Академии ВМФ Республики Корея. Но всё было безуспешно. В итоге помог случай. Корейские рыбаки постоянно жаловались, что недалеко от места, где велись поисковые работы, рыболовецкие сети постоянно цепляются за что-то на дне и рвутся. Глубина была как раз та, про которую говорилось в бортовом журнале эсминца - 80 метров. В итоге именно там и был обнаружен корпус субмарины, а её вид был зафиксирован даже на камеру. Все материалы были отданы на изучение в НИИ обороны и науки РК. Южнокорейские военные специалисты, дали следующее заключение, которое удалось получить журналу "Вольган Чосон": "Длина объекта: 50-60 м, высота: 5-9 м, диаметр: около 5 м, высота в районе рубки: 11-12 м, центральная и носовая часть сильно разрушена. Если предоставленные американской стороной (Дональд Мекельплэш) факты соответствуют действительности, то обнаруженный на дне моря объект является потопленной советской подводной лодкой класса "М-V", длиной 50,9 м, весом 350 тонн".

Кажется ‑ вот они, доказательства, тем более, как уже писалось выше, в составе Порт-артурской ВМБ были два дивизиона подводных лодок. Но одно "но": все они закончили свой путь естественным путем - шесть ПЛ типа "М" (VI серии) и четыре "щуки", входившие в состав Порт-артурской бригады ПЛ, были переведены в Приморье и утилизированы на металлолом. Тихоокеанский флот СССР в пятидесятых годах потерял только одну подводную лодку – «С-117», пропавшую без вести в декабре 1952 г. в южной части Татарского пролива, куда она вышла 14 декабря для участия в учениях. Кстати это и стало одной из причин списания Порт-артурских "щук". Больше в те годы советские лодки на ТОФ не гибли. Так что вопрос, что бомбили американцы (вполне возможно ‑ очередной призрак), и что обнаружили южнокорейцы на дне моря (может, какой то миноносец времен русско-японской войны который своим видом вполне напоминает подлодку), так и остается открытым.

Но если нет ни одного доказательства действий советских подводных лодок в Корейской войне, то об активных действиях американских подводных лодок, выполнявших специальные задания, сведения есть. Американцы это и не скрывают. В материале, посвящённому 100-летию американского подводного флота, говорилось, что в течение корейского конфликта американские субмарины были среди первых американских сил, контактировавших с врагом. Они отслеживали надводные силы, обеспечивали тактическую поддержку своих ВВС, разведывали советские и корейские минные заграждения и участвовали в специальных десантных операциях. Субмарины выполнили разведку и фотографировали потенциальные участки, пригодные для десантирования в районе Инчхона. Подлодки вели разведку и отслеживали поставки советских грузов. Дополнительно они нейтрализовали китайские морские силы в проливе Формозы (Тайваньский пролив) и патрулировали в Охотском море.

Вот далеко не полный список американских субмарин, о которых известно, что они принимали участие в корейской войне:

 • «Bluegill» SS-242.

 • «Sabalo» SS-302 - два патруля.

 • «Tilefish» SS-307 - два патруля. Согласно словарю американских военно-морских судов (DANFS): “5 сентября 1950 Tilefish отбыл из Пёрл-Харбора в Японию. С 28 сентября 1950 до 24 марта 1951 г. субмарина работала из японских портов, из которых в корейские воды выходили патрули в поддержку кампании ООН в Корее. Она выполняла разведывательные патрули пролива Лаперуза для информирования командующего военно-морскими силами Дальнего Востока относительно советской морской деятельности в регионе.

 • «Perch» SS-313 - один патруль, доставила на территорию Северной Кореи британский спецназ. Об этом походе подробности ниже. Командир лодки R.D.Quinn, стал единственным подводным командиром, получившим боевую награду (Бронзовую Звезду) в течение корейского конфликта.

 • «Besugo» SS-321. Корабль получил одну звезду сражения, согласно DANFS.

 • «Blackfin» SS-322 - два патруля.

 • «Caiman» SS-323 - три патруля.

 • «Blenny» SS-324 - один патруль.

 • «Charr» SS-328 - два патруля.

 • «Bugara» SS-331 - один патруль.

 • «Cabezon» SS-334 - один патруль.

 • «Carp» SS-338 - три патруля.

 • «Catfish» SS-339 - два патруля.

 • «Diodon» SS-349 - два патруля; спасены три сбитых лётчика.

 • «Greenfish» SS-351 - два патруля.

 • «Halfbeak» SS-352 - один патруль.

 • «Menhaden» SS-377 - один патруль.

 • «Queenfish» SS-393 - два патруля.

 • «Ronquil» SS-396 - три патруля.

 • «Scabbardfish» SS-397 - один патруль.

 • «Segundo» SS-398 - четыре патруля.

 • «Sea Devil» SS-400 - один патруль.

 • «Sea Fox» SS-402 - два патруля.

 • «Stickleback» SS-415 - один патруль.

 • «Tiru» SS-417 - четыре патруля. DANFS: “9 июня 1951 г. «Tiru» прибыла на Дальний Восток в своём первом развёртывании в западной части Тихого океана. В азиатских водах она работала в поддержку сил Организации Объединённых Наций, занятых в боях с коммунистической агрессией в Корее” (до 26 ноября 1951 г.).

 • «Tigrone» SS-419 - один патруль (неподтверждённый DANFS).

 • «Pomodon» SS-486 - два патруля.

 • «Remora» SS-487 - два патруля.

 • «Volador» SS-490 - три патруля.

 • «Pickerel» SS-524 - три патруля; одна из первых субмарин, вступившая в корейский конфликт. Согласно DANFS: “В течение её первого развёртывания в западной части Тихого океане в 1950 г. «PICKEREL» провела 4 месяца в корейской военной зоне”.

 • «Tang» SS-563 - один патруль (неподтверждённый DANFS).

Что это были за патрули, можно представить на примере похода подводной лодки «Perch» SS-313. В годы Второй Мировой войны лодка выполнила семь успешных военных патрулей в Тихом океане, с окончанием боевых действий вела обычную боевую подготовку. В январе 1948 г. субмарину отправили для переоборудования в подводный транспорт, это заняло приблизительно шесть месяцев. Лодка получила огромный выпуклый ангар на юте, предназначенный для транспортировки высадочных средств. В сентябре 1950 г. «Perch» SS-313 была избрана для участия в смелом набеге на северо-восточном побережье Кореи к западу от Tanchon. Лодка транспортировала шестьдесят британских коммандос, возглавляемых подполковником P.M.Drysdate, в заданный район и высадила их там под покровом темноты. Их целью был железнодорожный туннель. Тяжело гружёные взрывчаткой коммандос быстро достигли цели, их обнаружили, и на берегу начался бой. Команда субмарины с тревогой ждала развязки, а сама субмарина маневрировала в заливе, освещённая луной. Лодка пыталась избежать вражеских патрульных судов, которые с орудийным огнём на берегу были приведены в готовность. Коммандос успешно закончили операцию и вернулись на лодку, они потеряли одного человека ‑ был смертельно ранен P.R. Jones. Его похоронили в Японском море.

 

 

Четвёртый период войны.

 

С 10 июля 1951 г. начался четвёртый период войны в Корее, который продолжался до 27 июля 1953 г. Несмотря на превосходство в технической оснащённости войск, на применение бактериологического (биологического), зажигательного и химического оружия, войскам агрессора не удалось преодолеть оборону КНА и КНД и достичь каких-либо территориальных успехов. Для войск КНА этот период войны явился шагом вперёд в организации и ведении активной обороны. Система обороны, состоявшая из опорных пунктов, в основе которых лежали туннели, оказалась лучшей в горных условиях. Активные действия и стойкость войск КНА в обороне, а также активные требования мировой общественности положить конец войне привели к подписанию 27 июля 1953 г. соглашения о прекращении огня в Корее. После трёх лет войны противники оказались почти на том же рубеже, с которого началась война.

В ходе войны СССР продолжал наращивание и укрепление вооружённых сил КНДР. Так, если к моменту китайского наступления в армии КНДР танковые войска больше не существовали, то к апрелю 1952 года севернее 38-й параллели стояли уже шесть танковых и один механизированный полки корейской армии – 255 танков Т-34-85 и 127 самоходок Су-76М. В составе войск китайских добровольцев, помимо подразделений, вооружённых «тридцатьчетвёрками», имелся полк ИС-2. Всего в Корее китайцы на конец 1952 года имели 278 танков Т-34-85, 38 ИC-2, 27 самоходок ИСУ-122 и 38 Су-76М. Воссоздали и ВВС КНА, которые действовали совместно с китайцами. В конце лета 1951 года на прифронтовых аэродромах Аньдун и Мяогоу появились первые авиасоединения Объединённой воздушной армии (ОВА), которой командовал китайский генерал Лю Чжень. Советником при нём был генерал-майор авиации Д.П.Галунов. Северокорейские ВВС возглавлял генерал Ван Лян, а советником при нём работал полковник А.В.Петрачёв. ОВА была создана в конце октября 1950 года при непосредственном участии советских военных специалистов и имела на своём вооружении советские самолёты Як-18, Ил-10, Як-9п, Ла-9, МиГ-15, МиГ-15 бис. Бомбардировщики имели бомбовую нагрузку 400-600 кг, а «МиГи» – 200 кг. В целом, боевые возможности китайских и корейских лётчиков советскими специалистами оценивались не очень высоко. Сказывались их недостаточная подготовка, и азартность – во время атак они часто теряли бдительность и становились жертвами американских контратак. Поэтому в большинстве случаев их боевые вылеты контролировались советскими истребителями. «Днём с нашего аэродрома работали также корейцы и китайцы, - вспоминает Б.С.Абакумов. – Стояли они на противоположном конце взлётной полосы, взлетая нам навстречу. Они поднимались первыми, мы – после них в обратном направлении, догоняя их группу на маршруте и прикрывая её сверху. Северокорейцы и китайцы действовали на малых высотах. Им разрешалось даже ходить через море, где они встречали бомбардировщики противника, которые отсиживались там, ожидая, пока у наших истребителей горючее окажется на исходе. Китайцы, своевольничая, практиковали вылеты и без нашего прикрытия. Однажды, вылетев самостоятельно и не предупредив наш КП о взаимодействии, они потеряли своего командира полка. Этот полк встретил в море группу «летающих крепостей». Командир полка резко снизил скорость и почти уравнял её с бомбардировочной ради производства атаки. Остальные же лётчики проскочили на скорости мимо командира, за ними погнались «сейбры». Командир полка сбил один, второй и третий бомбардировщик, но и сам был сбит над морем. Его потом так и не нашли. Самолёт же его воткнулся в морское дно, при отливе хвост торчал над водой. В этот район послали группу северокорейцев, чтобы они сняли вооружение с самолёта и забросали кабину гранатами».

Успехом корейских лётчиков стало использование тактики, применявшейся советскими ВВС в Великую Отечественную войну, а именно ‑ проведение ночных бомбардировок самолётами По-2. Так, 28 ноября 1950 года группой По-2 был совершен налёт на аэродром 8-й американской истребительно-бомбардировочной эскадрильи, в результате которого было уничтожено на земле 11 «мустангов». Таким же образом 17 июня 1951 года на аэродроме в Сувоне было уничтожено 9 «сейбров». Все усилия 5-го воздушного флота США создать против этих налётов эффективную противовоздушную оборону заканчивались неудачей. Обитые фанерой и обтянутые материей, лёгкие По-2 нападали всегда на бреющем полёте и практически не могли быть обнаружены радарами. Даже при раннем обнаружении и использовании самых современных ночных истребителей По-2, благодаря своей маневренности и тихоходности, отрывались от преследования и выполняли боевое задание. В итоге, в период с октября 1950 по февраль 1952 года ОВА произвела до 20 тыс. самолётовылетов и сбила около 500 самолётов «войск ООН».

 

 

Береговая оборона во второй половине войны.

 

В ходе контрнаступления КНА и КНД в апреле 1951 г. появилась необходимость установки береговых батарей для защиты важных районов побережья от десантов и артиллерийских обстрелов с моря. Для этой цели флоту было выделено 56 107-мм орудий и 48 76-мм орудий. Как правило, это были обычные полевые 76 или 107 мм орудия. Иногда устанавливались танковые пушки или самоходные орудия. В некоторых случаях орудия, с которых были сняты колёса, монтировались на железнодорожные платформы. Эти установки обычно находились в ближайшем туннеле и выкатывались из него, когда было необходимо открыть огонь. Но этого оказалось недостаточно, поэтому позже было продолжено формирование батарей более крупного калибра ‑ 155 мм. Батареи размещались продуманно и были почти неуязвимыми для огня корабельной артиллерии. В отвесных прибрежных скалах со стороны моря или на обратных скатах северокорейцы отрывали пещеры, группируя в них по 3–4 орудия, но нередко устанавливали и одиночные орудия в отдельных пещерах. Амбразуры делались очень узкими, лишь бы обеспечить достаточный сектор обстрела, но ни в коем случае не больше 1 кв. м. Входы обычно маскировали жёлто-зелёными маскировочными накидками, ветками деревьев, плетёными матами, а в зимнее время — белыми масками. Их было очень трудно обнаружить, но ещё труднее было в них попасть. Корабли тратили на их подавление огромное количество боеприпасов, но редко добивались даже незначительных поверхностных разрушений, сами же получали повреждения. В 1952 г. и 1953 г. артиллерийские поединки происходили почти каждый день, американцы проводили специальные операции по подавлению береговых батарей, привлекая орудия главного калибра линкоров и крейсеров. Поединки были ожесточённые и проходили с переменным успехом. Так, в течение августа 1952 г. береговые батареи поразили 9 судов ООН, что являлось лучшим результатом за время войны, в феврале 1952 г. число пораженных судов было 8. А вот в январе, июне и декабре 1952 г. ни одно судно ООН не было поражено снарядами.

7 января 1951 г. северокорейские артиллеристы одержали свою самую большую победу за всю войну. У восточного побережья в точке 38°00' N 128°47'E таиландский фрегат «Prasae», пришедший для обстрела береговых целей, попал под массированный огонь 5-10 орудий, замаскированных на берегу. Фрегат подошёл слишком близко к берегу и уже третьим залпом был накрыт. Почти полностью был выведен из строя орудийный расчёт, несколько снарядов попали в надстройку, в средней части начался пожар, который погасить не удалось. Следующими попаданиями была подожжена кормовая надстройка. Командир выбросил корабль на отмель. Там корабль горел почти сутки. 13 января фрегат «Prasae» был исключён из боевого состава ВМС Таиланда.

В основном береговые батареи наносили внезапный и быстрый удар. 14 июня 1951 г. в поисках выгодных для себя целей вблизи Сончжиня американский тральщик «Thompson» DMS-38 подошёл близко к берегу. Внезапно четырёхорудийная батарея 76-мм пушек открыла по нему интенсивный и точный огонь. Немедленно ответив тем же, тральщик увеличил скорость до максимальной и начал уходить из зоны обстрела. Но прежде, чем ему удалось это сделать, он получил 13 прямых попаданий. При этом три человека были убиты и четверо ранены. Сильно пострадали центральный артиллерийский пост, радиорубка и радиолокатор корабля. Тральщик почти на месяц был поставлен в док для ремонта. Такая же участь постигла и эскадренный миноносец «James C. Owens» DD-776. 7 мая 1952 г. этот корабль вёл обстрел прибрежной дороги вблизи Сончжиня. Когда корабль подошёл к берегу на дистанцию 2,7 км и открыл огонь прямой наводкой, на него обрушилась лавина огня. Десять 75-мм орудий выпустили по нему 100 снарядов. В течение 11 минут эсминец получил 6 прямых попаданий и был засыпан осколками рвавшихся поблизости дистанционных снарядов. На корабле вспыхнул пожар — горел погреб 40-мм орудий и до отказа набитые снарядами кранцы первых выстрелов. Корабль окутал густой чёрный дым. Для спасения эсминца пришлось произвести экстренное затопление артпогреба. Нашлись смельчаки из команды, сбросившие за борт снаряды из кранцев первых выстрелов.

В аналогичную западню попал и эсминец «Alfred A. Cunningham» DD-752. 19 сентября 1952 г., подойдя к берегу на 3 км, корабль открыл огонь по бригаде, занимавшейся восстановлением разрушенного моста. В ответ по нему открыли огонь 3 105 мм орудия, выпустив 150 снарядов. «В 14 часов 30 мин. батареи противника открыли по кораблю огонь и первым же залпом добились прямого попадания,— так начал свой рассказ командир корабля капитан 3 ранга Кларк.— Чтобы выйти из-под обстрела, я немедленно увеличил ход, развернулся в сторону моря и стал уходить, но корабль по-прежнему был окружён всплесками от снарядов. В последующие минуты мы получили ещё 4 прямых попадания и, кроме того, вблизи нас разорвалось 7 или 8 дистанционных снарядов. Прямым попаданием были подожжены 4 глубинные бомбы; пламя от горящего тротила охватило большую часть кормовой рубки, густой плотный дым стал мешать управлению артиллерийским огнём. Командиры орудий и старший артиллерийский офицер продемонстрировали в этих труднейших условиях отличную выучку и боевое мастерство. В результате 5 прямых попаданий и близких разрывов 13 человек из состава команды получили ранения. Кроме того, взрывом был выведен из строя навигационный радиолокатор и разбит вентилятор форсированной тяги в передней кочегарке».

Интересную запись 11 августа 1951 г. в вахтенном журнале сделал капитан-лейтенант Лерд, командир тральщика «Dextrous» AM-341, во время траления вблизи Сончжиня.

«12.43 — Вызвали расчёт 76-мм пушки.

13.09—Корабль взят под обстрел береговыми батареями. Боевая тревога всей команде. Принимаю на себя управление.

13.10—Начали уходить зигзагообразным курсом самым полным ходом — 16 узлов. Получил прямое попадание в носовую часть правого борта.

13.12 — Прямое попадание в топ мачты.

13.14— Множество разрывов в воздухе и вблизи корабля. Ставлю дымовую завесу.

13.18 — Обрубил тралы. Потери: один убитый, двое раненых. В корпусе корабля две пробоины: одна диаметром около 30 см, другая — 15 см. Сильно пострадали: электрическое оборудование, радиоантенны, системы флажной сигнализации, уничтожен левый клотиковый фонарь».

Но иногда артиллерийские дуэли перерастали в многочасовые сражения с привлечением значительных сил. 17 июля 1951 г. в заливе Юнгхин находился отряд кораблей, блокировавший порт Вонсан, в составе трёх эсминцев «O'Brien» DD-725, «Blue» DD-744 и «Cunningham», двух миномётных кораблей, двух тральщиков, двух транспортов, танкера и госпитального судна. Тральщики производили траление, эсминцы на малом ходу обстреливали береговые объекты, остальные суда стояли на якоре. На побережье залива было установлено шесть артиллерийских батарей. В 16.37 все батареи по установленному сигналу открыли огонь по кораблям. Эскадренные миноносцы увеличили ход и, двигаясь по кругу на скорости 22 узла, открыли ответный огонь по батареям. Была запрошена поддержка авиации. В 16.50 и 17.50 в круг вошли два миномётных корабля и произвели залпы из реактивных установок по позициям батарей. Огонь северокорейских артиллеристов был непрерывен и хорошо скоординирован между батареями на Umi-do, Hodo-pando и полуострове Kalma Pando. Несмотря на огонь береговых батарей, эсминцы не прекращали огонь и за четыре с половиной часа выпустили по береговым батареям 2336 127-мм снарядов. В 18.30, учитывая ограниченный запас снарядов и недостаточную эффективность огня батарей, командующий флотом КНА приказал прекратить огонь, укрыть материальную часть и личный состав. Батареи израсходовали 191 снаряд 107-мм калибра и 82 снаряда 76-мм калибра. Американцы говорят о 500 выпущенных по ним снарядах. Наблюдались попадания в корабли. Миномётные корабли «LSMR-409» и «LSMR-525» получили несколько осколочных попаданий, причинивших незначительные повреждения, и никаких потерь среди экипажа. На эсминце «O'Brien» DD-725 один моряк был ранен. В 20.00 к эсминцам присоединился британский корабль «Morecambe Bay», а утром 18 июля в заливе Юнгхин появились линейный корабль «New Jersey» BB-62, крейсер «Helena» CA-75 и пять эсминцев. Крейсер и эскадренные миноносцы возобновили обстрел батарей. Из шести батарей были разрушены позиции только двух. Однако и остальные батареи были подавлены и не могли оказывать сопротивление.

Артиллерийские батареи 76-мм и 107-мм орудий были маломощными в борьбе даже с небронированными кораблями. Разорвавшийся снаряд такого калибра причинял лишь минимальные повреждения. Но, несмотря на малый калибр орудий в батареях, использованных для обороны побережья, американцы вынуждены были для борьбы с ними привлечь значительное количество кораблей и самолётов. Против береговых батарей действовали корабли всех классов до линейных кораблей включительно. Береговые батареи не давали возможности эскадренным миноносцам и другим небронированным кораблям подходить близко к берегу для ведения прицельного огня. Противник был вынужден признать, что возросшее сопротивление войск КНА с июля 1951 г. привело к сосредоточению действий кораблей на контрбатарейной деятельности, а не на более актуальных объектах блокады.

Всего же в ходе Корейской войны огнём береговых батарей были повреждены больше сотни кораблей, в том числе были поражены 2 линкора, несколько крейсеров. Американские корабли, повреждённые береговой артиллерией:

Эсминец «Charles S. Perry» DD-697 повреждён 3 снарядами береговой батареи в Сончжин 23 декабря 1950.

Эсминец «Ozbourn» DD-846 повреждён береговой батареей в Вонсан ‑ 2 раненых, снаряды повредили центральный автомат стрельбы, пробили броню кормовой рубки, уничтожили прожектор правого борта, 18 февраля 1951.

Тральщик «Thompson» DMS-38 сильно повреждён береговой батареей в Сончжин, 3 убитых и 4 раненных, 14 июня 1951.

Фрегат «Hoquiam» PF-5 повреждён береговой батареей в Сончжин, 1 тяжело раненый, 7 мая 1951.

Линейный корабль «New Jersey» BB-62 повреждён береговой батареей в Вонсан, 1 убитый и 3 раненых, 20 мая 1951.

Эсминец «Brinkley Bass» DD-887 повреждён береговой батареей в Вонсан, 1 убитый и 9 раненых, 22 мая 1951.

Тральщик «Thompson» DMS-38 повреждён 14 снарядами береговой батареей в Сончжин, 3 убитых и 4 раненых, 14 июня 1951.

Эсминец «Frank E. Evans» DD-754 повреждён береговой батареей в Вонсан, 4 раненых, 18 июня 1951.

Эсминец «Henry W. Tucker» DDR-875 легко повреждён 1 снарядом береговой батареей в Вонсан, 1 раненый, 28 июня 1951.

Фрегат «Everett» PF-8 повреждён береговой батареей в Вонсан, 1 убитый и 7 раненых, 3 июля 1951.

Миномётный корабль «LSMR-409» повреждён береговой батареей в Вонсан, 17 июля 1951.

Миномётный корабль «LSMR-525» повреждён береговой батареей в Вонсан, 17 июля 1951.

Эсминец «O'Brien» DD-725 повреждён береговой батареей в Вонсан, 1 раненый, 17 июля 1951.

Миномётный корабль «LSMR-412» повреждён береговой батареей в Вонсан, июль 1951.

Крейсер «Helena» CA-75 повреждён береговой батареей в Вонсан, 2 раненых, 31 июля 1951.

Тральщик «Dextrous» AM-341 повреждён береговой батареей в Вонсан, 1 убитый и 3 раненных, 11 августа 1951.

Эсминец «William Seiverling» DE-441 повреждён береговой батареей в Вонсан, затоплено машинное отделение, 8 сентября 1951.

Тральщик «Heron» AMS-18 повреждён береговой батареей в Вонсан 10 сентября 1951.

Тральщик «Redstart» AM-378 повреждён береговой батареей в Вонсан 10 сентября 1951.

Тральщик «Firecrest» AMS-10 повреждён береговой батареей в Хыннаме 5 октября 1951.

Эсминец «Renshaw» DDR-499 повреждён береговой батареей в Сончжин, 1 раненый, 11 октября 1951.

Эсминец «Ulvert M. Moore» DE-442 повреждён береговой батареей в Хыннаме, 1 убитый и 2 раненых, 17 октября 1951.

Крейсер «Helena» CA-75 повреждён береговой батареей в Хыннаме, 4 раненых, 23 октября 1951.

Тральщик «Osprey» AMS-28 сильно повреждён береговой батареей в Вонсан, затоплено машинное отделение, 1 раненый, 29 октября 1951.

Фрегат «Gloucester» PF-22 повреждён береговой батареей в Hongwon, 1 убитый и 11 раненых, 11 ноября 1951.

Эсминец «Hyman» DD-732 повреждён береговой батареей в Вонсан 23 ноября 1951.

Десантный корабль «Crook County» LST-611 повреждён береговой батареей 22 декабря 1951.

Тральщик «Dextrous» AM-341 повреждён береговой батареей в Вонсан, 1 убит и 2 ранены, 11 января 1952.

Эсминец «Porterfield» DD-682 повреждён береговой батареей в Sokto 3 февраля 1952.

Тральщик  «Endicott» DMS-35 повреждён 2 снарядами береговой батареи в Сончжин 4 февраля 1952.

Эсминец «Rowan» DD-782 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Хыннаме 22 февраля 1952.

Эсминец «Shelton» DD-790 повреждён 3 снарядами береговой батареи в Сончжин, 15 раненых, 22 февраля 1952.

Эсминец «Henderson» DD-785 повреждён береговой батареей в Хыннаме 23 февраля 1952.

Линейный корабль «Wisconsin» BB-64 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Сончжин, 3 раненых, 16 марта 1952.

Эсминец «Brinkley Bass» DD-887 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Вонсан, 5 раненых, 24 марта 1952.

Тральщик  «Endicott» DMS-35 повреждён береговой батареей в Chongjin 7 апреля 1952.

Тральщик «Endicott» DMS-35 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Сончжин 19 апреля 1952.

Тральщик «Osprey» AMS-28 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Сончжин 24 апреля 1952.

Десантный корабль «Cabildo» LSD-16 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Вонсан, 2 ранены, 26 апреля 1952.

Эсминец «Laffey» DD-724 повреждён береговой батареей в Вонсан 30 апреля 1952.

Эсминец «Maddox» DD-731 повреждён береговой батареей в Вонсан 30 апреля 1952.

Эсминец «Leonard F. Mason» DD-852 повреждён береговой батареей в Вонсан 2 мая 1952.

Эсминец «James C. Owens» DD-776 сильно повреждён 6 снарядами береговой батареи в Сончжин, 2 убитых и 7 раненых, 7 мая 1952.

Эсминец «Herbert J. Thomas» DDR-833 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Вонсан 12 мая 1952.

Эсминец «Douglas H. Fox» DD-779 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Хыннаме, 2 раненых, 14 мая 1952.

Десантный корабль «Cabildo» LSD-16 повреждён береговой батареей в Вонсан, 2 жертвы, 25 мая 1952.

Тральщик «Swallow» AMS-26 повреждён 3 снарядами береговой батареи в Сончжин 25 мая 1952.

Тральщик «Murrelet» AM-372 повреждён береговой батареей в Сончжин 26 мая 1952.

Тральщик «Firecrest» AMS-10 повреждён орудием 30 мая 1952.

Эсминец «Buck» DD-761 повреждён береговой батареей в Kojo, 2 убитых, 13 июня 1952.

Эсминец «Orleck» DD-886 повреждён 5 снарядами береговой батареей в Chuuronjang, 1 раненый, 5 июля 1952.

Эсминец «Southerland» DDR-743 повреждён 4 снарядами от береговых батарей, 8 раненых, 14 июля 1952

Эсминец «John R. Pierce» DD-753 повреждён 7 снарядами береговой батареи в Tanchon, 10 раненых, 6 августа 1952.

Эсминец «Barton» DD-722 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Вонсан,  1 убитый и 1 раненый, 10 августа 1952.

Кабельное судно «Grapple» ARS-7 повреждён 1 снарядом, попавшим ниже ватерлинии от береговой батареи в Вонсан 12 августа 1952.

Тральщик  «Thompson» DMS-38 повреждение мостика после попадания снаряда от береговой батареи в Сончжин, 3 убитых и 10 раненых, 20 августа 1952.

Тральщик «Competent» AM-316 повреждён и потерял трал после попадания снаряда береговой батареи в Pkg 4-5 27 августа 1952.

Эсминец «McDermut» DD-677 повреждён береговой батареей Pkg 4-5  27 августа 1952.

Эсминец «Agerholm» DD-826 повреждён береговой батареей в Kangsong, 1 раненый, 1 сентября 1952.

Эсминец «Frank E. Evans» DD-754 повреждён береговой батареей в Tanchon 8 сентября 1952.

Эсминец «Alfred A. Cunningham» DD-752 повреждён 5 снарядами береговой батареи, 8 жертв, 19 сентября 1952.

Эсминец «Perkins» DDR-877 повреждён 5 снарядами береговой батареей в Kojo, 1 убит и 17ранены, 13 октября 1952.

Тральщик «Osprey» AMS-28 повреждён береговой батареей в Kojo, 4 ранены, 14 октября 1952.

Эсминец «Lewis» DE-535 повреждён 2 снарядами береговой батареей в Вонсан, 7 убитых и 1 раненый. Первый снаряд попал в носовое машинное отделение и вывел из строя котел, но, к счастью, снаряд не разорвался. Второй снаряд попал в кормовую часть юта, причинив незначительные повреждения, 21 октября 1952.

Эсминец «Mansfield» DD-728 повреждён от огня 4 орудий 28 октября 1952.

Эсминец «Vammen» DE- 644 получил 105-мм снаряд около Sinuong, 1 ранен, 1 ноября 1952.

Эсминец «Uhlmann» DD-687 повреждён 3 снарядами береговой батареи, 13 ранено, 3 ноября 1952.

Тральщик «Kite» AMS-22 береговой батареей в Вонсан разбита шлюпка, 5 раненых, 19 ноября 1952.

Тральщик «Thompson» DMS-38 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Вонсан, 1 раненый, 20 ноября 1952.

Эсминец «Hanna» DE-449 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Сончжин, 1 убитый, 24 ноября 1952.

Эсминец «Halsey Powell» DD-686 повреждён береговой батареей в Hwa-do, 2 раненых, 6 февраля 1953.

Тральщик «Gull» AMS-16  повреждён 1 снарядом береговой батареи в Pkg 2, 2 ранены, 16 марта 1953.

Эсминец «Taussig» DD-746 повреждён 1 снарядом береговой батареи, 1 ранен, 17 марта 1953.

Крейсер «Los Angeles» CA-135 повреждён 1 снарядом 105-мм орудия в Вонсан 27 марта 1953.

Крейсер «Los Angeles» CA-135 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Вонсан, 13 раненых, 2 апреля 1953.

Эсминец «Maddox» DD-731 повреждён 1 76-мм снарядом береговой батареи в Вонсан, 3 убитых, прямое попадание в верхнюю палубу, 16 апреля 1953.

Эсминец «James E. Kyes» DD-787 повреждён 1 155-мм снарядом береговой батареи рядом с Вонсан, 9 убитых, 19 апреля 1953.

Эсминец «Maddox» DD-731 повреждён 1 105-мм снарядом береговой батареи в Hodo Pando 2 мая 1953.

Эсминец «Owen» DD-536 повреждён 1 105-мм снарядом береговой батареи в Hodo Pando 2 мая 1953.

Крейсер «Bremerton» CA-130 повреждён 1 снарядом береговой батареи в Вонсан, 2 жертвы, 5 мая 1953.

Эсминец «Samuel N. Moore» DD-747 повреждён 1 90-мм снарядом береговой батареи в Вонсан 8 мая 1953.

Эсминец «Brush» DD-745 повреждён 1 76-мм снарядом береговой батареи в Вонсан, 9 убитых, 15 мая 1953.

Тральщик «Swift» AM-122 повреждён 1 76-мм снарядом береговой батареи Yang-do, 1 жертва, 29 мая 1953.

Миномётный корабль «Clarion River» LSMR-409 повреждёно 2 снарядами береговой батареи в Walsa-ri, 5 жертв, 4 июня 1953.

Эсминец «Wiltsie» DD-716 повреждён 1 76-мм снарядом береговой батареи в Вонсан 11 июня 1953.

Эсминец «Henderson» DD-785 повреждён береговой батареей в Вонсан 17 июня 1953.

Эсминец «Irwin» DD-794 повреждён 1 снарядом рядом с Вонсан, убито и ранено 5 человек, 18 июня 1953.

Эсминец «Rowan» DD-782 повреждён 5 снарядами рядом с Вонсан, 9 раненых, 18 июня 1953.

Эсминец «Gurke» DD-783 повреждён снарядами рядом с Сончжин, 3 убитых, 25 июня 1953.

Крейсер «Manchester» CL 83 повреждён снарядами береговой батареей в Вонсан 30 июня 1953.

Эсминец «John W. Thomason» DD-760 повреждён шрапнельными снарядами береговой батареи в Hodo Pando 7 июля 1953.

Эсминец «Irwin» DD-794 повреждён 76-мм снарядами береговой батареи в Pkg 2, 5 раненых, 8 июля 1953.

Крейсер «Saint Paul» CA-73 получил подводную пробоину от снарядов береговой батареи в Вонсан 11 июля 1953.

 

Корабли других стран, поражённые снарядами береговой артиллерии:

1 сентября 1951 г. австралийский фрегат «Murchison» у реки Han получил множество попаданий снарядов выше ватерлинии из противотанковых 75-мм орудий, пулемётов и миномётов. На фрегате разбито 40-мм орудие, ранено 3 человека, один из них серьёзно.

24 сентября 1951 г. южнокорейский фрегат «Apnok» PF-62 трижды поражён снарядами береговой батареей Вонсан, корабль повреждён, 3 раненых.

30 октября 1951 г. канадский эсминец «Cayuga» получил небольшие повреждения после попадания 1 снаряда в ходе артиллерийской перестрелки у острова Amgak близ Нампхо на западном побережье. Потерь нет.

16 декабря 1951 г. Британский эсминец «Constance» повреждён береговыми батареями на полуострове Amgak на западном побережье. Потерь нет.

15 февраля 1952 г. австралийский эсминец «Bataan» у Sokto Cho-do поражён 1 76 мм снарядом. Потерь нет.

29 февраля 1952 г. Южнокорейский тральщик «JML-301» поражён одним снарядом у Sunwi-de на западном побережье, убит 1 моряк.

27 марта 1952 г. британский фрегат «Crane» повреждён артиллерией с острова He-do, потерь нет.

21 апреля 1952 г. британский эсминец «Concord» поручил 1 снаряд от батарей у Mayang-do. Потерь нет.

23 апреля 1952 г. британский эсминец «Concord» в районе Сончжин-Chonjin был обстрелян из 75 мм орудия и получил одно попадание, корабль повреждён. Убит 1 и ранено 4 человека.

1 июня 1952 г. канадский эсминец «Nootka» получил несколько попаданий снарядов от береговой батареи Chuuronjang и был легко повреждён.

3 августа 1952 г. британский крейсер «Belfast» в районе Cho-do был обстрелян из 2 орудий и получил попадание 76 мм снаряда. Снаряд взорвался в корабельной прачечной, убив одного и ранив четверых наёмных китайских рабочих-прачек.

10 августа 1952 г. британский фрегат «Mounts Bay» от береговых батарей у Сончжин получил три попадания, 1 моряк убит и четверо ранены.

12 августа 1952 г. южнокорейское судно «FS-905», поставленное на якорь у острова Yodo в гавани Вонсан с грузом бензина и боеприпасов для торпедных катеров, обстреляно береговыми батареями и получило снаряд в правый борт, вызвавший незначительные повреждения, потерь нет.

2 октября 1952 г. канадский эсминец «Iroquois» DE-217 от береговых батарей около Сончжин получил 1 прямое попадание и 1 осколочное, судно повреждено. Убито 3 и 7 человек ранено.

4 октября 1952 г. у Chaho южнокорейский «MTB-25» был обстрелян из пулемётов, получив 15 пробоин, потерь личного состава нет.

15 января 1953 г. британский фрегат «Sparrow» повреждён береговой батареей у Huryomdong, потерь нет.

9 марта 1953 г. три орудия у Anbyon поразили южнокорейские тральщики, «AMS-506» получил повреждение винта, а AMS- 510 был поражён выше ватерлинии. Потерь нет.

15 мая 1953 г. южнокорейский тральщик «AMS-506» был повреждён 76-мм снарядами у Хэджу, ранено 5 человек.

 

Были попытки авиации вновь атаковать корабли, участвовавшие в блокаде. Так, 15 апреля 1951 г. в Жёлтом море 3 самолётами был атакован южнокорейский фрегат «Apnok» (бывший американский Rockford PF-48, переданный в октябре 1950 г.), возвращавшийся от устья реки Ялуцзян. Атаку ему удалось отразить, он подбил один из самолётов, но и сам был сильно повреждён, а экипаж понёс большие потери. 29 декабря 1951 г. американский эсминец «Eversole» DD-789 был обстрелян ночью неопознанным самолетом, когда он патрулировал к югу от островов Sokto. А 25 ноября 1952 г. рядом с американским тральщиком «Thompson» DMS-38 в районе Вонсан с реактивного самолёта были сброшены шесть - восемь бомб, самая близкая ‑ приблизительно в 300 ярдах от корабля.

 

 

Минная война.

 

Когда в июне 1950 г. началась война, нужды в постановке мин у КНДР не было, так как её войска успешно наступали, а флот Южной Кореи угрозы не представлял. Но в июле 1950 г. американский флот начал блокаду и обстрелы корейского побережья, а это уже было серьёзно, так как противопоставить мощи американских кораблей хоть что-либо северокорейцы не могли. После этого штаб флота разработал план постановки минных заграждений. Согласно этому плану предусматривалась постановка заграждений на подходах к военно-морским базам, основным портам и бухтам Северной и освобождённой части Южной Кореи. Постановка мин вдоль восточного побережья должна была проводиться плавучими средствами и командами минёров, находившимися в главной базе Вонсан, а вдоль западного побережья — в военно-морской базе Нампхо. Для выполнения намеченного плана необходимо было 4 тыс. мин. Однако к началу войны военно-морской флот КНДР имел их незначительное количество. Кроме того, отсутствовали специалисты, которые могли осуществить эти планы. А ведь минное дело, как никакое другое, требует высочайшего профессионализма, специальных кораблей для выполнения этой важной и ответственной задачи. Ни того, ни другого у северокорейских моряков в то время не было, и им на помощь пришли советские специалисты.

Благодаря поставкам из СССР, в августе 1950 г. количество мин было увеличено до 2 тысяч штук, большая часть из которых была якорными контактными образца 1908 г., но были и более современные, в том числе ‑ донные магнитные мины. Так как отсутствовали специальные корабли, а имевшиеся несколько тральщиков к этому времени были либо потоплены, либо выведены из строя, то для постановки мин было решено приспособить подручные плавучие средства (рыбацкие кунгасы и шхуны) и подготовить команды минёров (запальные команды). К концу августа было оборудовано 11 шхун, 24 кунгаса и подготовлено 23 запальные команды.

Первые операции были не оборонительного, а явно наступательного характера, причём вдали от главных баз флота. На восточном побережье Кореи противник использовал бухту Ёнильман (восточнее Пхохан) как временную базу и якорную стоянку для кораблей, обстреливавших войска левого фланга КНА. Чтобы затруднить действия кораблей, было решено выставить в этом районе минное заграждение. Для этого в начале августа из военно-морской базы Вонсан в район Пхохан на автомашинах были доставлены мины. Подготовка мин к постановке производилась в местах их хранения. Затем мины на повозках, запряжённых быками, доставлялись к причалу и вручную грузились на рыбацкие гребные баркасы. С наступлением темноты моряки на веслах выходили в намеченный район и сбрасывали мины. На одной из этих мин 28 сентября у Йондок подорвался южнокорейский базовый тральщик «YMS-509», взрывом у него была оторвана вся носовая часть, но машины продолжали работать. Экипаж потерял 26 убитыми или без вести пропавшими и 5 раненными. А 29 сентября в том же районе погиб американский тральщик «Magpie» AMS-25.

Американцы с самого начала войны предполагали, что их противник может начать минную войну. Поэтому ещё в конце июня в район конфликта был переброшен 3 дивизион минных тральщиков. 15-18 июля дивизион в составе тральщиков «Pledge» AM-277, «Kite» AMS-22, «Chatterer» AMS-40, «Redhead» AMS-34, «Partridge» AMS-31, «Osprey» AMS-28 и «Mockingbird» AMS-27 провёл траление подходов к порту Пхохан перед десантированием туда 1 кавалерийской дивизии американцев. Мин не было. После этого тральщики дивизиона тралили подходы к гавани Пусана для уверенности, что северокорейские моряки не поставили мины там. Спокойствие длилось до начала сентября, когда стали поступать сведения об обнаруженных минах в Жёлтом море. После этого миннотральные силы американцев увеличились на несколько кораблей. 29 сентября тральщик «Magpie» AMS-25 совместно с тральщиком «Merganser» AMS 26 из 52 дивизиона, недавно прибывшие с Гуама, тралили проход к бухте Чхуксаньпхо (в 30 милях к северу от Пхохана), где находилась якорная стоянка для эсминцев и крейсеров блокадного соединения. Следуя строем уступа, тральщики несколько часов тралили подходы к бухте, но ни одной мины так и не подсекли. Начали выбирать тралы, и тут «Magpie» задел носовой частью правого борта «рог» дрейфующей мины. Мгновенно последовал взрыв. Оторванная носовая часть сразу же затонула. А через пять минут с дифферентом на нос скрылась под водой и корма корабля. Из 33 человек экипажа спаслось только 12, причём все они получили ранения. Раненые были подобраны тральщиком «Merganser» и доставлены в Пусан.

Поскольку военно-морские силы КНДР не могли поставить плотного эффективного минного заграждения, было решено поставить такие заграждения, которые бы затруднили маневрирование кораблей у побережья и вызвали бы напряжение тральных сил вражеского флота. У обоих побережий мины ставились банками, по 5–6 мин в банке. Перед военно-морскими базами и участками побережья, доступными для высадки десантов, ставилось до 10 банок. Для создания минной опасности в обширном районе сбрасывались плавающие мины. Так, например, на подходах к военно-морской базе Нампхо были сброшены 24 плавающие мины. Кроме того, для большего эффекта иногда сам факт постановки мин не скрывался. Был даже случай, когда в районе мыса Ориуцици команды минёров флота КНДР умышленно поставили мины на полную длину минрепов. Предполагалось, что несколько мин, плавающих на поверхности, создадут у противника впечатление о большом минном заграждении, поставленном в этом районе. Но при этом терялся главный эффект минного оружия ‑скрытность.

Масштабные минно-заградительные операции северокорейский флот начал проводить в конце августа - начале сентября, когда наступление на Пусан окончательно остановилось и стало ясно, что предстоит долгая борьба. На западном побережье северокорейцы опоздали с постановкой минных заграждений; фактически время начала их постановки пришлось на начало Инчхонской десантной операции. И, успей флот КНДР поставить мины ранее, операция не прошла так бы быстро. В Нампхо было поставлено 217 якорных контактных и 25 донных магнитных мин. Главный входной фарватер был тщательно блокирован пятью рядами якорных и одним рядом магнитных мин. Кроме того, подступы к Нампхо с севера были блокированы тремя линиями якорных мин. Но южный фарватер оказался совершенно свободным. Вероятно, северокорейцы пытались его заминировать, но самолёты с английского авианосца «Theseus», потопив баржу, гружённую минами, нарушили их планы. Затонувшая баржа была обнаружена впоследствии на южных подходах к Нампхо. На её борту оставалось ещё 15 мин. А на подходах к порту Инчхон с моря было установлено всего 26 якорных морских мин, причём их наличие не стало тайной для противника.

4 сентября, то есть за 11 дней до высадки в Инчхон, американский эскадренный миноносец «McKean» DD-784 доложил о наличии морских мин у входа в северокорейский порт Нампхо. 7 сентября английский крейсер «Jamaica» C-44 обнаружил и потопил плавучую мину в 25 милях к северу от острова Чходо на широте Нампхо. Ещё одна мина была почти тут же обнаружена и потоплена английским кораблём «Черити». В течение некоторого времени оставалось неясно, якорные это или плавучие мины, но англичане вскоре пришли к заключению, что мины были пущены в свободное плавание в надежде, что они натолкнутся на какой-нибудь блокирующий корабль.

Северокорейские моряки спешно пытались усилить минные заграждения в этом районе, но блокирующие силы приложили все усилия для предотвращения этого. Так, 10 сентября южнокорейский патрульный корабль «PC-703» потопил устанавливавшую мины парусную шлюпку недалеко от Хэджу, а 12 сентября он же потопил три маленьких лодки на подходах к Инчхону. А потом времени уже не оставалось, 13 сентября началась Инчхонская десантная операция. Утром 13 сентября эскадренные миноносцы «De Haven» DD-727 и «Mansfield» DD-728 из состава 91-го дивизиона обнаружили в фарватере «Флаинг Фиш» у Инчхона 17 морских мин, которые были расстреляны из корабельных орудий эсминцев. Позже на берегу были обнаружены запасы мин, которые не успели установить. 15 сентября американские тральщики начали траление внутреннего рейда Инчхона, мины не обнаружили и к вечеру удалились. В тот же день началась высадка войск, а линкор «Missouri» BB-63 приступил к обстрелу вражеских позиций на побережье.

В общей сложности за время с 4 по 30 сентября корабли и самолёты Объединённых Наций обнаружили 54 мины, главным образом в мелких водах Жёлтого моря, между Нампхо и Инчхон. Положение осложнялось тем, что более 25 дрейфующих мин контактного типа было обнаружено на поверхности в открытом море, вне территориальных вод Кореи. Эти плавучие мины представляли собой, по мнению некоторых специалистов, контактные мины, сорванные с якорей и дрейфовавшие на поверхности моря. У всех этих мин отсутствовали самоликвидаторы, и было неизвестно, это было сделано преднамеренно или объяснялось соображениями простоты устройства и экономии средств. Несомненно, что подобная минная обстановка значительно осложняла маневр кораблей артиллерийской поддержки, так как последние должны были ограничиваться действиями в протраленных проходах либо держаться за пределами 180-м изобаты.

Продвигаясь на север, Объединённые силы продолжали наносить удары по северокорейским силам. 14 октября самолёты "Си Фьюри" с британского авианосца «Theseus»  атаковали два судна-постановщика мин у острова Чодо и серьёзно повредили одно из них, а второе ‑ баржу с минами ‑ потопили.

После занятия главных северокорейских портов на побережье Жёлтого моря американцы расправились с минной опасностью на северо-западном побережье довольно быстро и без потерь. В этом им помогло то, что было сознательно допущено нарушение скрытности минных поставок. Силы, участвовавшие в операции по очистке вод Нампхо, хотя и сохранили до последнего момента свой разношёрстный состав, включали фактически все виды вооружения, имеющиеся в военно-морском арсенале: боевые корабли, тральщики, самолёты и вертолёты. Военно-морскую авиацию привлекли к операции по расчистке минных заграждений 28 октября. В этот день дальние разведчики-бомбардировщики типа «Мартин» из состава 6-го авиакрыла ВМС, базирующиеся на американскую плавучую базу «Гардинерс Бей», стоявшую на якоре в Инчхоне, начали систематические разведывательные полёты по поиску мин в районе Нампхо. Самолёты РВМ 42-й и 47-й разведывательных эскадрилий и летающие лодки «Сандерленд» 88-й и 209-й эскадрилий английской авиации, начиная с 29 сентября и по 15 ноября, также были непрерывно заняты в противоминных операциях. За это время самолёты обнаружили в непосредственно прилегающих к Нампхо районах Жёлтого моря 340 мин; 44 мины были подорваны и 9 — расстреляны пулемётным огнём.

В конце октября разведывательные самолёты использовались для сбрасывания глубинных бомб на магнитные мины в районе Нампхо. 28 октября было сброшено тридцать две 50-кг глубинные бомбы. При этом удалось взорвать только одну мину. На следующий день самолёты P2V «Нептун» сбросили шестнадцать бомб и уничтожили три мины. Разведывательные самолёты обладали одним явным преимуществом перед малыми тральщиками: они могли действовать при любом волнении.

Траление вод Нампхо началось от произвольно выбранной точки в Жёлтом море, в 39 милях к западу от линии предполагаемого расположения мин. По существу, любая точка, выбранная в Жёлтом море вне предполагаемых минных заграждений, могла быть начальной, так как всё море было мелким и удобным для постановки мин. Утром 29 октября два быстроходных тральщика («Carmick» DMS-33 и «Thompson» DMS-38) приступили к тралению подходного фарватера. Сам фарватер начали тралить 2 ноября, три базовых тральщика — «Pelican» AMS-32, «Swallow» AMS-36 и «Gull» AMS-16 начали траление через два часа после их прибытия в воды Нампхо. Впереди них действовали вертолёт и водолазы. Южнокорейские корабли, тральщики «JML-306», «YMS-502», «YMS-513», «YMS-503», десантное судно «LST Q-007» совместно со спасательным судном «Bolster» следовали позади с задачей расстреливать обнаруженные мины и ставить буйки для обозначения прохода. 4 ноября разыгрался сильный шторм, который длился почти сутки. Четыре контактные мины сорвались с якорей, всплыли на поверхность и впоследствии были уничтожены огнём авиации и надводных кораблей. В самый разгар шторма в Нампхо прибыл «Catamount» — первый десантный корабль-док, принимавший участие в минно-тральных операциях. «Catamount» привез с собой 12 десантных барж LCVP и всё запасное минно-тральное оборудование, какое можно было найти в Йокосука и Сасэбо. Ещё до окончания работ к минно-тральным силам присоединились 13 законтрактованных японских тральщиков, включая одну плавучую базу и телеуправляемое судно специального назначения с герметизированными палубами. 7 ноября, после десятидневного траления, мелкосидящие суда начали входить в порт Нампхо. Первым кораблём, благополучно вошедшим в Нампхо, был корейский тральщик «YMS-503». Весть о том, что первое судно благополучно вошло в Нампхо, заставила другие транспортные корабли и суда, загруженные крайне необходимым 8-й армии имуществом, последовать его примеру. К концу ноября в водах Нампхо было протралено 200 миль проходов и уничтожено около 80 мин, наибольшая доля — 36 мин — падает на самолёты RBM; водолазы уничтожили 27, тральщики «Gull», «Pelican» и «Swallow» соответственно 2, 1 и 1 мину и японские тральщики — 1 мину. 12 мин было уничтожено штормом. После этого корабли приступили к тралению в северном направлении, до устья реки Чхончхоньган.

На южном направлении северокорейцы поставили всего несколько десятком мин в Кунсане и Мокпхо из-за того, что их транспортировка туда была затруднена удалённостью этих районов от главных баз флота. И их результативность оказалась выше, чем у северо-западного побережья. Сразу после освобождения района была проведена операция по тралению. И, если с минами в Кунсане справились возвращавшиеся из Инчхона в начале октября 1 тральщик типа AM и 6 типа AMS без потерь (в ходе разминирования порта уничтожили 4 мины и определили местонахождение ещё двух десятков мин), то в Мокпхо 2 октября на подходе к порту на мине подорвался южнокорейский базовый тральщик «YMS-504». Он наткнулся на мину правым винтом и получил тяжелейшие повреждения. От взрыва этой мины сдетонировали две соседние. Хотя от взрыва пострадали только пять человек, машины тральщика были почти полностью разрушены, а корпус дал трещину и набрал воды. Сюда же следует отнести и подрыв в начале октября в районе военно-морской базы в Чиньхэ на южнокорейских минах небольшого торгового судна, которое, нарушив предписание, пошло в порт через минное заграждение.

Для создания минных заграждений на восточном побережье у северокорейцев было больше времени, да и наученные опытом с задержкой постановки мин у Инчхона, они не повторили ошибку, поставив минные заграждения вовремя. При этом они постарались соблюсти скрытность поставки, что сразу принесло свои плоды. Как выяснили позже американцы, вплоть до 4 октября 30 советских специалистов не только обучали моряков КНДР минному делу, но также собирали магнитные мины, планировали места установки минных полей и по возможности контролировали их постановку.

26 сентября 1950 г. американский эсминец «Brush» DD-745, следуя в 900 м позади эскадренного миноносца «Maddox» DD-731 вдоль северо-восточного побережья Кореи с целью разведки береговых батарей противника, наскочил на мину в районе Танчхон. Эскадренный миноносец сразу же был выведен из строя. Взрыв произошёл под днищем, ближе к носовой части. Столб пламени и воды прошёл через три палубы. Корабль подбросило так, что с соседнего «Maddox» увидели обнажившийся обтекатель гидролокатора. С мостика сорвались сигнальные прожекторы, вышли из строя лаг и эхолот. В одной из кочегарок, а также в кают-компании и в каюте старшего механика появились пробоины, куда сразу же хлынула вода. Через каких-то пять минут нос корабля погрузился в воду почти на два метра. Центральный штурманский пост оказался полностью разрушенным и затопленным водой. К тому же вышло из строя рулевое управление, и командиру пришлось перевести рулевого в румпельное отделение, подавая команды по телефону. Девять человек команды было убито и десять ‑ тяжело ранены. Критическое положение корабля усугублялось ещё и тем, что до ближайшего порта Сасебо было около 470 миль хода вдоль северо-восточного побережья Кореи. В 1944 г. при вторжении в Нормандию эсминец «Мередит», получивший аналогичное повреждение от подрыва на мине, затонул, прежде чем ему удалось преодолеть неширокий, но бурный Ла-Манш. Но командира «Brush» успокаивало то, что эсминец имел ход и слушался руля. Спасение эсминца «Brush» было трудным делом, но оно завершилось успешно. Через час аварийным партиям удалось завести пластырь и прекратить поступление воды. Эскортируемый крейсером «Worcester» CL-144, эсминцем «De Haven» DD-727 и пристроившимся к ним спасательным буксиром «Bolster» ARS-38, «Brush» 30 сентября кое-как добрался до сухого дока Сасэбо. А 30 сентября наскочил на контактную мину эскадренный миноносец «Mansfield» DD-728, производивший поиски пилота самолёта В-26, сбитого в районе порта Чхонджин, в 60 милях к северу от 38-й параллели. «Mansfield» был поражён в носовую часть. Пять человек пропали без вести, а 48 получили ранения. Сильно пострадало якорное устройство. Вода быстро заполнила форпик и цепной ящик. Её дальнейшему распространению препятствовали водонепроницаемые переборки. Аварийные партии быстро завели пластырь. Кораблю требовался стационарный ремонт, и он своим ходом отправился в Сасебо.

27 сентября в нескольких милях к востоку от Вонсан была обнаружена и уничтожена обычная контактная мина. Она не имела повреждений, блестела свежей окраской и, по всей видимости, пробыла в воде весьма недолго. Несмотря на то, что было обнаружено уже довольно много мин, вскрыть какую-то определённую систему заграждений у восточного побережья в районе Вонсан или Хыннам пока не удавалось. Но отсюда, по мнению вице-адмирала Страбла, не следовало делать вывод об отсутствии заграждений из якорных мин в этих районах. Если не считать показаний одного пленного, сообщившего о постановке мин в районе Чхоньчжиньского маяка в Северной Корее, и обнаружения девяти неукомплектованных неконтактных мин в повозках, захваченных на острове Волмидо, то сведения о применении противником морских мин основывались лишь на том, что было выловлено непосредственно кораблями. В надежде на лучший исход операции корабли 3-й эскадры минно-тральных сил 6 октября 1950 г. вышли из Сасэбо в Вонсан. Когда небольшая эскадра капитана 2 ранга Споффорда прибыла холодным серым утром 10 октября в район Вонсан для траления, её командир очень мало знал о бухте Йонхынмань. В его распоряжении были лишь отрывочные географические и батиметрические данные, а также сведения о нескольких обнаруженных здесь минах. Кроме того, у Споффорда имелась карта постоянного фарватера, опубликованная Советским Союзом, а накануне, 9 октября, было получено донесение с крейсера «Worcester» CL-144 о том, что его бортовой вертолёт обнаружил вблизи Вонсана крупное минное заграждение. О том же, какого типа минные заграждения были поставлены северокорейцами в самом Вонсанском порту, можно было только догадываться.

Американцы в последствии заявили, что минные заграждения у Вонсана насчитывают свыше 3000 мин, как магнитных, так и контактных. Реально их число там было в шесть раз меньше. В течение 1950–1951 гг. была поставлена 2741 мина. Большая часть из них — 2157 мин — была поставлена у восточного побережья и только 584 мины — у западного. Минные заграждения значительно затруднили действия кораблей противника у побережья КНДР. Мины ставились с оборонительной целью. Несомненно, противник понес бы ещё большие потери, если бы минные заграждения ставились на путях движения боевых и транспортных судов, далеко от берега. Но в КНДР не было носителей минного оружия — надводных кораблей, подводных лодок, минно-торпедной авиации. Правда, в западных публикациях проходила информация о причастности к постановке мин у корейских берегов советских минных заградителей. В частности, якобы там действовал минный заградитель «Ворошиловск», погибший в результате взрыва мин 30 октября 1950 г. у острова Русский во Владивостоке. Но никаких документальных подтверждений участия советских минных заградителей в боевых постановках мин у побережья Северной Кореи нет.

Утром 10 октября у Вонсана началось траление. Тральщик «Pledge» AM-277 пошёл от выступающего на запад изгиба 180-м изобаты, строго по прямой в направлении берега, где всего через десять дней, согласно графику, должны были высадиться войска. За тральщиком «Pledge» шли «Incredible» AM-249, «Osprey» AMS-28 и «Mockingbird» AMS-27. Позади этого строя следовали ещё два тральщика — «Chatterer» AMS-40, сбрасывавший оранжевые конические буи для обозначения границы очищенного от мин прохода, и «Partridge» AMS-31, имевший задачу уничтожать огнём все мины, поднятые на поверхность передовыми тральщиками. К концу первого дня работы тральщики Споффорда расчистили проход шириной 2700 м, доведя его от 180-м до 55-м изобаты, что составило около 12 миль в глубину. Без каких-либо потерь была подрезана и уничтожена 21 контактная мина. Утром 11 октября Споффорд организовал дополнительное обследование минного заграждения с помощью водолазов-подрывников с быстроходного транспорта, прибывшего в распоряжение эскадры. Водолазам было приказано обследовать поверхность бухты на своих мелкосидящих десантных баржах и установить наличие или отсутствие мин. 12 октября 77-е оперативное соединение занималось противоминной борьбой. Прежде чем вновь пустить на минное поле тральщики, Споффорд решил проредить его авиационным бомбовым ударом. Он полагал, что от близких разрывов сброшенных с самолётов бомб сдетонируют как якорные, так и донные мины. Ранним утром 12 октября над Вонсанским портом появились самолёты с авианосцев «Philippine Sea» CV-47 и «Leyte» CV-32. Каждый из «Скайрейдеров» нес на себе по три 450-килограммовые фугасные бомбы, снабжённые гидростатическими взрывателями, рассчитанными на подводный взрыв на глубине 7,5 м. Бомбы намечалось сбросить двумя полосами с интервалом в 200 м. Чтобы обеспечить равномерное сбрасывание бомб, выделялся специальный самолёт для постановки дымовых ориентирных буйков. Но противоминный удар не получился — ни один из сброшенных дымовых буйков не сработал. Лётчикам пришлось бомбить «на глазок», ориентируясь лишь по близлежащим островам, но ни одна из мин так и не сдетонировала. После авиационного удара вышли тральщики и понесли серьёзные потери ‑ на минах подорвались и погибли два тральщика: в 12.09 ‑ «Pirate» AM-275 и в 12.20 ‑ «Pledge» AM-277.

Головным шёл «Pirate» AM-275. «Pledge» и «Incredible» строем уступа влево следовали за ним. Шедший в протраленной полосе «Redhead» AMS-34 выполнял функции вехостава, а «Kite» AMS-22 имел задачу расстреливать подсечённые мины. Пройдя часть фарватера, тральщики развернулись влево, чтобы затем выйти в район между островами Йодо и Ундо. Часы показывали начало двенадцатого. Сразу же после разворота кораблей события стали развиваться удивительно быстро. Две мины; подсечённые тралом «Pirate», с неимоверной силой вышибло на поверхность воды. Вслед за ними выскочили ещё четыре. Смертельная опасность была совсем рядом, в каких-то 20—30 м от сзади идущих кораблей. Через пару минут «Pledge», маневрируя позади «Pirate» среди всплывших мин, подсёк своим тралом ещё три мины. «Incredible» дальше продвигаться было опасно, повернуть на обратный курс он уже не имел возможности. Его тралчасть также подсекла четыре мины. «Как раз в это время,— вспоминал несколько позже командир тральщика «Pirate» капитан-лейтенант Хайет,— я получил донесение с вертолёта о том, что прямо на носу находится большое минное заграждение и что поблизости от моих тральщиков обнаружены ещё, по крайней мере, три линии мин. Лётчик сообщил мне также, что эти линии ограничены островами Ундо, Йодо, Модо и Синьдо. Точное положение мин не указывалось». Когда до точки поворота оставались считанные метры, акустик тральщика доложил Хайету: «Прямо по курсу чёткий эхо-сигнал, предполагаю — мина! Дистанция 100 метров!» В это же время и наблюдатель с правого борта сообщил, что видит мину вблизи борта справа по носу. Прошло ещё несколько секунд, и вдруг корма корабля поднялась из воды, обнажив винты, и упала в бурлящее море среди фонтанов ила. Мина взорвалась прямо под днищем, отчего корабль раскололся как орех, на две половины. Он накренился сначала на правый борт, затем на левый, а через четыре минуты обе части «Pirate» опрокинулись и тут же пошли ко дну.

Тральщик «Pledge», находившийся поблизости, немедленно лёг в дрейф и спустил на воду моторный вельбот. Но как раз в это время незамеченные ранее береговые батареи противника открыли меткий огонь по тонущему тральщику. «Pledge» ответил им 76-мм пушкой. И сразу же в ответ получил несколько прямых попаданий. Положение «Pledge» стало угрожающим — он попал в вилку: снаряды ложились всё точнее, а поблизости плавало 13 подсечённых мин. Командир «Pledge» старший лейтенант Янг попытался спасти экипаж «Pirate». Но этому плану не суждено было сбыться. Огонь с берега усилился. Боезапас 76-мм пушки был уже на исходе. Янгом была дана команда: «Лево на борт! Правая машина, полный вперёд!» Корабль повернул примерно на 30 градусов и тут же наскочил на мину. Это случилось в 12 часов 20 минут. Взрыв произошёл под корпусом корабля с правого борта в районе машинного отделения. Тральщик получил серьёзные повреждения. Все палубы и переборки в районе взрыва были разрушены от киля до мостика. Правый борт корпуса проломился ниже ватерлинии, и вода мощным потоком хлынула в образовавшуюся пробоину. По приказанию командира экипаж покинул тонущий корабль. Все офицеры тральщика «Pledge», за исключением одного, были серьёзно ранены. Потери среди рядового и старшинского состава были гораздо большими. Всего на обоих кораблях пострадало 92 человека, из них 12 пропали без вести, а один впоследствии умер от ран. Две попытки проделать проход в минном заграждении потерпели неудачу: тральщики, взявшие прямой курс на берег, к местам, намеченным для высадки, встретились с плотными и искусно расположенными линиями мин. План траления был бы, конечно, лучшим решением проблемы, если бы не потерпел фиаско. Попытку очистки для навигации основного фарватера также нельзя было признать удачным экспериментом. А между тем до высадки морокой пехоты оставалось уже только семь дней.

Пентагон был потрясён известием о гибели американских кораблей. Выводы из происшедшего исходили от контр-адмирала Смита, который, будучи командующим 95-го оперативного соединения блокирующих и эскортных сил ООН В Корее, являлся непосредственным начальником Споффорда, ответственным за действия минно-тральных сил флота. Его донесение, адресованное начальнику штаба военно-морских сил США, начиналось словами, которые Пентагон никогда не рассчитывал услышать: «Американский флот утратил господство на море в корейских водах...». В результате сильнейший флот мира вынужден был бесцельно ходить взад и вперёд по Японскому морю, пока несколько тральщиков пытались очистить от мин проход к Вонсан. С оценкой обстановки, данной Смитом, согласились два человека: вице-адмирал Джой и начальник штаба военно-морских сил США адмирал Шерман. «Надо признать, — сказал последний в разговоре со своим другом журналистом Эллиотом, — что мы не были к этому готовы. Проклятые мины у Вонсан стоили нам восьми дней задержки в высадке войск и более двухсот человеческих жизней. Это весьма печальный факт. И я легко могу себе представить, что при других обстоятельствах восьмидневная задержка высадки могла бы означать проигрыш войны. Смит прав: если мы не можем идти, куда хотим и когда хотим, значит, мы не обладаем господством на море. А господство на море — это краеугольный камень всех наших военных планов. В своё время мы очень хорошо поняли, какую опасность представляют подводные лодки и самолёты противника. Теперь, с прошлой недели, мы начали сознавать и опасность, которую несут мины».

После того, как три тральщика AM вышли из строя (два ‑ навсегда, а один – временно, из-за неисправности машин), проблема безопасности траления приобрела первостепенное значение. Казалось, что вонсанский фарватер почти полностью безопасен для судоходства. 18 октября 1950 г. тральщики «Mockingbird» AMS-27, «Chatterer» AMS-40, «Redhead» AMS-34 и «Kite» AMS-22 описывали последние круги у берегов, когда командир тральщика «Redhead» донёс, что «весь океан вокруг тральщиков начал извергаться». Не успел рассеяться первый громадный гейзер примерно в 350 м за кормой тральщика «Redhead», как в 100 м от кормы раздался новый взрыв, очень похожий на первый. Эти два взрыва не причинили кораблю никакого ущерба, если не считать нервного напряжения, охватившего самих минёров. Но третий взрыв, под килем корейского базового тральщика YMS-516, разнёс этот маленький корабль буквально в щепки. По всей вероятности, это были неконтактные мины такого же типа, какие разведка обнаружила в неукомплектованном виде на острове Волмидо месяц тому назад. Вечером 25 октября Шоулдис доложил Споффорду, что проход к Вонсан полностью очищен от мин. Целых 15 дней ушло на то, что вначале предполагалось сделать за 5 дней траления. В результате десантная операция в Вонсан провалилась и город был освобождён сухопутными частями. Из общего числа мин, первоначально поставленных у Вонсана, было выловлено и уничтожено 225. Многие из оставшихся мин, вероятно, сорвались с якорей и стали плавучими. Но большая часть мин, не менее 1000, а может быть и больше, всё ещё находилась поблизости. Однако, как говорит Страбл, эти мины «больше не угрожали нашим действиям, поскольку мы знали, где они находятся, и имели очищенные от мин проходы к Вонсан».

После Вонсана следующим местом, где американцам пришлось столкнуться с минами, был порт Хыннам. 17 октября южнокорейцы заняли Хыннам. На подходах к порту моряками КНДР было установлено до 100 мин. Для открытия порта 7-11 ноября там было проведено траление 7 тральщиками AMS. Тем не менее, мины оставались, при отступлении в начале декабря на мине из старого заграждения у входа в гавань подорвалось и получило повреждения японское судно «Senzan Maru», гружёное мукой.

В удалённых северокорейских портах, куда удалось продвинуться американцам, северокорейцы мины поставить не успели. Так, 29 октября американцы высадили десант в Ивон, перед этим в течение 25-27 октября тральщики тралили фарватеры к порту, но мин не обнаружили. А 16-19 ноября семь тральщиков AMS провели траление порта Сончжин в 35 милях от Ивон, и мин тоже обнаружено не было.

А потом началось китайское наступление и к середине 1951 г. линия фронта стабилизировалась в районе 38 параллели. Минная война на море продолжилась, хоть и не с такой интенсивностью, как раньше, осенью 1950 г. 24 мая 1951 г. у Вонсана, к юго-востоку от острова Rei-To, американское дозорное судно обнаружило несколько маленьких судов. Ночью крейсер «Manchester» CL-83 и эсминец «Brinkley Bass» DD-887 нанесли удар по этим судёнышкам. На четырёх обнаруженных после артобстрела сампанах было 11 убитых и 1 раненый. Сампаны были оборудованы для транспортировки четырёх мины М-26 каждый. Помимо использования сампанов и лодок, северокорейцы прибегали и к более экзотическим методам. Например, мины привязывали к бревнам и спускали их вниз по реке Намдэчхонь в бухту Йонхынмань в попытках вытеснить оттуда американцев. Сначала они спускали вводу простые бревна и, наблюдая в бинокль, определяли время их прохождения от места пуска до протраленных участков «Мафлер» и «Тинпэн элли». Затем они укрепляли на бревнах контактные мины с помощью глаголь-гаков, снабжённых стопорным кольцом из растворимого материала. Расчёт был такой, что кольцо растворится и освободит мину к моменту, когда бревно войдет в протраленные воды. После потери трёх тральщиков американцами были приняты серьёзные меры предосторожности. Эсминцам и крейсерам было запрещено пересекать 180-метровую изобату в непротраленных районах. Тральщики же действительно стали «пахарями моря». С периодичностью не реже одного раза в неделю они должны были проводить контрольное траление основных фарватеров, мест якорных стоянок, огневых позиций для артиллерийских кораблей. Только в районе Хыннама в начале 1951 г. было обнаружено и уничтожено 186 мин.

Американцы, оставив Вонсан, не могли допустить использование порта, и решили держать его под огнём своих кораблей. 2 февраля несколько тральщиков вышли на поиск мин вблизи Йонъяна, юго-восточнее Вонсана. После четырёхчасовой работы «Partridge» AMS-31 носовой частью налетел на мину и через 10 минут затонул. Два офицера и шестеро рядовых были убиты, один офицер и пятеро рядовых тяжело ранены. «Partridge» был четвёртым и последним американским тральщиком, погибшим за время войны в Корее. С 16 февраля 1951 г. Вонсан был в осаде и в течение двух лет находился под орудийным огнём со стороны кораблей. В ответ на это северокорейцы усиливали береговую артиллерию и постоянно, как могли, минировали подходы к порту. Из 28 мин, вытраленных в марте, 20 были ликвидированы в районе Вонсана и многие из них были новыми. 1 марта агентура американцев сообщила, что враг разгружает советские мины на запасном пути железной дороги Kalma, и 7 марта лёгкий крейсер «Manchester» нанёс по цели артиллерийский удар, приведший к сильным взрывам. В дальнейшем в ходе одной только подготовки к блокаде Вонсана, начавшейся 16 февраля, западные корабли сумели вытралить 325 мин.

Минная война продолжалась по всему фронту. 6 мая 1951 г. на мине, впервые с февраля, подорвался очередной корабль, южнокорейский тральщик «JML-306» в районе Нампхо - Sok To. Южнокорейский тральщик «JMS-306» вместе с тральщиками «JMS-302», «YMS-502» и фрегатом «PF-61» был направлен к Нампхо для разведки минных заграждений противника. Утром 6 мая, как только рассеялся густой предрассветный туман, «JMS-306» вышел в разведывательный дозор. Через двадцать минут он наткнулся на мину. Взрыв произошёл в районе машинного отделения. В образовавшуюся пробоину хлынула вода. Из 26 человек экипажа было убито 6 и ранено 18. Через каких-то 5 минут машинное отделение было полностью затоплено, началась фильтрация воды в смежные отсеки. 12 членов экипажа в течение 72 минут боролись с морем, пытаясь не допустить затопления корабля. Трижды заводили пластырь, но безуспешно — его срывало напором воды, откачивать которую было нечем. Тем временем на помощь были вызваны два парусных судна. Вода всё прибывала, запас плавучести таял на глазах. В конце концов, командир решился дать команду: «Всем за борт!» В 10.32 на ровном киле тральщик ушёл под воду. Оставшиеся в живых члены экипажа были приняты на борт фрегата «PF-61» для отправки в Пусан.

К этому времени американцы стали сталкиваться с проблемой дрейфующих мин, специально запущенных в море. 12 июня 1951 г. эсминец «Walke»  DD-723, двигаясь приблизительно в 60 милях от берега в Восточно-Корейском заливе в охранении авианосца, наскочил на мину кормовой частью. Взрыв произошёл у правого борта корабля, в результате в борту образовалась пробоина длиной 10 м и шириной более 5 м. Было затоплено одновременно несколько смежных отсеков. Из экипажа погибло 26 и были ранены 35 человек. Корабль сильно накренился на правый борт, однако остался на плаву. Аварийные партии подошедших кораблей помогли заделать пробоину, откачать воду и устранить некоторые повреждения. А всего к осени 1951 г. более 300 мин были обнаружены плавающими в Японском море.

В том же районе 7 октября 1951 г. на мине подорвался эскадренный миноносец «Ernest G. Small» DDR-838. Мина взорвалась под днищем, в носовой части корабля. Эсминец подбросило вверх так высоко, что вся носовая часть оказалась над водой. Когда же корабль начал опускаться, от него с грохотом отделилась носовая часть. Переваливаясь с правого на левый борт, почти сорокаметровый кусок судна медленно стал погружаться в воду, а вместе с ним уходили под воду и девять членов экипажа. Кроме 9 погибших, ранено было 18 человек. Своим ходом «Ernest G. Small» удалось добраться до ближайшего порта.

В ночь на 26 декабря 1951 г. в районе острова Йодо, в бухте Йонхынмань на плавающей мине подорвался южнокорейский патрульный корабль «РС-704» - «Chiri San». Корабль в одно мгновение разнесло на куски. Весь экипаж, примерно 80 человек, погиб. Впоследствии на берегу острова было подобрано 20 трупов.

Борьба с минами шла постоянно. С 1 мая по 31 декабря 1951 г. американская минно-тральная оперативная группа обезвредила в общей сложности 683 мины противника.

11 марта 1952 г. американские боевые пловцы впервые обнаружили новую якорную советскую мину R-MYaM, предназначенную для использования на мелководье.

27 августа 1952 г. во время патрулирования в районе Хыннама миной был потоплен океанский буксир «Sarsi» ATF-111, погибло 2 человека. Буксир третьи сутки нёс дозорную службу. Ему предстояло вести борьбу с каботажными перевозками, препятствовать постановке мин и быть готовым к спасению пилотов, подбитых над полуостровом. С наступлением вечерних сумерек командир буксира заметил некоторое оживление на дороге, идущей вдоль берега. Решив обстрелять этот участок дороги, он изменил курс корабля в сторону берега. Буксир ещё не закончил поворот, как раздался взрыв. Судно сразу потеряло ход. Затем быстро начал увеличиваться крен на правый борт. От подрыва на контактной мине «Sarsi» получил тяжелейшие повреждения, весь правый борт от киля до планширя в средней части был разворочен. По длине пробоина перекрывала почти треть судна. Экипаж покинул корабль. Спустя четверть часа буксир затонул.

16 сентября 1952 г. примерно в 90 милях к востоку от Вонсана наскочил на мину ещё один эскадренный миноносец ‑ «Barton» DD-722, нёсший службу по прикрытию 77-го оперативного соединения. Было убито и ранено 11 человек. По мнению командира корабля, капитана 3 ранга Сейма, эта мина оторвалась от вонсанского минного поля, когда 18 августа над этим районом пронёсся тайфун. На встрече с военными журналистами командир корабля капитан 3 ранга Сейм рассказывал: «„Бартон" занимал самое северное положение в группе кораблей оперативного соединения, следовавших курсом на юг. Авианосцы и эскадренные миноносцы, шедшие прямо впереди нас, по-видимому, прошли очень близко от этой мины, не задев её. Когда раздался взрыв, я как раз заканчивал чтение доклада об уязвимости кораблей от плавучих мин. В докладе был вывод о том, что кораблю, делающему десять и более узлов, не угрожает опасность, потому что носовые волны должны отбрасывать плавучие мины в сторону. Однако на этот раз носовая волна не сумела защитить „Бартон", хотя соединение шло со скоростью пятнадцать узлов». Мина взорвалась в 21.15. Она расколола наружную обшивку корабля от киля до верхней палубы. Носовая кочегарка была полностью разрушена и затоплена водой. В 12-метровую пробоину хлынул мощный поток воды. Все пять человек, находившиеся в кочегарке, погибли. Личный состав машинного отделения, работавший по соседству, получил тяжёлые ожоги. Приняв изрядное количество воды, корабль всё же остался на плаву. Его машины продолжали работать исправно, и «Barton» мог своим ходом следовать в ближайший порт. Командующий 7-м флотом вице-адмирал Кларк докладывал, что в течение последующих нескольких недель около его кораблей было обнаружено 40 мин. Мины появились также на поверхности бухты Йонхынмань, а несколько мин прибило к берегу.

Тральщики в течение сентября 1952 г. вытралили 32 мины, в октябре - 10 мин, из 10 мин четыре были магнитными, а всего количество магнитных мин с начала войны составило 18. В декабре тральщики вытралили 6 мин. Но с ростом автоперевозок по дорогам Кореи в начале 1953 г. и усилением береговой обороны северокорейцы вновь начали активно ставить минные заграждения. В феврале 1953 г. тральщики вытралили 12 мин, в апреле ‑ уже 37 мин. И мины были новых образцов. 28 мая 1953 г. британский корабль «Haida» (DDE) потопил новую мину М-08у восточного побережья Кореи. На западном побережье американский тральщик «Waxbill» AMS-39 определил местонахождение мин R типа 1A.

После заключения перемирия 27 июля 1953 г. траление вод у восточного побережья Кореи было прекращено. Несмотря на это, угроза, связанная с наличием мин в корейских водах, продолжала существовать в течение ещё некоторого времени. Так, в августе 1953 г. вице-адмирал Брискоу, командующий военно-морскими силами США на Дальнем Востоке, в бюллетене, содержащем гидрографические сведения о Тихом океане, предупреждал о том, что воды к северу от демаркационной линии с 27 июля не очищались от мин. Суда, идущие в этот район, должны действовать на свой страх и риск. Брискоу также заявил, что якорные мины имеют резко выраженную тенденцию двигаться в сторону открытого моря и в бурную погоду срываются с якорей, становясь дрейфующими. Далее он указал, что не исключена возможность повторного минирования противником некоторых уже очищенных от мин районов к северу от демаркационной линии.

Однако у западных берегов, в районах Инчхоня и Хэчжу, минирование продолжалось установленным порядком до 10 сентября 1953 г. Главной же задачей тральщиков в корейских водах стала теперь дозорная служба. Тральщики вели наблюдение за передвижениями противника в прибрежной полосе, осуществляли надзор за большими лагерями военнопленных на острове Чечжудо и следили за порядком в прибрежных водах к югу от демаркационной линии. Командир 95-го оперативного соединения контр-адмирал Олсен принял строгие меры предосторожности для предотвращения возможных утверждений противника о нарушении кораблями ООН условий перемирия. Он приказал:

1. Всем южнокорейским военным кораблям, а после 15 августа 1953 г. — всем кораблям ООН, оставаться к югу от демаркационной линии.

2. Не останавливать и не обыскивать подозрительные суда.

3. Всем кораблям ООН немедленно уходить от огня артиллерии противника, не отвечая огнём.

Во время заключения перемирия не было известно, собираются ли «коммунисты» расчистить поставленные ими минные заграждения или нет. Однако 9 октября 1953 г. Объединённая комиссия по перемирию в Паньмыньчжоне сообщила, что северокорейцы приступили к тралению вод севернее демаркационной линии. За весь период с 27 июля 1953 г. до 1 января 1954 г. была обнаружена только одна старая дрейфующая мина, пробывшая в воде примерно около двух лет.

 

 

Тихоокеанский флот во второй половине войны.

 

К лету 1951 г. обстановка на театре военных действий стабилизировалась. Ни одна из сторон не могла переломить ситуацию в свою пользу и, начиная с июля 1951 г., между воюющими странами начались переговоры о прекращении огня. И хотя военные действия на суше, в воздухе и на море продолжались, то усиливаясь, то затихая, ещё два года, в июле 1951 г. повышенная боевая готовность на 5-м ВМФ была снята.

20 июля 1951 г. произошла смена руководства 5-го ВМФ ‑ вице-адмирал Н.Г.Кузнецов был назначен вновь военно-морским министром, а 20 августа командующим 5 ВМФ стал вице-адмирал Ю.А.Пантелеев. К этому времени численность флота возросла за счёт пополнения новыми кораблями и самолётами. Эскадра получила новые эсминцы проекта 30-бис и к осени 1951 г. имела в составе сил первой линии два крейсера «Каганович» и «Калинин», семь эсминцев. В 40-й дивизии подводных лодок в строю было уже 12 ПЛ (по сравнению с шестью в 1950 г.), в 25 дивизии торпедных катеров – 58 катеров, 30-я дивизия ОВР насчитывала 37 единиц – СКР, тральщиков, охотников за подводными лодками. Эти соединения базировались в Главной базе флота. Кроме того, соединения и дивизионы торпедных катеров, подводных лодок и кораблей ОВР были дислоцированы и в других базах флота: во Владимиро-Ольгинской, в Советской Гавани, в Порт-Артуре. Качественные изменения произошли и в авиации флота, она получала реактивные истребители МиГ-15 и бомбардировщики Ил-28. Но в штабе ВВС флота почти не было информации о боевом опыте наших лётчиков, воюющих в Северной Корее, поэтому лётчики почти ничего не знали о новых тактических приёмах, рождённых в ходе воздушных боёв с американцами. Кроме всего прочего, наши самолёты летали с большими ограничениями по скорости и грузоподъёмности. Поэтому командующий ВВС 5-го ВМФ генерал-майор В.П.Канарев и штаб авиации флота были порой не в состоянии организовать настоящее противодействие американским самолётам, залетавшим в наше воздушное пространство.

6 ноября 1951 г. два наших истребителя Ла-11 (ведущий Лукашев, ведомый Щукин) при сопровождении самолёта А-20Ж, в 10.10 обнаружили в 10-15 км от берега, в пределах наших территориальных вод, американский патрульный самолёт-бомбардировщик типа "Нептун". При сближении американский самолёт открыл огонь по нашим истребителям, ответным огнём он был сбит, в 10.18 горящим упал в воду и взорвался в 18 милях от границы территориальных вод. Наши самолёты без повреждений вернулись на свой аэродром. Высланные к месту падения самолёта три торпедных катера остатков самолёта и 10 членов экипажа не обнаружили. СССР выступили с нотой протеста, «против этого нового грубого нарушения государственной границы СССР американским военным самолётом». Американцы, в свою очередь, заявили, что самолёт, выполнявший рекогносцировочный полёт над Японским морем, был без предупреждения атакован советскими истребителями над международными водами.

Столкновения у советских границ продолжались. 13 июня 1952 г. в 87 милях от мыса Овсянкина был обнаружен американский самолёт-нарушитель типа Б-29, в 17.18 он углубился в наши территориальные воды. На его перехват был подняты два истребителя МиГ-15 (ведущий Федотов, ведомый Проскудин). В 17.34 истребители обнаружили самолёт-нарушитель. При подходе наших истребителей американский самолёт первым открыл огонь по самолёту капитана Федотова. В 17.35 истребители атаковали американца и в 17.39 он загорелся и упал в воду на расстоянии около 16 миль от нашего побережья. Экипаж из 12 человек погиб. Наши истребители возвратились на аэродром, на самолёте капитана Федотова была обнаружена одна пробоина от снаряда 15,7 мм калибра. 7 октября 1952 г. около 15.30 американский бомбардировщик Б-29 нарушил государственную границу СССР в районе о. Юрий. Посланные на его перехват два советских истребителя были им обстреляны, и, открыв ответный огонь, сбили его. Поиск экипажа из 7 человек и обломков самолёта проводился советским патрульным кораблём. Американцы в своём ответе утверждали, что инцидент произошёл в 32 милях от острова Юрий и приблизительно в 6 милях от острова Хоккайдо. В заявлении они явно дали понять, что отомстят: «Кроме того, в любом случае о нарушении советской государственной границы не могло бы быть речи, поскольку остров Юрий не является советской территорией, а как остров, входящий в группу островов Хабомаи, является японской территорией, находящейся под японским суверенитетом. Своим преднамеренным искажением фактов этого инцидента советское правительство стремилось — не первый раз — избежать ответственности за беспричинное и неоправданное нападение, совершенно истребителями его Военно-Воздушных Сил на незащищённый самолёт. Однако советское правительство должно нести эту ответственность. Правительство Соединённых Штатов настоятельно просит советское правительство тщательно рассмотреть те серьёзные последствия, которые могут явиться результатом такой безрассудной практики неспровоцированного нападения на самолёты других государств, если она будет продолжаться».

Вскоре американцы осуществили свою угрозу, подготовив хорошо организованную засаду. 18 ноября 1952 г. в штабе флота была получена информация, что недалеко от наших берегов в нейтральных водах Японского моря появился американский авианосец «Princeton» CV-37. Затем в 14.17 была обнаружена группа неизвестных самолётов южнее мыса Гамова. В 14.38 эта группа самолётов начала движение курсом на север в сторону нашей территории. Для их перехвата с аэродрома Унаши в 5 километрах от Находки вылетела четверка истребителей МиГ-15 (Беляков, Пушкарёв, Вандаев и Пахомкин). Наши лётчики американских самолётов не видели. Летели в правом пеленге: ведущий – ведомый, ведущий – ведомый. Когда оказались вблизи авианосца, командир звена дал команду: подойти поплотнее, мол, покажем американцам, как умеем ходить строем. А американцы ждали, реактивные самолёты F-9, осуществлявшие прикрытие авианосца и которых наши самолёты не заметили, в 14.48 пошли в атаку. Американцы застали наших врасплох. Те толком и сообразить не сумели, что произошло, даже выстроиться для боя не успели, когда всё уже было кончено. Из четырёх истребителей на аэродром возвратился один - Пушкарёв, который во время боя оторвался от своих самолётов. Другой без повреждений, но с пустыми баками упал в море в районе мыса Льва в 600 метрах от береговой черты, лётчик погиб, он вместе с самолётом был обнаружен в марте 1953 г. с воздуха. А два наших самолёта были сбиты. Сразу после боя командующий истребительным корпусом генерал Мироненко в район боя направил истребительный полк. Но авианосец, не дожидаясь ответа, дал полный ход и скрылся.

Американская версия столкновения несколько отличается от нашей.

«Утром 18 ноября 1952 года операторы РЛС крейсера «Helena» засекли большое количество высокоскоростных целей, приближающихся с севера. В 13 часов 29 минут было определено от 16 до 20 самолётов, шедших с севера.

В 13.36 лейтенант Е. Рейс Уильяме, командир 2-го звена, доложил, что видит семь МиГов. Ему поступило указание: набрать высоту и следовать курсом на северо-восток. Подняв­шись на высоту, командир звена F-9 заметил четыре самолёта противника, направляющихся в сторону порта. МиГи открыли огонь. Командир звена направил свой самолёт в середину строя противника и тоже открыл огонь. Один из МиГов задымился и вошёл в штопор.

Все семь МиГов вступили в бой. И два американца были отсечены от основных сил. Третий начал подъем для помощи своим товарищам, однако не успел: был повреждён.

Лётчик Уильяме видел, как с подбитого МиГа выбросился лётчик с парашютом, о чем незамедлительно сообщил на базу.

Лейтенант Уильяме повернул на базу. Но при подходе к основным силам его самолёт был ошибочно обстрелян своим эсминцем.

Результаты боя следует признать успешными, так как в недавнем воздушном бою сбиты два МиГа и один повреждён».

Всё это происходило на фоне американских ударов по территории КНДР. Весной 1952 года генерала Риджуэя заменил генерал Кларк – сторонник проведения силовых наступательных действий. С его участием был разработан план внезапного массированного воздушного удара с целью уничтожения энергетических, ирригационных и промышленных объектов Северной Кореи, а также мест расположения командования КНА и дипкорпуса. Операция началась 23 июня 1952 года. В этот день американцы совершили самый крупный налёт на комплекс гидросооружений на реке Ялуцзян, в котором участвовало свыше пятисот бомбардировщиков. В результате почти вся Северная Корея и часть Северного Китая осталась без электроснабжения. Английские власти открестились от этого акта, совершенного под флагом ООН, заявив протест и сославшись на то, что с Англией не советовались. Днём 5 августа 1952 года был произведен налёт на командный пункт Ким Ир Сена. Второе звено самолётов нанесло бомбовый удар по домам, где жил главный военный советник В.Н.Разуваев и некоторые корейские руководители. Генерал Разуваев с началом бомбардировки успел выскочить из дома, и воздушная волна настигла его у входа в убежище. По словам Г.К.Плотникова, в то время военного переводчика, в результате этого налёта погибло 11 советских военных советников. 29 октября 1952 года американская авиация совершила разрушительный налёт на советское посольство. По воспоминаниям В.А.Тарасова, первые бомбы были сброшены в два часа ночи, последующие заходы продолжались примерно каждые полчаса до самого рассвета. Всего было сброшено четыреста бомб по двести килограммов каждая, то-есть планировалось поразить всё живое. В мае 1953 года, когда уже был близок день подписания соглашения о перемирии, авиация США неожиданно нанесла удары по двадцати дамбам и ирригационным сооружениям, регулирующим водосброс на рисовые поля. Тактику бомбовых ударов Вашингтона в период переговоров о перемирии можно объяснить тем, что, затягивая конфликт и используя превосходство в воздушных и военно-морских силах, американцы рассчитывали ослабить противника и восстановить свой пошатнувшийся после поражения престиж.

Постановлениями Совета Министров СССР от 22 февраля 1952 г. № 1007-382сс, от22 марта 1952 г. № 1452-495сс, штатная численность военных, военно-морских советников и обслуживающего персонала в КНДР была установлена в количестве 170 человек. С середины 1952 г. до окончания войны аппарат советских советников был увеличен на восемь должностей, в том числе для работы в ВМФ Кореи: при командующем флотом, флагманском штурмане, минёре и механике флота, начальнике кафедры артиллерии Военно-морского училища КНА, начальниках связи, тыла и гидрографии флота. Кроме того, распоряжением Совета Министров СССР от 1 октября 1952 г. № 25557рс было разрешено содержать при главном военном советнике узел связи специального назначения общей численностью 43 человека.

Как уже говорилось, в ходе войны флот КНДР практически полностью погиб. В связи с этим руководство Китая в конце 1952 г. предложило Правительству СССР использовать в Корее часть своего военного флота и выразило просьбу о поставках в Китай советской военно-морской техники и посылке дополнительного числа военных советников. На это И.В.Сталин дал указание военно-морскому министерству выделить Китаю 10 торпедных катеров, 83 самолёта, включая 32 торпедоносца и 35 истребителей, более 30 орудий и боеприпасы к ним, торпеды, мины, авиабомбы и другое имущество в соответствии с заявкой китайской стороны. Дополнительно в Китай были направлены 3 советских советника для работы в морской авиации. Кроме того, СССР в конце 1952 г. начал воссоздавать ВМС КНДР, передав ему ряд катеров. 9 октября 1952 г. американцы сообщили об обнаружении 14 катеров, возможно, торпедных, в самой северном заливе Unggi на восточном побережье Кореи. 27 января 1953 г. американцы в течение полутора часов отслеживали радарный контакт с судном, развивавшим скорость до 25 узлов у Kalma Wan на северо-восточном побережье Кореи, что явно напоминало характеристики торпедного катера. А 18 июня 1953 г. произошло первое столкновение ВМС КНДР с кораблями противника за последнее время. 18 июня южнокорейский катер, выполнявший разведку в гавани Вонсана, столкнулся с северокорейским патрульным катером. Это был первый контакт с ВМС КНДР здесь за более чем год. Северокорейский катер (HID boat) через 10 минут ушёл к берегу под покрытием огня 105-мм береговых орудий. Судно было длинной 30 футов, двигатель развивал скорость 20 узлов, оно было оборудовано радиостанцией, вооружено крупнокалиберными пулемётами, базукой, ракетными пусковыми установками и различным стрелковым оружием.

В марте 1953 г. американский самолёт-разведчик RB-50 был вытеснен из нашего воздушного пространства советскими истребителями восточнее Камчатки, без каких либо повреждений.

27 июля 1953 г., в последний день войны, американские лётчики получили групповое задание ‑ поиграть мускулами за считанные часы до вступления в силу перемирия после почти трёхлетней войны. 324 американских военных самолёта вторглись в воздушное пространство северо-восточного Китая и произвели беспокоящие налёты. По стечению обстоятельств четыре F-86 оказались вблизи трассы советского пассажирского Ил-12 как раз в тот момент, когда он приближался к центру провинции - городу Хуадянь.. Этот рейс до Владивостока был самым что ни на есть обычным, которых лётчики 593-го отдельного транспортного авиаполка Тихоокеанского флота с момента развёртывания в Порт-Артуре, нашей военно-морской базы, и за всё время вооружённого конфликта в Корее выполнили, наверное, не одну сотню. Понятно, что особо беспокоиться экипажу было не о чем: трасса перелёта пролегала исключительно над территорией Китая, далеко в стороне от районов боевых действий, самолёт нес опознавательные знаки государственной принадлежности к СССР. Безоружный Ил-12 истребители 335-й авиаэскадрильи встретили в 12.28 по местному времени в 110 км от китайско-корейской границы и сбили. Факт уничтожения пассажирского самолёта Ил-12 американское правительство признало 1 августа 1953 г. Но, пытаясь отдалить грядущий международный скандал, намеренно изменило координаты места инцидента. Получалось, что всё произошло не над территорией Китая, а в воздушном пространстве воюющей с Югом Северной Кореи - в 8 милях к югу от пограничной реки Ялуцзян. Разница между истинной и вымышленной точками боя составила - ни много, ни мало - 170 километров.

Руководство СССР предприняло попытку привлечь виновных к ответу через Международный трибунал в Гааге. Тогда же и всплыли фамилии авторов сомнительной победы - пилотов 335-й эскадрильи 4-го авиакрыла капитана Ральфа Парра (младшего) и его ведомого, старшего лейтенанта Эдвина Скаффи. Ральф Парр (бортовой номер 959, позывной "Джон Шарк 4") был личностью известной. Имея к 27 июля 1953 г. на своём счету около 170 боевых вылетов и 9 сбитых самолётов противника, он определённо жаждал стать "двойным асом" и попасть в список особо удачливых лётчиков (титул просто "аса" давался за 5 уничтоженных машин). Понятно, что последний день войны в Корее для честолюбивого капитана был последним шансом закрепиться в десятке лучших. И он его не упустил.

Несколько позже в западную прессу просочились подробности происшедшего. Причём в нескольких версиях, изложенных Парром и Скаффи. По одной, Ил-12 был сбит после двух опознавательных облётов. По другой (она приведена в книге "Аллея МиГов", вышедшей в США в 1978 г.) дело обстояло несколько иначе. В интерпретации Ральфа Парра всё было так: «Наше задание: сопровождать несколько разведывательных самолётов около реки Ялуцзян. Штаб хотел получить несколько хороших фотографий аэродромов МиГов, чтобы определить, сколько их переброшено в Северную Корею. Разведывательные самолёты не могли сделать фотоснимки из-за густой облачности на реке, поэтому мы направились обратно. Немного южнее на корейском побережье заметил серебряное пятнышко. Мы летели примерно на высоте 30 тыс. футов, а самолёт противника - далеко внизу, может быть, на высоте 10 тыс. футов. Я взял с собой ведомого, и мы направились вниз.

Это был транспортный Ил-12 серебристого цвета с красными звездами на фюзеляже и крыльях, Я проверил своё местонахождение. В тот день нам определённо не нужно было быть на другой стороне Ялуцзян. Убедившись, что мы были глубоко в Северной Корее, я сказал своему ведомому, что собираюсь сбить противника. Он был "сидящей уткой" (лёгкой добычей). Я зашёл ему в хвост и дал пару залпов. Он загорелся, накренился и разбился в холмах. Тот Ил-12, возможно, курсировал в этом районе в течение месяца, но сегодня ему не повезло. Война закончилась в полночь, и я больше не думал об этом Ил-12. Затем меня вызвали в штаб дальневосточной авиации, где принялись расспрашивать о самолёте, который я сбил, находясь в 60 милях внутри Маньчжурии...

ВВС организовали всестороннее расследование дела. Плёнку камеры пулемёта прокручивали снова и снова. Вопросы были одни и те же: "Где ты был?", "Какой тип самолёта это был?", "Как он был маркирован?", "Можете ли вы доказать это?". Когда все доказательства были представлены, ВВС решили, что я прав, и всячески защищали. В конце концов, русские отозвали дело из суда. Меня реабилитировали, но слишком большая суета была из-за одного паршивого Ил-12!».

Останки экипажа и пассажиров на месте падения неподалёку от Хуадяня обнаружила направленная из Москвы специальная комиссия Главного управления Гражданского воздушного флота СССР. Обследование показало, что шесть человек погибли от пуль и осколков, остальные пятнадцать - при падении самолёта. Найденные обломки имели 19 пробоин. Повреждёнными при обстреле оказались имевшиеся у экипажа парашюты и вещи пассажиров. Комиссия опросила также жителей окрестных китайских деревень, видевших, как американские истребители атаковали самолёт. Так что утверждения Парра о том, что всё произошло над территорией Северной Кореи, были откровенной ложью и строились на отрицании факта нарушения государственного рубежа Китая.

На борту Ил-12 был 21 человек, но в Центральном военно-морском архиве есть данные лишь о двадцати погибших авиаторах Тихоокеанского флота. В состав экипажа входили служившие в 593-м отдельном транспортном авиаполку капитаны Дмитрий Глиняный, Иван Мулин, Фёдор Головачев, старший лейтенант Иван Игнаткин, старшина Николай Коновалов и старший сержант Николай Былинок. Пассажирами в том злополучном перелёте были военнослужащие:

1744-й дальнеразведывательной авиаэскадрильи капитан Анатолий Волошин, старшие лейтенанты Анатолий Лазарев, Семён Недогин, Николай Назаров, Валентин Сатинов, Виктор Жигулин, сержанты Евгений Козлов и Наиль Галеев;

1534-го минно-торпедного авиаполка старший лейтенант Яков Леках, Петр Тернов, лейтенант Виктор Тарасов;

27-й лаборатории авиационной медицины подполковники медслужбы Всеволод Ларионов, Иван Субботовский и майор медслужбы Василий Дробницкий.

В память о них в Жариковском сквере Владивостока был сооружён обелиск.

Тем не менее, на борту Ил-12 был ещё один человек, о чем упоминалось в акте спецкомиссии ГВФ СССР. Из общей численности в 21 человек исходило Советское правительство, определив размер компенсационной выплаты за ущерб, нанесенный государству в результате гибели его граждан и самолёта, в 7 млн.445 тыс.800 рублей или в 1 млн.861 тыс.450 долларов США.

Эта сумма, помимо стоимости самолёта в 961 тыс. рублей, включала:

единовременные пособия семьям погибших и членов экипажа самолёта - 420 тыс. рублей;

пенсии несовершеннолетним детям и престарелым родителям погибших - 5 млн.670 тыс. рублей;

расходы, связанные с похоронами и перевозкой останков погибших, - 315 тыс. рублей; возмещение стоимости личного имущества погибших - 84 тыс. рублей.

С этим требованием был ознакомлен посол США в Советском Союзе Ч.Болен. Он заверил, что доведет его до сведения своего правительства.

Но до возмещения убытков дело так и не дошло. Американская сторона выдвинула встречный материальный иск, воспользовавшись инцидентом с бомбардировщиком В-50, который наши истребители сбили у острова Аскольд под Владивостоком. Уничтожили его они на вполне законных основаниях.

 

27 июля 1953 года в Пханмунджоме американским генералом Кларком от имени командования войск ООН, представителями КНДР и НОАК было заключено перемирие. Представители Южной Кореи отказались подписать документ.

За три года войны Северная Корея, по некоторым данным, потеряла на полях сражений свыше 520 тысяч военнослужащих. Число же жертв среди мирного населения значительно превысило 700 тысяч человек. Китайцы потеряли убитыми и ранеными около 900 тысяч. Безвозвратные потери советских войск в войне составили 275 человек, из них офицеров – 142 (в том числе 9 советников) и 133 человека из числа сержантского и рядового состава. 45 советских лётчиков, по некоторым сведениям, пропали без вести. Среди них – лётчик-истребитель Валентин Филимонов, сбитый в бою двумя «Сейбрами». Позже его самолёт был найден, а сам лётчик или его останки так и не были обнаружены. Но в это число не вошли ни погибшие моряки на «Пластуне», ни лётчики, сбитые в боях на границе.

Южная Корея потеряла убитыми 147 тысяч солдат и офицеров, 709 тысяч военнослужащих были ранены и 130 тысяч оказались пропавшими без вести. Большие жертвы имелись и среди мирного населения. Не считая раненых и пропавших без вести, только убитых южнокорейских граждан насчитывалось свыше 245 тысяч. Данные о потерях коалиционных сил значительно разнятся. Так, по одним данным, количество убитых и раненых солдат и офицеров американской армии превысило 150 тысяч человек, т.е. свыше половины всех американцев, воевавших в Корее. По другим – 142 091 человек, в том числе 33 629 убитыми и 103 284 ранеными. В книге «Россия (СССР) в локальных войнах и военных конфликтах второй половины ХХ века», со ссылкой на западные источники, приводятся следующие цифры потерь: 54 046 американских военнослужащих, 686 – Великобритании и 2 508 ‑ других стран. По данным же северокорейской печати, общие потери американских войск и их союзников, включая убитых, раненых и попавших в плен, составили 1 567 128 человек.

Заключительная вспышка этой войны состоялась через два дня. 29 июля 1953г. американский бомбардировщик RB-50 из состава 55 разведывательного авиакрыла ВВС США  в 06.44 был обнаружен радиолокационными станциями ТОФ в 130 милях к югу от мыса Гамова в направлении на мыс Гамова, Владивосток. На перехват в 06.56 с аэродрома Николаевка вылетела пара истребителей МиГ-17 из 88 иап (по другим данным 22 иап) пилотируемых капитаном Александром Дмитриевичем Рыбаковым и ст. лейтенантом Юрием Михайловичем Яблоновским.  Радиолокационные станции флота, продолжая следить за движением неизвестного самолета, в 07.01 обнаружили его в наших территориальных водах, самолет шел в направлении на остров Аскольд на высоте 10.000 метров. В 07.11 ведущий в паре истребителей капитан Рыбаков обнаружил на расстоянии 10 км к югу от острова Аскольд самолет нарушитель. При сближении для опознания наши истребители были обстреляны в 07.12 (06.12 время по западным источникам) американцем. На ведущем истребители были повреждены левая плоскость и передняя часть фюзеляжа. Почувствовав удар в фюзеляж и потерю  герметизации  кабины своего самолета, ведущий летчик капитан Рыбаков на высоте 7000 метров открыл ответный огонь и приказал ведомому старшему лейтенанту Яблоновскому также открыть огонь по самолету нарушителю. В 07.16 самолет-нарушитель, разрушаясь на части, упал горящим в воду в расстоянии 15 км к югу от острова Аскольд. Наши истребители возвратились на свой аэродром. На ведущем самолете обнаружены попадания снарядов в левую плоскость и фюзеляж и повреждения шасси. В 14.20 с японского аэродрома Мисава по тревоге в направлении к месту происшествия вылетели 4 самолета американской спасательной эскадрильи.  Ближе к вечеру посланные на поиск сбитого разведчика  американские самолеты заметили находящиеся в воде две группы людей по три-четыре человека. Было зафиксировано наличие неподалеку и 12 рыболовецких судов. В 18.45 (17.45) американцы направили в район поисков 13 самолетов с авианосцев, в 20.00 (19.00) в район были направлены корабли, крейсер «Bremerton» CA-130 и 5 эсминцев. Около 04.00 (03.00) 30 июля два эсминца ВМС США в 45 км к югу от мыса Поворотный остановили советский траулер «РТ-423», производивший лов рыбы в этом районе. Американский и японский офицеры, находившиеся на катере, спущенном с одного из эсминцев, пытались получить у капитана траулера сведения, касающиеся сбитого самолета, однако никаких сведений получить не смогли, так как не имели русского переводчика. В течение всего дня американские корабли вели поиск летчиков покрыв площадь в 3300 квадратных миль. Но несмотря на все усилия из 11 членов экипажа и 6 специалистов радиоэлектронной разведки, только один был найден – второй пилот Джон Роче.

 

В сентябре 1953 г., а потом и в марте 1954 г. штат военных, военно-морских советников и обслуживающего персонала в КНА был пересмотрен. Согласно новому перечню должностей 1954 г., общая штатная численность аппарата военных советников в КНА была определена в 164 человека, в том числе и 12 военно-морских советников. Сохранение такого штата советников было вызвано необходимостью решить следующие задачи: «обеспечить организованное развёртывание боевой подготовки в КНА и дальнейшее укрепление боеготовности войск и военной техники; продолжить изучение и обобщение опыта Корейской войны».

Начиная с 1950-х годов, СССР оказывал помощь в подготовке и обучении корейских военнослужащих, в том числе и в своих военно-учебных заведениях. В целом до 1992 г. в СССР/России прошли обучение 2614 военнослужащих КНДР, включая и 175 человек для ВМФ КНДР.

25 октября 1958 г. в соответствии с заявлением правительства КНДР и КНР по вопросу о выводе всех иностранных войск из Кореи завершена полная эвакуация из Кореи частей китайских народных добровольцев.

 

 

Литература:

Баджер Ник «ВВС Северной Кореи на начальном этапе войны в воздухе», с сайта http://artofwar.ru

Баджер Ник «Лёгкая авианосная бригада Британского Содружества Наций в воздушной войне в Корее 1950-1953», с сайта http://artofwar.ru

Барятинский М. «Средний танк Т-34-85». Журнал « Бронеколлекция» № 4 1999г.

Болтенков Д.Е., Левшов П.В. «Авиация военно-морского флота России. 1916-2006 гг.», с сайта http://www.moravia.ru/files/books/kniga.doc

Булыга Н. «Жертвы необъявленных войн. 1. Тихий океан: бой, которого официально не было». «Известия» 05.01.1994 г.

Булыга Н. «Жертвы необъявленных войн. 5. Как лётчики умели "ходить" строем и гибнуть по одному». «Известия» 03.02.1994 г.

«Военно-Морской Флот в Корейских водах», с сайта http://artofwar.ru/f/foreign/index.shtml

«Война в Корее, 1950–1953.» СПб. Полигон, 2003. С сайта militera.lib.ru/h/korea_50_53/index.html

Герман Ким «О неизвестной корейской войне 1950-1953», с сайта http://world.lib.ru/k/kim_o_i/w1rtf.shtml

Давыдов Андрей «Две войны одного комсорга» газета «Копейка» №16 от 29 апреля 2005 г. с сайта http://pressa.irk.ru/kopeika/2005/16/008001.html

«ДЕЙСТВИЯ ВОЕННО-МОРСКИХ СИЛ В КОРЕЙСКОЙ ВОЙНЕ 1950 – 1953 гг.», с сайта http://wartime.narod.ru/koreanavy.html/

«Долгое эхо Корейской войны» «Красная звезда» 13.10.2000г.

Доронин С. «Лёгкая добыча "двойного аса" Парра» Журнал «Морской сборник» № 11 2000 г.

Доценко В.Д. «Потопленные. Боевые повреждения кораблей после 1945 г.» Санкт-Петербург. 1992 г.

Доценко В.Д. «Флоты в локальных конфликтах второй половины ХХ века»

Жирохов М., Сеидов И. «Советские лётчики в Корее, 1950-51», с сайта http://artofwar.ru/z/zhirohow_m_a/text_0040.shtml

«Заявление министра иностранных дел Корейской Народно-демократической республики Пак Хен Ена» «Известия» 12.09.1950 г.

«Как подготавливалась американская агрессия в Корее» «Известия» 07.07.1950 г.

«Канувшие в бездну» Москва. «Прибой» 1997 г.

Касатонов И.В. «Флот выходит в океан». Москва. 1995 г.

Кирьянов Олег «Возле своих берегов корейцы нашли погибшую советскую подлодку» «Российская газета» 29.09.2008 г. с сайта http://www.rg.ru/2008/09/29/korea-lodka-anons.html

«Книга Памяти. 1946-1982 гг.» том 10. Москва «Патриот» 1999 г. стр124-125.

«Корейская печать публикует документы, разоблачающие планы подготовки войны кликой Ли Сын Мана» «Известия» 10.08.1950 г.

Кравцов И. «Агрессия американского империализма в Корее» Госполитиздат. 1951 г.

Краснов В., капитан 1 ранга «Судьба кораблей в Порт-Артуре 1945-1955 гг.» Журнал «Морской сборник» № 6 2007 г.

«Курсом чести и славы» Москва-Жуковский «Кучково поле» 2006 г.

Кэгл М., Мэнсон Ф. «Морская война в Корее». М., Воениздат, 1962 г. с сайта militera.lib.ru/h/cagle_manson/index.html

Лобков Константин «Тост – за минеров!» «Красная звезда» 26.03.2008г.

Лотт А. «Самое опасное море»

Машатин В. «Жертвы необъявленных войн. 2. Они улетели в никуда» «Известия» 11.01.1994 г.

Машатин В. «Жертвы необъявленных войн. 7. Следы неизвестных солдат США в российских архивах» «Известия» 09.02.1994 г.

Михайловский А.П. "Вертикальное всплытие" С-П. 1995 г.

«Обращение Правительства Корейской Народно-демократической республики к Совету безопасности» «Известия» 09.08.1950 г.

«Обстрел американским эсминцем китайского судна» «Известия» 28.09.1950 г.

Окороков Александр «Корейская война 1950-1953 гг.» 29 ноября 2005 г. с сайта http://www.chekist.ru/article/911.

Орлов А.С., Гаврилов В.А. «Тайны Корейской войны» Москва. Вече. 2003 г.

Павлюткин В. «Владивосток: горячее небо 53-го» «Красная звезда» 29.05.1999г.

Почтарев А. «Корейская "Аллея МиГов"» «Красная звезда» 27.06.2000 г.

«Протест Советского Правительства Правительству США» «Известия» 07.09.1950 г.

Рогоза С.Л., Ачкасов Н.Б. «Засекреченные войны 1950-2000» Москва-Санкт-Петербург АСТ-Полигон. 2005 г.

«Россия (СССР) в войнах второй половины XX века» — М.: Триада-фарм, 2002 г.

Сахончик С. «Загадка старого аэродрома» газета «Эхо» № 40 стр28.

Смирнов И., капитан 1 ранга в отставке «Тихоокеанский флот в войне с Японией в августе 1945 года» «Морская газета» 30.08.2003 г.

«Советско-американские отношения. 1949-1952 гг. Документы». Москва «Материк» 2004 г.

Соломонов Борис, Кулагин Константин «Торпедные катера серии Г-5». Журнал «АРМАДА» выпуск № 19 (2001г.) стр45.

Стрельбицкий К.Б. «Август 1945. Советско-японская война на море – Цена Победы» Львов. 1996 г.

Тарасов В.А. «Советская дипломатия в период корейской войны 1950-1953 гг.» с сайта http://asiapacific.narod.ru/countries/koreas/soviet_diplomat.htm.

Шигин В.В. «Над бездной» Москва, Андреевский флаг. 1997 г., глава «Не преданные забвению. Тайна гибели минного заградителя "Ворошиловск"».

Шугалей И.Ф. «Послевоенное траление мин в операционной зоне ТОФ» Журнал «Тайфун» № 7 2000 г.

«U.S. Navy Ships: Sunk & Damaged in Action during the Korean Conflict (Partial)» с сайта http://www.history.navy.mil/faqs/faq82-4.htm

Edward J. Marolda «Mine Warfare», с сайта http://www.history.navy.mil/wars/korea/minewar.htm

«Submarines in Korean War. June 25, 1950 to July 27, 1953» с сайта http://www.bowfin.org/website/bowfin/sub_facts/sub_facts.htm

«100 Years of the U.S. Navy Submarine Force - A Century of Achievements», Naval Submarine League с сайта http://www.navalsubleague.com

«RANCHER SINKS RUSSIAN SUB IN 1950» с сайта http://members.tripod.com/~breastroker/mckeansubhistory2.htm

Tony O`Toole «“The Forgotten Cruise”. HMS Triumph and the 13th Carrier Air Group  The First Royal Navy Carrier Force in the Korean War.  June- September 1950.» с сайта http://www.royalnavyresearcharchive.org.uk/Articles/Forgotten_Cruise.htm

«CNIC| Commander U.S. Naval Forces Korea», с сайта https://www.cnic.navy.mil/Korea/AboutCNIC/Hсistory/index.htm

«SOUTH KOREAN ARMY» с сайта http://www.korean-war.com/sokorea.html

Edward J. Marolda «Naval Battles» 26 August 2003 с сайта http://www.history.navy.mil/wars/korea/navalbattles.htm

James A. Field, Jr. «History of United States Naval Operations: Korea» с сайта http://www.history.navy.mil/books/field

«766th Independent Unit» ссылка Joseph S. Bermudez Jr. «Korean People's Army Guerrilla and Unconventional Warfare Units, June 1950 -September 1950» с сайта http://www.militaryphotos.net/forums/archive/index.php/t-41529.html

Edward J. Marolda  «Republic of Korea Navy» 26 August 2003, с сайта http://www.history.navy.mil/wars/korea/roknavy.htm

KATHRYN WEATHERSBY «SOVIET AIMS IN KOREA AND THE ORIGINS OF THE KOREAN WAR, 1945-1950: NEW EVIDENCE FROM RUSSIAN ARCHIVES» November 1993 с сайта wwics.si.edu/topics/pubs/ACFB76.pdf

"The People's Army in the Making". Federation of American Scientists Official Website. Retrieved September 16, 2007.

«HISTORY OF USS DE HAVEN (DD-727)» с сайта http://ussdehaven.org/history_detail.htm

С сайта http://fm8.info/archives/524

С сайта http://wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/2002_01/21.htm/

С сайта http://www.history.navy.mil/wars/korea/chron50.htm

С сайта http://www.history.navy.mil/photos/sh-fornv/rok/roksh-mr/munsan.htm

 

Розин Александр.

                                                На Главную.