На Главную.

 

Розин Александр.

 

Мобильный береговой ракетный комплекс  на Кубе.

 

Первые передвижные береговые ракетные комплексы были переброшены на Кубу в 1962 г. в рамках операции «Анадырь».

 

БРК «Сопка»

БРК С-2 «Сопка» (индекс ГРАУ 4К87, наименование НАТО: SSC-2B «Samlet») являлся дальнейшим развитием стационарного комплекса «Стрела». Основным элементом комплекса «Сопка» должна была стать управляемая крылатая ракета С-2 запускаемая с мобильной пусковой установки Б-163. Сама ракета представляла собой незначительно доработанную модификацию авиационной ракеты КС-1 «Комета», внешне похожей на уменьшенную копию истребителя МиГ-15 или МиГ-17 без кабины пилота и вооружения и предназначалась для поражения надводных целей. На вооружение ВМФ его приняли 19 декабря 1958 г., при этом формирование соединений, которым предстояло эксплуатировать новую технику, началось за несколько месяцев до официального принятия «Сопки» на вооружение.

 

БРК «Сопка»

БРК «Сопка»

Черноморский флот последним из флотов получил на вооружение этот комплекс – 1 июня 1960 г. в Севастополе начали формировать 51-й отдельный береговой ракетный полк (ОБРП) под командованием полковника Т.П.Никифорова, именно из его состава и направили на Кубу береговых ракетчиков. В книге Александра Широкорада «Огненный меч Российского флота»  2004 г., он ошибочно утверждал, что подвижный БРК «Сопка» имел на вооружении  362-й отдельный береговой ракетный полк ЧФ, но он был оснащен стационарным береговым ракетным комплексом «Стрела» с ракетой С-2, широко известный теперь «Объект 100».

После того как в апреле 1961 г. кубинцам удалось разгромить десант проамериканских ставленников в Прайя-Хирон, опасность повторной высадки большого отряда контрреволюционеров оставалась актуальной. Тем более что президент США Джон Кеннеди назначил своего брата Роберта, министра юстиции, «неофициальным президентским куратором тайных операций ЦРУ», и санкционировал 30 ноября 1961 г. операцию против Кубы под кодовым названием “Мангуста”, возложив ответственность за ее проведение на генерала Э.Лэнсдейла.

Чтобы снизить эту угрозу 4 августа и 30 сентября 1961 г. кубинцы и СССР подписали два соглашения о военной помощи. Соглашение от 30 сентября предусматривало передачу истребителей МиГ-15, бомбардировщиков Ил-28, вертолетов Ми-4, радаров, радиостанций, артиллерии, танков, бронеавтомобилей, транспортных средств, аэродромной техники, боеприпасов для всех систем вооружения.

 Кроме того для защиты от возможной десантной операции в сентябре 1961 г. кубинское руководство обратилось к СССР с просьбой поставить им три береговых подвижных комплекса «Сопка». Однако, Москва не спешила реализовывать не только эту просьбу, но и подписанные осенью 1961 г. соглашения, выполняя только ранее заключенные контракты.

В январе-феврале 1962 г. в США с визитом находился зять Н.С.Хрущева Алексей Аджубей там он имел беседу с президентом США Джоном Кеннеди и понял что США не оставят в покое Кубу и предпримут военные действия для свержения режима Кастро. Его информация заставила советских лидеров выступить на стороне кубинцев. 8 февраля Президиум ЦК КПСС одобрил пакет военной помощи Кубе в размере 133 мил. долларов который был предложен Советом министров СССР еще 4,5 месяца назад.

12 апреля 1962 г. Президиум отменил ранее принятое советскими военными решение не отправлять кубинцам технологически продвинутые береговые крылатые ракеты комплекса "Сопка". Но вместо трех батарей запрашиваемых кубинцами Президиум решил послать им только одну. 6 мая в Гавану прибыла советская военная делегация. Во время ее нахождения новые предложения Хрущева о военной помощи кубинцам, поступили в письме от 11 мая. Изучив их, Фидель Кастро 18 мая изложил свои опасения группе советских военных представителей, за два дня до возвращения Хрущева в Москву из Болгарии. Кастро сказал, что его армии нужны три береговые батареи «Сопка», а не одна. Так как на острове было три основных места, где мог высадиться десант. «Трудно представить, - вынужден был признать Кастро, - как защищать берега существующими средствами». Кубинский запрос в виде меморандума о беседе лежал на столе Хрущева, когда он вернулся из Болгарии.

После этого группой генерал-майора А.И.Грибкова была проведена работа над документом в котором определялись задачи военной операции по защите Кубы, обосновывался состав необходимых сил и средств, давался план осуществления всех подготовительных мероприятий.  Этот документ был представлен начальнику Генштаба и министру обороны, а после внесения их замечаний и уточнений – доложен лично Н.С.Хрущеву и 24 мая 1962 г. представленный членам Президиума ЦК КПСС. В  разделе, касавшемся берегового ракетного комплекса, говорилось:  «….4. Для обороны побережья и баз на направлениях вероятного десантирования противника направить на о.Куба один полк «Сопка» в составе трех дивизионов (6 пусковых установок) и по три ракеты на пусковую установку:

- на побережье в районе Гаваны – один полк (4 пусковые установки);

- на побережье в районе Банес – один дивизион (2 пусковые установки).

На южном побережье в районе Сьенфуэгос дислоцировать один дивизион (2 пусковые установки), намеченный к поставке на Кубу в 1962 году.

Комплекс «Сопка» способен поражать надводные корабли на дистанции до 80 км. …»

Однако подготовка к этому началась видимо раньше. Как вспоминал служивший тогда на должности командира технической батареи 390-го отдельного берегового ракетного дивизиона в  поселке Черноморское в Крыму подполковник в отставке Борис Ющенко вспоминал: «Уже 3 мая от командующего береговой обороной Черноморского флота генерал-лейтенанта И. Коваленко поступил приказ о подготовке дивизиона к возможной передислокации в одну из дружественных стран. Куда именно, мы не знали, хотя и догадывались. В то время в мире были известны две самые «горячие точки»: Вьетнам и Куба.»

А вот дислоцированный в Потийской ВМБ – 151-й отдельный береговой ракетный полк состоящий из двух дивизионов и технической батареи был подключен к этому позднее. Как вспоминал командовавший тогда дивизионом Михаил Григорьевич Кузиванов: «18 июня 1962 года командир полка полковник Шиков А. Г. приказал мне готовить личный состав и технику к переходу морским путем для выполнения специального задания. Маршрут перехода, пункт назначения и конкретные задачи на предстоящий переход держались в секрете. В то время сам командир полка не был информирован о целях командировки.

В ходе подготовки к выполнению боевой задачи произвели проверку на функционирование всей техники, при необходимости провели ремонт. Дивизион был переведен на штат военного времени. Процедура подготовки к морскому переходу прошла довольно быстро и организованно.»

Всего на Кубу перебазировались в составе названного 17 ОБРП под командованием подполковника А. Г. Шикова, 4 ракетных дивизиона.  Костяк полка состоял из двух отдельных дивизионов (майора Юрченко Я. Г., майора Кузиванова М. Г.) и технической батареи из района Поти и двух дивизионов приданных ему для усиления, - 390-го отдельного подвижного берегового ракетного дивизиона под командованием подполковника Карапетьяна А. Г.  из поселка Черноморское на Тарханкутском полуострове Крыма и дивизиона подполковника Царева В. С.

По воспоминаниям Михаила Григорьевича Кузиванова, дивизион штатно состоял из двух пусковых установок "Сопка", разведывательной радиолокационной станции РЛС "Мыс", стрельбовой РЛС "С-1" и другой специальной и вспомогательной техники и вооружения. Боезапас на каждую пусковую установку составлял 6 ракет. Радиолокационная станция (РЛС "Мыс") — обзорная и предназначалась для ведения разведки морских целей. Максимальная дальность обнаружения целей 450—500 миль (820—915 км). Численный состав дивизиона составлял около 250 офицеров и матросов.

В целом ряде публикаций встречаются разночтения, сколько именно береговых ракетных комплексов и ракет к ним было переброшено на Кубу. В большей части материалов говорится о поставке 8 ПУ ракетного комплекса "Сопка". Но есть и другие данные. В более ранних публикациях говорилось о переброске полка «Сопка» с 6 ракетными пусковыми установками. Эта ошибка видимо, пошла от просочившейся информации о  документе, который был подготовлен весной 1962 г. группой генерал-майора А.И.Грибкова, приведенный выше. И не имея тогда самого документа, была озвучена только его часть  без информации о дивизионе в районе Сьенфуэгос.

По данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира (СИПРИ - SIPRI) в 1962 г. на Кубу было поставлено 9 БРК SS-C-2b.  В опубликованных воспоминаниях старшего военно-морского советника капитана 1 ранга Владимира Александровича Кузьмина он говорит про четыре дивизиона ракет "Сопка", имеющих 12 пусковых установок. И если с  информацией СИПРИ еще можно как то согласиться, 8 ПУ было в боевых дивизионах, а одна запасная к примеру. То цифры в воспоминаниях В.А.Кузьмина явно завышены.

Также нет ясности и о количестве крылатых ракет «С-2» для ракетных комплексов. В книге Пихоя Р.Г. «Советский Союз: история власти. 1945-1991» и воспоминаниях генерал-полковника В.И.Есина говорится о доставке на остров 34 крылатых ракет. По данным СИПРИ – 108 ракет.  А если основываться на штатные данные что боезапас на каждую пусковую установку составлял 6 ракет то получается 48 ракет.

Отправлялся полк из черноморских портов Поти и Севастополь в июле четырьмя судами, в том числе дивизион майора Кузиванова М. Г. и часть личного состава дивизиона майора Юрченко Я. Г. на сухогрузе «Металлург Курако» 18 июля из Поти, а дивизион  подполковника Карапетьяна А. Г. на сухогрузе «Лениногорск» 25 июля из Севастополя.

Как вспоминал Михаил Кузиванов: «Погрузку техники на сухогруз "Металлург Курако" произвели в торговом порту города Поти со строгим соблюдением мер безопасности маскировки. Кроме личного состава нашего дивизиона на борту корабля находились офицеры и матросы соседнего дивизиона, управления и штаба полка, подразделений тыла (всего около 1000 человек). Из порта г. Поти сухогруз вышел 18 июля. Через несколько дней морского пути нам стало известно, что мы идем на Кубу, в порт Матансас. Не приходилось сомневаться, что кубинскому народу необходима военная помощь, чтобы предотвратить американскую агрессию. Нам выпала честь защитить Кубинскую революцию.

За двое суток до подхода к острову Куба наше судно стало подвергаться облетам самолетами береговой патрульной авиации ВМС США. Пиратские виражи ничего общего не имели с нормами международного права по судоходству. Корабль не менял курса и шел к намеченной цели. Экипаж судна и все военнослужащие в этой обстановке повысили бдительность, дисциплину и готовность в экстремальных условиях противостоять воздушному нападению противника. Состояние было тревожным, поведение американцев непредсказуемо, не исключалось военное столкновение. Однако панического настроения среди личного состава не отмечалось. Корабль продолжал движение.

2 августа получили указание следовать в порт Гавана. Рейд к Кубе закончился.»

На других кораблях было примерно тоже. Подполковник в отставке Борис Ющенко вспоминал: «Весь путь от Севастополя до Кубы на теплоходе занял 18 суток. Личный состав на судне размещался в трюме, на нарах. Температура воздуха достигала +50° С и выше. Выходить на палубу днем не разрешалось. Только в темное время суток - по 10-15 человек. В Атлантике с приступом аппендицита слег матрос Працюк. В тяжелейших условиях его прооперировал врач капитан Н. Чижов. В целях пресечения возможных диверсий офицерам и матросам было выдано стрелковое оружие. Я был назначен командиром группы по борьбе за живучесть. Однако все обошлось. 11 августа «Лениногорск» благополучно прибыл в порт Матансас и встал под разгрузку.»

Первым 29 июля прибыл ракетный дивизион полка под командованием майора Я. Г. Юрченко, вслед за ним прибыл и остальной состав 17-го ОБРП во главе с командиром А. Г. Шиковым. Дивизионы за исключением того которым командовал В.С.Царев, несколько раз меняли место расположения.

Так дивизиону майора Кузиванова М. Г. сперва для базирования определили район Санта-Крус-дель-Норте (западнее порта Матансас), а потом передислоцировали на остров Пинос. Как вспоминал Михаил Кузиванов: «Руководством Группы советских войск был определен пункт базирования дивизиона — район Санта-Крус-дель-Норте (западнее порта Матансас).

В скором времени местом дислокации дивизиона стал остров Пинос… С военно-стратегической точки зрения Пинос является неплохим плацдармом для размещения оружия обороны не только самого острова, но и всей Кубы. Это обстоятельство привело советское командование к решению размещения одного из дивизионов полка береговой обороны на острове Пинос…

Передислокация дивизиона на остров сопровождалась определенными трудностями, риском и опасностью для жизни личного состава. Из Матансаса до порта Батабано боевая техника, вооружение, имущество тыла перевозилось автотранспортом, отдельными колоннами. Здесь вручную производилась погрузка на гражданские рейсовые паромы, которые через Батабанский залив доставляли в порт Нуэва-Херона. Паромы не были предназначены для перевозки крупногабаритной и многотоннажной техники, поэтому погрузка и выгрузка техники и ракет в контейнерах шли тяжело, с риском ее поломки и увечья людей. Однако, строго соблюдая меры безопасности, благодаря исключительной инициативе и организованности личного состава и при помощи кубинских военнослужащих удалось избежать аварий, поломок и потерь.

Перевозка техники из порта Мантансас с целью сохранения тайны производилась только в ночное время и в сопровождении отрядов кубинской народной милиции, а в местах базирования укрывалась в лесу и маскировалась специальными сетями. Многое приходилось делать впервые. Переброска на паромах была этапной проблемой. Здесь следует отметить энтузиазм и находчивость, принятие смелых и правильных решений со стороны главного инженера капитана Петрова М. А.

На острове, в бухте Сигуанеа, дислоцировалась небольшая военно-морская база ВМФ Кубы (начальник базы лейтенант Карталья) и пехотная дивизия (командир команданте Ульямс Гальвао Родригес). Наш дивизион занял боевой порядок в юго-западной части острова в районе маневренного пункта базирования торпедных катеров ВМФ Кубы с задачей борьбы с надводными кораблями противника в южном направлении острова Куба в пределах дальности стрельбы ракет комплекса "Сопка". В короткие сроки произвели инженерное оборудование позиционного района. Пусковые установки, центральный пост, радиолокационную станцию управления стрельбой и пункты предстартового контроля зарыли в каменистый грунт, обваловали и замаскировали.

Для командного пункта со средствами управления и связи отрекогносцировали небольшую высоту. Но для скрытности и безопасности необходимо было отрыть укрытия. С этой целью взорвали верхнюю часть сопки и с помощью отбойных молотков завершили окончательно устройство инженерных сооружений. Практически над поверхностью земли остались торчать только антенны РЛС "Мыс". Вершина сопки была круглая и при ведении противником огня по командному пункту недолеты (перелеты) снарядов (мин) не представляли опасности. И лишь только прямое попадание могло вывести из строя командный пункт.

Установка РЛС в отрытом котловане представляла собой определенную сложность. Дело в том, что уклон дороги на вершину горы достигал более 40 градусов, специальных механизмов для таких работ у нас не было. Но выход был найден: станцию тащили вверх с помощью двух тягачей АТТ и бульдозера. Следует заметить, что после ухода советских войск с Кубы и передачи техники кубинской армии места дислокаций береговых ракетных дивизионов были изменены. На острове Пинос не стало морских ракетчиков, но спустить с горы станцию никто не рискнул. РЛС "Мыс" осталась на месте.

Для оборудования позиционного района потребовались большие трудозатраты. Личный состав дивизиона в сложных природных условиях Кубы (тропический климат, каменистый грунт и др.) успешно справился с поставленной задачей, привел всю материальную часть (боевую технику, вспомогательные узлы и агрегаты, транспортные средства) в короткие сроки в полную боевую готовность.

Коллектив нашего подразделения — люди молодые, физически здоровые, энергичные. Большинство из них не боялись трудностей работы и быта. Иногда усталость валила людей, но никто не покидал "поля боя". Все понимали, какая огромная, ответственность легла на их плечи. Особенно инициативно и высокопрофессионально работали офицеры М. Петров, Ю. Петров, В. Олейник, А. Соболь, В. Смоловский, В. Сибирев, Вихарев, Зайцев, Корлюгов, матросы В. Добрынин, В. Волков, А. Хорунжук, М. Подгорный, Ю. Ольхов.» 

390-му дивизиону тоже пришлось поколесить. Сперва они расположились в пригороде Гаваны Минасе где приступили к обучению кубинского персонала. Однако 19 сентября учебу пришлось прервать, а в ночь на 26 октября под тропическим ливнем расчеты доставили комплексы в район Мариеля, а через несколько часов снялись и отправились в район Сьенфуэгоса выполнив 250-километровый марш и развернувшись там к 18 часам 27 октября.

Подполковник в отставке Борис Ющенко вспоминал об этом так: «Местом постоянной дислокации дивизиона была определена окраина Гаваны - Минас, где после ночного марша нас встретил генерал-майор А. Дементьев - старший группы советских военных специалистов на Кубе. Он же поставил задачу дивизиону - с 1 сентября приступить к обучению на технике кубинцев с последующей передачей ее РВС Кубы. Набрав 15 групп специалистов, мы создали учебную базу и организовали учебный процесс. Ответственным за подготовку и проведение занятий был назначен я.

Часть получила условное наименование - школа № 16. С первых дней ходом обучения живо интересовались министр обороны республики Рауль Кастро, кубинские офицеры и представители советской администрации. Командиром учебного дивизиона (школы) бы назначен 1-й лейтенант Генеро со Эскуреда, а начштаба — 1-й лейтенант Армандо Мичелено Память о них я храню до сих пор.

Первый этап обучения мы закончили к 15 сентября, но через 4 дня разразился небывалый военно-политический кризис Американцы готовили вторжение на остров. Вся Куба был переведена на военное положение. Учебный процесс прервался, кубинцы убыли в свои воинские части. Наш дивизион «свернулся» в готовности выйти на огневую позицию в район Сьенфуэгоса. Однако 25 октября мы получили приказ развернуться в районе Мариеля и изготовиться к бою. Совершив ночной марш под проливным дождем и заняв круговую оборону на плантации сахарного тростника, с рассветом получили очередной приказ - следовать на огневую позицию в Сьенфуэгос. А это еще 500 километров!..

К 18.00 27 октября мы заступили на боевое дежурство на новом месте.»

Развертывание комплексов не осталось без внимания американской разведки: «Четыре батареи советских крылатых ракет были высажены на Кубе в рамках первой волны советского военного наращивания. Три были немедленно переброшены в прибрежные районы, где два, вероятно, были в строю уже к середине августа, а третий — к началу сентября. Четвертая батарея была временно развернута во время кризиса. Раннее развертывание трех постоянных подразделений и временное развертывание четвертого обеспечило прикрытие подходов со стороны моря ко многим кубинским пляжам, наиболее подходящим для крупных десантных десантов.»

Как констатировали в разведке «Прямых свидетельств о времени прибытии на Кубу первых подразделений крылатых ракет нет», так же по их данным «…порты, в которых были выгружены крылатые ракеты и оборудование, не могут быть идентифицированы». Но уже авиаразведка от 5 августа 1962 г., раскрыла присутствие неопознанного оборудования на участке Санта-Крус-дель-Норте (Santa Cruz del Norte) и неопознанных объектов в районе участка Банес (Banes). А полет 29 августа, уже выявил наличие действующих позиций крылатых ракет в обоих местах, и позволил сделать вывод о том, что оборудование и объекты, отмеченные ранее, были связаны с крылатыми ракетами. Тогда же 29 августа ракеты и связанное с ними оборудование были отмечены в районе Кампо Флоридо, а наличие действующего объекта крылатых ракет в Сигуанеа (Siguanea) на острове Пинос было обнаружено на фотографии от 29 сентября. Благоустройство этого последнего  участка медленно продолжалось до 9 ноября, когда все основные элементы системы были облицованы и тщательно замаскированы сеткой и брезентом. Учитывая что ракеты и оборудование для крылатых ракет в Сигуанеа (как и для ЗРК), вероятно были выгружены в районе Гаваны, отправлены через Кубу и доставлены паромом на остров Пайнс. То в ЦРУ предположили, что оборудование для этих объектов,  прибыло на Кубу в августе.

Подразделение из Кампо Флоридо (Campo Florido) было развернуто в Ла-Сьерре (La Sierra), разведка считала «что это подразделение было упаковано, переброшено на 240 километров (150 статутных миль) и развернуто в боеспособном состоянии в течение промежутка времени от 9 до 10 дней.» Работающая позиция в Ла-Сьерре была выявлена авиаразведкой 4 ноября. В то время на этом объекте было установлено оборудование и подключены кабели, но усовершенствования объекта ограничивались ограждением для электронного оборудования. Позже было замечено, что оборудование других позиций на этом объекте продолжается, но к 28 ноября все оборудование, за исключением одного возможного транспортно-заряжающего устройства для ракет и трех автомобилей с арочной крышей, было вывезено с объекта.

По данным разведки, приблизительно 100 ящиков с крылатыми ракетами были идентифицированы в октябре-ноябре 1962 г. и в начале 1963 г. на вероятных складских площадках в Маяри-Арриба (Mayari Arriba), Герра (Guerra) и Сантьяго-де-Куба (Santiago de Cuba). Часть этих ящиков, вероятно, была доставлена четырьмя кораблями в период прибытия подразделений, а в период с 26 сентября по 10 октября была отмечена доставка на Кубу в общей сложности 62 ящика с крылатыми ракетами. Правда следует учитывать, что часть доставленных в ящиках крылатых ракет предназначалась для двух авиационных инженерных полков с фронтовыми крылатыми ракетами ФКР-1, которые внешне были похожи на ракету С-2.

Но американцы долго не могли решить представляют ли ракеты комплекса «Сопка» непосредственную угрозу для материковой части США или нет. При этом как они сами пишут идентификация системы крылатых ракет береговой обороны на Кубе (первоначально идентифицированной в Банесе) была нелегкой. Это была новая система для СССР. Ясно замеченные  на фотографии самолета разведчика U-2, сделанной 29 августа, о ней не говорили политикам до 7 сентября, и даже тогда аналитики не были уверены, была ли это "наступательная" система, способная поражать цели во Флориде. Президент Кеннеди был весьма раздосадован тем, что эти комплексы не удалось быстро идентифицировать. Интенсивный анализ, после его распоряжения, привел к уверенному отчету ему 13 сентября, что система предназначена для береговой обороны и имеет ограниченный радиус действия. 

На конец октября 1962 г. дислокация 19 ОБРП была такая: дивизион подполковника Царева В. С. занял огневую позицию в 40 км восточнее Гаваны, в районе г. Санта-Крус-дель-Норте, на высоте 84 м над уровнем моря для прикрытия подхода к острову с севера. Дивизион майора Юрченко Я. Г. был поставлен на мысе Банес в 120 км севернее Гуантанамо и в 1000 км от Гаваны для прикрытия подхода к Кубе с востока. Дивизиону подполковника Карапетяна А. И. была поставлена задача из района Сьенфуэгоса прикрыть южное направление. Дивизион майора Кузиванова М. Г. должен был прикрывать подходы к Кубе с запада. Таким образом, полк занял оборону на фронте 1000 км и управлялся по радио из штаба, который находился в Санта-Крус-дель-Норте вместе с дивизионом подполковника Царева В. С.

В двадцатых числах октября ситуация обострилась. Американцы нарушали воздушное пространство Кубы в том числе и над местами расположения ракетчиков. Так, утром 23 октября над боевыми порядками дивизиона майора М. Г. Кузиванова и жилым городком пролетели два американских самолета типа "Фантом". На следующий день над островом Пинос появилась пара американских самолетов. По ним кубинские зенитчики открыли огонь из ЗСУ-4. После огневого воздействия по самолетам противника в дальнейшем полетов американской авиации над островом не отмечалось.

24 октября в 10.00 американцы установили режим морской блокады Кубы. Все дни блокады РЛС береговых ракетных комплексов бдительно следили за морем и на своих экранах отмечали большое количество подвижных и неподвижных целей. 24 октября в 23.40 оперативный дежурный на острове Пинос доложил командиру дивизиона, что западнее острова, в 40 милях от него, появился неизвестный корабль, который приближается к берегу, а на условный сигнал "Я свой" не отвечает. Весь личный состав дивизиона майора Кузиванова М. Г. был поднят по боевой тревоге. После включения мощной РЛС обнаружения, опознавания и выдачи координат цели было замечено, что противник прекратил сближение с островом, а затем исчез с поля зрения. Аналогичные встречи с целями были на мысе Банес и в районе города Санта-Крус-дель-Норте.

При всем этом в стране продолжались диверсионные акции и провокации со стороны американских агентурных структур и кубинских контрреволюционеров. В дни кризиса в районе дивизиона подполковника Царева В. С. активизировала деятельность банда "Рыжей бороды", которая неоднократно выходила к огневой позиции, но отгонялась бдительной охраной. В ночь с 26 на 27 октября были попытки лазутчиков прорваться к ракетам дивизиона подполковника Карапетяна А. И., и только огонь часовых отогнал их. Глубокой ночью 27 октября была попытка группы контрреволюционеров огнем из пулеметов вывести из строя РЛС майора Кузиванова М. Г. Однако чуткость сторожевой собаки и бдительность часовых сорвали ее замыслы.

Наиболее напряженная военная обстановка сложилась в ночь с 27 на 28 октября. На эти дни Пентагон планировал нанесение авиационных и ракетных ударов с последующим вторжением на Кубу.

Как вспоминал Михаил Кузиванов: «Накануне личный состав помылся в бане, переоделся в чистое белье, получил индивидуальные перевязочные медицинские пакеты, патроны к автоматам, подготовился к реальному пуску ракет по американским надводным кораблям, находящимся в секторе стрельбы дивизиона.

Утром 28 октября (начало советско-американских переговоров об условиях перемирия) получили команду с КП полка перейти в боевую готовность номер два (повышенная боевая готовность). До снятия военно-морской блокады Кубы (20 ноября 1962 года) дивизион находился в повышенной боевой готовности.»

 Подполковник в отставке Борис Ющенко вспоминал: «Ракеты первого залпа были на пусковых установках. Подчинялись мы тогда командующему Центральным военно-морским районом республики. Обстановка с каждым часом, с каждой минутой усложнялась. Сотни кораблей ВМС США с тысячами десантников на борту блокировали Кубу со всех сторон и были готовы развязать боевые действия. Участились облеты огневой позиции дивизиона американскими ВВС. Но вести огонь по самолетам нам было запрещено.

Все расчеты в эти дни жили на боевых постах. На технической позиции готовили ракеты последующих залпов. Боевое дежурство не раз проверялось старшими советскими военно-морскими специалистами - капитанами 1 ранга В. Кузьминым, Н. Солдатовым, полковником А. Шиковым. Посетил нас и командующий кубинской Центральной группой войск Хуан Альмейдо, отметив высокий уровень боеготовности дивизиона. Дежурство продолжалось до 9 ноября 1962 г., а позицию нам разрешили покинуть только через две недели….»

 

После окончания кризиса командование 19 ОБРП получило распоряжение о передаче части техники и вооружений кубинской стороне. При этом 2 января 1963 г. в Гаване в военном параде кубинской армии, который проводился в честь 4-й годовщины Кубинской революции широкой публике были продемонстрированы 2 ракеты берегового ракетного дивизиона «Сопка» с расчетами и водителями из личного состава кубинской армии завершая парад. Выделили и подготовили их к параду бойцы Группы советских войск исполняя решение Президиума ЦК КПСС № П 73/33 от 13.12 и П 75/46 от 27.12.1962 г. И это при том что в СССР эти ракеты еще не демонстрировались широкой публике.

Для подготовки кубинских специалистов советские специалисты оставили восьмимесячную программу и после ее завершения подготовили 4 дивизиона по 356 человек каждый. Подразделения приступили к этой работе в конце 1962 г. – начале 1963 г. Так в декабре 1962 г. к обучению кубинских специалистов и передаче вооружения приступил личный состав 390-го отдельного берегового подвижного ракетного дивизиона под командованием подполковника Карапетьяна А. Г.  Первым кубинским командиром дивизиона был назначен соратник Фиделя Кастро капитан Эскуредо. А дивизион майора Кузиванова М. Г. дислоцированный на о.Пинос приступил к обучению в январе 1963 г.

Вот только не все было так просто. Как вспоминал министр обороны СССР Дмитрий Тимофеевич Язов, тогда командир мотострелкового полка дислоцированного на Кубе: «…в период с момента вывода наших ракет до визита Фиделя Кастро в Москву, то есть примерно с декабря 1962 по апрель 1963 года, в отношениях к нам кубинских товарищей мы заметили «похолодание». Эти настроения мы ощутили сразу: у кубинских солдат как-то вдруг сразу пропал интерес к учебе и практическим тренировкам на боевой технике. В отношениях с советскими военнослужащими значительно уменьшилась степень дружелюбия. Я бы даже сказал, между нами пробежала черная кошка.

Мы старались не замечать все эти негативные моменты. Эмоции эмоциями, но интересы дела должны быть превыше всего. Именно из этого мы исходили тогда и в своей служебной деятельности, и в отношениях с кубинскими подопечными.»

Для понимания возникшей проблемы, в феврале 1963 г. на Кубу прибыла группа генералов и старших офицеров из Генерального штаба ВС СССР во главе с Анатолием Ивановичем Грибковым. Цель их приезда заключалась в проверке эффективности учебного процесса с кубинскими военнослужащими.

В августе 1963 г. наши береговые ракетчики участвовали в проведенном кубинцами  тактическом учении на тему "Отражение высадки морского десанта противника силами соединений ВМФ во взаимодействии с сухопутными войсками",  в Центральном военно-морском районе совместно с армией. Силы "синих" обозначались отрядом кораблей в составе одного фрегата, тральщика и одного РКА. Они заняли позицию в пятидесяти милях к югу от входа в залив Хагуа. Руководство "красных", возглавляемые Хуаном Альмейдо, дало сигнал о начале движения десантного отряда "синих" и начале учения по отражению десанта. На командном пункте морских сил "красных" находился Эмигдио Баес с группой офицеров штаба флота, оценивающего действия командира военно-морского района и его штаба в бою по отражению высадки десанта. Вскоре над "десантным отрядом "синих" появился самолет разведки, который уточнил элементы его движения и сообщил их в штабы ВМФ и ВС. Несколько позднее, как и планировалось, по кораблям отряда "синих" был нанесен бомбоштурмовой удар истребителями МИГ-15, затем под прикрытием стрельбы ракетного дивизиона "Сопка" и отряда артиллерийских кораблей (два фрегата и два МПК пр.122Б) нанесли удары с разных направлений торпедные катера. И при подходе десантного отряда "синих" к зоне действия полевой артиллерии, она нанесла удар по десантным кораблям и высадочным средствам. Учение прошло в точном соответствии с намеченным планом, было очень поучительным и показало значительный рост тактической подготовки офицеров кораблей, управлений дивизионов и штабов Центрального военно-морского района и армии. Было отработано взаимодействие разнородных сил, участвующих в бою по отражению высадки десанта.

Во второй половине 1963 г. приближалось время для передачи БРК кубинцам. В штабе флота был составлен план приемки от Группы советских войск береговых ракетных дивизионов, для обслуживания которых и боевого использования, был подготовлен кубинский личный состав.

Во второй половине августа  1963 г. в поселке Мадруга состоялась церемония передачи первого дивизиона берегового ракетного комплекса «Сопка» с ракетами С-2 кубинцам. В расположение дивизиона прибыли заместитель командующего Группой войск по ВМС вице-адмирал Г. Абашвили, командующий кубинской армией Рауль Кастро, Флавио Браво и некоторые другие представители Вооруженных сил. Построили личный состав. Перед ними выступили Рауль Кастро и Георгий Абашвили. По команде полковника Анатолия Георгиевича Шикова - командира советского полка  береговых ракетно-артиллерийских войск  (БРАВ) и лейтенанта Бланко - командира кубинской бригады был спущен с мачты советский флаг и поднят кубинский. Остальные дивизионы БРАВ были переданы и приняты на уровне командиров бригад БРАВ. Одновременно с передачей боевой техники в группу специалистов-моряков вливалась группа специалистов береговых ракетных комплексов в составе 24 человек под руководством подполковника Аркадия Паутова, которого оставили в Гаване, а остальных направили в дивизионы и штаб бригады береговых ракетно-артиллерийских частей.

В воспоминания старшего военно-морского советника капитана 1 ранга Владимира Кузьмина дата передачи первого дивизиона БРК «Сопка» приводится как вторая половина октября что расходится с другими имеющимися данными и является ошибочной.  Тем более что и американская разведка в свою очередь констатировала что кубинцы, вероятно, тренировались в операциях с крылатыми ракетами с весны, а ротация и вывод части советского военно-морского персонала в сентябре предполагает, что контроль над четырьмя оперативными пусковыми батареями, возможно, был передан Кубе в то время.

9 сентября на теплоходе «Касимов» в Союз с Кубы отправился личный состав 390-й отдельного подвижного берегового ракетного дивизиона под командованием подполковника А. Г. Карапетьяна. Военными советниками на Кубе до мая 1965 г. были оставлены офицеры 390-го дивизиона Б. И. Ющенко, А. Н. Крупин, Э. Н. Волков, Р. С. Иванов. 

В своей речи в декабре 1963 г. Рауль Кастро заявил, что крылатые ракеты береговой обороны теперь являются частью кубинских артиллерийских сил.

В середине 1964 г. место хранения и обслуживания крылатых ракет созданное в конце 1962 г. в Гуэрре (Guerra) было перенесено в Сан-Хосе-де-Лас-Лахас, к юго-востоку от Гаваны. Сан-Хосе расположен в центре Центрального района и менее уязвим для морских набегов.  В связи с этим туда в 1964 г. приезжала советская техническая бригада, которая провела капитальный ремонт техники комплекса «Сопка».

К этому времени три дивизиона БРК «Сопка» были сконцентрированы вокруг Гаваны. Но это не значило, что бывшие их места дислокации оставались без внимания. Так в районе Ла Сьерра (La Sierra), близ Сьенфуэгоса откуда в ноябре 1962 г. ушел 390 дивизион подполковника Карапетяна А. И. в 1964 г. были начаты строительные работы.

Об эффективности поставленного вооружения можно судить по таким данным. В ходе эксплуатации берегового ракетного комплекса с ракетой С-2 «Сопка» в частях ВМФ СССР в период с 1962 по 1971 годы было выполнено 211 пусков ракет из них 107 закончились попаданием. По флотам это выглядит так - Северный флот  пусков 44, попаданий 16, Черноморский флот пусков 93, попаданий 39, Балтийский флот пусков 34, попаданий 23 и Тихоокеанский флот пусков 40, попаданий 29.

Точных данным о использовании кубинцами БРК нет. Нашел только материал «Grupos de cohetes costeros (Sopka)» 2010 г.  по его данным на полигоне города Сигуанеа ( о.Пинос ныне Хувентуд) кубинцами было произведено три боевых стрельбы из комплекса «Сопка». Первая в 1964 году дивизионом который базировался тут же на Пиносе по данным публикации «Grupos de cohetes costeros (Sopka)» безуспешно.  Что несколько расходится с воспоминаниями Анатолий Федорович Маренко тогда заместителя командира берегового ракетного полка по политической части который писал: «Затем произвели доработку комплексов и их передачу в руки кубинских моряков. В заключение на острове Пинос провели показательную стрельбу, в ходе которой первой же ракетой потопили корабль-цель.

Выполнив все поставленные задачи, в июле 1964 года на корабле "Туркмения" мы вернулись домой, в родной Севастополь.»

Вторая в 1965 году дивизионом который дислоцировался Сан-Крусе, они стреляли по транспорту типа Либерти «Espartan», попадание было идеальным, судно затонуло, оставшись там навсегда. И третья стрельба была выполнена в 1969 году. Было выпущено четыре ракеты, и ни одна из них не попала в цель, а установка была выведена из строя.

К середине 70-х годов комплекс «Сопка» безнадежно устарел.

Тем не менее его продолжали использовать хотя бы для демонстрации на парадах как и ракеты морского базирования.

 

Кубинские ПКР П-15 на параде в Гаване в 1975 г.

Кубинские ПКР П-15 на параде в Гаване в 1975 г.

 

БРК «Рубеж»

Все начало меняться в середине 80-х годов после поставки берегового противокорабельного комплекса «Рубеж». Как писали американцы – «Береговая оборона Кубы была значительно улучшена в 1985 году с развертыванием противокорабельной ракетной системы наземного базирования SSC-3.»

Разработка берегового противокорабельного комплекса «Рубеж» (индекс ГРАУ 4К51, наименование НАТО SSC-3 «Styx») была начата в 1970 г. на базе корабельного комплекса П-15М «Термит». Постановлением Совмина № 853- 875 от 22 октября 1978 г. комплекс «Рубеж» был принят на вооружение. Спаренная пусковая установка этого комплекса КТ-161 на шасси вездехода МАЗ-543В (с одной левой кабиной) представляла собой автономную машину. Она несла собственную РЛС целеуказания «Гарпун», систему приборов управления стрельбой, аппаратуру опознавания корабля по принципу «свой — чужой», систему средств внутренней и внешней радиотелефонной закрытой связи. Габариты пусковой установки: длина 14,2 м. ширина 2,97 м, высота 4,0 м. Вес установки около 40 тонн. Дальность стрельбы минимальная — 8 км, максимальная — 80 км. Маршевая высота полета 25 м или 50 м. Время перехода пусковой установки из походного положения в боевое — 5 минут. «Рубеж» может стрелять с закрытых позиций, удаленных от береговой черты на дальность до 10 км, в том числе и из-за гор высотой до 600 м.

 

БРК «Рубеж»

БРК «Рубеж»

В первой половине 1985 г. были доставлены на Кубу 2 комплекса «Рубеж».

Первое указание на то, что Гавана обладает усовершенствованной системой береговой обороны, появилось в июле 1985 г., когда у побережья Флориды был обнаружен фрагмент противокорабельной ракеты SSC-3. Американские специалисты установили, что ракета, вероятно, была выпущена с наземной пусковой установки, а не с кубинского ракетного катера.

В январе 1986 г. ЦРУ подтвердило развертывание на Кубе мобильного берегового ракетного комплекса "Рубеж" с дозвуковой противокорабельной крылатой ракетой «П-15М» имевшей дальность действия в 45 миль. После того как мобильная установка была замечена в районе к юго-западу от Сьенфуэгос.

В 1986 г. были доставлены на Кубу еще 2 комплекса «Рубеж», общее их число достигло 4, или другими словами на Кубе была развернута полноценная батарея. В составе батареи комплекса «Рубеж» имелись четыре пусковые установки КТ-161 и четыре транспортно-заряжающие машины. По 4 ракеты на установку или 16 ракет в батарее. Производство ракет для комплекса «Рубеж» велось до 1989 г.

 

 

БРК «Bandera»

После развала СССР военно-техническое сотрудничество в военно-морской сфере  между нашими странами было прекращено и Куба сама постаралась решать свои проблемы, опираясь на свои достаточно скромные ресурсы в том числе и в области подвижных береговых ракетных комплексов.

Для этого кубинцы приложили все свои возможности. Выступая в 2008 г. перед Ассамблеей Рауль Кастро говорил: «Помню, когда несколько лет назад, столкнувшись с необходимостью масштабной модернизации нашего вооружения, мы обратились с призывом о помощи к пенсионерам-инженерам, техникам, квалифицированным рабочим и другим специалистам военно-промышленного комплекса. Многие откликнулись и продолжают работать, в том числе несколько бабушек и дедушек…

С тех пор прошло более 15 лет. Сегодня подготовка обороны страны эффективнее, чем когда-либо… также удалось модернизировать вооружение — после распада Советского Союза мы не приобретенное оружие, потому что оно непомерно дорого, и скромно, при содействии других органов ЦГА, мы его мобилизовали, мы его модернизировали и это представляет собой великий подвиг, потому что оно как нельзя лучше подходит для того типа войны, который мы бы вели, если бы на нас напала самая могущественная страна на планете, а именно Соединенные Штаты. Мы приобрели запасные части, помимо того, что производим, десятки тысяч оптических прицелов для снайперов, если говорить об оружии, и некоторые мелочи; но мы сильнее, чем когда-либо, — благодаря усилиям и уму инженеров и рабочих многочисленных организаций, как военных, так и гражданских. И эта важная задача продолжается, она постоянна.»

В статье «Ver el desmantela su flota de guerra» газеты “El Nuevo Herald” издаваемой на испанском языке во Флориде (США) от 12 июля 1997 г. сообщалось на основании отчета Пентагона, полученного Washington Times, что Куба демонтирует свою военно-морскую флотилию из-за нехватки средств на техническое обслуживание и использует ракеты и другое оборудование для усиления своей береговой обороны. При этом сообщалось, что Куба построила тележки с российскими ракетными батареями SS-N-2 Styx, снятыми с ее военных кораблей и разместила их на побережье. Неназванный представитель Пентагона сообщил Washington Times, что это произошло при разборке кубинских ракетных катеров.

В отчете разведывательного управления Министерства обороны за 1997 год отмечалось, что противокорабельные ракеты SS-N-2 Styx российского производства были сняты с некоторых катеров береговой охраны и адаптированы для береговых батарей, оснащенных мобильными пусковыми установками Bandera VI кубинского производства. Оснащенные «Стиксом» «Бандеры» были замечены американской разведкой на береговых батареях недалеко от Гаваны, чтобы обеспечить прикрытие кораблей возле одного из немногих пляжей для высадки, где Гавана ожидает высадки вражеского морского десанта. Bandera, оборудованные Styx, также были переброшены на военно-морскую базу Никаро на востоке Кубы, где они могли угрожать кораблям США, заходящим на американскую военно-морскую базу в заливе Гуантанамо. Мобильный наземный «Bandera VI» может быть развернут для прикрытия прибрежных оборонительных позиций по всей восточной части Кубы.

В исследовании «The Military Balance, 2003-2004» лондонского международного института стратегических исследований (IISS) указывалось, что на Кубе в береговой обороне находились 2 советских мобильных противокорабельных комплекса «Рубеж» (индекс ГРАУ 4К51, наименование НАТО SSC-3 «Styx») поставленных в 1980-х годах, и несколько мобильных пусковых установок собственной разработки Bandera – VI, в которой  ВМС Кубы адаптировали корабельные ракеты Styx для наземного запуска.

В декабре 2006 г. мобильные пусковые установки Bandera V (открытого типа – ПУ открыто стоят на «автоприцепах») и Bandera VI (закрытого типа – ПУ закрыты кожухом на едином шасси) демонстрировались на параде в Гаване. Последний подобный парад был на Кубе 2 декабря 1996 г., но этот в отличие от того, этот проводил Рауль Кастро, при этом он еще в конце октября сказал, что во время декабрьского парада они покажут новую технику, модернизированную «нами» в военной промышленности.

Приведенные в декабре 2008 г. на  испанском форуме тактико-технические данные комплекса "Bandera" (есть также модификация VI M) позволяют их сравнить с ТТД комплекса "Рубеж" (Frontera) кубинцев приведенном там же.

ТТД

"Bandera"

"Рубеж"

Длина

13,5 м

13,5 м

Ширина

3,15 м

3,15 м

Высота

*

с развернутой антенной 4,05 м

Без развернутой антенны 4,05 м

С развернутой антенной 7,0 м

Масса

40,21 т

40,21 т

Дальность хода

500 км

500  км

Расстояние от места пуска до береговой черты

10 км

10 км

Дальность стрельбы

8 (минимальная) - 35 (максимальная) км

8 (минимальная) - 80 (максимальная) км

Время развертывания

с марша / 15 мин
на месте / 10 мин

с марша  15 мин
на месте  20 мин

Непрерывная работа

2 ч

2 ч

Экипаж

6 человек

6 человек

 

 На май 2013 г. на вооружении ВМС Кубы продолжали оставаться бывшие советские комплексы «Рубеж» (индекс ГРАУ 4К51, наименование НАТО SSC-3 «Styx») и кубинские  Bandera VI.

 

Кубинский БРК «Bandera VI» на учениях Бастион 2016

Кубинский БРК «Bandera VI» на учениях Бастион 2016

Возможное количество комплексов Bandera неизвестно, пусковые установки  использовались на ракетных катерах пр.205 двух модификаций – 5 единиц пр. 205 (НАТО – Osa-I) в 1972-1974 гг. и 13 единиц пр. 205ЭР  (НАТО - Osa-II) в 1976-1982 гг.  И хотя на всех РКА этого проекта было по 4 пусковых установки, но на пр. 205 (НАТО – Osa-I) пусковые установки представляли из себя громоздкие ангары для ракет, а вот в  проекте 205ЭР  (НАТО - Osa-II) они были заменены на более компактные цилиндрические контейнеры  КТ-97М. И контейнеров КТ-97М у кубинцев получается 52 единицы, а в каждом из комплексов Bandera используется по 2 контейнера.

По состоянию на конец 2015 г. кубинские береговые ракетные части имели около 10 пусковых установок ПКР П-15, снятых с ракетных катеров и установленных на автомобильных шасси, комплекса  "Bandera" ("Знамя") . Кстати два больших патрульных корабля «PH-390» и «BPH-391» переоборудованные из траулеров типа «Рио Дамуй» на собственных верфях и вступившие в строй в 2012 и 2015 гг. также оснащены двумя пусковыми установками ПКР П-15/П-21 «Термит» снятыми со списанных РКА. При этом на БРК устанавливались  РЛС фирмы "Фуруно", они же ставились на «РН-390» и «РН-391». Эта РЛС используется для поиска и обнаружения кораблей, в том числе для ввода координат целей перед пуском ПКР.

В ноябре 2016 г. в рамках “Стратегическом Упражнении Бастион 2016” (это седьмые  учениях “Бастион” - первые в 1980 г., вторые в 1983 г., третьи в 1986 г., четвертые в 2004 г., пятые в 2009 г., шестые в 2013 г.) кубинцы выполнили стрельбы крылатыми ракетами П-15У (П-20) с  двух подвижных береговых комплексов сделанных ими самостоятельно.  Для первого  они использовали пусковые контейнеры ПУ КТ-97М  снятые со списанных  РКА пр.205ЭР и поставив ее на шасси грузовика. В некоторых публикациях говорится о ракетах  П-15М «Термит». Для второго использовалась  установка буксируемого пуска "Бандера VI", произведенная кубинской военной промышленностью.

 

Кубинские подвижные береговые ракетные комплексы, на учениях Бастион 2016

Кубинские подвижные береговые ракетные комплексы, на учениях Бастион 2016

По некоторой информации Куба самостоятельно производит версию ракеты П-15 без центральных крыльев, об этом косвенная информация в кубинском военном журнале Olive Green в № 1 за 2012 г., в номере № 4 за тот же год тоже говорят о модификациях оружия. Следует также помнить, что после распада СССР и  Куба продолжала  поддерживать прекрасные отношения с Китаем и Северной Кореей, странами, где были разработаны глубоко модернизированные версии П-15, возможно это сотрудничество было выгодно для обучения кубинских  техников и создания необходимой инфраструктуры, для продолжения обслуживания уже поставленных П-15, а затем для самостоятельного создания кубинской версии П-15. Кроме того у Кубы прекрасные отношения с Вьетнамом который не только имеет мобильные БРК но и серийно выпускает с 2020 г. свою ПКР VCM-01. Это оружие позиционируется как собственная разработка, однако основой для него стала российская ракета Х-35Э «Уран-Э» которую страна производит по лицензии. С ракетой VCM-01 вьетнамцы создали собственный мобильный БРК на четыре ракеты в транспортно-пусковых контейнерах на шасси трехосного КамАЗа.

 

Литература.

 

Розин Александр. 

 

На Главную.