Розин Александр.
Моряки Краснознаменной Каспийской
военной флотилии во время январских событий 1990 г. в Баку.
7. Провокация на море.
После вывода судов флотилии на рейд, днем 20
января, был сформирован конвой для
эвакуации беженцев в Махачкалу на
вспомогательных судах флотилии. Националисты
не могли этого не заметить, тем более что ими 20 января из
военно-морского штаба была получена информация о том, что мобилизуются корабли
Каспийской флотилии, а 21 января был замечен караван автомобилей направляющийся
к Баилову.
Эвакуация из города семей военных моряков,
обеспокоила лидеров НФАз, так как они опасались, что
это развяжет руки военным. Сторонники националистов, на кораблях решительно
заявили российским военным морякам, что не дадут им уйти вместе с семьями,
поскольку они опасаются за своих родных, оставшихся в городе. Заявили, что по
возможности будут сопротивляться кораблям вплоть до своего уничтожения.
Из радиопереговоров
между капитанами судов и руководством флотилии позывной «Восход»: ««Сабит
Оруджев» - «Восходу»: Со всего города Баку у военных
вывозятся семьи. Кто будет защищать наши семьи? В аэропорту сухопутные, здесь
вы вывозите ваши семьи. Я прошу вас, верните ваши корабли в гавань. Корабли с
семьями из гавани выходить не будут.»
21 января заместитель главкома ВМФ по тылу
адмирал флота Владимир Васильевич Сидоров, приняв делегацию капитанов
гражданских судов, пытался разрешить конфликт минным путем. В ответ на это
«делегаты» заявили, что они не допустят вывода в море кораблей флотилии, в
случае попытки экипажей последних освободить фарватеры подожгут нефтеналивные суда,
и резервуары с нефтепродуктами на берегу.
Из переговоров по рации судна «Сабит Оруджев» с командованием
ККФ: «Положение в
городе таково, как мы сообщили. Наше требование состоит в том, чтобы вы
передали Президиуму и лично Горбачеву, что пока войска не выведены из Баку,
суда нашего флота будут стоять здесь, а остальные пойдут в Бакинскую бухту.
Если военные с берега или моря применят силу, мы подожжем все суда.
Мы сожжем весь Черный город. Будут подожжены танкеры, нефтяные заводы,
азербайджанские суда на Черном море. Об этом они знают все. Таковы наши
требования, передайте, пожалуйста. Пока эти требования не выполнены, войска не
выведены, мы останемся в нынешнем положении».
Тем не менее, членов делегации предупредили,
что гидрографические суда (ГС) флотилии будут вывозить эвакуируемых женщин и
детей. Капитаны не возражали против этого. Но когда гидрографы вышли в бухту,
суда Каспнефтефлота напали на них. И это притом, что
оперативный дежурный флотилии сообщил на теплоход «Оруджев»
о выходе двух ГС из бухты. Это сообщение
передали в 17 часов 21 января, и только спустя сутки получили ответ, причел
отрицательный.
В 17.40. было получено добро на выход двух
гидрографов «ГС-115» и «ГС-194» с пассажирами на борту, спустя десять минут они
отошли от пирса. Но их спокойный ход был
кратковременным.
Из радиопереговоров
между капитанами судов и руководством флотилии позывной «Восход»: ««Сабит Оруджев»:
Пусть никто не пытается ни войти, ни выйти. Если хоть одно судно попытается
выйти, мы пойдем на таран, пусть и ценой своей жизни. Потопим их и погибнем
сами. Вот и все. Прерываем связь с вами.
«Восход»: Не нужно нагнетать обстановку, и так все зависит от единой
искры. У нас свой режим. ...Суда будут приходить по одному, мы сообщим вам. Ни
к чему поднимать шум.
«Сабит Оруджев»:
Отвечаем вам от имени всех судов, стоящих в Бакинской бухте: пусть военные
корабли не двигаются с места. Это наше последнее слово. Не стоит испытывать ни
ваши, ни наши нервы.
«40-летие ВЛКСМ» - «Восходу»: Мы идем без предупреждения. Можете
открыть огонь. Больше говорить не будем. Всем судам: запустите двигатели.»
Продвижению ГС на выход из бухты, стали препятствовать
суда «Каспнефтефлота», находившиеся там:
«Нефегаз-10», «Нефтегаз-18», «Актау», «Атлет», «Водолей-4», «Буксировщик-6»,
«Вихрь-12».
Более того «Нефтегаз-10» полным ходом устремился к ГС. Не помогло и
то, что даже многие их «союзники» - капитаны судов, участвующие в блокаде
фарватера, - пыталась предотвратить преступную акцию. Увидев, что «Нефтегаз-10»
намерен таранить ГС, они возмущенно кричали по радио:
«Это
провокация!.. Нельзя идти на таран!..» Дежурный успел
оповестить командоров гидрографических судов, и те, увернувшись от тарана,
вернулись на базу.
Из радиопереговоров
между капитанами судов и руководством флотилии позывной «Восход»: ««Восход»: Кто поднял
руку на ребенка, тот подлец!
- Наши корабли решительно заявили российским, что не дадут им уйти
вместе с семьями, поскольку они опасаются за своих родных, оставшихся в городе.
Заявили, что по возможности будут сопротивляться кораблям вплоть до своего
уничтожения.
«Восход»: Кому разрешено и кому позволено топить судно с детьми?
- Никто не топит ваше судно. Ваши суда наоборот открывают огонь по нашим. Возвратите свои судна и не создавайте провокацию.»
Чтобы понять насколько опасно для
гидрографических судов было бы преднамеренное столкновение - таран, достаточно
сравнить основные данные судов. «ГС-115»
(пр. 870) имел водоизмещение 590/680 тонн, длину - ширину - осадку 53,45х9,4х2,62
метров, «ГС-194» (пр. 871) был чуть больше 610/713 тонн, 54,3х9,5х2,6 метров. Шедшее
на таран универсальный морской буксир «Нефтегаз-10» (пр. В-92) был крупнее гидрографов в несколько раз, водоизмещение
2608/4004 тонн, размеры 81,16х16,3х4,9 метров. Несложно представить к
чему мог привести таран судна типа «Нефтегаз».
После происшествия с гидрографическими
судами руководство флотилии связалось с лидерами Народного фронта, и вновь
попыталось им объяснить, что судами эвакуируются беженцы. В итоге как
показалось морякам, им удалось убедить представителей НФА в неправомочности их
требований. Они пообещали, что будут неукоснительно выполнять все правила
чрезвычайного положения в Бакинской бухте. Беседа закончилась в 16.00, а через час
три гидрографических судна «ГС-115»,
«ГС-202» (пр.871) и «ГС-194», на которых находилось около 600 беженцев, отошли
от причала в Восточной гавани Бакинской бухты и начали движение на юг к выходу
из Бакинской бухты, для следования в порт Махачкалу. В 18 часов с теплохода «Сабит Оруджев» по радио было
передано в адрес командования флотилии сообщение о том, что все договоренности,
которые были достигнуты, аннулируются. Затем последовало требование - немедленно
остановить суда с беженцами, чтобы представители НФА высадили своих людей и
произвели досмотр. Но уже стемнело. В таких условиях давать разрешение
на подход судов было крайне опасно. По радио моряки обратились к руководству
НФА на теплоход «Сабит Оруджев»
и предостерегли о недопустимости каких-либо действий против беженцев и семей
военнослужащих. Командование предполагало, что боевики могут попытаться
захватить их в качестве заложников. Как подтвердили последующие события,
опасения были небезосновательны. В этих условиях командующий дал команду
дежурному артиллерийскому катеру следовать полным ходом на прикрытие и охрану
трех наших судов. По другим данным суда сопровождали 2 артиллерийских
катера.
Но распалившихся экстремистов уже трудно
было остановить. С «Оруджева» поступила команда:
«Назначенным судам выйти на таран!». По радио моряки вновь попытались убедить
капитанов судов НФА в неправомочности их действии, предупредили об уголовной ответственности, которую понесут
как руководители, так и исполнители этой беспрецедентной акции. Тем не менее,
несмотря на все увещевания, четыре судна Каспнефтефлота
сблизились с гидрографическими судами и попытались их таранить.
Одно судно «Нефтегаз»
двигалось по направлению к «ГС-115». В ходе двух первых попыток «ГС-115»
удалось уклониться, в этом была заслуга командира корабля капитан-лейтенанта
В.Бурхана, радиооператора А.Выхриста, моториста
М.Мамедова, электромеханика В.Белковского и других. Старший на переходе капитан 3-го ранга Петров
находившийся на борту «ГС-115» дал команду произвести предупредительные
выстрелы из имеющихся на борту двух автоматов АК-74. Далее была дана команда
экипажу «ГС-115» открыть огонь на поражение судна «Нефтегаз».
Не реагируя на это «Нефтегаз» шел на сближение с
целью таранить военное судно и несмотря на маневры
«ГС-115» ему удалось задеть корабль, в результате чего на судне была повреждена
кормовая стойка флагштока. Только
мастерство командира ГС спасло 167 человеческих жизней, хотя судно получило
незначительные повреждения.
Поскольку и на второе гидрографическое судно
также пошло тараном судно Каспнефтефлота, был дан
приказ на открытие огня и артиллерийскому катеру. И вот когда «заговорили»
автоматические пушки, произведя предупредительные выстрелы, суда Каспнефтефлота отступили. Но даже и тогда огонь велся по
носовой части судна, а не по рубке.
Командовавший тогда одним кораблей
Каспийской военной флотилии Александр
Сафаров так это описал: «Первая же группа гидрографических судов с беженцами на борту подверглась
нападению в районе острова Жилой. Два мощных трубоукладчика типа "Нефтегаз" пытались таранить слабые и безоружные
гидрографы, битком забитые женщинами и детьми.
В охранение гидрографам был придан артиллерийский катер (у
пограничников он именуется ПСКР - пограничный сторожевой корабль, а у нас это
всего лишь катер с двумя 30 мм зенитными установками АК-230), и на каждом
гидрографе было по два офицера с автоматами. Мы слушали переговоры кораблей с
командованием на УКВ.
- Топи этих русских собак! - орал капитан "Нефтегаза".
- У меня на борту 250 женщин и детей! - сообщал им старший
с гидрографа.
- А мне по х*ю!
Топи!
- Меня пытаются таранить! - передавал старший командиру бригады ОВР
капитану 2 ранга Виннику - Осталось всего два кабельтова.
- Аз минуту (ждите) - отвечал Винник.
- Осталось всего сто метров. Я расстрелял все патроны. Дайте разрешение
катеру на применение оружия!
- Аз минуту.
- У меня больше нет минуты, Командиру катера открыть огонь по
трубоукладчикам! - взял на себя ответственность старший перехода.
Катер открыл огонь, разбил ходовую рубку одному, срубил мачту и прошил
очередью борт второму. Первый потерял управление и врезался в основание
буровой, второй застопорил ход и стал тушить возникший на судне пожар.
За организацию отражения нападения на гидрографические суда флотилии в
море, так и не принявший решения о применении артиллерии капитан 2 ранга Винник
был награжден боевым орденом и ему досрочно было
присвоено звание капитана 1 ранга. Всё как всегда!»
А вот слова другого свидетеля случившегося,
командира дивизиона гидрографических судов Каспийской флотилии, капитана 3-го
ранга Владимира Петрова: «Трем нашим судам была поставлена задача - вывезти членов семей офицеров
и служащих в порт Махачкала. В 17.40 три судна отошли от причала и двинулись на
выход из Бакинской бухты. Планировался мирный поход. Но обернулось далеко не
так. При выходе из бухты наши суда были атакованы, нас пытались потопить.
Гидрографические суда Каспийской флотилии - самые мирные суда. Но вот этот акт
вандализма, провокация со стороны экстремистов вынудила наше судно, наш личный
состав, защищая членов семей офицеров и мичманов, применить оружие в ответ на
автоматную очередь и атаки».
По некоторым данным гидрографические суда
сопровождали артиллерийские катера проекта 205П, которые при водоизмещении
211/245 тонн, были вооружены 2 спаренными 30 мм автоматическими пушками АК-230,
корабли этого проекта были как в составе ККФ так и на
вооружении морских пограничников - 17 Отдельной бригады пограничных сторожевых
кораблей, так же базировавшихся в Баку.
Конкретно пока неясно, что это были за
катера. Но капитан 3 ранга Красников Б.Г., который командовал «ПСКР-610» (бортовой 023) 17 ОБрПСКР, был награжден орденом Красной Звезды. Свой подвиг
офицер совершил в ходе операции, по прорыву блокированной боевиками Бакинской
бухты, при эвакуации десятков пассажиров на борту пограничного сторожевого
корабля. В те трагические дни отличилась значительная часть
военнослужащих бригады, в их числе командиры кораблей, офицеры Богатов В.И.,
Кирьянов А.Ф., Редин В.И., Минин А.Ю. офицеры штаба бригады Вериш
В.Н., Папулов В.Д., мичманы Третьяк А.В., Агаподченко В.В., Реунов Г.Н., Титченко Л.А. и многие другие.
Новоявленные «пираты», а у националистов
«особо отличились» капитаны Керем Мамедов, Агалар Ибрагимов, Гюлага
Меджидов, Ровшан Дамиров,
Юлиан Радченко, Анатолий Семидядько, не ожидали, что
им все же дадут отпор, за их провокационные действия. В своих воспоминаниях они
представляют себя, беззащитными «рыбаками», на которых напали «советские агрессоры». Ровшан
Дамиров, капитан судна «Нефтегаз-64» вспоминал: «21 января в 20 часов 30
минут военные без всякого предупреждения открыли огонь с правого борта и по
каютам, в которых жил экипаж. Штурвал
оказался выведен из строя, судно потеряло равновесие, нам пришлось
остановиться. Мы попытались иступить в диалог с
военными, но безуспешно. Скажу также, что обстрелявшие нас корабли
сопровождали два военных катера.»
Рассказывает капитан теплохода «Водолей-4» Мурад Бадал оглу
Алиев (один из лидеров совета капитанов): «21 января около 20 часов командование ККФ
попросило его дать возможность двум кораблям с женщинами и детьми после
проверки выйти в море. Такую возможность дали, но когда к военным кораблям
приблизились суда «Нефтегаз-64» и «Баба-заде»,
последние подверглись обстрелу, и кораблям удалось без проверки выйти в море.»
Получив отпор, националисты через радиоэфир запричитали: «Всем, всем, всем! Миролюбивой общественности
планеты Земля! 22 января 1990 года военный комендант г.
Баку приказал военным кораблям применить оружие против гражданских судов.
Вывозят тела убитых азербайджанских граждан, чтобы скрыть свои злодеяния от
народа Азербайджана, мировой общественности. Корабельной артиллерией обстреляны
теплоход "Актаун", суда
"Нефтегаз-10", "Нефтегаз-18", "Нефтегаз-64",
"40 лет ВЛКСМ", "Нефтегаз-3". Гражданские суда Каспийского
пароходства. Бакинская бухта...» При этом убитых и
раненых на борту судов не было, что наглядно подтверждает
что огонь велся поверх голов, для устрашения, а не для поражения.
Руководство армии и флота также не оставило случившиеся без внимания.
Из публикации «Пиратские выходки» от 23 января в газете «Красная звезда»: «21 января три
гидрографических судна, на которых находилось около 200 женщин и детей, в
сопровождении артиллерийских катеров начали движение в море. Несмотря на
предупреждение командования флотилии, четыре судна «Каспнефтефлота»
но главе с теплоходом «Баба заде» начали опасное маневрирование с намерением
таранить или взять на абордаж гидрографические суда. Катер сопровождения
вынужден был произвести несколько предупредительных выстрелов. Только после
этой меры удалось вывести гидрографические суда в море.
Как сообщил представитель главнокомандующего ВМФ на флотилии адмирал В.
Сидоров, экстремистские действия «Каспнефтефлота»
спровоцированы ложным утверждением лидеров НФА о том, что якобы на кораблях
Каспийской флотилии вывозятся тела
погибших бакинцев.
В ночь с 21 на 22 января с разрешения командования флотилии группе
представителей НФА была предоставлена возможность по их выбору осмотреть любые
корабли. Также им было предложено побеседовать с военнослужащими
азербайджанской национальности. От последнего предложения они отказались.»
После этого столкновения истерия среди азербайджанских моряков
продолжалась. Из радиопереговоров между капитанами судов и руководством
флотилии позывной «Восход»:
««Сабит Оруджев»
- «Восходу»: Отведите военные суда в военный порт, тогда мы вернемся в исходное
положение. Второе наше основное требование - на теплоходах «Бабазаде»
и «Сабит Оруджев» нет
оружия, и вы прекрасно об этом знаете. Пусть только что вышедшие в море
гидрографические суда подойдут к нам. Наш народ хочет знать, что вы везете -
свои семьи или тела убитых вами людей. Ведь на паром поступила команда грузить
трупы.» Слухи о том, что до полутора тысяч трупов якобы были спрятаны на пароме
«Казахстан», распространялись представителями НФАз
через постпредство Азербайджанской ССР в Москве, эти сообщения являлись
циничной ложью.
Военные моряки не доверяя националистам.
Разрешить ситуацию взялся начальник Особого отдела Каспийской флотилии капитан
1 ранга Угрюмов Герман Алексеевич. И это при том, что
в 21.07 21 января было перехвачено
радиосообщение судна «Баба-заде»,
в котором извещалось, что капитану этого судна поставлена задача «взять
заложников», т. е. захватить два ГС и артиллерийский катер. Как это было
вспоминает сослуживец Угрюмова и участник той
операции, сотрудник Особого отдела ККФ капитан 2 ранга Вячеслав Авт-ов: «Однажды ночью позволил мне немного отдохнуть, но
только я приклонил голову к подушке - звонок:
- Срочно ко мне!
Являюсь. Он говорит, что неожиданно осложнилась обстановка: боевики
захватили часть судов и блокировали выход из бухты. Настроены истерично и
крайне агрессивно. Якобы они владеют информацией, что на кораблях мы вывозим не
беженцев, а секретные архивы и оружие. Требуют проверки.
- Я договорился встретиться прямо в море с их представителями, но
некому вести катер. Решай: ты как? Но учти одно: ситуация крайне серьёзная,
можем и не вернуться.
- Герман Алексеевич, уже решил: я с вами.
- Тогда слушай меня, хохол. Сегодняшняя поездка и судьба наша будет
зависеть от того, насколько нам с тобой повезёт. Оружие нам брать нельзя. Но
если попытаются нас взять живьём, то зачем нам мучиться? Всё равно поглумятся,
а потом скормят рыбам. Лучше взорвём и себя, и их до кучи. Я вот что придумал…
И мы смастерили себе по приспособлению - такому, знаешь, “мечта
камикадзе”… “Эфку” примотали скотчем к поясному ремню
на спине, отогнули усики у чеки, к кольцу привязали веревочку, ее пропустили
через рукав, и конец веревочки закрепили на широкой резинке, которую надели на
большой палец. С виду резинка похожа на пластырь, подозрений вызвать не должна.
Попытаются нас взять - “дёрни за верёвочку - дверь и откроется”… прямо на тот
свет.
Приехали на берег, вышли. Море неспокойное…
Я завёл катер, поехали. Погода преотвратная:
холодный ветер, дождь. Нас уже ждали. Встали на рейд - вижу, что фарватер в
бухту нам перекрыли. Всё, мы в ловушке. К нам на борт запрыгнули четыре
автоматчика, направили стволы (предохранители сняты): “Сидеть и не шевелиться!”
- А разговаривать-то можно? Все-таки как-никак на переговоры приехали.
Бородачи совсем молодые, морды фанатичные, в
глазах, кроме свирепости, ничего не читается. По всему видно, что их хорошо
проинструктировали, и как только будет отмашка - не задумываясь, резанут из
всех четырёх стволов.
- Ну, коль разговаривать можно, то, пока вашего начальства нет, я вам
анекдот расскажу - как раз к случаю, про наши с вами суровые будни. - И давай
им травить анекдоты.
Я был в таком напряжении, что уж не припомню, о чём они были, но
ситуацию он разрядил. “Переговорщики” появились, когда мы окончательно
замёрзли. В результате выборочно осмотрели несколько кораблей, обшарили трюмы,
все корабельные закоулки - оружия нет, есть только трясущиеся от страха
старики, женщины и дети. Помнится, одна родила прямо в море…
Закончились переговоры миром - нас отпустили, убрав судно с фарватера:
“Ступайте домой!”
Четыре часа мы просидели с ним под прицелом, у меня рука уже занемела
от напряжения - та, к которой верёвочка была привязана. Вернулись в порт, вышли
из катера, пересели в “Волгу”. Доехали до его дома, вылезли из машины. Уже
светать начинает.
- Ладно, - говорю, - Герман Алексеевич, я пошел. - А жили мы с ним
ровно в 230 метрах друг от друга, я шагами промерял.
- Нет, машина тебя довезет! - голосом непривычным. Смотрю - у него по
щекам слёзы текут.
- Что с вами, Герман Алексеевич?!
Он прижал меня к себе, постояли так немного.
- Ничего, ничего, порядок. Я тебя сохранил, значит - порядок…
У меня самого до сих пор слёзы на глазах наворачиваются, когда вспоминаю этот эпизод!.. О себе не думал. Хотя я тогда еще был холостым, а у него жена и двое парнишек.»
Розин Александр.